Поморщившись, я глянула на зажёгшийся зеленый светофора и перешла улицу. Если идти бодрым шагом, до офиса «Фемиды» дойду быстрее, чем планировала. Ещё останется время покурить и подумать о прекрасном. Правда, я не курю, это только фигуры речи.
Оставаясь внешне спокойной, я про себя уже трижды прокляла Загорулина, его прежнего юриста Касумко и собственное умение призвать гнев начальника на свою голову. Вот зачем позвала его сегодня? Возможно, как-то бы и уладили с Лебедевым, а так… А так кто его знает.
Образно говоря, на моих руках труп. Его можно сделать красивым, но оживить весьма проблематично.
Я ускорила шаг. Кругом шум голосов и разноцветная одежда. Эх, жалко, в офис такое не наденешь. Юный красавчик в яркой рубашке чуть не врезался в меня. Извинился, обворожительно улыбнулся, осмотрел с ног до головы оценивающим взглядом, подмигнул и пошел дальше.
Оценить, конечно, было что. Внешность вполне приличная, что я, страшная, что ли?
Отвлекаться в любом случае не стоит. И хоть стратегия и план продуманы заранее, как всё пойдёт – вопрос сложный. Лебедев не производит впечатления дуба-дерева, но вдруг человек захочет денег? То есть отвоевать деньги тех, на кого он работает. И тех тоже можно понять.
Дорога осталась позади. Кажется, я прошла быстрее, чем предполагала. Заходить слишком рано – плохо, поздно – непозволительно. Можно только пунктуально зайти вовремя. Вон и Загорулин приехал. Надо же, лысый черт, без опозданий.
Положа руку на сердце, Загорулин не лысый, но вот элегантное залысевание уже наклёвывается.
Здание, в котором расположилась «Фемида», выглядит солидно. Но не устрашающе, за что большое спасибо.
– Ксюшенька, идём! – браво пригласил Загорулин. Мне почему-то стало до жути тоскливо; захотелось как можно скорее оказаться дома и обняться с кактусом. Он хоть и колючий, но никогда не попросит с тебя штраф.
Что ж, не стоило даже гадать – офис оказался современный, стильным, просторным. Отделы за полупрозрачными стенами, деловые разговоры, дресс-код.
«Подождите секунду, переключу на другую линию» и «Да, конечно, этот вопрос решён». Впрочем, куски доносившихся разговоров, неосторожно вылетающие из-за приоткрытых дверей, меня не особо волновали. По сути, частично похоже на офис Загорулина. Только там занимаются другим. Одни технологи чего стоят.
Кабинет секретаря Лебедева не выбивался особо среди остальных. Симпатичная шатенка в бордовом костюме и с идеальной укладкой сидела за столом. Макияж, прячущий истинный возраст. Красивая. У таких барышень и цвет белья подходит к лаку на ногтях.
Внимательные карие глаза, не упускающие ни одной детали. Очаровательный цербер на страже любимого хозяина. В принципе, ничего удивительного, таким и должен быть секретарь. Ибо если не построишь всех вокруг, вряд ли что-то получится. Впрочем, Ира пока справляется, беря молодостью, непосредственностью и совершенно замечательной улыбкой.
Такая же улыбкой уже… не сумеет. Монументальная красота. Губы улыбаются, но в глазах сплошной расчет.
– Добрый день, – поприветствовал Загорулин. Вообще-то вечер, но к чему такие детали. – Я Всеволод Загорулин из «Адаманта», у меня назначена встреча с Глебом Александровичем. А да, это мой юрисконсульт Ксения.
За «ах да» хотелось огреть папкой по затылку, но пришлось сдержаться. Нехорошо лупить своего шефа в кабинете солидной организации.
Секретарь, кажется, она тогда представилась Инной, улыбнулась и кивнула:
– Добрый день. Одну минуту.
Подняла трубку приплюснутого белого аппарата, нажала всего одну кнопку.
– Глеб Александрович, к вам Всеволод Загорулин и Ксения.
По коже вдруг пробежал мороз. И вроде бы здесь не холодно, но в один миг все изменилось. Сердце предательски дрогнуло. Эй, а это к чему бы?
– Вас ждут, – сказала Инна.
Я стиснула зубы и тут же заставила себя улыбнуться девушке. Шагнула за Загорулиным, который, слава богу, всё же решил пойти первым.
Итак, назад пути нет.
