– Не нужно, – сказал я обоим, – внемлем голосу тактики, они ударят по нашему инверсному следу, тогда не видать нам дембеля. Лучше запустить зонд.
Пусковую установку мы сбросили в лесу, что бы не засветиться при запуске. Теперь ракеты и зонд запускались дистанционно и противник не мог проследить, откуда сделан выстрел.
Гадоид нажал на пусковую кнопку, почти сразу же загорелись обзорные голографические экраны. Я с нетерпением ждал, когда собьют зонд, но так и не дождался. Зонд продолжал исправно работать. На экраны вспорхнуло изображение разрушенного города дота. Все-таки мы ошибались, он оказался черного цвета, цвета ограждения. Бетонное покрытие полукупола обвалилось, амбразуры, казались, развороченными гигантской отверткой, кругом кучи мусора вперемешку с металлоконструкциями и развороченными боевыми машинами самых различных типов. Кто-то накрыл его до нас. Вот я узнал, хорошо мне известный российский турбинный танк Т-80 со сплюснутым от квазера задом. Как он сюда попал, одному богу известно. Рядом стоял американский «Шерман» времен второй мировой войны. И еще много знакомой мне земной техники. Такой хлам не стоял на вооружении полигона, если только его не использовали намного раньше. Идиотская возникла ситуация, кто-то из руководящих направил нас уничтожить ограждение. Тогда мы еще и предположить не могли, чем это для нас потом обернется.
– Он сам протух! – Гадоид посмотрел на меня. – Давай его с землей сравняем. Ровненько – ровненько.
Сравнять-то конечно можно, но зачем? Какой в этом смысл? Впрочем в ЭТОЙ войне точно не было смысла, или его я просто не понимал. Точнее не знал, иногда мне казалось, что я попал в грандиозную компьютерную игру.
Фуни возобновил движение к вершине холма. Вдруг, ЛАН-Гу-пп удивленно замотал глазами антеннами:
– Дальше нельзя, передают что это запретная зона, пока не восстановили дот. И требуют немедленного возращение в расположение, нам гарантируют благоприятный режим возврата. В противном случае, – он прислушался к голосам в своей голове, – нас срочно лишат цвета.
Мы прекрасно знали, что экипаж без цвета, мог быть уничтоженным любым цветом, как объявленный вне правил.
– Они боятся, что мы попадем в дот, – Фуни лукаво подмигнул, – что будем делать? Туда или обратно?
– Едем туда, – уверенно сказал я.
Я тогда понял, что слизень заинтересован в движении вперед, может быть это и есть выход с ненавистного полигона.
– Тогда нас убьют, – ответил демон, на секунду мне показалось, что он искренен, насколько могут быть искренне телесные демоны. – Я подчиняюсь большинству. Давайте подготовим ручное вооружение, возможно нам скоро придется покинуть БТР.
Я надел каску и взялся руками за гашетки.
– Сними горшок с головы Сергей, – саркастически сказал Фуни увеличивая ход, – не позорься.
Его пожелание натолкнуло меня на воспоминания о первых днях службы, после моего похищения в армию полигона с Земли.
– Ублюдки ЛАН-Гу-пп, Славин, Фуни и Голуб, – кричал инструктор-орангут, после того, как мы проглотили говорильные леденцы, – теперь конфеты позволят вам понимать меня, дерьмо собачье. Вы будете экипажем вот этой прекрасной машины, – он кивнул в сторону БТРа, – оружие вам выдаст инсткуктор-шимп, я же выдам вам предметы, которые помогут выжить в сложных условиях.
Я вместе с остальными гуськом проскользнул в каптерку, заваленную незнакомыми предметами. Тут столько было всякой всячины, что глаза разбегались. Инструктор, заметив наши восхищенные глаза, сильно топнул ногой.
