С ним…
Глава 5
Вероника
Пришли мы совсем не в отель, как я предполагала, а на территорию туристической базы, что находилась в стороне от посёлка. Как оказалось, здесь проживала семья, которой Святослав помог сегодняшней ночью.
Трёхэтажный гостевой дом с небольшим балкончиком на втором этаже привлёк моё внимание издалека. Не только из-за доносившихся из прилежащего к нему сада радостных голосов. А просто…
– Я бы хотела в отдельном доме жить, – выдала бездумно с улыбкой, разглядывая резные ставни.
– Всегда можно сменить номер в отеле на один из таких домиков, – усмехнулся Святослав. – Например, вон тот, – указал на одно из белых строений по соседству, – свободен.
– Какой ты всезнающий, – прокомментировала я с усмешкой. – Кстати, почему именно отель? Почему не выбрал домик?
– Я же тебе уже говорил, я здесь по работе. И эта работа связана именно с тем отелем. Считай, что проживание в нём – этакий своеобразный бонус и вместе с тем временная необходимость. А эти домики я сам только сегодня ночью впервые увидел. Так что… переезжаем? – поинтересовался с лукавой улыбкой.
Ох ты ж!
Точно надо попросить его не улыбаться.
Вообще никак!
И только через миг до меня дошло, что именно он имел в виду.
– П-переезжаем? – повторила я бестолково. – В смысле… Со мной? – уточнила с искренним недоверием.
И со словами больше никакими не нашлась. Как и мыслями. Вообще. Полная тишь да гладь. Уж слишком неожиданное и довольно странное предложение, на которое я не знала, как правильно реагировать.
Ответом мне послужила очередная улыбка. На этот раз не только лукавая, но и с оттенком коварства. Святослав так и не сказал ничего вслух, оставив мне самой додумывать ответы. И это он кстати зря! Я ж уже не только додумала, но и мысленно представила себе это действо! И не сказать, чего в нём было больше: страха или желания согласиться. Ага, на проживание с первым встречным.
Господи, Ника, ты сходишь с ума!
Хорошо, недолго мне пришлось страдать мысленными метаниями. За это время мы успели дойти до террасы, пристроенной к заднему фасаду здания. Та правда больше походила на летнюю кухню. Одна сторона была скрыта от посторонних глаз каменной печной стеной, другая оставалась открытой. Компания празднующих сидела в крытой беседке в стороне от домика и потому разглядеть точнее, как выглядит та зона, не получалось.
– Денгиз! – громко позвал одного из них Святослав. – У нас к тебе неотложное дело! – пояснил следом.
Грузный мужчина с пышными седыми усами поспешил покинуть стол. Другие же притихли, с интересом уставившись на нас, с открытым любопытством обозревая картину "их спаситель с девушкой на руках". Эта самая девушка, к слову, вся сжалась от столь пристального внимания, уставившись на пуговицы на мужской рубашке. И приветствие выдавить из себя так и не смогла. Даже когда подошедший Денгиз сам поздоровался первым.
– Нам очень нужна ваша летняя кухня. Примерно на час, – обозначил причину нашего появления Святослав. – А ещё овсянка, молоко, сливочное масло, и, – замолчал, посмотрев на меня, – какие-нибудь ягоды. Если есть, конечно.
Уставилась на блондина во все глаза. И не знала, то ли мне смеяться, то ли плакать. Вот уж не думала, что он и правда серьёзно решил научить меня варить овсянку. Которую я, к слову, не ем!
– Овсянка? – заметно удивился мужчина. – Хм… – призадумался, но лишних вопросов задавать не стал. – Найдём! Всё-всё найдём! – выдал уже радостно, взяв направление на открытую кухню.
Естественно, Святослав пошёл за ним. Ну, и я тоже, соответственно.
– А я овсянку не очень люблю, – призналась едва слышно. – Точнее, вообще никак. Так что есть этот ужас тебе одному, – предупредила на всякий случай.
Надеюсь, что действительно не отравится…
– Ммм… Как насчёт манной кашки?
– Манную люблю, – не стала скрывать своих предпочтений.
– Денгиз, овсянка отменяется. Манка нужна! – заявил Святослав для идущего впереди мужчины.
Тот в ответ только кивнул. А через минуту и правда предоставил абсолютно всё, включая малину. Сам же, бросив лично непонятную для меня фразу на непонятном мне языке и получив ответ от блондина на нём же, удалился обратно к празднующим.