Дверь открылась бесшумно. Все лишние эмоции отхлынули назад. Собраться в нужный момент – ценное качество. За это меня уважали бывшие руководители и партнёры.
Кабинет… что ж, ничего страшного. С хорошим ремонтом, просторный, светлый. Всё как положено, без излишней вычурности. Жалюзи на окнах, несколько стульев у стенки, большой прямоугольный стол, золотисто-коричневый, с лёгким медовым оттенком. Сразу видно, что натуральное дерево. Бумаги, компьютер, два черных плоских телефона, видимо, для внутренней и внешней связи. И сам директор «Фемида», глядящий спокойно, уверенно, но вполне доброжелательно.
– Здравствуйте, Глеб Александрович, – буквально сбивая с ног жизнерадостностью, поприветствовал Загорулин.
– Здравствуйте, – коротко кивнула я.
– Здравствуйте, рад видеть. Прошу, присаживайтесь.
Мой взгляд зацепился за стоящую у стены на подставке статуэтка Фемиды из малахита. Внушительная такая, сантиметров пятьдесят в высоту, не меньше. Красивая. Подойти бы и рассмотреть, да сейчас не за этим пришли. Если бы не моя тяга к полудрагоценным камням и минералам, было бы вообще хорошо.
Но я родилась сорокой. Правда, немного ненормальной. Я не люблю блестящее и яркое. Мне подавай милый сердцу булыжник в сережках, колечках и браслетах. Малахит, селенит, кварц, змеевик… Всё этого добра в шкатулке хоть пруд пруди.
А тут целая Фемида! Из малахита! Дорогая же, явно делали долго, старательно и со вкусом. А потом поставили бешеную цену. И тут либо Лебедеву кто-то сделал роскошный подарок, либо он приобрел сам, будучи неравнодушным к подобным вещам. Потому что хоть Урал и знаменит своими минералами, эта Фемида явно… произведение искусства! Как с любовью вырезаны весы, меч, туника приспущена с левого плеча и груди …
Я заставила себя отвести взгляд. Ох уж эта Фемида, до добра не доведет. Хотя… скажите на милость, кого до него доведет женщина с завязанными глазами, полуобнажённой грудью и мечом в руках?
Я одёрнула себя и села возле Загорулина. От Лебедева мой интерес не ускользнул. Проницательный ты мой. Ладно, дела так дела.
Хотя в голове вмиг появилась мысль, что всё-таки этот стервец хорош. Жалко только, что у таких обычно есть карманный гаремчик. И Ксюшенька с её мощной попой туда просто не втиснется. К тому же… я не хочу быть среди многих, я одна-единственная.
В уголках губ Лебедева вдруг появилась улыбка. Серые глаза посмеивались. И смотрели так… внимательно, пристально. Словно вдруг он узнал нечто интересное про Загорулина, начальника «Адаманта», и теперь желает получить этому подтверждение.
– К сожалению, дела не позволили решить всё неделю назад. Поэтому, надеюсь, сегодня мы этот вопрос закроем.
А я-то как надеюсь!
Шеф скис как молоко. И всем видом показывал, что уже не горит желанием что-либо обсуждать. Но Лебедев явно вошёл в раж. Внешне, конечно, безупречен, но я вижу блеск в серых глазах. Азарт, предвкушение. Такое всегда бывает, когда видишь конкурента и понимаешь, что способен разбомбить его в пух и прах.
– Ничего, мы умеем ждать, – уныло заверил Загорулин, наблюдая, как я достаю документы из папки.
Листы контракта легли на стол перед Лебедевым. Тот вскользь глянул на них. В глазах промелькнули серебристые искорки.
– Значит, приступим, – сказал он низким, пробирающим до костей голосом.
– Да, конечно, – улыбнулась я, незаметно для Лебедева подтолкнув шефа локотком в бок.
Тот явно воспринял это как совсем не юридический намёк и положил мне руку на коленку. Я вспыхнула, щеки аж загорелись, но сдержала себя. Если бы я выпрыгнула раненой лошадью, Лебедев бы точно не оценил.
Обсуждение пошло бодрое, а стрелки часов неумолимо отсчитывали минуты. Красавица Инна вызывалась в кабинет, чтобы получить указание принести кофе. Кофе оказался горячим и крепким. Но спор с Лебедевым – ещё горячее. Приходилось следить за каждым словом, чтобы не ляпнуть лишнего и по неосторожности не загнать себя в угол. С каждым поворотом напряжение росло. Что проигрыш уже есть, я не сомневаюсь, но то, что Лебедев меня не тыкал в него носом, давало мнимое чувство безопасности.
