Wintergirls
By Laurie Halse Anderson перевод Nikki Zombie
001.00
Она говорит со мной. Слова вытекают наружу вместе с крошками клюквенного маффина, и запястьями, окунающимися в кофе. Она говорит со мной четырьмя предложениями. Нет, пятью. Я не могу позволить себе слышать ее, но уже слишком поздно. Факты подкрадываются и наносят мне свой удар. Затем она переходит к худшей части:
…тело было найдено в комнате мотеля…
Стены возвышаются надо мной и дверь заперта. Я киваю так, будто бы слушаю ее, будто бы мы связанны, и она никогда не видит разницы.
Нехорошо, когдадевочки умирают.
002.00
«Мы не хотели, чтоб ты услышала это в школе, или узнала об этом из новостей» Дженнифер засовывает в рот последний кусочек маффина, «Ты действительно в порядке?»
Я открываю посудомойную машину и склоняюсь над ней, когда облако пара вырывается наружу. Я жалею, что не могу заползти внутрь и свернуться между тарелками и мисками. Моя мачехаДженнифер могла бы захлопнуть дверцу, прокрутить шкалу до «Разогрева» на и нажать «Включить».
Пар замерзает, соприкасаясь с моим лицом. «Я в порядке» Вру.
Она достает овсяные печенья с изюмом и ставит на стол. «Наверное, ты чувствуешь себя ужасно». Она срывает картонную ленту. «Хуже, чем ужасно. Не могла бы ты дать мне чистую тарелку?»
Я беру чистый, пластмассовый судочек и протягиваю ей, захватив крышку со шкафа.
«Где папа?»
«Сегодня у него собрание»
«Кто рассказал тебе о Кейси?»
Она крошит края печений, прежде чем положить их в судок, дабы последние выглядели, как будто она сама их испекла вместо того, чтобы купить.
«Твоя мать звонила поздно вечером. Она хочет, чтоб ты пошла к доктору Паркер вместо того, чтобы ждать до следующего приема»
«Что ты об этом думаешь?» - теперь я обратилась к ней.
«Это хорошая идея» - ответила она «Я думаю, что сегодня вечером она сможет принять тебя»
«Не беспокойся» я вытаскиваю контейнер из посудомойки. Очки скрипят, когда я касаюсь их. Если я прикоснусь к ним еще раз, они разобьются от того, что я не рассчитаю силы давления на хрупкое стекло. «Это не важно»
Она останавливается на полуслове.
«Кейси была твоим лучшим другом»
«Была. Я пойду к Доктору Паркер, как и должна»
«Я думаю, это только твое решение. Пообещай мне, что ты позвонишь своей матери и поговоришь с ней об этом»
«Обещаю»
Дженнифер смотрит время на дисплее микроволновки и кричит «Эмма, четыре минуты!»
М о я своднаясестра, Эмма, не отвечает. Она в гостиной, загипнотизированная телевизором и тарелкой рисовых хлопьев.
Дженнифер откусывает печенье.
«Я не люблю говорить плохо о мертвых, но я рада, что вы не обещаетесь с ней больше» Я задвигаю посудомойную машинку и закрываю дверцу.
«Почему?»
«Кейси была не слишком нормальной. Она бы потянула тебя за собой»
Я беру нож для стейков и прячу его среди множества ложек. Черная ручка ножа – влажная. Как только я вытаскиваю нож, он разрезает воздух и превращает кухню в щепки. Дженнифер, упаковка купленных печений в пластиковом судочке для ее дочери. Тут так же стоит свободный стул для папы, как будто притворяясь, что он не может избежать этих вечерних встреч. И тень моей матери тоже тут; она предпочитает говорить по телефону, так как обычные встречи занимают слишком много времени и как обычно заканчиваются криками.
Здесь стоит девушка, сжимающая нож. Тут и жир на плечах, и кровь в воздухе и ужасные оскорбления, оставленные в углу. Мы не способны увидеть этого, ничего из этого.
…тело было найдено в комнате мотеля…
Кто-то поднимает мои веки вместо меня.
«Слава Богу, ты сильнее нее» Дженнифер опустошает свою чашку и вытирает крошки с уголков рта. Нож скользит по разделочной доске, и я шепчу «Да». Я ложу на тарелку кусок мяса, очищенный от крови и костей. Он весит десять фунтов.