– Слушай, Свет, а что он сказал? – поинтересовалась негромко, когда мы остались одни. – И откуда ты знаешь этот язык?
Сказала и смутилась. Всё от того, что лишь потом осознала, как обратилась к своему спутнику. Причём мне вообще такая наглость не свойственна. Обычно я только с разрешения сокращала имена других людей. А тут… неосознанно от разума вышло. Снова уткнулась взглядом в пуговицы.
– Осетинский. Знаю его не так уж и хорошо. Совсем немного, – пожал плечами беззаботно мужчина, на моё счастье никак не отреагировав на коверканье своего имени, и отпустил меня, позволяя стоять самостоятельно, при этом придирчиво оглядывал вверенную нам территорию кухни.
Она оказалась довольно просторной. По центру её стоял длинный стол, с одной стороны – перила с видом на лес, с другой – печная стена с плитой, грилем и зоной для готовки.
– Так что, звёздочка, ты готова совершить этот нелёгкий подвиг? – усмехнулся следом, потянувшись к приготовленной для нас небольшой кастрюльке, которую… всучил мне.
Э-э…
– И что я должна с ней делать? – покрутила я посудину в руках, признавая поражение. – Кстати, на всякий случай сообщаю, что лет в пятнадцать я уже пыталась научиться готовить у нашей домработницы. За час я сожгла три ковша, разбила пять тарелок, спалила чайник, порезалась раз шесть, обожглась, где только можно, а две сковороды не подлежат восстановлению. И даже не спрашивай, как я умудрилась их запороть, – поморщилась от воспоминаний.
Меня одарили глубоко-задумчивым взглядом. Но комментировать не стали.
– Для начала, можешь поставить её. Вот сюда, – указал на плиту.
Вздохнула, но веление выполнила, после чего вопросительно приподняла брови, ожидая дальнейших указаний.
– Молоко.
И всё. Ничего больше не сказал.
Снова вздохнула. Взяла бутылку с обозначенным и уставилась на кастрюлю. Ну, то, что молоко туда надо налить – понятно. Вопрос в другом. Сколько лить? Не весь же литр? Или весь? А Святослав помогать не спешил. Просто стоял и молча ждал, что я сделаю. Ну я и сделала… в смысле в кастрюлю налила молоко. Всё. Вышло не так уж и много, как я думала. Тара наполнилась всего наполовину.
– Что дальше?
На меня смотрели по-прежнему с глубокой задумчивостью. И, наверное, всё же сжалились в итоге. Святослав подошёл ближе, встал за моей спиной практически вплотную, включил плиту, чуть ниже среднего уровня мощности.
– Звёздочка моя, и как же ты все свои восемнадцать лет выживала в этом жестоком мире? – поинтересовался у меня с сарказмом на ухо, попутно высыпая в пиалку некоторое количества крупы.
От меня он так и не отошёл. Я же старательно игнорировала тот факт, насколько мужчина близко, и насколько горячо ощущается его присутствие рядом.
– Я с детства училась в частной школе, а там не надо готовить самим. Нет, там был такой предмет, как технология, но мне там девочки помогали, зная мои несложившиеся отношения с готовкой. Дома тоже специально нанятые люди есть для этого. Так что… как-то не было особой необходимости, – пояснила я едва слышно, ощущая себя полнейшей дурой, неумёхой и неожиданно недостойной внимания этого мужчины.
И именно поэтому решила, что на этот раз приложу все усилия, чтобы всё получилось, как надо. Чтобы не видеть разочарования в сером взоре.
– Что дальше? – вернулась к насущному.
– Сахар, – сам же взял ложку, вложил её в мою ладонь, но так и не отпустил, добавляя песок в молоко. – Немножечко соли… – произнёс уже тише мне на ухо, склонившись.
Тихий голос ударил по нервам подобно неудачному штриху скрипки. Рука дрогнула, отчего содержимое столового прибора просыпалось. Но мужчина или в самом деле не заметил, или же просто-напросто сделал вид, что всё так, как и должно. В кастрюльку отправилось сливочное масло.
– Теперь помешивай. Пока полностью не растопится.
– Ну, это не так уж и сложно, – вздохнула я и принялась делать, как он сказал.
