Глава VI
С одной стороны мне жалко нашего руководителя. Ему уже 74, а в литературе уровень 8го класса.
В 7м проходим ямб, хорей, дактиль, амфибрахий, анапест, верлибр, мужскую, женскую и т.д.
В четвертом синонимы, антонимы и на протяжении всего русского языка члены предложения.
У человека высшее образование, пишет более пятидесяти лет, а понятия обо всем этом, увы.
О философии полное отсутствие, в истории тоже. В литературе такое впечатление, что о Ремарке, Диккенсе и Бред Бери он даже не слышал. Что можно говорить о Папюсе, Сведенборге, Такселе.
Слава богу, что вроде бы о Платоне и Сократе слышал. Хотя о Блаватской, Гурджиеве, Рерихе, Мулдашеве, Андрееве, Петухове и т. п, он даже понятия не имеет. Гороскопы по годам, зодиакальные, друидские, нумерологию, хиромантию и т. п, понятия ноль. Что можно говорить о мифологии других стран и о славянских Богах. Какой разговор может быть о других религиях, когда он понятия о своей государственной не имеет. За три года нашего знакомства он как руководитель литобъединения ни разу не поговорил со мной. Он всегда избегает разговора.
С другими литераторами нашего городка при встрече мы можем беседовать часами, не смотря на то, что у нас разные взгляды и что мы разных или одинаковых мнений. Сколько раз я хотел с ним побеседовать, все в пустую, он просто исчезает, зато всем говорит, что я его достал, что я его в разговорах оскорбляю. За три года мне не удалось с ним поговорить в общей сложности даже 15ти минут. Хорош руководитель. Его стихи и стихами назвать нельзя, так четверостишья с перекрестной рифмой, слава Богу, если опоясывающая. А рифма тень – плетень. Возьмите, почитайте их в нашей городской библиотеке море, они ни кому не нужны. Я их наверно больше всех читаю, да ученики мои, которых я заставляю читать таких поэтов, что бы знали, как не надо писать. Хотя Володя Уткин сам перечитывает все нужное и ненужное «хотя тоже нужное» еще больше меня, мало того учит наизусть, хвалю. Почитать мои стихи тоже, пожалуйста, только книги у меня нет, все в самиздате. Не печатаю. Начитаюсь Гумилева, Блока, Цветаеву, Бальмонта, Высоцкого, Бродского и других. Частенько плачу. Потом сижу, и думаю, какая я бездарь.
Это этим архаровцам до фени, они печатают даже не задумываясь и гордятся книгами. Их совершенно не волнует, читают их или нет. Главное книги есть, и они члены и их в верхнем аппарате знают. А мое мнение. Чем больше пишешь, тем больше считаешь себя гением, чем больше читаешь, тем больше считаешь себя бездарностью. Я читать люблю.
А как он любит приглашать приезжих поэтов. К нам в городок отдыхать многие приезжают.
Пригласил однажды запорожского клоуна. Тот возомнил себя Пушкиным. Пишет сказки для взрослых. Отпустил бакенбарды, правда белые и профиль у него пушкинский. А стихи и поэмы,
Курица – жмурится, топал – хлопал. В общем, насмеялись мы вволю. И вот в конце его выступления мой ученик Володя задает ему вопрос:- Как вы относитесь к философии Канта и Ницше. Он не задумываясь, отвечает:- Я все это давным-давно забыл. Это надо такое брякнуть.
Приглашал он из Севастополя, из Москвы, из Питера и других городов. Есть скромные, почитают стихи, задаешь вопросы. Отвечают, беседуют нормально. Но многие на таких понтах. Они ведь из таких городов, а мы здесь деревня – неуки. А начнут читать, да наши девчонки лучше пишут, только вот им он ни разу не предоставил часочек авторского времени, а они от скромности молчат, еще и его защищают.
Пригласил он московскую поэтессу Верету, Бог ты мой, он ее съедал глазами. Напыщенная самодовольная девица, делающая шоу. Она про себя столько рассказывала… Она и по зонам и по больницам, и по театрам с благотворительными концертами. Она так восхищалась своим талантом, своими знаниями, своей дружбой с великими людьми. У нее 7 книг издано, еще издает три. А о поэзии и других поэтах ни слова, как будто на всю Москву одна она. В общем шоу, мама не горюй, а нам стихи нужны. Мы ее уже однажды слушали в городе, но наш руководитель решил нас удивить. Он ее пожирал влюбленными глазами. А ее стихи это конец 18го начало 19го столетий. Можете сравнить с баснями Крылова и с Пушкиным о попе и Балде, и о рыбаке и рыбке.