Она берет крышку, закрывая судочек с печеньями.
«У меня сегодня собрание. Ты сможешь отвести Эмму на футбол? Занятия начинаются в пять»
«Какое именно поле?»
«Парк Ричленда, по алее. Здесь» Она отдает мне тяжелую чашку, со следами ее алой помады, которая теперь выглядит, будто кровавый полумесяц. Я сижу в углу и складываю тарелки одну за другой, мои руки заняты.
Эмма заходит в кухню, и ставит тарелку из-под хлопьев, а так же чашку, наполовину наполненную небесно кремовым молоком около раковины.
«Ты не забыла про печенья?» она спрашивает мать. Дженнифер подхватывает судочек с печеньями.
«Мы опаздываем, милая. Возьми свои вещи»
Эмма тащит свой рюкзак вместе с кроссовками в нем. Она бы еще спала, но жена моего отцаотвозитеев школу раньшедлятого,чтобы онамоглауспетьназанятияпо французскому произношению и уроки скрипки. Хотя третий класс не слишком подходит для этого. Дженнифер встает, ее юбка задирается так, что открываются карманы, и она пытается поправить их, разглаживает складки на ткани.
«Если Эмма попросит тебя купить ей картошку фри, не делай этого. Если она голодна – пускай поест фруктовый салат»
«Мне подождать ее и отвести домой?» Она качает головой.
«Бабушка и дедушка заберут ее»
Сняв со спинки стула пальто, она просовывает руки, а затем застегивает пуговицы.
«Почему ты не ела маффин? Я купила апельсины вчера, а может, ты хочешь тост или вафли?»
Я нее могу позволить себе хотеть их потому, что не нуждаюсь в маффинах (410), я не хочу апельсин (75), тост (87) и вафли (80) вызывают у меня стойкое желание зашить себе рот.
Я направлюсь к пустой тарелке, стоящей возле раковины рядом с коробками из-под хлопьев и бутылочкой с какими-то таблетками.
«Я ела хлопья»
Ее глаза исследуют комнату в поисках плана моего питания, который я составила, когда мне только исполнилось восемнадцать. Это было около полугода назад.
«Этого слишком мало» говорит она с присущей ей заботой.
Я бы могла съесть всю упаковку. Но я даже не могу позволить себе съесть полную тарелку.
«У меня что-то с животом»
Она открывает рот снова. Колеблется. Я чувствую ее дыхание. От нее пахнет кофе, который Дженнифер пила всего-то пару минут назад.
Неговори этого, не говори этого.
«Поверь, Лиа» Она говорит.
«Это проблема. Особенно теперь. Мы не хотим…»
Не будь я столь уставшей – засунула бы эту веруи проблемув мусоропровод. Достав из посудомойки самую большую тарелку, ставлю ее на полку.
«Я. В. Порядке. Хорошо?»
Она дважды подмигивает мне и застегивает последние пуговицы своего пальто.
«Хорошо. Я поняла. Эмма, завяжи шнурки. Иди в машину»
«Держись» я наклоняюсь и завязываю шнурки Эмми. Двойной узел. Я поднимаю взгляд вверх. «Я не могу делать это за тебя и дальше. Ты уже слишком взрослая для этого»
Она хихикает, а затем целует меня в лоб.
«Конечно ты можешь, глупенькая»
Когда я встаю, Дженнифер делает пару неуклюжих шагов в сторону от меня. Я жду. Она
– бледная, пухлая моль, которая постоянно носится со своим банковским кейсом, кошельком и пультом сигнализации от ее внедорожника. Колеблется. Нервничает.
Я жду.
Это тот момент, где мы, должно быть, обязаны обменяться поцелуями, и обнять друг друга. Она завязывает пояс вокруг своей талии.
«Послушай… просто займи себя сегодня. Постарайся не думать об этом.
«Хорошо»
«Попрощайся с сестрой, Эмма» подсказывает Дженнифер.
«Пока, Лиа» - Эмма дарит мне милую, земляничную улыбку «Хлопья очень вкусные. Ты можешь доесть всю коробку, если хочешь»
003.00
Я насыпаю слишком много хлопьев (150) заливаю их двухпроцентным молоком (125).
Завтрак – этосамыйважный-приемпищизадень. Завтрак делает нас чем-пион-ами.
