Мы выросли. На треть вымерли от «золотых уколов» и "синьки", но мы здесь.
“Мы жгли, нас давили. Нам мерили фунт,
Но мы всё ещё тут. Да, мы всё ещё тут.
Пока ангелы в горны не протрубили,
Отвечаю: "Всё гуд!". Мы горланим: "Всё гуд!"
Поколение гнилых сердец и пьяных душ. У кого телефон новее, у кого член больше, кого трахают лучше, кто трахается, как бог, чей любовник богаче. В любовника в конце концов всё и упирается. Чья тачка навороченнее, чья квартира центровее, чья шуба писцовей. Жизнь, как обоссанный лифт, в котором противно ездить, хотя ты сам же в нём и нассал. Всё доказываем окружающим что-то о собственной независимости, значимости, важности, с серьезным видом объясняя прелести высокой зарплаты в офисе. Пальцем у виска крутим, если утверждают обратное.
– Может поговорим, обсудим наши с тобой отношения?
– Ща, погоди…
– Ну и?..
– Всё, я бухой, начинай…
Нас с детства учили, что слушать собственный голос – это шизофрения, а слушать учителя, который слушал препода, который слушал доцента, который слушал декана, который слушал ректора, который слушал профессора, который слушал академика, который читал умные книжки, которые написали умные дяди, которые слушали других умных дядь и читали другие умные книжки, написанные «шизофрениками», услышавшими свой собственный голос – это нормально. Это истина. Мы зашли с конца этой цепочки. Мы – автодидакты.
Мы выросли. И забыли, как быть счастливее. Без зависти. Не облизываясь в клубах, где все кидают понты кидают и швыряются лаве. Не там, где за человека всё решают статус и бренд одежды на светских мероприятиях. Сгнили. Души сгнили. В одиночестве по жизни, но с бабками в кармане.
Что из меня получилось – до сих пор не знаю. Говорят, со мной легко и просто, когда я далеко и на фотографии. Судя по всему, из меня мог бы выйти неплохой ветеринар. Я могу внимательно и в чем-то даже участливо выслушать любую скотину. В последнее время я всё чаще думаю об этом, видимо мой первый брак тому подтверждением. Оказалось, что нет. Это так не работает. Фамилию в браке взять можно. Призвание – нет. Хотя…
– Сейчас я быстренько научу тебя готовить одно вкусное блюдо. Берём бутылку вина…
– Ну, взяла, и что дальше?
– Всё. Пей.
Вторая и третья жёны были секретаршами. «Секретутками», – брезгливо поправит меня кто-то вычурно моральный. Завидуете – завидуйте молча, отвечу я ему. От них впитал тоже сполна. Двойной секспрессо, так сказать. Один сын. Спасибо…
Нет, я не один. Когда говорят: «Красота спасёт мир», я вспоминаю, что она вечно не выспавшаяся, кроме кофе по утрам ничем не завтракающая, и вообще не могу я всё вот так и сразу. Потом думаю о дочери. Моя четвёртая жена – бухгалтер. Именно ей удалось свести мои разнузданные дебит с кредитом, выйдя в итоге на положительной сальдо и даже какую-никакую, но маржу. Спасибо…
Смысл любых отношений – вырастить из очередного полового партнёра ближайшего идейного соратника. Не достигнув желаемого, мы делаем вид, что желали достигнутого, и сводим присущий нам экзистенциализм к одному неразрешимому вопросу: является ли эрекция признаком личностного роста. Стараемся на вступать в дискуссии с некрасивыми нам людьми, которым в случае мордобоя и терять по большому счету нечего. На себя мы уже насмотрелись. Противно.
– Привет, хочу зайти к тебе сегодня вечером на ужин. Что купить?
– Ты вообще нормальный? Мы с тобой уже год, как в разводе! Никто не даёт что ли?
– Давать-то дают, а вот пожрать нормально негде…
– Сочувствую.
– Ну так можно приехать, или ты занята?
