— Платону Смолякову, — сказал он твердо. — Командиру полка перегонщиков «аэрокобр». С Испании его знаю — отличный летчик, волевой командир, да к тому же и «кобры» прекрасно освоил…
— С Испании, говорите? Действительно, кандидатура подходящая. Хорошо, подумаем. Ну, а коль друга прочите на свой полк, значит, согласны принять 19-й гвардейский?
— Выходит, что так. Очень уж соблазняют меня Ла-7…
— Считаем, что с этим вопросом все улажено. А теперь скажите, семью давно видели?
— Последний раз — при прощании в Одессе.
— А знаете, где она сейчас?
— В Башкирии.
— Что ж, даю вам десять суток. Поезжайте, найдите семью, посмотрите, как она устроена, побудьте с родными, а затем уж приступайте к делу. 19-й полк ждет вас под Москвой…
Распрощавшись с Платоном, обрадовав его известием, что он может быть назначен командиром 9-го гвардейского, Лев Львович отправился в путь к далекой Туймазе.
Убыл Лев Львович в Москву — и мы на время потерями его из вида.
Узнали о его дальнейшей судьбе от прибывшего к нам подполковника Платона Ефимовича Смолякова. И вообще его перевод в наш полк был кстати.
Морозов, которому сначала намечалась должность заместителя командира дивизии, по не известным для нас причинам остался на своем месте. Смолякова определили к нему в качестве стажера. Но тот недолго пробыл у нас. Впоследствии его назначили командиром 85-го истребительного полка. Но и за то короткое время, которое он провел с нами, мы очень многое узнали от него об испанском периоде в жизни Льва Шестакова.
Вскоре меня постигла большая неудача: после столкновения с «Фокке-Вульфом-189» мне пришлось воспользоваться парашютом, приземлиться на оккупированной территории. Я попал в плен. Бежал. Партизанил. Потом снова вернулся в полк.
Я ни на минуту не терял веры в то, что вернусь к штурвалу истребителя. Эта вера в конце концов и вернула меня в свой родной полк. Не было предела радости моей и моих боевых товарищей. Я заметил Золотые Звезды Героев у Павла Головачева, Ивана Борисова и вторую звезду у Алексея Алелюхина. 1 ноября 1943 года он стал нашим первым дважды Героем Советского Союза. Участник обороны Одессы, он достойно продолжал школу Шестакова.
Ребята обрадовали меня и письмом от Льва Львовича. Оно было небольшое, но очень теплое. В нем сообщалось о поездке в Туймазу, о встрече с семьей, о 19-м гвардейском особом маршальском полку, который он уже принял.
19-й гвардейский после переучивания под Москвой на Ла-7 в составе 2-й воздушной армии громил врага над Южным Бугом в направлении Проскурова по личному заданию Главкома ВВС, как и было положено особому маршальскому полку.
Правда, на первых порах пришлось трудновато — летчики прибыли из разных мест и ранее не были знакомы. Но общительный характер, доброжелательность, простота и душевность Льва Львовича, сочетаемые с его строгим спросом, позволили ему сравнительно быстро завоевать в полку авторитет, повести за собой людей.
К тому же Льву Львовичу совершенно неожиданно пришла помощь в лице Анатолия Комосы. Летчик-инспектор 2-й воздушной армии, он большую часть своего служебного времени проводил в 19-м гвардейском, оказывая всяческое содействие Шестакову. Вдвоем они без осложнений раньше намеченного срока переучили полк, доложили Главному маршалу о его готовности к отправке на фронт.
Командарм 2-й воздушной генерал С. А. Красовский очень обрадовался такому пополнению. О Шестакове он уже давно был наслышан как о настоящем асе, возлагал на него большие надежды. И они оправдались.
БЕССМЕРТИЕ
Два месяца сражался 19-й гвардейский за Правобережную Украину. Этого времени оказалось достаточно, чтобы и здесь при одном появлении группы Шестакова в воздухе фашистские самолеты поспешно покидали поле боя.
В феврале 1944 года на имя Шестакова поступила радиограмма:
«Поздравляю с присвоением очередного воинского звания полковник! Желаю новых больших боевых успехов. Красовский».