– Изделие номер один, это ложка для еды. Если повернуть рукоятку на сто восемьдесят градусов, получится прекрасная саперная лопата, а если ее стукнуть об колено, – инструктор посмотрел на слизня, – или об другой выступ тела, лопатка превратится в большую совковую лопату, которой прекрасно можно убирать дерьмо. Ясно, петухи, мать вашу, изделие номер один выдается одно на весь срок. Изделие номер два, это фляжка армейская, предназначена для хранения воды. Может быть использовано для сбора мочи на посту, а если изделие номер два заполнить веществом Х, получиться мощная противотанковая граната, со взрывателем, который вмонтирован в пробку. И наконец изделие номер три, это каска. Предназначена для сохранения черепа солдата, во время обеда используется как котелок и тарелка, а на посту как горшок, устройство внутри позволяет уничтожать дерьмо и солдата, если они попали в плен. В плен у нас, идиоты, не берут. Так что эта функция вам не потребуется. При заполнении веществом Y, – инструктор постучал по каске, – изделие номер три может быть использовано для колки кокосовых орехов. Вам все ясно, сопли зеленые?
– Так точно, господин орангут (звание аналогичное старшине)! – Хором ответили мы, пораженные армейской унификацией.
– Вопросы есть?
– А презервативы нам дадут? – Голуб посмотрел на инструктора так, что тот вздрогнул.
– Хороший вопрос, военный, вместо презерватива, может быть использован чехол от ручной гранаты…
Пришлось снять с головы суперуниверсальный горшок.
– Ой, не нравиться мне все это, – простонал гадоид, – на моем пентакле видны нехорошие изменения. Жаль, что я колдовать сейчас не могу. Наворотил бы, сейчас такого! Фуни, отключи контролеры, а то нас дистационно взорвут.
– Уже сделал, хлоп-лейтенант, правда немного поздно, у БТРа уже сняли цвет, но взорвать нас уже не смогут. Им просто не повезло. О, уже появились стервятники, справа зеленый танк.
– Понял, – я поймал ксилтронный танк зеленых в неоновое перекрестие прицела и раздавил его квазерным ударом. Фуни не сумел выключить только цветовой контролер и теперь наша машина при подходе к любому цвету, автоматически приобретала цвет их противника. Нас с одинаковым успехом могли уничтожить любые, даже свои – синие.
– У нас сменился цвет на красный, сзади желтый танк. – Демон включился в нашу смертельную игру.
– Молодец, командир, дай ориентир.
– Тридцать два пять по шкале Севе, Серг.
Я врезал по танку гравитационной ракетой класса «земля – земля». Прекрасная все-таки штука, эта ракета. Башня подпрыгнула выше деревьев, рассыпаясь как горсть песка, гусеницы расплавились, а корпус танка скомкался, как листок бумаги. Цвет противника определялся визуально, это было одно из «железных» условий тюремного полигона, которое работало нам на руку. Перед тем, как мы добрались до развалин, я сбил один коричневый флаер и подбил два голубых уничтожителя.
– Мы пропали! – Гадоид не сводил своих ложно глаз с экрана заднего обзора. – За нами увязался черный штурмовой слоноход!
Черный слоноход. Это была самая ужасная машина полигона, идя на пролом, она крушила и сжигала все, что попадалось ей на пути. Не было преград, способных остановить слоноход. Эти машины использовались лишь в частях ограждения полигона, что бы вояки, типа нас, не унесли ноги. Я помолился и закрыл глаза в ожидании смерти… Ох, как она близко к нам подошла…
Глава 2. Город – дот
Но я твердо верил в то, что не прошло время ужасных чудес.
Смерть проскочила мимо, а точнее Фуни мастерски въехал в разбитые ворота и посланный слоноходом в вдогонку снаряд врезался в стену, взрывной волной чуть не опрокинув бронетранспортер.
– Срочно покидаем БТР, не забудьте свое индивидуальное снаряжение! – Гадоид камнем вылетел из люка, а я схватил свой ранец, проверил запасные обоймы к скортеру и помог слизню выбраться из танкетки, вместе с его тележкой. Мы проскочили ангарный отсек, на бегу надевая ранцы и спрятались за полуразобранным ракетным катером. Быстрее всех летел на своей тележке Фуни, обогнав даже сверхбыстрого демона, на ходу вертя устройством, похожим на портативную камеру.
Мне показалось, что наша боевая машина, с заглушенным реактором, молча проклинает нас, бывших товарищей, за предательство. Вот и фары мигнули в последний раз: «Прощайте, мы долго вместе воевали. Я вас ненавижу!». Гравитационная ракета смяла нашего железного коня в бесформенную груду металла. Слоноход вплотную подобрался к воротам, мы открыли по нему ураганный огонь, прекрасно понимая, что не нанесем ему и царапины, но солдаты, наверное, не должны умирать без оружия в руках.