– Я тебе сейчас расскажу, как всё будет. Ты приедешь, привезёшь бутылку хорошего коньяка, большую плитку горького шоколада. Я на скорую руку приготовлю мяса с картошкой. Мы вы пьем по рюмке. Потом ещё по одной. Потом ляжем в постель. После выйдем на кухню перекурить, выпьем ещё по рюмке и вернёмся к сексу. Потом ты уедешь. На следующий день всё повторится. Потом я сама начну звать тебя на ужин, и ты начнёшь оставаться на ночь. Снова начнётся бытовуха. Мы вновь начнем скандалить. Потом ты начнёшь ужинать у кого-то ещё. У меня вновь начнётся депрессия… Давай ты поешь у кого-то другого, ладно?
– Офигеть! Ладно, поем где-нибудь в кафешке. Приятного аппетита и пока…
– Слушай своё сердце, и оно укажет тебе твой путь.
– Херню же какую-то опять укажет!
– Херня и есть твой путь…
Да, пить – вредно, курить – противно, а уходить на тот свет здоровым жалко. Жить вообще смертельно опасно для здоровья, ибо от этого умирают. Иногда так хочется залезть себе в голову, и как дать люлей всем своим тараканам! Фразу: "Надежда умирает последней" я всегда представлял исключительно в жанре "экшн": ходит она, Наденька, чумазая, в бронежилете, в руках – помповое ружье, кругом – руины, останки замученных чувств, поваленные мечты, пепелище. И бормочет себе под нос:
– Пипец… Хотелось бы уже, конечно… Но вынуждают, сволочи, вынуждают…
Жить. «Поколению 1970–1976 годов рождения, такому многообещающему и такому перспективному. Чей старт был столь ярок, и чья жизнь была столь бездарно растрачена. Да упокоятся с миром наши мечты о счастливом будущем, где все должно было быть иначе…R.I.P.», – когда-то написал один мой талантливый современник. Сцуко, но как же он был прав. Чем старше и мудрее человек, тем меньше ему хочется выяснять отношения. Хочется просто встать, пожелать всего хорошего и уйти.
– Дорогая, вынеси мусор!
– Дорогой, ты – невыносим!
– Ты любить себя хоть когда-нибудь пробовала?
– Пробовала, пальцы устают.
Надо жить. Всё, что нас не убивает – даёт нам больное чувство юмора и нездоровые методы адаптации. Я решил путешествовать по миру, пока не истрачу на это все свои сбережения. По моим подсчетам, дома буду в девятнадцать-тридцать. Самых пунктуальных в мире людей кремируют и их прахом наполняют песочные часы. Как бы не опоздать. В том числе, и к тому моменту, когда на моих книгах начнут писать: «Осторожно! Книжный продукт. Не содержит здравого смысла». И действительно, о какой нормальности может идти речь, если мы с вами даже слово «отослала» с первого раза правильно прочитать не можем.
– Девушка, Вы одна тут скучаете?
– Да…
– Я тогда стульчик у Вас заберу…
“Заводы рабочим, трибуны фанатам,
Объятия мамам, хардкор нам.
Тут каждый свободен, но щелкает счётчик.
И рвётся меж ребер хардкор вам.”
Вот мы и выросли.
Феургия
В каждом мужчине живёт добрый фей. Хотите доказать обратное, но нет в голове нужного решения? Феячьте, ищите глубже. Даже путь к сердцу, как говорят, через желудок лежит. А вы – решение! Да ещё и в голове! Тем более нужное! Не всё, далеко не всё, что лезет в голову – мысли. Это вам любая женщина подтвердит. Решение – это вам не в живого человека конечностями тыкать. Ведь всё в этой жизни конечно. Кстати, вы в простате смотрели? Тоже, говорят, с виду на сердце похожа. И путь к ней тоже через ЖКТ проходит. В направлении поисков же вас никто не ограничивает? Вот то-то же. Главное – бороться и искать, главное – найти и перепрятать. Ведь на корейской кухне гавкать не принято. Кстати, в корейке пальпировали? Тоже нет? Может быть, стоит просто сменить партнёра, и ты снова и умён, и красив и вообще настоящий мужчина в самом рассвете? И дело совсем не в том, делаешь ты куни или нет? Главное, что ты – человек хороший, а хороший человек, конечно, делает? Карлсон – тем более.
