В коридоре послышались шаркающие шаги дедушки. Он из спальни прямиком направился в туалет, чтобы покурить.
– Куда ты пошел? – крикнула ему бабушка.
– В туалет, – ответил полусонный голос деда.
– Смотри не кури там, – наставительно произнесла бабушка. – Лизе вредно дышать табачным дымом. Если уж так нужно, то иди на улицу.
– Что я в трусах на улицу пойду? – спросил, озлобившись дед.
– Зачем в трусах? – удивленно спросила бабушка. – Одевайся, да иди, – затем она посмотрела в коридор на деда и добавила еще. – А тебе и в трусах можно. Подумаешь, за дурачка примут, – она засмеялась, подмигивая Лизе.
Лиза тоже засмеялась, но не потому что поняла что-то, а просто потому что бабушка смеялась, а злого выражения лица дедушки она не видела, т. к. сидела за столом лицом к окну.
– Что ты издеваешься-то? – негодовал дед.
– Я не издеваюсь, – закончив смеяться, добро ответила бабушка. – Пойдем завтракать.
– Сейчас приду, – ответил дед.
– Вот дедушка у нас какой. Да, Лиза? – обратилась Ольга к внучке.
– Да-а-а-а, – ответила Лиза, беря еще одну вафлю с шоколадной начинкой из вазочки.
Оля к чаю развернула себе конфету, т. к. вафли, печенья, пряники она не любила. Поэтому чай она пила с конфетами или вареньем, которое они делали каждое лето. У деда была машина, поэтому, когда приходило время, они брали Лизу и ехали за ягодами. Потом целый вечер они чистили ягодки, мыли и варили. Это был самый интересный и вкусный этап. Бабушка Оля собирала пенку, накладывала в небольшое блюдце, немного остужала и звала Лизу. Раньше она звала дочек, теперь зовет внучку. В свое время Олю также звала ее мама. Оля очень любила пенку с варенья, но, как только появились дети, она решила, что уже не маленькая, а детям нужнее, поэтому делала вид и говорила, что она вовсе ее не любит, хотя на самом деле ей очень хотелось поесть ее, как в детстве. Лиза ела с удовольствием и как только Оля посмотрела на лицо внучки, то поняла, что она не хочет никаких пенок, а хочет, чтобы внучка всегда была довольна жизнью, как сейчас. На следующий день все накладывали в банки. Что-то оставалось, поэтому бабушка перекладывала остатки в небольшую вазочку и ставила ее на стол. До тех пор пока вазочка не опустошалась, Лиза пила чай исключительно с вареньем и куском ржаного хлеба. Хотя и без чая было вкусно, поэтому на кухню она наведывалась чаще обычного, но бабушка все попытки перекусить пресекала.
– Нечего портить себе аппетит. Скоро кушать будем, – говорила она, морща лоб, и делая недовольное лицо.
– Я маленький кусочек только съем, – говорила Лиза, двигаясь ближе к столу, но бабушка в этом вопросе была непреклонна.
Дед зашел в кухню и заглянул в кастрюлю, сморщив лицо, он повернулся к раковине и посмотрел на две грязные тарелки с остатками манной каши.
– А у нас еще что-нибудь есть? – спросил он жалостливо.
– Суп в холодильнике, – ответила быстро Оля. – Если хочешь, то разогревай. А мне бежать на работу надо, – сказала она, допив последний глоток чая и вставая из-за стола.
Затем она быстренько помыла посуду и пошла в комнату одеваться.
Дед налил себе суп в тарелку и поставил в микроволновку разогреваться.
– Чего ты? – спросил он, увидев, что Лиза смотрит на него, улыбаясь.
– А дед в трусах ходит, – сказала она, хихикая.
Дед вытаращил глаза, а потом ушел в спальню и быстро натянул штаны.
– Ты чего? – спросила его Оля, видя, что дед очень торопится. – Курить собрался? Лизу возьми. Я сейчас ухожу.
– Да, нет. Не курить, – сконфуженно ответил дед.
Оля удивилась его поведению, но расспрашивать было некогда, поэтому она надела платье, подвела глаза в один миг, губы накрасила – в другой и уже была готова к трудовому дню.
– Так все, я побежала, – быстренько отчиталась она.
– Ага, – ответил дед из кухни.
– Закрой за мной, – крикнула Оля.
– Я закрою, – крикнула в ответ Лиза, вскакивая со стула и убегая к входной двери.
Дед поплелся за ней.