Грохот выстрелов сплелся со свистом рекошетируемых пуль, трассирующие искры метались по всему ангару, выбивая кусочки бетона из стен и пола. Слоноход чуть присел и вошел в ангар, веером расставив свои смертоносные стволы.
В ту минуту каждый из нас по своему молился своим богам. Я за не знанием другого, прочитал «Отче наш». Телесный демон бесполезно творил пентакли на пыльном полу, М генераторы полигона нейтрализовали его магическую силу с момента призыва в Синюю дивизию. Слизень тер своими усиками опору катера, что-то завывая. Внезапно я почувствовал прилив душевных сил и понял, ЕСТЬ БОГ! В этот момент из противоположных ворот выкатился черный колобок. Он был настолько черным, как будто состоял из «Отсутствия света», чистой тьмы. Шар прокатился мимо нас и задел переднюю левую ногу шагохода. Между ними проскочила большая лиловая искра и…
…И Слоноход медленно растаял, как пломбир, поставленный на раскаленную плитку. Только большая лужа металла напоминала о его недавнем присутствии. Я трижды перекрестился от неожиданности, чуть, фигурально выражвясь, не наступив на свою челюсть. Фуни мешком свалился с тележки и втянул в туловище свое ангельское личико. Колобок дал победный круг и укатился за свою дверь. Невозмутимым остался лишь гадоид, его глазки радостно искрились и излучали подленькое тепло.
– Ко мне возвращаются мои силы, – ЛАН-гу-пп приплясывал, – действие М генератора здесь слабее, но я истратил почти все свое озарение.
– Это ты устроил? – Я схватил гадоида за скользкий локоть.
– А кто же еще по твоему, я один среди вас демономаг, хотя, – он на миг призадумался, – только что заметил, что у тебя на груди есть сильный магический амулет. На него тоже влияют М генераторы? Дай посмотреть!
– Потом, нам нужно быстрее уносить ноги.
Может быть, где-то совсем рядом находился долгожданный выход из полигона, замкнутого, словно поверхность Мебиуса, самого на себя. Пока нам улыбалась Фортуна, но как долго она будет скалить свои подленькие зубки? Раньше полигон занимал всю планету, но потом его спрятали в «кокон», я думаю, из-за того, что сюда доставляют нелегально из ближайших краев Вселенной Разумных существ всех звездных видов. Попросту говоря, крадут. Хотел бы я знать, кто хозяева такого грандиозного проекта?
Пора рассказать о привычных для нас вещах, но не известных для вас, таких как климат, рельеф местности или местное население. Климат на полигоне меняется по желанию его «хозяев», только что, например, была сорокоградусная жара, чье-то повеление и через два часа сорокаградусный мороз. Солдаты стерпят все, ко всему можно привыкнуть. Ну, а техника здесь особая, выдержит все климатические прелести нашей бестолковой войны. Про рельеф, что-то конкретное сказать сложно, он как и климат меняется часто, где-то раз в три месяца равнины становятся холмами, холмы – пиками, горы превращаются в пропасти или равнины и наоборот. Поэтому карт полигона не существует. Растения привезены с какой-то ужасно далекой экзотической планеты. Это не прихотливые кремневые содоты трех видов: гигантские соснообразные, средние, похожие на бутылочное дерево и кустарниковые. На этом мои познания о местной флоре заканчиваются. Фауны вообще нет, впрочем, как и местного населения. Если нас, вояк, конечно, не считать местным населением. Воздух обогащается кислородом извне полигона.
Никому из нашей, синей дивизии, не удавалось найти казармы других цветов, видимо они виртуально были закрыты, от боевых действий. Дни службы слишком однообразны, шесть дней боев, один день выходной по скользящему графику, в этот день можно попить пивка, водочки или снять самку своего вида из бесцветного женского батальона, можно набить морды, лица или рыла подвыпившим солдатам, посмотреть по стерео Галактические новости. Те, что не запретила наша цензура. Все это возможно, если конечно ты не погиб в бою.
Как я, с Земли двадцатого века, попал на полигон, вопрос особый, требующий длительного разбирательства. Поговорим об этом позднее. У каждого из нас своя история. Ни болтливый ЛАН-гу-пп, ни консерватор Фуни, никогда ни обмолвились и словечком на эту тему. Для нас это было своего рода не гласное табу.