В какой-то момент, указывая на строчки пункта, он придвинулся ближе. Ко мне – не к Загорулину. Последний, кажется, вообще боялся дышать, радуясь, что все внимание директора «Фемиды» предназначено исключительно мне.
И знаете… Несмотря на весьма печальную для «Адаманта» ситуацию, я четко осознавала: мне нравится это словесное фехтование с Лебедевым. От его дорогого парфюма и запаха кожи вдруг бросило в жар. Серебристо-серые глаза пронизывали насквозь, будто видя все тайные мысли.
«Тебе не обыграть меня, девочка. Вообще. Никак. Но мне нравится, как ты играешь. Поэтому я посмотрю ещё. Пр-р-р-родолжай».
Это всё так явно, что не требуется даже произносить вслух.
Я жалею только об одном. Мой предшественник – идиот. И если бы дело не было так запущено, что оставалось только сверху кинуть ком земли и положить траурный венок, я бы не сдалась.
Время шло, стрелки неумолимо подбирались к семи. Нет, уже дальше больше. Секретаря давно отпустили. Когда Лебедев закрывал дверь, то мы услышали:
– Больше сегодня никого не жду.
Загорулин бы с радостью сбежал за секретаршей, но дело бы это не спасло. Мне, положа руку на сердце, уже охота есть, пить и спать. При этом пока я не могу определиться, что же из этого всего приоритетнее.
Едва Лебедев вернулся, как у моего шефа зазвонил телефон. Ей-богу, столько радости я не видела даже на лице счастливчика, выигравшего миллион в лотерею.
– Прошу меня извинить, я выбегу, – едва ли не проворковал он и пулей вынесся из кабинета.
Лебедев пронаблюдал эту картину, остановившись как раз возле малахитовой Фемиды. Пользуясь паузой, я поднялась и направилась к статуэтке.
– Только не говорите, что хотите меня соблазнить, чтобы скорее завершить нашу беседу, – иронично прокомментировал Лебедев, не сводя с меня внимательного взгляда.
– Знаете, это идея, но я сегодня не взяла с собой соблазнитель, – честно призналась ему. – Это же местный малахит?
Перевод темы вышел резким, но мне не терпелось узнать про Фемиду. В конце концов, мозги просили пощады, поэтому надо немного переключиться.
Из коридора тем временем доносился голос Загорулина. С кем бы они ни говорил, это явно не по работе. Столько сладких интонаций в голосе, что впору садиться на диету, иначе округлишься и будешь конкурировать с планетой Земля.
– Да, конечно. Добытый из бассейна Вишеры, – улыбнулся он. – Интересуетесь произведениями искусства или камнями?
– И тем, и тем, – честно ответила я, поворачиваясь спиной к приемной, где соловьём заливался Загорулин. И неожиданно призналась: – Но всё же камни – моя слабость.
Я сделала ещё один шаг, нога неожиданно поехала вперед. Я вскрикнула, взмахнула руками, чувствуя, что падаю. Лебедев изменился в лице, но не растерялся, подхватил меня и крепко прижал к себе, не давая позорно завалиться.
Сердце забилось быстро, от запаха его парфюма и кожи голова пошла кругом.
– Это что тут… – ошалело начал было Загорулин.
Мысли проносились в голове с бешеной скоростью. И надо же было не отпрянуть, не пробормотать извинения, не смущённо захихикать, а обнять Лебедева за шею и шепнуть:
– Подыграйте.
Он не растерялся. Сразу прижал сильнее и, даже не думая выпускать, проникновенно произнес:
– Ксюша, планов на вечер это не отменяет.
Я замерла, не смея пошевелиться и чувствуя обалделый взгляд Загорулина на своей спине.
– Да, конечно, – согласилась я, глядя в серебристо-серые глаза.
– Да что здесь такое?! – возмутился шеф.
– Здесь, Всеволод Николаевич, решение вопроса и… простите, бога ради, но так сложно сдерживать свои чувства. А Ксюша разве вам не говорила, что является моей невестой?
Глава 4. Личное и деловое вместе?
Дома было прохладно. Уходя, я оставила окно открытым. Неосторожно. Теперь придётся кутаться в одеяло в попытке согреться. Да, наверное. Потом. Когда кожа перестанет гореть, а мысли – всё время возвращаться к происходившему в «Фемиде».
