Сначала мы поехали на кровати мимо большого желтого дома с балконами, мимо детского сада. В окнах детского сада мы увидели флажки и игрушки. Около углового магазина с синей вывеской опять повернули к нашему дому. А за нашим домом, за нашей улицей все время бегал Алошка и прогонял ночь серебряным колокольчиком: динь-динь-динь-динь!
Вышла на улицу моя бабушка.
- Бабушка! - крикнул я. - Иди к нам.
А моя бабушка сказала:
- Вставайте скорее в круг, будем хоровод водить.
Мы взялись за руки. И куклы и солдатики тоже взялись за руки и закружились. А моя бабушка запела:
Хожу я, гуляю
Вокруг хоровода,
Заинька беленький!
Гляжу я, смотрю
По всему народу,
Заинька беленький!
Вдруг открылось окно, и тетя Вера закричала:
- Это какой-сякой заинька спать не дает? Кто это звенит на весь город? - И крикнула на третий этаж Иван Иванычу: - Наведи порядок, Иван Иваныч, найди поскорее того, кто шумит-звонит, спать не дает! - и засмеялась. - Ну, теперь кто-то попадется в лапы к доброму молодцу Иван Иванычу.
Я ОЧУТИЛСЯ ДОМА, ПОД КРОВАТЬЮ
- Ты как сюда попал? Вылезай! - услышал я мамин голос.
И я увидел моих солдатиков на полу и ножки от кровати. Мама заглядывала под кровать, тянула меня за руку и спрашивала:
- Ты что ж, так здесь и заснул?
Мама раздела меня и уложила в постель.
- Что ж ты там делал, мой маленький? - спросила мама.
Мама всегда думает, будто я маленький. А я большой, это Алошка маленький.
- Почему ты не лег в кровать?
- Не знаю, мама. Просто мы хотели помочь Алошке - я и мои солдатики.
- Кому-кому? - не поняла мама. Она потому не поняла, что ничего не знала про Алошку.
И я рассказал маме про моего дружка, про Алошку, какой он веселый и забавный и как он захотел сделать из ночи день.
- Зачем же день из ночи? - удивилась мама.
- Чтобы из темного леса не пришли волк Левон и медведь Михайло, сказал я.
- Что за ерунда? Какой еще медведь? - Мама засмеялась и спутала мне все волосы на макушке. А потом укрыла одеялом до самого носа и сказала: - Спи. Спокойной ночи! Не придут волк Левон и медведь Михайло.
Я их прогоню.
А сама собралась уходить.
- Мамочка, ну посиди со мной, - попросил я. - Ты никогда не сидишь. Посиди, мам!
- Тихо, сынок, а то тетю Веру разбудишь.
- Не хочу тихо, - сказал я. - Тетя Вера мне целый день - все тихо да тихо. Днем играть не разрешает, ночью тоже не разрешает.
- Ночью надо спать, - сказала мама и запела тихонько: Баю-баю-шки-баю, неложися на краю...
- Не надо, мама! Эта песенка страшная, ее тетя Вера поет. Ты мне лучше расскажи сказку. Я ни одной твоей сказки не знаю, - только бабушкины. Расскажи, мама, а что было бы, если бы и ночью был день... И никто не ложился спать.
- Что было, то уже было, - сказала мама своим обычным голосом.
Но я понял, я сразу догадался - это началась мамина сказка.
МАМИНА СКАЗКА
Что было, то уже было,
Чего не было, то еще будет.
В одном далеком городе
Сговорились люди:
Каждый делает,
Что ему нравится.
Кто хочет - на улице кувыркается,
Кто хочет - хохочет,
Кто хочет - топочет.
И многие стали шуметь даже ночью.
А те, которым хотелось спать, Начали их унимать:
- Тише! Тише! Тише!
Не пой!
Не шуми!
Не играй!
Иначе запрячем в сарай.
В темный сарай с мышами,
Сторожить его будем мы сами!
* * *
И вот уж весь город не спит,
Двигается,
Шумит.
В городе ночи нет,
В городе ночью свет.
Для поддержания тишины
Ходят специальные крикуны:
- Кому перековать звонкий голосок:
На тихий басок?!
Идут крикуны улицей ночной,
Следят за тишиной:
- Люди, когда вы спите,
Матрацами не скрипите!
Тромбоны и барабаны
Убрать в чемоданы!
Летучие мыши,
Летайте тише,
Следите за пешими мышами,
Чтоб не шуршали ушами!
Тише!
Идут крикуны вдоль улиц ночных,
Никому не укрыться от них:
Чуть зазвонит трамвай,
Сразу: - А ну, давай!