– До свидания, бабушка, – Лиза махала своей маленькой ручкой.
– До вечера, Лизонька, – ответила бабушка и улетела.
Не смотря на свой уже приличный возраст, Оля была очень худая, поэтому летать ей удавалось легко.
Дед стоял, как сторонний наблюдатель, не участвуя в сладкой, приторно сладкой, как ему казалось, сцене. Он дал Лизе ключи, приподнял ее, чтобы она могла достать до замочной скважины.
– Вот, а теперь налево поворачивай, – сказал он, когда Лиза полностью вставила ключ.
Она, прикладывая большие усилия, кряхтя, поворачивала ключ налево.
– Все? – спросила она после одного полного оборота и щелчка замка.
– Нет. Еще один раз, – сказал дед.
– Я больше не могу, – захныкала Лиза. – Теперь ты.
Дед опустил внучку на пол, взял ключ и легко провернул его еще раз. Затем вынул и повесил на гвоздик, который находился высоко, чтобы Лиза не могла его достать, даже, если принесет табуретку.
– Пойдем есть, – сказал дед свысока.
– Я уже ела, – заявила Лиза.
– Ты ела, а я – нет. Пойдем: посидишь со мной.
Вместе они отправились на кухню: дед еле-еле волоча ноги, т. к. до сих пор еще не проснулся, а Лиза, прыгая от одной стенки к другой, т. е. зигзагами. Скорость у них была почти одинаковая, т. к. что никто никому на ноги не наступал, и никто никого не ждал.
– А что мы делать будем? – спросила Лиза.
– Сейчас на улицу пойдем, – ответил дед, кушая суп.
Ел он настолько медленно, что Лизе хотелось помочь ему, чтобы его челюсть двигалась быстрее.
– А быстрее можешь? – спросила она лукаво.
– А зачем? – спокойно ответил дед, не увеличивая и не уменьшая скорость пережевывания.
– Чтобы на улицу пойти.
– Мы и так пойдем.
– А, если ты будешь есть быстрее, то мы быстрее пойдем, – объясняла внучка своему неразумному деду.
– Куда ты торопишься? У нас еще весь день впереди.
Лиза тяжело вздохнула и уставилась в окно. С таким дедом не забалуешь. Он все равно будет делать так, как ему нужно. С бабушкой ей было намного интереснее, т. к. она постоянно придумывала развлечения, игры. А дед просто сидел. Либо он сидел и молча ел, либо молча курил на лавочке перед домом, либо молча смотрел телевизор. Бегать он не любил и всякий раз, когда Лизе хотелось поиграть в догонялки, он раздражался. Ей приходилось целыми днями придумывать развлечения самой. Ходили они редко. В основном он отправлял ее в песочницу, говоря при этом, чтобы она никуда не уходила. Да и уйти-то она не могла, т. к. песочница находилась прямо позади лавочки, на которой он сидел. Как только Лиза видела, что дети начинают собираться на общей песочнице, то смотрела жалостливо на деда, но он категорично говорил: «Играй здесь». С ребятами она могла общаться только, когда с ней гуляла бабушка, но это было лишь по выходным. Поэтому она всегда их очень сильно ждала, желая приблизить их, как можно быстрее, но дедушка был настолько медлительным, что ей иногда казалось, будто выходные только отдаляются, а не наоборот. Бабушка на это отвечала, что время всегда движется только вперед – это закон. Но, когда Лиза смотрела на деда, то понимала, что законы могут ошибаться.
– Ты чай будешь? – спросил дед.
– Нет, я уже пила.
Дед налил себе крепкий черный чай и взял вафлю. Ее он жевал еще медленнее. Лизе казалось, что он сейчас совсем остановится и застынет, будет неподвижным, как грибок в песочнице.
Она слезла со стула и потормошила его ногу.
– Что ты делаешь? – спросил озадаченно дед.
– Не спи, – ответила грозно Лиза.
– Да, я и не сплю.
Лиза еще раз тяжело вздохнула, покачала обреченно головой из стороны в сторону, а затем обратно села на стул.
– Долго еще? – спросила она, умоляюще смотря на деда.
– Совсем чуть-чуть, – спокойно ответил дед, беря еще одну вафлю.
Эта невыносимая для Лизы пытка длилась каждое будничное утро.
– Все. Я поел, – сказал наконец дед, поглаживая свой живот, который был похож на большой бочонок или барабан.
Лиза спрыгнула со стула и побежала в детскую.
