Проверила часы. Десять минут.
Я вытерла кетчуп с уголков рта, выбросила мусор и щелкнула выключателем, включив еще и горячую воду. В то время как все это готовилось, я отвлекала себя, как могла – вспоминала конституцию, перечисляла имена президентов и вспоминала всех семерых гномов по именам. Я не могла перестать думать о том, что…
…она звонила мне...
Я закрыла микроволновку и отнесла грязную тарелку с вилкой в комнату, где мы обычно обедали всей семьей, поставив все это на край стола. Я действительно должна поесть.
Она звонила мне тридцать три раза.
Большой рисовый хлебец – 35. Добавите туда чайную ложку горчицы и добавьте еще 5 калорий. Две ложки – 10 калорий. Рисовые хлебцы гораздо вкуснее с горячим соусом. Ты ешь и наказываешь себя при помощи каждого нового кусочка. Дженнифер больше не покупает соус. Два рисовых хлебца и четыре ложки горчицы – 90.
Пару раз я пыталась вызвать рвоту. Я пробовала и пробовала, но не могла сделать этого.
Все эти запахи сводили меня с ума, я кашляла, но не смогла.
Дженнифер вернулась домой, попросив меня помыть тарелку, и вымыть микроволновку от всего того дерьма, которое я сделала. Я извинилась за беспорядок, выполнив ее просьбу, пока она пыталась открыть бутылку холодного Шардоне. Когда я почти поднялась наверх по ступенькам, Эмма влетела в коридор. На ней грязная футбольная форма, а ее щеки горят.
«Я почти забила гол!» она выкрикивает.
«Круто»
«Хочешь попинать со мной мяч?» Слишком много веревок тянут меня вниз.
«Я не могу, Эмм`с. Я слишком устала. Да и темно уже… Завтра, хорошо?»
Уголки ее губ опускаются. Я поднимаюсь наверх, минуя оставшиеся ступеньки.
Закрой дверь. Закрой дверь.
Моя плетеная корзина, это еще одна вещь, которую я должна была распаковать, приехав сюда. Я сидела на краю кровати, бросая туда шарф, который никогда не заканчивался/использованные иглы для капельниц/коричневые, красные и оранжевые таблетки из чудесной баночки таблеток «Только по чрезвычайным случаям».
Кейси притащила мне их, но не сказала, где взяла их. Я попробовала всего лишь одну, одну. Пластиковые звезды ожидают на потолке, пока я не выключу свет, и наступит их черед.
У этой девочки домашка по физике. У этой девочки еще и статья о геноциде, которую ей стоило написать, что-то о строении дурацкого рассказа по литературе и куча пробелов на прошлой неделе.
Она дрожит, ползая по полу и пытаясь найти библиотечную книгу, так и не возвращенную ею в библиотеку, книгу с историей о крысах и сущности всего, брошенных проклятиях. Предложения стоят вокруг нее баррикады времен Древнего Рима, не давая голосам в ее голове причинить слишком сильную боль.
Когда папа возвращается домой, микроволновка уже разогрела его ужин. Больше вина. Дженнифер говорит Эмме, что ей давно пора в постель. Переворачиваю страницу за страницей, но перестаю, осознавая, что перестала понимать слова.
Его шаги на ступеньках.
Я утыкаюсь лицом в книгу, мои волосы закрывают его, как какая-то морская водоросль.
История слишком меня увлекла, но теперь она уже наскучила мне, и я хочу спать.
Я потягиваюсь, руками доставая до края кровати.
Нет, не стоит. Я возвращаюсь в предыдущее положение. Его шаги в коридоре. Двери открыты.
«Лиа?»
Лиа временно не доступна, оставьте свое сообщение после звукового сигнала.
Она звонила мне тридцать три раза.
***
«Лиа? Ты не спишь?»
Дженнифер говорит Эмме голосом растолстевшей мамаши «что она последний раз подымается по этим ступенькам» ответ сестры слишком тихий, чтоб его услышать.
Папа сидит на краю кровати, гладит мои волосы, убирая их со щеки. Он целует меня в лоб. От него пахнет остатками еды и вином.
«Лиа?»
Уходи. Лиа хочет проспать сотню лет в стеклянной, наглухо запечатанной коробке.
Люди, знающие, где находится ключ от нее, умрут, и Лиа, наконец, сможет отдохнуть.
Он поворачивает мою голову, убирая книгу. Я прожигаю его взглядом, приоткрыв глаза. Он отмечает место, на котором я остановилась, заламывая страницу, и отлаживает книгу. Немного выше его ключиц, под воротником, я вижу, как кровь циркулирует по венам, подпитывая его гигантский мозг.