Только там суть оного, заложен глубокий смысл, а у нее сплошная поверхностность.
Собрать на стадион зону ЗЕКов. Да они глядя на такую стройную блондинку, у которой ножки как точеные и бюстгальтер шестого размера, будут орать и аплодировать, о чем бы она ни говорила.
Им до фени, они наслаждаются видом женщины, тем более красивой высокой и стройной.
Я это по армии знаю. К нам в часть одна приезжала. Часть наша была как зона, без увольнений, высокий забор, сверху колючая проволока. Так та была и полненькая и невзрачная, а мы ее такими аплодисментами встречали, как Леонида Ильича. А здесь нам нужны стихи.
Верета начала свое шоу, но шоу не получилось. Мы научились слушать разбирать и анализировать, делать расклад, воспринимать значения слов. А у нее полный голяк.
Она это поняла и говорит.
- У меня такое впечатление, что меня ни кто не слушает.
Она привыкла, чтоб ею восхищались, а мы наоборот слушаем, кроме нашего руководителя. Он съедал глазами ее красоту.
Неужели он не видит, что наши женщины пишут лучше, просто они без понтов.
Приезжают и неплохие поэты. Была девушка из Питера, уже два раза. Давала свои книги.
Стихи читать можно. Но когда я ей начал задавать вопросы, она просто покраснела и стушевалась.
Просто человек скромный и растерялся среди чужих.
Была Марина Матвеева из Симферополя. Никакого шоу, просто стихи. Все слушали с восхищением.
Она настоящий литератор, просто спросила.
- Может, хватит, читать?
Я решил, что она нас хочет обидеть. По моим понятиям это действительно поэтесса. В ее стихах столько глубокого смысла, что у меня мороз по коже и слезы на глазах. Прервав опять чтение, она спросила.
- Ну как?
Я ответил просто.
- Я плачу.
Ее стихи настолько глубоки «и не только по моим понятиям», на столько знающая женщина, настолько начитанная, что просто снимаешь шляпу.
Я ни кого не хочу обидеть, каждый пишет, как хочет, это его право. НО?! Надо любить поэзию в себе, а не себя в поэзии.
В нашем городке знающих, любящих литературу и пишущих много.
Алюнова
Я ее не знал. Она рано умерла. Я восхищаюсь ее талантом, ее поэзией и прозой, ее собственной философией, ее познаниями.
Еще три Вовки.
Докшин
Он журналист. Талантливый, нет слов. У него своя собственная философия, свое восприятие мира, свободно подражает гениям, строфа изумительная. Прочитал его рукописный роман.
Не знаю, как и сказать, просто нет слов, одни сопли. Но он шалопай и пофигист. Такой по редакциям со своим бегать не будет. Да даже у нас никто не знает, что у него есть роман. Изданная книжка стихов прекрасная. И ту он не сам издал. Я его просто достал.
- Дай почитать, что ни будь новенькое.
Он отнекивался, а я на своем. Я оказался крепче, и он дал мне рукопись. Я его роман просто проглотил. Теперь другим буду советовать почитать. А ему все по фиг.
Фролов
Грамотный, начитанный, беседуй не перебеседуй, Тоже свои понятия во всем. Мудрые рассуждения. Чувство юмора на высший бал, с чем у меня сложновато. Хорошо пишет. Стихи и прозу. Классно у него получаются короткие зарисовки прозой и стихи в честь кого ни будь, или чего ни будь.
Уткин
Начитанный и дерзкий не по возрасту. В свои 16 разбирается в литературе так, что иногда завидуешь. Я в его годы об этих вещах понятия не имел. Но может все бросить и тоже стать шалопаем. Ветра в голове выше крыши. И плохо даже очень, что врет.
Недавно прочитал книгу нашего судакского писателя Юрия Катлинского. «Неприкаянные» Мне очень понравилась.
Но я этого автора не знаю. Почему же наш руководитель его не пригласит?
Девчонки наши тоже ничего, стараются. Правда поначалу кричали:- Зачем нам твои ямбы и хореи. А теперь соглашаются. Расклад делают, крестики, нолики, палочки, галочки. Смешно, но я их достал. Мне кажется, что наш руководитель хуже всех пишет.