И тащат его в сарай!
А трамвай-то трамваится,
Упирается,
Цепляется за провода:
"Не пойду никуда!"
Лошадь стукнет подковой.
Готово:
Тащат ее в сарай.
А она с перепугу: "Му-у-у!
Почему-у-у?!"
Ей кричат:
- Ты не думаешь о тишине!
А она им:
"Топнула я во сне,
Как вышло, сама не пойму!
И опять по ошибке: - Му-у!"
Крикуны с мычащей лошадью
Скрываются где-то за площадью.
Но выходят новые крикуны:
- Люди, смотрите тихие сны!
Мама засмеялась, наклонилась ко мне и поцеловала:
- И ты, сынок, смотри тихие сны...
- А дальше, мамочка, - попросил я.
Но мама приложила палец к губам:
- Тише! Тетю Веру разбудишь, - и на цыпочках вышла из комнаты. И свет погасила.
Я приоткрыл штору. На улице было совсем темно. А откуда-то издалека доносилось: динь-динь-динь!
Это бегал по городу мой Алошка. Он все еще хотел прогнать ночь своим серебряным колокольчиком.
Я спустил ноги с кровати, побыстрее оделся и тихонечко вышел на улицу.
Я СПАСАЮ АЛОШКУ
На улице никого не было. Холодный ветер дул на лужи, будто сдувал с них пенку, фонари качались. И желтые круги от фонарей на асфальте тоже качались. И где-то очень далеко звенел звоночек - Алошкин серебряный колокольчик.
"Надо скорее разыскать его и притащить домой!" - подумал я про Алошку. Вдруг мимо меня прошагал в огромных, может быть, даже в семимильных, сапогах добрый молодец Иван Иваныч. Он крутил свои рыжие усы и разбойно пел тети Верину песню:
Тары-бары-бум-бум,
В старых дырах шум, шум.
В старых дырах,
В старых норах
Шум и шорох,
Шум и шорох...
И я сразу понял: он шел выполнять тети Верино задание. Меня он даже не заметил.
Вот прошел Иван Иваныч мимо большого желтого дома с балконами, мимо детского сада, где в окнах флажки и игрушки, мимо деревьев, мимо магазина с синей вывеской... И пропал за углом.
Иван Иваныч смотрел вверх. Он, наверно, думал - это кто-то большой звонит, тете Вере спать не дает.
Он думал, кто-то большой, а это вовсе не большой. И я стал смотреть вниз: я знаю, куда смотреть.
Прошмыгнула кошка по мостовой. Я загляделся на нее, а меня в ногу кто-то - толк-толк.
- Алошка?!
Нет, это толстый голубь. Он просто шел пешком.
- Где ты, Алошка?
Я завернул за угол. Там по тротуару вперед-назад ходил добрый молодец Иван Иваныч в своих семимильных сапогах. И все распевал:
Тары-бары-бум-бум,
В старых дьфах шум, шум...
Вдруг рядом ОЧЕНЬ ГРОМКО ЗАЗВОНИЛО. Иван Иваныча не стало слышно.
Прямо навстречу доброму молодцу бежал Алошка.
А на улице - никого. А фонари горят.
Что делать?
Я как подпрыгну! Как побегу!
Как обгоню доброго молодца Иван Иваныча.
И схватил Алошку.
А он из кулака вывертывается. И тут меня нагнал Иван Иваныч.
- Ах ты удалец-сорванец, кого поймал-изловил? - Это Иван Иваныч спрашивает.
- Я птичку изловил, - говорю.
- Почто не щебечет?
- У нее крылышко болит, - говорю.
- Почто не полечишь?
- Я, - говорю, - дома вылечу.
- Ну ладно, - сказал Иван Иваныч, - Передай низкий поклон Вере Акимовне.
- Передам, - сказал я и побежал изо всех сил с Алошкой к нашему дому.
А он притих в кулаке, как воробышек. Разжал я пальцы, поглядел: а он спит. Устал, наверно. Набегался.
- Эй, Алошка!
- Ну что? - И глазки открыл.
- Это ведь тебя Иван Иваныч искал. Знаешь, как я за тебя испугался.
Он сел на моей ладони и колокольчик рядом поставил. Ножки вытянул, ручками за мой большой палец ухватился: ручки холодные.
- Апчхи! - А потом говорит: - ЧиХОчиЧУ чиДОчиМОЙ!
- Что?.. Что?
- Домой, - говорит, - хочу. Замерз. Вот что.
- А зачем ты так говоришь: "Чи-чи, чи-чи"?