А вскоре командующий и сам позвонил по телефону:
— Лев Львович, еще раз лично поздравляю тебя со званием полковника и хочу предложить тебе несколько дней отдохнуть. Где твоя семья сейчас?
— Да еще в Туймазе.
— А в Киеве кто-нибудь есть?
— Мать жены.
— Хочешь ее проведать?
— А как это сделать?
— От нас в Киев идет самолет. С ним и вернешься.
— Хорошо бы…
— Тогда выезжай к нам немедленно. Отдохнуть тебе нужно обязательно — впереди предстоит большая работа.
— Спасибо, товарищ командующий, еду.
28 февраля 1944 года Лев Львович впервые за несколько прошедших лет снова ступил на священную киевскую землю. Он не узнавал город, в котором начиналась его летная служба. Крещатик весь в руинах. Много разрушений в других районах города.
Мать жены Варвара Семеновна не сразу узнала в вошедшем в ее комнату своего зятя. Сначала подумала, что прибыл кто-то из Левиных сослуживцев. Но когда рассмотрела, кинулась ему на грудь, заплакала.
Многое пережила эта женщина здесь, в оккупированном врагом Киеве, и горя, и голода, и унижений. Но, слава богу, все кончилось.
Она обнимала, целовала Левушку, вся дрожа от волнения, вздрагивая от нахлынувших рыданий. Вот точно так же встретили его Олимпиада, мать с отцом.
— Варвара Семеновна, а я ведь был в Туймазе, видел своих.
— Знаю, Лева, знаю. Липа писала мне. Расскажи, как они там, что с ними?
Рассказать было далеко не просто. При одном воспоминании о той встрече у Льва Львовича спазмы сдавили горло. Он ведь пытался предупредить о своем приезде, но приехал быстрее, чем пришла телеграмма. Его никто не ждал. И все просто онемели, увидев его. Первым опомнился сынишка Левушка. Он смутно помнил отца, но сообразил, что это он, и с криком «Папа приехал!» бросился ему на руки. Что тут началось! Льва Львовича обнимали, целовали и этому не было конца.
Маленький Лева так и не слезал с отцовских колен. Перебирал его награды, без конца трогал Золотую Звезду. Это единственное воспоминание об отце и останется с ним на всю жизнь. Ему ведь было тогда неполных четыре года…
Веселый, жизнерадостный, уверенный в том, что он еще не один раз вернется в Киев, расставался Лев Львович с Варварой Семеновной. Но она была последней из близких ему людей, видевшей его живым…
4 марта на проскуровско-черновицком направлении началось наступление войск 1-го Украинского фронта. Наши войска уверенно продвигались к предгорьям Карпат, к государственной границе. Фашисты сражались с отчаянием обреченных, цепляясь за каждый метр советской земли. Ожесточенные бои завязались за Проскуров.
Полк Шестакова во главе со своим командиром большую часть светлого времени находился в воздухе. Летчики-шестаковцы перехватывали бомбардировщики, уничтожали разведчиков, производили штурмовки. Командиры эскадрилий Петр Кутахов, Евгений Азаров, Олег Беликов по примеру Льва Львовича смело шли в атаки, одного за другим сваливали врага на землю.
В те дни в полк пришло пополнение. Шестаков взял личное шефство над молодыми летчиками. Он бережно и осторожно вводил их в бой. Встретив фашистов, старался одного-двух оторвать от их основной группы, а затем показывал своим ведомым, как нужно с ними разделываться: заходил со стороны солнца, под самым выгодным ракурсом и с расстояния 150—100 метров бил в упор, наверняка.
Такая наука шла на пользу молодым. Особенно быстро осваивал ее лейтенант Алексей Боков. Повторяя действия командира, он привносил в них что-то свое, собственное, и это выдавало в нем талантливого воздушного бойца.
Шестакову очень понравился этот энергичный молодой летчик, и он чаще других брал его с собой на боевые задания. А вскоре Алексей открыл и свой личный счет: сбил Ю-87, а затем «Фокке-Вульф-189».
В тот день, 13 марта, они снова вдвоем отправились на прикрытие наших наступающих наземных частей. Обычный, ничем не примечательный вылет, не предвещавший ни особых удач, ни каких-либо неприятностей.