Фуни худел прямо на глазах, вероятно от нервного расстройства, пришлось его покрепче привязать ремнями к его передвижному устройству. Он кривил страшные рожицы и крепко прижимал к себе, своими ложно ручками, переносной лазер, все еще опасливо поглядывая на то место, где еще несколько минут назад находился слоноход.
– Куда пойдем? – Наш демономаг, чувствуя свое превосходство, взял бразды правления на себя и не дождавшись ответа зашагал в сторону ближайшей гермодвери, мне ничего не оставалось, как молча принять его лидерство и последовать следом. Слизень катил сзади, я подумал, что смогу его поддержать и рассказал ему парочку, тройку смешных анекдотов. Бесполезно. Он не выходил из своего транса, да и моя «соображалка» изрядно побаливала. Завоевались мы уж слишком.
Ангарный отсек напоминал длинную трубу. Пол под наклоном уходил вниз к гермодверям. Разрушения были громадными, перекрытие в нескольких местах лопнуло, его пытались подпирать несколько помятых металлических ферм. В развороченные стенные амбразуры можно было даже влететь на не большом уничтожителе. Кое-где еще горели светильники. Разобранный катер, который нам любезно предоставил укрытие во время боя с слоноходом, был единственным уцелевшим представителем боевой техники. Около стен растриножились, помятые не сильным гравитационным ударом, две автоматические лазерные «Горгоны». Кто разрушил город дот ограждения, оставалось загадкой, которую мы пока не могли решить.
Мы догнали демона, когда он уже открывал левую гермодверь.
– У лифта всего две кнопки, – я обратил внимание, что обе кнопки измазаны кровью, – спускаемся в командный пункт. Кстати почему ты решил открыть именно эту дверь?
– Здесь все двери ведут вниз, – наконец-то пришел в себя наш жлобист, – по этому не все ли равно. – И нажал прикладом лазера кнопку, – Обратите внимание, здесь хорошо кого-то попинали.
Ну, если Фуни пришел в себя, значит все будет прекрасно, у него отличное чутье на обломы и неприятности, а хвост всегда действует вместо пси-флюгера. Он сам говорит, что это от того, что у него нет ануса, который у людей в моменты опасности блокирует чутье.
Лифт журча, опускал нас в неизвестность. Я пощупал свой талисман, он опять проявился. В прошлый раз исчез, когда я падал за борт с корабля, еще там на Земле и не появлялся до не давнего времени вместе со шнурком, на котором висел. Я не заметно ощупал его, наконечник посоха древнего индейского вождя. Ни в коем случае нельзя его давать демону в руки. Словно поняв мои мысли, гадоид уставился на меня. Наконечник у меня, но теперь, я уже не могу от него избавиться, выбросить, как это можно было сделать на Земле. Волею злого рока, я стал его хранителем.
– Приготовьте скортеры, – ЛАН-гу-пп не сводил глаз с моей груди, он смотрел на то место, где висел наконечник, – внизу могут быть живые.
Вдруг, я почувствовал, что мой талисман, опять потерял вес.
– Я чувствую, – мгновенно среагировал демон, – что твой талисман или рассыпался, или потерял магическую силу. Может это не талисман, а какой-нибудь наговор?
– Понятия не имею, я не силен в магии, – нагло соврал я.
– Очень странно, такие вибрации, я не чувствовал с момента посещения Храма Разрушителя в своем мире. Это было волшебство высшего порядка, может быть ты меченный?
– Отстань, я же тебе сказал, что понятия не имею о таких вещах. Ты мешаешь мне сосредоточиться. – Я изобразил отвращение на своем лице, – Надо же выдумал, «меченный».
На самом деле демон был прав, по легенде последних представителей Лунного разума Питрисов, много миллионов лет назад, этого наконечника касался сам Адонай…
Наконец вздрогнув, лифт остановился, гермодвери медленно расползлись по сторонам, явив нашим взорам длинный коридор ядовито желтого цвета с множеством распахнутых дверей. Вдруг что-то поскакало, подпрыгивая мимо меня, руки сработали автоматически, располосовав очередью из скортера, прыгающий клубок. Демон злорадно рассмеялся, Фуни плюнул под свою тележку. Я посмотрел вперед и обнаружил, что это отрезанная человеческая голова. Тело без головы, изрядно накаченное свинцом, валялось у первой полуоткрытой двери.