- А это мой тайный язык.
- А меня научишь?
- ЧиНАчиУчиЧу! Научу!
Я накрыл его другой рукой, чтоб теплее было.
- Давай-ка я тебя побаюкаю. - И я запел, как моя бабушка поет:
Спи-тко, усни,
Мое дитятко,
Спи-тко, усни
Малешенько.
Бай да люли!
Бай да люли!
А он там, в руке, тихонько засмеялся и ногой по звоночку - бум! - но не очень громко. Так мы и пришли домой.
ТЕТЯ ВЕРА ЗАСКУЧАЛА
Динь-дон, дон-динь, динь-дон, дань! Наступил новый день. Алошка еще спит в своей маленькой кроватке. А я хожу на цыпочках, чтоб его не разбудить.
Мама ушла на работу, бабушка - в магазин. А тетя Вера никуда не уходит. Вот никуда не уходит! Села у окна и стала громко-громко скучать.
- Ой, я бедная девица, Вера Акимовна - сказала тетя Вера. И вздохнула. - Какая у меня на сердце тоскакручина. Ой! Ни словами сказать, ни пером описать. Никто, ну никто меня больше в кино не зовет. Видать, никому не нужна красота моя ужасная.
Тетя Вера отошла от окна, включила пылесос и так махнула железной трубкой, что пыль столбом.
- Эх! - крикнула тетя Вера. - Сива-грива растрах - нется, тоска распадется. Уходи, - говорит, - не мешайся здесь. Видишь, я уборку делаю.
И я скорее побежал к домику, к моему хорошему Алошке.
- Алошка, - крикнул я в самое оконце, - выходи!
А он не ответил.
- ЧиАчиЛОчиШКА! - позвал я его на нашем тайном языке. И вдруг тихонечко из-под стола что-то пискнуло.
Я поскорее полез под стол и там, в самом уголочке, нашел Алошку Он был весь в пыли: и волосы, и рубашка, и штанишки А нос прямо черный.
- Ты что гам делал, дурачок? - спросил я.
- Тес! - зашептал Алошка. - Когда тетя Вера машет этой штукой, я всегда прячусь: а вдруг и меня затянет?!
Я поставил Алошку на стол, он стряхнул со штанишек пыль.
- А ну-ка пошли мыться, - сказал я.
- ЧиНЕ чиХочиЧУ! - закричал Алошка и как спрыгнет на пол. И побежал.
Но я сразу догнал и потащил его, чумазого в ванную...
И пока я его тер, мыл, полоскал, Алошка, не переставая, пищал: "ЧиНЕ чиХОчиЧУ! ЧиНЕ чиХОчиЧУ!.."
- Не плачь, Алошенька, - сказал я. - Меня тетя Вера еще не так мочалкой натирает.
Алошка перестал плакать. Он залез ко мне на плечо и погладил ухо. Но тут опять по квартире разнеслось тети Верино пенье-скучанье:
О, где ты? Где ты, добрый молодец Иван Иваныч?
Целый день ты на счетах пощелкиваешь,
Уж скорей бы ты вышел на пенсию!
У Алошки руки задрожали, он отпустил мое ухо.
- Слышал? - спросил я.
- Ата, - сказал Алошка.
- Это еще что, - похвалился я. - А когда тетя Вера меня ругает, так на соседней улице слышно.
- Она сердитая, - сказал Алошка.
- Тес! Она... - прошептал я, - злая волшебница.
- Настоящая?! - удивился Алошка. И спросил шепотом: - А что она может сделать?
- Что хочешь. Может волка и медведя позвать. Они тебя за бочок схватят.
- Я не хочу, - сказал Алошка и задумался. А потом и говорит: - Ведь как хорошо нам было, когда тетя Вера ходила в кино. У нас пир горой был.
- Верно, - говорю.
- А что ж она так редко ходит? - спрашивает Алошка.
- Добрый молодец Иван Иваныч не зовет.
- Почему не зовет?
- Наверно, работы у него много.
А тетя Вера точно услышала и запела-заголосила:
Что ж ты, добрый молодец,
Все на счетах пощелкиваешь,
В гости к нам не захаживаешь?
Никто здесь меня понимать - не понимает.
А ты, Иван Иваныч,
Из чужой квартиры,
С третьего этажа.
А понимать - понимаешь.
Ох, скорей бы ты вышел на пенсию!..
- А может, правда, - прошептал Алошка. - Пускай Иван Иваныч выйдет на пенсию.
И он спрыгнул на пол и побежал к двери.