Дед в это время положил грязную посуду в раковину и залил ее водой. Посуду сам он не мыл никогда, считая, что мужчина этого делать не должен ни в коем случае. Даже, когда он вышел на пенсию и у него появилось много свободного времени, он не изменил свой взгляд на этот вопрос. Оля с ним разговаривала об этом, ругалась, угрожала, но это ни к чему не привело. В итоге она смирилась с этим.
– Деда, помоги мне колготки снять, – кричала Лиза из детской.
Он медленно поплелся к внучке. Перед выходом на улицу колготки они снимала, т. к. там было тепло: не то, что дома. Он помог Лизе снять колготки, надеть платье, потом пошел одеваться сам. В это время Лиза выбирала игрушки, которые она возьмет, чтобы играть в песочнице.
Одевался дедушка быстро, т. к. ему нужно было лишь накинуть футболку и засунуть ступни в выходные тапочки. И это все: он готов. Лиза выбежала из спальни с кучей игрушек под мышками и в руках. Она бала уже научена опытом: дед бегать домой из-за игрушек не будет. Сколько игрушек она взяла, с таким количеством играть и будет. И хотя деду делать было нечего, но он говорил: «Ты что думаешь, что мне делать больше нечего?». Затем он закуривал сигарету и молча смотрел вдаль. Поблажки Лиза не получала, т. к. дед считал, что это уже баловство. Кроме того, когда она просилась в туалет, то они шли домой, но выносить из дому еще игрушки дед при этих походах запрещал. На самом деле у деда было имя. Звали его Женя, но Лиза никак не могла его запомнить. Что бабушку звали Оля – она помнила, но имя деда для нее оставалось загадкой.
Они вышли во двор и каждый сразу занял свои позиции: Лиза в песочнице, а дед – на лавочке, на которой уже сидел один из соседей.
– Лиза, ты что-то забыла сказать, – сурово произнес дед.
Лиза повернулась, посмотрела испуганными глазами на деда, потом ее глаза стали блуждать вверх, вниз, влево, вправо.
– Здравствуйте, – вспомнив, что она забыла поздороваться, крикнула Лиза соседу на скамейке. При этом она широко улыбнулась.
– Здравствуй, – ответил ласково сосед.
– Молодец, – похвалил дед.
– Сурово ты с ней, – заметил сосед, обращаясь уже к деду.
– А с ней по-другому нельзя: иначе на шею сядет. Ольга балует ее, а я воспитываю.
– Как Таня у вас там. Не собирается приезжать? – спросил сосед.
– Не-е-е-т, – ответил дед. – Что она здесь забыла? Дочь, которую воспитывать надо, или родителей старых, которые ворчат постоянно? Нет, она уже не вернется. Ольга у меня все ждет этого, но я точно знаю, что об этом и думать нечего. Она там живет своей жизнью: что хочу, то ворочу, а здесь, как под лупой – все видно.
– Пусть тогда дочь заберет, – сказал сурово сосед.
– А что ты думаешь: она нужна ей? Да, если бы нужна была, то бы уж давно забрала, да и мы бы отдали. Тяжело нам уже за маленькими-то бегать, возраст не тот. Да, Лизку жалко. Здесь она хоть под присмотром, а там что из нее выйдет?
– Что мать воспитает, то и выйдет.
– Вот именно, – с горечью в голосе ответил дед. – Уж лучше пусть здесь растет. Тут она накормлена, одета, обута. Игрушки у нее уже в комнате не помещаются: в кладовку убираем. Пусть, пока маленькая, с нами живет, а потом уж может и мать заберет, когда за ней такой уход не нужен будет.
– Так там же тоже можно в садик отдать, – предложил сосед.
– В садик. Ты хоть знаешь, сколько этот садик стоит? – спросил он, повернувшись к соседу.
– Нет, – ответил честно сосед.
– Дорого он стоит, Петя. Нашей дочке его не потянуть.
– А я своим сразу сказал: принесете в подоле – можете на меня не рассчитывать, я помогать не буду. Как нагуляли – так и воспитывайте, – заявил сосед.
– Ага, – качнул головой дед. – Я раньше тоже так говорил, пока кулек домой не принесли. Сначала ворчал, но это больше для порядка, – он улыбнулся. – А потом и сам привык. Надоедает, конечно. С утра даже подумать в туалете нельзя с сигареткой: ребенок в квартире. Вот и дымлю на улице только. Тяжело мне это, но Ольга права – ребенку чистый воздух нужен, – сказал дед и выкинул окурок в урну, стоящую рядом с лавочкой.