Все мы время от времени жалеем, что по утрам берём в рот только зубную щётку. С возрастом всё чаще с утра хочется чего-то покрепче. На кадык. Коньяка, к примеру. Ведь душа до сих пор требует "дас ист фантастиш", а в обозримой перспективе стыло маячит только "арбайтен унд дициплинен". А после утреннего коньяка неотвратимо хочется шахмат. Шахматисты вообще идеальны. Они часами могут молчать, хорошо следят за фигурами и знают много интересных позиций. Жаль, что в шахматах ты, как свинья в апельсинах. Навыки, как и языки, нужно развивать с детства, а ты "Brother" с английского до сих пор иначе, как "В рот хер" не переводишь, а всё туда же, искать нужное решение. Человек с чувством юмора видит в шутке долю шутки, а человек чувством юмора обделённый – унижение, оскорбление, пошлость и иной негатив.
Человека, обладающего огромной дурной энергией, остановить невозможно.
– Я тебе кофе сделала!
– Спасибо… А ротиком поработать не хочешь?
– Хи-хи…
– Не хи-хи, а неужели сложно запомнить, три ложки кофе, два кубика сахара, половина кипятка на половину холодной! Губками работай, дуй давай!
– Дорогой, ты сегодня такой весёлый, словно думаешь, я забыла все твои косяки за недавние десять лет…
Но!.. Отработала, остудила, заснул только под утро. Почти сразу приснился сон.
Я прибыл по своему конечному пункту назначения. К вратам. Встал в очередь, пошёл осмотреться. Разговорился с апостолом Петром. Беседу прервал ни о чём душераздирающий крик.
– Что случилось?
– О, не беспокойтесь! Это просто новоприбывшему вырезают отверстие в голове для нимба.
Напрягся. Через пару минут вновь леденящий душу вопль.
– А это что?
– О, не беспокойтесь! Это новоприбывшему вырезают отверстие в спине для крыльев.
Напрягся ещё больше. Начал медленно-медленно пятиться. Петр заметил, настала его очередь уходить в напряг:
– Вы куда?
– Да, я уж лучше вниз пойду, в ад.
– Вы что! Вас же там будут содомизировать и насиловать!
– Ничего, для этого у меня, по крайней мере, отверстия уже есть…
Проснулся невыспавшимся, но с песней "зашнурованного лениградца" на устах. "А мне всё похер, я сделан из мяса. Самое страшное, что может случиться – стану педерастом…" – горланил в моей низкотемпературящей башке хриплый нетрезвый голос под оркестрованный ска-аккомпанемент. Впотьмах зашел на кухню. Покурил, заново выпил кофе. Задумался. Морок потихоньку развеивался. Сквозь него постепенно проступало нечто такое… феургическое.
На тему того, что, если откинуть условности, любой филолог знает минимум тридцать один синоним к слову херня. Сантехник – четыреста семьдесят две детали с таким же названием. Лучшей встречи двух одиночеств не придумаешь. Самая сильная мышца человеческого тела – язык. Самая большая – жопа. Когда самая сильная находит приключения на самую большую… это знаково!
Все мы – и мужчины, и женщины – мечтаем. Мечтаем о волшебной любви. Не так, что постоянно, но так, чтобы иногда. Чтобы встретились, заискрили, вспыхнули, распалились, заземлились, и на утро партнёр рассеялся. Как туман без следа исчез. Вместе с мороком. Как будто его никогда и не было. Чтобы никаких тебе проблем, а лишь воспоминания. Волшебные. А сказки бывают русские народные, а бывают и Ганса Христиана Андерсена.
Ведь по утрам просыпаются все. Одни, чтобы начать великие дела, другие – мелкие, третьи – вообще ничего не начинать. Но все начинаем с туалета.
Однажды став писателем, ты обрекаешь себя быть им всегда. Неважно, куда ты движешься и что делаешь. Ты уже никогда реально не сможешь спрыгнуть с этой темы. По-хорошему ты относишь себя к хорошим людям, но они почему-то по-любому приносят тебя обратно. Это сродни мафии – ты уже узнал слишком много.
Веяние времени у нас такое, тренд – и без того убогое клиповое мышление в нас тихой сапой сменило мышление мемовое. Ты ей вместо тысячи слов картинку с букетом, она тебе в ответ вместо загадочной улыбки двусмысленный анекдот с подтекстом. Когда со временем по отомрёт и это, взамен окончательно пришествует "мышление эмодзи", писатели вымрут, как класс, а для того, чтобы мечты сбывались, рядом должен быть молчаливый волшебник, а не болтливый сказочник.