Над подольской землей висели плотные кучево-дождевые облака. Фриц в такую погоду редко появлялся в воздухе. Но чем черт не шутит!
Шестаков с Боковым прошлись над нашим передним краем раз-другой. Внизу видны вспышки пушечных выстрелов, взрывы снарядов, преодолевающие распутицу танки, пожары, дым. На земле сражаются, а в небе — спокойно. Лев Львович увидел в стороне пары Дмитрюка и Фомченкова. Идут готовые в любую минуту вступить в схватку. Но пока что не с кем.
Вот уже и горючего в баках маловато.
— Ноль четырнадцатый, Леша, идем домой! — слышит ведомый в наушниках спокойный голос командира.
Пара, идя крыло в крыло, разворачивается, и тут зоркие глаза Шестакова замечают черные точки, крадущиеся под самыми облаками. Ю-87, «лапотники»! Идут прямо к скоплению наших войск и техники. Видимо, крепко прижали фрицев, если рискнули в такую погоду вылететь.
— Все — ко мне! — скомандовал Шестаков.
Пары Дмитрюка, Фомченкова вскоре были рядом. Где-то подходили со своими группами Кутахов, Азаров.
«Юнкерсы» шли четким строем, как на параде. Давненько уже не приходилось видеть у них такого порядка. В чем дело? Что произошло? Лев Львович терялся в догадках. Скорее всего, что где-то выше, возможно за облаками, идет мощное прикрытие. И потому «юнкерсы» чувствуют себя в безопасности.
Шестаков решил «мессеров» встретить лично. А своему ведомому дать настоящее боевое крещение.
— Ноль четырнадцатый, атакуешь ведущего «юнкерсов», я прикрываю.
— Ноль первого понял, ноль четырнадцатый!
Боков отошел от ведущего, его место тут же занял лейтенант Петрищев.
Пока все идет, как задумано.
Ю-87 мало приспособлен для воздушного боя. Но он хорошо «ковыряет» землю — траншеи, доты, дзоты. Если у него нет надежной защиты, то истребителю с ним не так уж трудно справиться. Это много раз уже проверил Шестаков, но об этом лишь теоретически знает его молодой ведомый. Вот и пусть попробует. Новая победа прибавит ему уверенности в своих силах, окрылит.
Дерзко и решительно набросился на вражеского ведущего Боков, в то время как Дмитрюк и Фомченков атаковали фашистскую группу с флангов.
Завязалась горячая схватка. «Юнкерсы» оказались не из простых. Быстро сбросив свой бомбовый груз, они начали мастерски маневрировать, лавировать между выступающими вниз отрогами облаков.
Бой затягивался. Лев Львович стал нервничать. Он готов был сам ринуться в атаку, но очень боялся, что из-за облаков на них обрушатся «мессеры» и тогда придется туго, особенно молодым. А командир не мог допустить и мысли, чтобы кого-нибудь из них потерять.
— Ноль четырнадцатый, что вы там возитесь с ведущим? — не выдержал Шестаков.
— Ноль первый, он ускользает от трасс, как змея.
— Ноль первый, осторожнее, «мессеры»! — раздался голос Дмитрюка.
— Я ноль один, свяжите их боем. Атакую «юнкерса»!
Шестаков решительно зашел в хвост ведущему «лапотнику» со змеей, намалеванной на борту.
«Юнкере» спешил быстрее снизиться, чтобы скрыться в складках местности. Однако фашиста уже ничто не спасет. Вот Лев Львович, настигнув его, подходит к нему вплотную, прицеливается. «Юнкерс» пытается еще сманеврировать, как-то юзом скользит под Ла-7. Напрасно: снаряды всех трех пушек вонзаются в его бензобаки. «Юнкерс» объят пламенем.
— Вот и конец фашисту, — слышат летчики звонкий голос командира в наушниках шлемофонов.