Мой папа – учитель истории, Великий и Ужасный эксперт по Американским Революциям. Он получил Пулитцеровскую премию и Национальную Книжную Премию один раз побывал на новостях кабельного канала. Белый дом приглашает его на обед настолько часто, что ему пришлось обзавестись смокингом. Он играл в сквош с двумя вице- президентами и министром обороны. Он знает, кем мы есть, были и будем. Учителя говорят, что я должна радоваться такому хорошему отцу. Если бы я не ненавидела историю, так бы оно и было
«Лиа, ты не спишь. Нам надо поговорить» Я перестала дышать.
«Мне жаль Кейси, милая»
Стекло вокруг меня разлетается на маленькие кусочки. Она звонила мне, прежде чем умереть. Она звонила и звонила, звонила еще и еще, ждала, что я возьму трубку.
Папа гладит мои волосы.
«Как хорошо, что ты в порядке»
Стеклянная коробка падает с неба на него, но он не слышит этого. Не чувствует запаха крови.
Он глубоко вдыхает и утешительно гладит мое плечо.
«Поговорим позже. Хорошо»
Он врет. Мы никогда не говорим. Скорее, предпочитаем сидеть и думать, что когда-то присядем и поговорим. Этого никогда не случится.
Кровать скрипит, когда он встает. Он тушит ночник и пересекает комнату, едва видимый в свету тусклой галактики, приклеенной к потолку. Полоска света, выходящая из- под двери, спасает меня.
Я поворачиваюсь лицом к стене. Осколки стекла режут мое сердце потому, что Кейси мертва и холодна. Она умерла в придорожном мотеле, и это моя вина. Не интернет- журналов, не девочек с острыми язычками, собирающихся в нашей раздевалке и даже не мальчиков-кровопийц, поджидающих на заднем дворе.
Нет тут вины ее тренера, директора школы, или изобретателя нулевого размера. Даже не ее мамы или отца.
Я не могла найти ответ.
010.00
...Когдаябыланастоящейдевочкой,мою лучшую подругу звали Кассандра Джейн Пэриш. Она приехала зимой, когда я училась в третьем классе. Я сидела, прислонившись подбородком к подоконнику, и смотрела, как они переносят вещи с фургона. Парень вынес детский велосипед и розовый кукольный домик. Я скрестила пальцы. Наш квартал в то время еще строился и состоял в основной с недостроек, и вырытых ям. Мене до жути хотелось, чтоб сюда приехал кто-то моего возраста и мог играть со мной.
Моя няня налила кофе в термос и, взяв меня за руку, пошла знакомиться с новыми соседями. Их дом очень походил на наш, с таким же задним двором, с тем же запахом свежей краской и еще чистыми коврами. Мама, миссис Пэриш, выглядела недостаточно старой для того, чтоб быть бабушкой. У нее были большие голубые глаза, которые постоянно смотрели на мир настолько открытым и удивленным взглядом, будто бы она не могла поверить во все то, что ее окружает. Няня представила нас друг другу, и рассказала о моих родителях с их миллион-долларов-в-неделю работой. Миссис Пэриш позвала свою дочь. Кассандра Джейн крикнула ей, что никогда не выйдет со своей комнаты.
«Иди сюда, милая» сказала миссис Пэриш мне «Она хочет с кем-нибудь подружиться» Кейси распаковывала свои книги. Когда она встала, я увидела светловолосую девочку,
чей рост был больше моего, с длинными белыми волосами, завивающимися на концах. До того, как заговорить со мной, до того, как впервые посмотреть на меня, она дала мне своего мышонка, Пинки. Я пальцами чувствовала, как бьется его маленькое сердце.
Ее комната была такой же, как и моя, форма и размер не отличались ничем, кроме, разве что, ее вещей: кровати с красивым балдахином, подвязывавшимся шнурками, кукольного домика, обрисованного мелками, высокого, длинного зеркала, стоявшего в одиночестве где-то в углу и книжного шкафа, не выглядящего достаточно большим для того, чтоб вместить все эти книги в коробках. Она показала мне своих станинных кукол, коллекцию кукольных лошадей и, наверное, лучшую из всего этого, шкатулку с золотистыми украшениями, среди которых встречались минералы, добытые из самого сердца вулканов.
Я сказала ей, что минералы добывают в океане.
«Они бывают разные» ответила она «Эти камешки ты видишь просто так, но если ты посмотришь сквозь них, ты сможешь увидеть свое будущее»
«Ох…» ответила я, протягивая руки.
«Но не сегодня» она убрала все камешки и закрыла шкатулку. Я увидела место, где она спрятала ключик.
Мы уселись на пол и начли распаковывать коробки с книгами, стоящими между нами. Пока я подавала ей книги, мы говорили о любимых шоу, историях, фильмах, ТВ-шоу, музыке, которую предпочитали слушать, даже если она была слишком взрослой для нас. Когда миссис Пэриш вместе с моей няней вошли в комнату, Кейси обняли мои плечи.