Наверное…
Просто мою руку тут же приостановили.
– Не спеши, звёздочка, – пояснили всё тем же тихим шёпотом.
Если одна его ладонь до сих пор сжимала мою, неспешно помешивая молоко, то вот вторая легла на стол, совсем рядом со мной, с другого бока, заключая в своеобразные объятия.
И снова я испытала чувство сродни страху, но нечто иное, от чего мой пульс стремительно участился, а по телу пронеслась дрожь. Первым порывом стало стремление избавиться от столь излишне интимных объятий, доводящих меня до очередного смущения, будь оно неладно. Вторым – продлить их на подольше, ещё и руку его другую уложить на свою талию. На деле же замерла, так и не решившись ничего такого осуществить. Да и что уж там, я наслаждалась этими мгновениями нашей с ним близости.
Со Святославом было тепло и хорошо, а ещё возникло чувство странной защищённости. В животе словно звёздочки вспыхивали каждый раз, когда он просто смотрел на меня. Что уж говорить об остальном.
М-да…
Вот у кого-то бабочки. А у меня… всё через небо.
– Скажи ещё раз, – вдруг попросил он, продолжая вместе со мной помешивать молоко. – То, как ты меня назвала.
Что я там думала про своё смущение?
Вот теперь оно достигло пика. На этот раз не только лицо, но и шея, и грудь окрасились в цвета сочного помидора. И жарко стало невыносимо просто. Но я не отодвинулась. Хотя очень хотелось. Чтобы получить себе немного личного пространства. Отвечать тоже не спешила. А ведь думала, Святослав не заметил моей оплошности. Стоило догадаться, что такой человек, как он, обязательно обратит на подобный прокол внимание.
– А когда надо крупу добавлять? – решила перевести тему, избавляя себя тем самым от необходимости отвечать на неудобный вопрос.
– Ммм…
Протяжное непонятное мычание так и осталось им.
И вот что он этим хотел сказать?
Чуть развернулась к нему, чтобы видеть.
– И вот что это значит, Святослав Витальевич? Ваше вот это "м-м"? Или я должна ваши мысли прочесть? – отшутилась, а то уж эти самые мысли принялись всякое рисовать на этот его странный ответ.
Мужчина шумно выдохнул. А рука, лежащая на столе, сжалась в кулак.
– А сможешь? – издевательски заинтересованно отозвался он.
– Было бы хорошо, да, – призналась я задумчиво. – А то вы иногда так странно молчите и напрягаетесь в моём присутствии или сразу переводите тему. Это порождает ещё больше вопросов.
– Пожалуй, дам тебе подсказку, – прищурился Святослав и неожиданно прижался к моей щеке своей, вынуждая вернуть внимание готовке.
Ага. Готовке. А прижиматься к моему лицу не перестал, позволяя ощущать на коже своё горячее дыхание. В горле резко пересохло. И снова я задалась вопросом, каково это – целоваться. Глупое желание, но оно меня всё чаще посещало рядом с ним.
Ну и что, что старше, и мы знакомы всего ничего?
Для того, чтобы понять, нравится ли тебе человек и желаешь ли ты продолжить общение с ним, не нужно много времени. А я желаю узнать Святослава лучше. И не только узнать, но и, признаться честно, понравиться ему. Ведь мне он уже нравится. Настолько, что я невольно задумывалась о том, каково это, быть с ним вместе.
Возможно, наше знакомство не перерастёт во что-то большее. Пусть. Оно всё равно останется тем самым запоминающимся приключением, которое я буду в старости вспоминать с улыбкой и благодарностью. Тем более, до него ещё никому не удавалось пробудить во мне даже самый мимолётный интерес. И что уж там, со сверстниками я вообще никогда не могла найти общий язык, предпочитая одиночество, хотя маме говорила обратное, чтобы не волновалась. Они мне всегда казались какими-то незрелыми и недалёкими, способными только неумело и пошло шутить. Из-за этого я избегала любого намёка на отношения. Впоследствии парни от меня уже сами отстали, поняв, что со мной им нечего ловить. А всё моё время поглотила учёба. Хотя у меня были друзья – близнецы Томас и Изабелла. Надо бы им, кстати, рассказать про Святослава…
– Приготовить кашу – это ещё полдела. Ты мне не только это обещала, звёздочка моя, – просветил меня сам Святослав заботливым тоном, возвращая мысли к насущному.