– Ладно, на работу пойду, – сказал сосед, вставая.
– Ну, давай, – ответил дед, пожимая протянутую ему руку. – Лиза, дядя Петя уходит, – сказал он уже внучке.
Лиза резко подняла голову, посмотрела на деда, потом на соседа.
– До свидания, – выпалила она.
– До свидания, – ответил сосед.
Дед Женя остался сидеть на скамейке один. Он смотрел куда-то вдаль, думая о чем-то своем. У Лизы была излюбленная ею игра в магазин. Одна кукла стояла за самодельным прилавком, а другие – приходили за покупками. Из товаров были разные цветочки, травка, торт из песка, который Лиза «испекла» сама, украсив его мелкими цветочками и листьями, «колбаса» (т. е. ровные палочки, которые разной ширины, поэтому продавались по разными ценам). Считать Лиза умела только до 5, поэтому товары так и стоили – от одной до пяти денежек (т. е. листочков, нарванных с ближайшего куста). Через некоторое время ей надоело ходить в магазин, и она стала играть в гости. Куклы одна за другой ходили друг к другу домой, угощали чаем своих подруг, рассказывали разные истории. Одну из кукол Лиза любила больше всего, т. к. ее привезла мама. Звали ее Милой. Мила была самая грязная и затасканная кукла из всех, потому что участвовала во всех играх. Она даже играла в мяч и «пекла» пироги. С остальными куклами Лиза играла по очереди: один день Кристина, другой – Полина, третий – Виктория, четвертый – Синди и т. д.
– Дед, у меня не получается соединить, – плаксиво сказала Лиза.
– Что? – спросил дед, будто выплывая откуда-то издалека.
– Не получается, – повторила Лиза.
Она держала в руках две детали от конструктора, которые ей никак не удавалось соединить. Дед, посмотрев на это, сразу понял в чем дело.
– Пробуй, это можно соединить, – твердо ответил он.
– Не получается, – чуть ли не плача, вертя их в руках, ныла Лиза.
– Попробуй. Я знаю, что один способ ты точно не использовала, – говорил дед.
Лиза заплакала. Она ждала, что дед все сделает сам. Он прижал внучку к себе.
– Ну, чего ты ревешь? – спросил он уже ласково.
Лиза ничего не ответила, а только протянула две детальки к его рукам. Он взял их и быстро соединил.
– Видишь. Я же говорил, что это легко, – сказал он.
Затем дед разделил снова детали и вернул внучке.
– Пробуй. У тебя получится.
Лиза взяла их и легко соединила сама. Она заулыбалась и стала прижиматься к деду, смотря на соединенные детальки. Но дед был не настолько прост. Он забрал детали, повертел их в руках и передал Лизе уже разделенные в другом положении.
– Пробуй, – вновь сказал он.
Лиза, испуганно на него смотря, протянула ладошки и взяла детальки. Она смотрела на них, как на что-то новое, хотя точно знала, что это те же самые детали, что и несколько секунд назад. Затем стала вертеть их в руках, а потом они, совершенно неожиданно для Лизы, соединились. Она обрадовалась еще больше. Затем показала деду.
– Молодец, – сказал он.
Лиза, абсолютно довольная, отправилась обратно к песочнице. Там она еще раз разделила детали, потом опять соединила, потом разделила, закрыла глаза, повертела их в руках, открыла глаза. А потом снова легко соединила детали. Дед смотрел на нее и улыбался.
«И куда ее отдашь, когда она приносит столько радости?» – думал он про себя.
– Пойдем домой, кушать надо, – сказал дед, когда пришло время обеда.
– Не хочу, – плаксиво произнесла Лиза.
– Хочешьт– не хочешь, а надо, – ответил дед и открыл дверь в парадную.
Лиза не собирала игрушки, т. к. после обеда можно было вынести еще (но только после обеда, т. е. после того, как она съест все, что дед положит в тарелку). Она просто поднялась и пошла домой, тяжело вздохнув. Ей же нужно было обозначить хоть как-то свое несогласие.
На обед дед разогрел суп, который бабушка сварила вчера. Еще он достал хлеб, порезал его, вынул из холодильника колбасу, сыр и сделал себе и Лизе по бутерброду. Еще достал кастрюлю с рагу и также разогрел. Суп дед налил Лизе в тарелку с Мишкой, сказав при этом: «Спасай», а себе – в глубокую тарелку.