«Это судьба» она сказала маме «мы созданы для того, чтоб быть друзьями» Миссис Пэриш улыбнулась «Я же говорила, что тебе понравится здесь»
Отец Кейси был нашим новым директором школы, избранным советом потому, что они уволили старого. Мама стала лидером Девочек-скаутов, кто проводил полевые учения и различные игры у нас в школе. Она пригласила мою мать поиграть в карты, затем прийти на собрание книжного клуба, но моя мать была слишком занятой, вместо этого пересаживая сердца. Мистер Пэриш не играл в сквош; мой отец не играл в гольф, потому все и получилось именно так.
Кейси была маленькой врединой, как потом я это поняла. Я проводила все выходные, ночуя у нее дома, но она никогда не ночевала у меня. Она не говорила о своем лунатизме и истериках, случившихся впервые тогда, когда ее родители сильно поссорились и отец заставил мать снова переделать всю домашнюю работу. Однажды я услышала, как ее мама рассказывала моей няне о том, что у них случилось что-то плохое с соседским мальчиком. Я спросила об этом Кейси. Она ответила, что я хочу травмировать ее чувства, что она ненавидит меня, и мы не будем друзьями больше.
Я сидела на крыльце, читая «Складки времени» и покусывая конец своего хвостика, когда она вернулась, как ни в чем не бывало, и предложила прокатиться на велосипедах.
Каждый вечер мы залезали в мой домик на дереве для того, чтоб почитать множество книг об увлекательных и опасных приключениях. Я представляла, что ножи для стейков, украденные с кухни, это мечи. Кейси воровала ядовитые ягоды с сада ее матери, и обрезала розы. Мы вымазывали лица ягодным соком и кололи пальцы шипами. Мы поклялись, что будем сильными, спасем планету и останемся друзьями навсегда.
Она рассказала мне, как играть в солитер. Я рассказала ей, как раскладывать пасьянс.
Весной, в пятом классе, фея сисек хорошенько ударила Кейси своей палочкой. Она стала первой девочкой в нашем классе, которой действительно нужен был бюстгальтер. Мальчишки смотрели на нее и хихикали. Девочки с острыми язычками шептались и показывали пальцами. Я тайно радовалась своей плоской груди и тому, что мне не надо носить бюстгальтер.
Мальчишки издевались над ней, обзывая грязными словечками и отпуская сальные комментарии. Кейси притворялась, что не слышит этого, но я знала, что она слышит все. Все это дошло до кипения на ленче в пятницу. Тэтчер Грэйсон оттянул лямку лифчика Кейс и шлепнул ее по спине так, что все могли услышать это. Она обернулась, ударила его, повалив на пол и начала наносить удары. Пока охранники разняли их, нос Тэтчера был разбит и вдобавок ко всему, он получил синяк под глазом.
Тэтчера увели к медсестре, а Кейси отвели к директору, в кабинет мистера Пэриша,
который в то же время был ее отцом. Он кричал настолько громко, что это было слышно в коридорах, а затем отстранил ее и Тэтчера от уроков на день. Остальные провели вечер за написанием эссе о хорошем поведении и толерантности. Эти гребаные блестящие девочки сказали, что это была ее вина.
В понедельник девочки сказали, что Кейси лесбиянка и перестали общаться с ней. Я не знала, что это такое, но это звучало плохо. Я пережевала конец резинки своего карандаша, и не разговаривала с Кейси на протяжении всего дня. Она сидела одна за ленчем во вторник. Сама играла на перемене. Вместо того, чтобы ездить на автобусе, она ездила домой со своей мамой. В среду мальчики шептали слово «сиськи» каждый раз, когда учитель отворачивался. Тэтчер нарисовал Кейси с огромными шарами вместо груди и передал рисунок по классу. Блестящие девочки хихикали, вертя в руках стиральные резинки.
В иерархии пятого класса я была ближе к вершинам, чем к низу, потому что мои родители были богаты и мой папа встречался с президентом Соединенных Штатов. В сложной математике начальной школы я была самостоятельным числом, не входящим ни в какие комбинации.
Кейси и я дали секретные клятвы с соком ядовитых ягод и кровью. У меня не было выбора. Я должна была спасти ее.
На ленче Кейси сидела за столом для неудачников. Я отдала ей всю свою жареную картошку и предложила поехать в бостонский музей вместе с ее мамой. Другие девочки смотрели на нас, облизывая свои скобки и треплясь языками. Затем я подошла к Тэтчеру, я девочка-эльф похожая на второклассника, подошла к будущему университетскому футболисту, для того, чтобы показать ему.
«Я разрешаю тебе ударить меня»
мог.
«ты разрешаешь мне?» он расхохотался настолько громко, что ничего другого сказать не
Я толкнула его.
«Да, у меня хватит смелости. Если ты не тряпка, ты ударишь меня» я толкнула его сильнее. «ты самая большая тряпка, даже если ударишь меня, потому, что лучше уж получить удар, чем ударить кого-то»
Я не понимала, что вообще несу. Все загудели, зашептались и обступили нас. Тэтчер надеялся, что появится кто-то из учителей и ему не придется этого делать.