– Я помню, – произнесла я негромко, сосредоточившись на помешивании.
Масло уже растаяло. Ладонь, ещё совсем недавно сжатая в кулак, обхватила мою свободную руку, вынуждая тянуться к пиале с крупой.
– И когда это вдруг я стала не только звёздочкой, но и вашей? – поинтересовалась следом.
Хотя от такого обращения звёзды в моём животе принялись полыхать ярче прежнего.
– Ты против? – уточнил мужчина, словно и нет в этом ничего такого, понемногу ссыпая манку в молоко, продолжая неспешно помешивать его другой.
В смысле, моими руками, но сам.
– Мне всегда казалось, что так называют только любимых или очень близких для тебя людей. А не первую встречную, – высказалась я как можно более нейтрально.
– Первой встречной я бы точно не позволил попытку своего отравления, так что на первую встречную ты точно не тянешь, – отозвался Святослав, отставляя пустую пиалу, продолжая мешать кашу моей рукой.
– Да? А на кого тяну? – спросила и закусила губу в расстройстве.
Зря я это сказала. Слишком откровенный вопрос. И возможно навязчивый. Не стоило так открыто. А я, как всегда, сперва говорю, потом думаю, что и кому. При всё при этом дыхание затаила в ожидании ответа. А он всё никак не наступал. Зато, похоже, каша оказалась готова. Потому как мои руки Святослав отпустил, плиту выключил, кастрюльку крышкой накрыл. Всего секунды две промедления, а после меня развернули к себе лицом, неожиданно крепко прижав за талию.
– Что ты… – пробормотала, уперевшись ладонями в мужскую грудь.
– Отвечаю на твой вопрос, – тихо проговорил он, делая шаг в сторону вместе со мной, прижимая меня спиной к деревянной столешнице. – И делаю то, что хочу уже очень-очень давно.
Сердце ускорило свой ритм. По телу пробежала дрожь. Такая привычная реакция на его хриплый и проникновенный голос. И всё равно воспринималась, как в первый раз. Никак не могла привыкнуть.
– А-а… – не нашлась я со словами, теряясь под излишне серьёзным взглядом серых глаз.
– Не бойся, не обижу, – проговорил Святослав тише прежнего, одним уверенным жестом усадив меня на стол.
Вместе с тем одна его ладонь, лежащая на талии, скользнула выше, проведя линию вдоль всего моего позвоночника, после чего обхватила за затылок, притягивая к себе ещё ближе. Я же вцепилась в мужские плечи до побеления пальцев.
– Свет… – второй раз сократила его имя, напряжённо уставившись в глаза цвета неба, находившиеся теперь особенно близко, как никогда до этого, позволяя рассмотреть в них вкрапления синего.
– Сказал же, не обижу, – повторил он сказанное ранее, продолжая удерживать меня в плену своего небесного взора.
Губ коснулся мягкий поцелуй. Лёгкий. Почти невесомый. Прогоняющий первую робость. Расслабляющий. Побуждающий на него ответить. Неловко. Неумело.
Зимний вихрь в ответном взгляде тоже не отпускал. Искушал. Зазывал. Соблазнял. Манил шагнуть в центр этого водоворота. И я, прикрыв глаза, сдаваясь этому напору, ступила в него.
В тот же миг всё изменилось. Теперь Святослав атаковал мои губы жадно, голодно. Не оставляя ни шанса на сопротивление. Его и не было. И если сперва из-за растерянности, то после, потому что преобразовалось в откровенное сумасшествие. Мысли разметало в полнейший хаос. А в теле по ощущениям настоящий взрыв сверхновой произошёл, настолько приятным оказалось чувствовать этот головокружительный поцелуй.
Мой настоящий первый поцелуй. Властный. Умелый. Подчиняющий. Вынуждающий на него ответить. И я отвечала. Всё так же робко, неуверенно и неумело, но со всем отчаянием и желанием понравиться. Наслаждалась каждой проходящей секундой, всё крепче и крепче цепляясь за широкие плечи. Чувствуя, как от горячей ладони на моей пояснице по всему телу растекается тепло, сосредотачиваясь внизу живота. Пробуждая стремление прижаться к Святославу ближе. И не просто ближе, а поделиться с ним своим жаром. Чтобы он уже перестал иссушать меня одну.