Когда пишешь – болтать не получается, а самые добрые сказки – это порнофильмы. Никаких тебе взрывов, убийств, все друг друга любят, целуют куда попало и во что попадут… И всегда счастливый конец. Посему затыкаюсь. Женщина должна быть небом в облаках, Незнайкой на Луне, Комсомольском на Амуре, Лениным в разливе, котом в мешке, банданой в огурцы, Ростовом на Дону и сегодня в хламинго.
– Не скажешь, который час?
– Который час.
– Спасибо.
Если полёт кукухи неизбежен, то постарайтесь её хотя бы по интересному вектору направить. Наслаждайтесь моментом. Моментом уходящего спозаранку волшебства.
Интернационал
(НЯМ-НЯМ, БУЛЬ-БУЛЬ и ТЫК-ТЫК)
Не понимаю, как можно не любить социальные сети? С их появлением люди начали думать, что их жизнь кому-то интересна, а они сами кому-то нужны. Социальные сети дают нам прекрасную возможность обменяться заблуждениями, поделиться фобиями, отдохнуть от здравого смысла и отбросить приличия. К примеру, если у женщины на персональной странице нет ни одной фотографии с мужчиной, значит их у неё несколько. Именно здесь можно высказать свое мнение, которое никто не спрашивает – и тебе легче, и всем остальным похрен. Человек, у которого нет аккаунта в социальных сетях, вызывает в нас сначала удивление, а потом – жалость. В конце концов – зависть. Ведь в наше время, чтобы встретиться с кем-то, недостаточно выйти из дома, нужно ещё умудриться выйти из интернета. Вот в чем беда. Даже со своей женой.
– Дорогая, – очередным безликим вечером второй волны содомии я решительно отложил в сторону смартфон. – Давеча я посмотрел твои посты в социальной сети и подумал, неужели тебе больше при живом муже заняться дома нечем?
– Да у вас, у мужчин, только два инстинкта: ням-ням и тык-тык! – отрываясь от написания очередного фемдомного поста в прогрессивную женскую группу, пробурчала в ответ жена, но телефон на всякий случай тоже убрала с глаз моих подальше.
– Позвольте, а как же буль-буль?
– Буль-буль – это рефлекс. Так что обойдёмся без него.
– Если рефлекс, то приобретённый от младенческого цемк-цемк. Поэтому возражаю, ням-ням без буль-буль – моветон!
– А буль-буль без тык-тык, что? Комильфо что ли?
– А вот это – уже сопутствующее.
– Сопутствующим может быть собачий корм в продуктовом магазине, или минералка в винном. На край облысение в следствии приёма таблеток от импотенции. Тык-тык же в случае буль-буль – это вишенка на тортике. Правда не все до этого момента дотягивают. Так что не плоди мне котов, Каждый раз, когда женщина отказывает заслуживающему того мужчине в сексе, где-то рождается котенок, который будет жить у неё после сорока лет. У нас с тобой и так уже четыре кошки, поэтому буль-буль не нужен!
Халатность, всё-таки, не такое уж и плохое женское качество, если под халатом ничего нет. Но интересно, почему иногда так сильно хочется секса, что потом рррраз… и как рукой сняло?
– Знаешь, что-то сердечко у меня тук-тук, да и время уже тик-так. Тык-тык на ням-ням – большой риск хрр-прр…
– Как будто буль-буль не хрр-прр!
– Тоже верно, готовь ням-ням, я мигом за буль-буль. Ты меня цемк-цемк, мы с тобой хрр-прр, а с утра уже тык-тык.
– Если дзинь-дзинь не проспим…
– О′кей. Поставлю на будильник музыку для секса, чтобы заглушить хруст суставов.
– Минуты на три, больше не нужно!
– Вот, точно! Управимся! Погнали!
И вот уж полночь близится, а сытости всё нет. Во времена моей молодости тоже были социальные сети. Содомии не было, а стены в подъездах были. Пишешь "в режиме инкогнито" перманентным маркером чье-нибудь имя, а через день вот тебе и статусы, там тебе и комментарии. От таких же, как ты "невидимок". Но ни о чём нельзя жалеть в этой жизни. Случилось – сделали и живите дальше. А если не случилось? Так может вам не того и надо? Полной ясности здесь не будет никогда. Учитесь действовать в режиме частичной неопределенности.