Много они понимают в стихах. Такую поэтессу им пригласил. Она в Москве стадионы собирает, а они все специально мне назло. Завидуют. С этой Вереты картины писать, и слушать, не переслушать. Я в таком восторге, что пока она читала, я ей два куплета посвятил. А этот баламут всех против меня настраивает. Маринка ушла посреди выступления, тоже хамка, сколько надо наглости иметь, что бы вот так встать и уйти. Светлана спала, как можно. Эти двое сидят как сычи, вечно над чем-то думают, что-то подсчитывают, а мальчишка еще и рожи корчит. Видишь ли, ему не нравится, на пальцах что-то подсчитывает, что он может соображать этот сопляк, над чем он может задумываться и ведет себя как паяц. Машет головой как барашек и насмехается. А все этот баламут. Такая знаменитая поэтесса, а он встал и тоже ушел.
Вот так и делай людям добро, а они тебя опозорят перед такой талантливой красавицей. Но ничего за тридцать лет руководства литобъединением, я их здесь столько таких повидал и пережил. Где они теперь? А я здесь. И этих не станет, а я останусь. А благодарностей у меня вот от таких столичных знаменитостей не перечесть. А у них? Кому они нужны со своими подсчетами?
Этот опять орет:- Поэзия это искусство! Какое искусство? Стишки они и есть стишки. Я их другой раз по пять штук за день пишу. Кто из них так умеет? Да ни один. И не только здесь у нас, я уверен, что не все гении по столько писали. У меня если их все собрать, томов на двадцать наберется, если не больше. А разве это не гениально? А они все вместе столько не написали, умеют только скандалить, да народ баламутить. Но ничего мы еще повоюем, мы им еще покажем, что такое настоящие стихи и что такое настоящая добродетель и патриотизм.
Глава VII
Интересно получается. Каждый человек, который начал заниматься каким ни будь искусством, наверное, считает себя гениальным. И я наверно, где то там глубоко внутри тоже. Иначе, какого бы хрена я учил других. Хотя я никогда ни кому не навязываю свою писанину. Мои дети и жена вообще далеки, от этого. Я на них даже не сержусь. Зачем, если захотят, почитают, нет то и Бог с ним. О литературе разговариваю только тогда, когда этого желает собеседник. На работе ни кто, даже друзья, не знает, что я пишу стихи. Кто я такой? А если действительно я кто-то, оно само проявится. Нашли же меня пацаны, которым нравится моя писанина и мои знания в литературе. Они сами приходят ко мне разбирать то, что пишу я и то, что пишут они.
Очень многие просто навязывают, думая, что они гениальны. А другие рвутся со своей писаниной в газеты, журналы, школы, дома культуры, в райисполкомы, считая, что их просто необходимо печатать, что по их произведениям должны учиться в школах. Они, даже не стесняясь об этом говорят, даже не задумываясь над тем, что в библиотеке столько книг разных писателей, которых они не то, что не читали, они даже о них не слышали. А зайдите в интернет на страницы стихов и прозы. Там столько дерьма, что голова кругом идет, а каждый поместивший туда свои творения считает, что именно он тот, кого надо читать. У многих таких писак спрашиваю
о литературе как об искусстве. Слышу один и тот же ответ.
- А зачем мне это, я отлично обхожусь без этих ваших ямбов и зачем мне твой Грибоедов и Булгаков, ты мое почитай, я сам по себе.
- Но ты ведь ни нашей, ни зарубежной литературы не читал, как ты можешь писать.
- А зачем, я и без них лучше их пишу, вот послушай.
И пошло поехало. Свои стихи с таким апломбом что тебе Маяковский.
Слушаю, потом говорю.
- Прочитай, что ни будь, Бродского.
- А кто это?
- Тогда кого ни будь из тех, кто тебе больше нравится.
- А я других не читаю, я сам по себе, я не хочу как другие. Ты вот послушай и опять понеслась.
Вот и попробуйте с ними поговорить.
Получается примерно так. Хуже всех предметов я знал химию. И вот по прошествии многих лет, меня вдруг пробило на умняк и я нечего не понимающий, но считающий, что нахрена мне Менделеев я и сам валентность могу определить и смешать это вот с этим. Представляете, что я могу натворить. Либо отравить полгорода, либо разнести взрывом. А вот они не понимают, что своим незнанием они отравляют других не знающих, и разрывают души знающим.