- Куда ты, Алошка?!
- К Иван Иванычу на работу.
- Подожди! - остановил я его и повязал Алошке на шею тети Верину голубую ленту.
Сразу Алошка сделался голубой и красивый.
НО СЛУЧИЛАСЬ БЕДА
Только Алошка выбежал на улицу, как подул холодный ветер.
Ветер закружил и поднял Алошку высоко-высоко над улицей, над домами, над городом. Алошка испугался и зазвонил в серебряный колокольчик. А все, кто был внизу, удивлялись:
- Смотрите! Смотрите! Какие чудеса - днем загорелась голубенькая звездочка, и она звенит.
- Разве это звездочка? - говорили другие. - Какая же это звездочка? Просто на орбиту вышел новый спутник.
И никто не догадывался, что это летит мой Алошка. А ветер кружит его, задувает под рубашку, переворачивает вниз головой.
Алошка одной рукой держит кепочку, а другой - колокольчик. И колокольчик звенит без перерыва: диньдинь-динь-динь!
Понемножку ветер начал стихать. Алошка в последний раз перекувырнулся и сел на тротуар.
Толстый голубь, который любил ходить пешком, подошел к Алошке и с уважением сказал:
- Оказывается, ты умеешь летать?
Алошка встал, отряхнулся и вздохнул.
И тут полил сильный дождь - настоящий ливень. По крышам домов так загрохотало, точно поехал тяжелый поезд.. И он ехал все быстрее и быстрее...
Алошка надвинул покрепче кепочку, чтоб не слышать страшного стука, и зашагал по мостовой.
- Эй! - крикнул голубь. - Оказывается, ты любишь ходить пешком!
Алошка быстро наклонился, схватил щепку и запустил ее в голубя:
- Надоел, толстун! - И побежал.
Он бежал по пустой улице, и дождь хлестал его по щекам, по курточке, по ногам.
- А я все равно не простужусь! - кричал Алошка. - У меня на ногах галошки. Э-э!
И чтоб подразнить дождик, он даже запел:
Дождик-дождик, пуще!
Дам тебе гущи...
И дождик так припустил, что по улицам потекли ручейки и речки. Один ручеек подхватил Алошку и понес..
СОЛНЫШКО! СОЛНЫШКО! ПОЛНОЕ ВЕДРЫШКО!
Я позвал бабушку:
- Беда! Алошку ручей унес!
Бабушка подошла к окну и обняла меня. А за окном - чернее ночи. И дождь все сильней и сильней.
- Что же делать, бабушка?
- Надо солнышко звать, - сказала бабушка. - Открывай окошко.
Я открыл окно. И ворвался дождь. Я не испугался и крикнул:
- Эй, солнышко, выходи! А ты, дождик, перестань.
А солнышко не выходит, дождик не перестает.
- Что ты?! Что ты?! - замахала руками бабушка.
Позови солнышко ласково.
Я высунулся в окно и ласково позвал:
Солнышко, солнышко,
Полное ведрышко,
Для брусники сладкий сок,
Для орешка ядрышко,
Гори ясно,
Чтобы не погасло...
А тучи не расходятся, солнышко не выглядывает.
- Бабушка, ты мне помоги, - попросил я.
И моя бабушка тоже запела:
Солнышко, солнышко,
Полное ведрышко,
Ты свети - не уходи,
Ты ходи - не упади,
Сол-ныш-ко.
Дождик сразу перестал, и выглянуло солнышко.
Только и остались от дождя ручейки да речки.
На тротуаре стояли ребята.
- Ух ты! Гляди-ка, ух ты! - кричали они и показывали пальцами: по мостовой на другую сторону улицы перебирался вплавь мой Алошка.
УДИВИТЕЛЬНЫЙ ДОМ. АЛОШКА НАУЧИЛ НАЧАЛЬНИКА ТАЙНОМУ ЯЗЫКУ
Кто знает, куда по утрам уходят взрослые люди? Все знают на работу. Им разрешают идти и в мороз и в дождь. Потому что они - взрослые.
А кто знает, что они гам делают, на своей работе? Это знают не все.
Но Иван Иваныч - добрый молодец - щелкает там на счетах. Это уж точно.
Алошка так и спросил:
- Где здесь работа, на которой щелкают счетами?
Ему сразу показали:
- Вот она.
И Алошка вошел в дом, огромный и удивительный. В этом доме повсюду были счеты: на столах, на стульях, на полу. И на каждых кто-нибудь считал: щелк-крак! Щелккрак!
Возле окна сидел Начальник и щелкал на самых больших счетах: крак-крак!