Но в следующее мгновение происходит невероятное: «юнкерс» взрывается в воздухе, и его взрывной волной истребитель Шестакова переворачивается на спину и входит в штопор. А земля — рядом…
— Ноль первый, выводи! Ноль первый!.. — исступленно кричит Боков, но… поздно. Черное весеннее поле под селом Давидковцы вздыбилось страшным столбом огня и обломков. Так погиб отважный советский сокол…
ЭПИЛОГ
Вот, дорогие комсомольцы села Давидковцы, и закончен наш рассказ о человеке, чье имя носит ныне ваша родная школа.
Лев Львович не дожил до победы. Но все, кто его знал, до сих пор не могут поверить в то, что его нет среди нас. И это потому, что такие люди не умирают. Они живут в последователях и продолжателях их святого, благородного дела.
Цена человека измеряется тем, что он совершил сам, что оставил после себя.
Лев Львович Шестаков, начиная с Испании и до последнего своего дня, произвел более 600 боевых вылетов, принял участие в 130 воздушных схватках, уничтожил 29 вражеских самолетов лично и около 45 в группе.
Таков его вклад в победу над фашизмом.
Но, кроме того, им поставлено на ноги два истребительных полка асов. В нашем 9-м гвардейском, которым после гибели Анатолия Морозова было доверено командовать мне, выросло двадцать шесть Героев. Пять летчиков — А. Алелюхин, Амет-хан Султан, П. Головачев и автор этих строк — стали дважды Героями Советского Союза.
В 19-м гвардейском полку среди новых воспитанников Шестакова 20 асов также были удостоены этого высокого звания.
В 19-м гвардейском, командование которым после Льва Львовича принял П. Ф. Чупиков — ныне генерал-полковник авиации, Герой Советского Союза, — высшую награду Родины заслужили В. Александрюк, Е. Азаров, О. Беликов, Г. Дмитрюк, Б. Образцов и другие. И все мы — ученики и воспитанники Шестакова — гордились тем, что когда-то прошли его большую и неповторимую в своей оригинальности боевую школу, которой хватило нам на всю жизнь.
Воспитанники Л. Л. Шестакова дважды Герои Советского Союза Владимир Лавриненков, Амет-хан Султан, Алексей Алелюхин, Павел Головачев. Берлин, 1945 г.
Шестаковская школа живет и здравствует и поныне. Не так давно мне довелось побывать в одном из гвардейских авиационных полков, в списки которого навечно зачислен Лев Львович Шестаков. Со слезами на глазах проходил я по аллее Славы, которую открывает портрет Льва Львовича. Здесь каждый солдат, сержант и офицер во всех подробностях знаком с жизнью прославленного командира полка, свято хранит и чтит память о нем, стремится умножать героическую славу, добытую в годы войны.
Полк летает сейчас на новейших сверхзвуковых истребителях. Усложнилась техника, стала иной тактика, да и боевые задачи изменились. Но единственное, что осталось неизменным — это шестаковское отношение к делу: партийное, принципиальное, добросовестное.
Полк десять лет является отличным и столько же лет работает безаварийно. В нем все комсомольцы и коммунисты — передовики учебы, умелые специалисты, активные участники общественной жизни. Полк занимает первые места и по боевой работе, и по физической, спортивной подготовке, и по художественной самодеятельности.
Когда мы работали над этой повестью, в номере газеты «Красная звезда», посвященном Дню Воздушного Флота СССР, была опубликована статья командира гвардейского истребительного авиационного Проскуровского Краснознаменного орденов Кутузова и Александра Невского полка имени Ленинского комсомола гвардии подполковника Г. Басистого. Это — бывший 19-й особый маршальский полк.
С большой радостью читал я о том, что и тут имя Шестакова стало знаменем в борьбе за высокие результаты в боевой и политической подготовке, зовущим крылатых защитников неба к ратным подвигам.
Вот, что пишет Г. Басистый:
«В полку — двадцать Героев Советского Союза, Среди этих людей легендарной славы бывший командир полка полковник Л. Шестаков, бывший заместитель командира полка майор И. Кожедуб, командир звена капитан В. Александрюк, летчик старший лейтенант Б. Образцов, зачисленный навечно в списки личного состава полка…
Замечательная плеяда. Они, павшие и живые, завещали нам самоотверженным ратным трудом в учебных воздушных боях неустанно множить славные традиции летной гвардии».