…Когдаябыланастоящейдевочкойсдвумяродителямиидомом,той,котораянеходилаполезвиюножа,назавтракмыелиовсянкусосвежейземляникой,всегдачитаякакую-нибудькнигуизаедаяэтодругимифруктамиизбольшойтарелки.ДомауКейсимыеливафлискленовымсиропом.Настоящимсиропом,изнастоящихкленовыхдеревьев,нету ерунду,которуюзанего выдают,ичитализабавныеистории…
Нет. Я не могу пойти туда. Я не хочу смотреть Я не хочу думать.
Я не буду забивать свой желудок земляничными хлопьями или маффинами, да и тосты тоже не буду. Пройдя через вчерашние ошибки и разного рода грязь, теперь я чистая внутри. Пустота это хорошо. Пустота – сила.
Но я должна ехать.
…В прошлом году я ехала на экзамены с орущей музыкой и опущенными стеклами. Это была первое Воскресенье октября. Я сидела за рулем, а потому Кейси укуталась в пальто спрятав даже кончики пальцев. Мы были сестрами втайне, с планом потенциального захвата мирового господства, наш потенциал выплескивался наружу, будто шампанское. Кейси смеялась. Я смеялась. Мы были совершенны.
Ела ли я завтрак? Конечно же, нет. Ела ли я обед, за ночь до этого или еще что-нибудь еще?»
Машина, ехавшая перед нами, остановилась, когда светофор стал желтым, а затем красным. Мой переключатель скоростей не сработал. Все перед глазами поплыло.
Черные точки перед глазами превратились в одну сплошную темноту, будто бы их завязали черным, шелковым шарфом. Машина впереди исчезла. Исчезли руль и приборная панель. Больше не было никакой Кейси и никакого светофора. Как я должна была остановить это? Кейси закричала, и мне показалось, что это похоже на замедленную съемку происходящего.
Когда я очнулась, то увидела перед собой полицейского и какого-то мужчину, очевидно, офицера по дорожной регулировке. Водитель машины, в которую я врезалась, кричал на кого-то по телефону.
Мое давление было настолько низким, будто бы я была хладнокровной змеей, или кем- то вроде того. Мое сердце устало. Мои легкие хотели уснуть. Они уложили меня, прикрепив иглу от капельницы, а так же укутав, из-за чего я стала похожей на один большой шар; отвезли в госпиталь с медсестрой, которая не сводила глаз с каждого такого пациента. Даже меня. Меня.
Родители ворвались внутрь вместе, счастливые, что я жива. Медсестра показала маме мою кардиограмму. Она показала это, и рассказала о проблеме моему отцу, проблеме, которая сходила наружу с пронумерованных больничных листов. Я находилась в состоянии стресса/переутомления/нервного напряжения/не в депрессии/не нуждающаяся в повышенном внимании/не нуждающаяся в дисциплине/нуждающаяся в отдыхе/нуждающаяся/в своей ошибке.
Телефонные звонки были сделаны. Мои родители поместили меня в аднахолмеNew
Seasons.
Кейси сбежала. Как всегда. Страховка покрыла ущерб, Кейси отделалась тем, что ей пришлось заменить старые динамики на новые. Наши матери немного поговорили, о том что, через это, вероятно, проходят все подростки, а особенно девушки, и что же делать с этим. Кейси записалась на следующий тест и сдала свои экзамены, а затем сделала ногти в Enchanted Blue, покаонизаперлименяикапали глюкозувмоинесчастныевены…
Я выучила уроки. Для того, чтоб двигаться, мне понадобилось бы немного энергии.
Не земляничные хлопья Эммы. Я насыпала немного в миски кошек Эммы и залила их молоком. Кора и Плуто, те самые кошки, прибежали на кухню и опустили головы, лакая молоко и поедая хлопья. Я нарисовала милую мультяшную мордашку на бумаге-самоклейке и приклеила ее к коробке с хлопьями.
ВКУСНЯТИНА, ЭММА!!! СПАСИБО!
Я съела десять изюминок(16) десять миндалин (35) и большую, зеленую грушу (121) (Вместе 172). Все это опустилось по пищеводу вниз. Я ем какие-то дурацкие семена и витамины, которые уберегают мой мозг от того, чтобы он взорвался: она длинная, белая таблетка, круглая белая и две малиновых. Я запиваю каждую горячей водой. Так они лучше работают. Голос мертвой девочки ждет меня в моем телефоне.