Впрочем, всё равно. На балконе вообще холодно. Зато свежий воздух. И можно успокоиться.
Я выдохнула и с силой сжала чашку с горячим кофе со сливками.
Нет, это надо же было так! Правду говорят: в историю нельзя войти, в историю можно вляпаться! Это как раз про меня. Какой черт дернул меня с этим «подыграй»? А Лебедев возьми и оторвись! Кто же знал, что у него тоже чувство юмора… не уступает моей сообразительности. Рожа Загорулина, конечно, была непередаваемой. Теперь, правда, огроменный вопрос: отстанет или удвоит усилия?
Но я тут же отмела мысль про удвоение усилий. Лебедева он побаивается. Разве что попробует действовать через меня на него. Но… А, черт, сложно.
Это дело мы более-менее замяли. Хотя далеко не с тем результатом, с которым хотелось бы Загорулину. Надеюсь, он не будет дуться или хуже того – портить мне жизнь. Вышли мы потрепанные, но непобеждённые.
И не отвертеться бы мне от допроса шефа, но Лебедев сориентировался быстро, сказал, что подвезёт меня. И повёз.
– Почему именно невеста?
– Вы сами просили подыграть, – невозмутимо ответил он и бросил на меня полный любопытства взгляд. – Хотя, признаюсь, на меня так ещё не кидались.
– И не думала кидаться! – возмутилась я.
Лебедев только усмехнулся, да так, что тут же захотелось огреть по затылку чем-то тяжёлым. А потом погладить и поцеловать. Что ж я, зверь, что ли?
Сделав глоток, оперлась локтями на перила балкона. Стоило, пожалуй, накинуть куртку, но уже лень за ней идти. К тому же кофе горячий, можно пережить.
Как назло, Лебедеву трезвонили всё дорогу. Было видно, что он хочет поговорить со мной, но не дают. И даже когда высадил… Я трусливо сбежала. Внезапно поняла, насколько сглупила. Да и вообще не представляю, как теперь смотреть в глаза этому человеку.
– Спасибо, Глеб Александрович, – выпалила я, – вы прекрасный специалист и знаете толк в шутках. Вы меня действительно спасли. Но мне надо бежать.
У меня мама, папа, кошка, кактус не полит.
– Ксения! – крикнул он, но я уже заходила в подъезд. – Продолжим разговор завтра!
Никакого продолжения разговора завтра не будет. Потому что… потому что я понятия не имею, как дальше вести себя с этим человеком. Лебедев даже бровью не повел, когда я сказала, что вопрос надо закрыть сегодня. Чем вызвала немое восхищение. Впрочем, судя по выражению лица директора «Фемиды», тот тоже оценил подход. Не то чтобы мы оба делали вид, что ничего не было. Но и не зацикливались на этом. Хоть и сложно не думать о широких сильных ладонях, оглаживавших спину и плечи, когда я замерла. И о его словах. И о физиономии Загорулина.
Было ли стыдно?
Я сделала ещё глоток, чувствуя, как сладость растекается во рту. Нет. Не было.
Понравилось? Да.
Вообще приятно хоть на минутку почувствовать себя хоть чьей-то невестой. А тут ещё такой мужчина, ух! Жалко, что не по-настоящему, а в дурацком подыгрывании.
Мораль?
Тут сказать нечего.
Я судорожно вздохнула. Да уж. В прошлом остался человек, из-за которого я ревела ночами. Всего один. Но этого хватило. Поэтому новые отношения заводить как-то не спешила. Не то что становиться чьей-то невестой. Думала, что больше такого не повторится. А тут… Как говорит моя тётя Христя из Львова: «Всэ шкэрэбэрть!». Что приблизительно как «кувырком». Только «шкэрэбэрть» значительно эпичнее.
В общем, я начудила. Пора это признать.
Я чуть повернулась и поставила чашку на подоконник. Взяла рафаэллки возле нарядного бело-зеленого горшка с алоэ. Юлия Леонидовна, энергичная дама пятидесяти пяти лет, сдавая квартиру, просила только поливать цветы, которые сейчас забрать не может.
Я тогда пожала плечами. Полить так полить. Это несложно.
Развернула, отправила конфетку в рот, тут же оказавшись в кокосовой стружке. Жутко негигиеничные сладости.
Зачем, всё-таки он сказал про невесту? Мог же что-то другое сказать. Эх, мог не мог… Дура ты, Вава. Если сама дала мужику импровизировать, то не стоит уже рыдать, что он не играет по нотам.