Совсем спятила старая. Опочивальню Лидии Григорьевны, которая с недавних пор уже принадлежала Гаррику, она считала своей! Впрочем, если ей таки удастся доконать нового владельца всей недвижимости, то... Сейчас вколют укол, дурачком сделают, заставят подписать новые бумаги и... И никого уже не надо убивать! Ловко...
Гаррику пришла в голову идея время потянуть:
- Что значит: "В моей опочивальне"?! Вы хотели сказать... "в бывшей опочивальне Лидии Григорьевны"? Что-то я не помню в моём особняке находилась ваша опочивальня!
Но старуха пропустила эту реплику мимо ушей. Она стала усердно рыться в растянутых карманах. Тогда Гаррик тыкнул пальцем в фото, которые двумя рядами висели на стене.
- А кто эти люди?
- Это? Ха! Это наша доска почёта!
Так ничего и не поняв, Гаррик, ведомый под руки в соседний интерьер, сочинял оправдательную речь. Он понимал, что справедливость восстановить будет трудно, но постепенно перевести разговор в конструктивное русло не мешало - вдруг поможет? Захотелось напомнить старым идиотам о деталях вчерашнего вечера и текущей ночи:
- Вспомните, пожалуйста, события этой ночи, постарайтесь вникнуть! Когда мы, по вашему выражению, "так бездумно развлекались" в опочивальне Лидии Григорьевны, я грешил не больше Ады и даже останавливал её, между прочим! А теперь получается, что Ада - ангелочек, ни в чём не виновата, а я - монстр, да?
- "Оштанавливал"! - зашамкала старуха. - Гы-ы... Он её, ты ж понимаешь, "оштанавливал"!
- Да, останавливал! Вот проснётся она - и всё подтвердит!
Охранник и ведьма переглянулись. Страж кивнул на ширму, которая стояла в двух шагах. Тут бесприданница вспомнила что-то, хлопнула подагрой себя по лбу, достала из кармана вставные челюсти и стала их в рот запихивать. Потом, уже в другом кармане, она нашла духи и пшикнулась ими пару раз. Духами Лидии Григорьевны! Потом, наконец, отправилась за ширму, по пути продолжая ворчать:
- Ну и джентльмены нынче пошли! А я ещё хотела с ним подружиться, с таким идиотом...
Из-за ширмы, через верх, полетели её тряпки, вплоть до убогого белья. Одна из тряпок упала Гаррику на плечо. Он содрогнулся: "Жест дружбы, надо понимать!"
Затем произошло такое, отчего можно было запросто в обморок упасть: из-за ширмы выскочила, вся расфуфыренная... Лидия Григорьевна! Вместо тяжёлых очков на ней были пляжные дымчатые, а вместо ситцевых лохмотьев, старой растянутой кофты и свалянного платка типа "оренбургский серый", её снова украшало шёлковое сари и большая курортная шляпа...
Гаррик ощутил, как к горлу подкатила тошнота. В ноздри и уши ударила газировка вкуса мятной жвачки... или пертуссина... Вспомнилось детство...
Дальше Гаррик ничего не помнил. А когда вновь открыл глаза, увидел вокруг себя белое сияние и... ангелов!
Сияние лилось от нескольких источников: от лампы дневного света, от свежевыкрашенных дверей и от белых простыней, которых в интерьере было много. Незнакомый зал был уставлен образцово застеленными кроватями, на которых почивали пожилые личности. Все они глазели на Гаррика с огромным любопытством. Он не выдержал:
- Мы с вами в рай попали, да? Все вместе? В лесу пожар случился или... взрыв? Мы что - погибли, да?
- Ага! "Умерли все"! - шепнула Лидия Григорьевна и поправила ему покрывало.
Стерва Ада, неизвестно откуда взявшаяся, сидела очень близко, тоже вся в белом, и ласково смотрела на него. Она улыбалась! Исчадие ада, похоже, исправилось. Жаль, что лишь после смерти.
Помимо белоснежных халатов на сидящих вокруг Гарика людях были белоснежные бахилы, способные скрыть любую подагру и любую обувь. Менты тоже были в бахилах, и теперь никто не мог их обвинить за неодинаковый фасон в обмундировании.
Где-то хлопнула дверь, в комнату ворвалась молодая личность женского пола, тоже вся в белом, на вид лет двадцати. Гаррик извернулся на кровати, пытаясь разглядеть у неё за спиной хотя бы что-то похожее на крылья. Но крыльев не было.
- Не надо так реагировать на девушек, ведь вы уже женаты, - произнесла Григорьевна с сарказмом.
- Я?! Женат?!
- Ага, - подтвердила бывшая покойница. - В следующий раз будете внимательно читать то, что подписываете!
Она выложила на Гаррика кипу бумаг, прямо на одело.
- Не шевелитесь, а то всё рассыплется, собирай их потом!
Снова хлопнула дверь, и в помещение вбежали ещё несколько девушек, тоже очень миловидные и все как одна без крыльев. Они стали ухаживать за пожилыми личностями, лежащими на кроватях: вытаскивать из-под них утки, давать снотворное, отключать капельницы. Сделав работу, они убежали. А Лидия Григорьевна снова стала утверждать, что он женат, причём, на ней.
- Ладно, женат, так женат, как скажете, - буркнул Гаррик.
- Люблю сговорчивых! - обрадовалась бывшая покойница. - И, что самое интересное, вас на мне женили уже после моей... кончины... а вы ничего не заметили!
Гаррик уже не нервничал, ни по какому поводу. Сопротивляться было бессмысленно... Ведь он - в раю...
Однако ноздри поймали знакомую вонь. Этого стоило ожидать! Так и должно было случиться. Всему когда-то приходит конец, вот и райские видения заканчивались. То была клиническая смерть, определённо. Теперь снова придётся окунуться в нормальную жизнь, полную вони, старых любовниц и старых фобий... в суровую действительность...
Суровая действительность не дремала. Уже через секунду его заставили читать бумаги, лежавшие на одеяле. Одна из подписей на документах была его собственная! То было свидетельство о браке... О браке с кем-то по фамилии "Петровская"!
Гаррик изучал бумаги нарочито долго, с самым невозмутимым видом. Лидия Григорьевна, глядя на него, веселилась:
- Смотри-ка! Исправился! Вчитывается! И совершенно не испуган! Морда ящиком! Вот это выдержка! Значит, с ним можно делать дела, а?
Охранник, тоже весь в белом, важно поддакнул:
- Думаю - можно!
Лидия Григорьевна, улучив момент, махнула кому-то стоящему в дальнем углу помещения. Гаррик и глазом не успел моргнуть, как перед ним нарисовался Павлик. Он тоже был в белом халате и фирменных бахилах.
- Гарри, вы мне очень понравились, вы почти такой же смышлёный, как и мой сын! = воскликнула Лидия Григорьевна. - Оставляю вас с ним наедине. Вы ведь давно не общались?
После этих слов липовая бесприданница покинула сверкающий белизной интерьер. Вся остальная компания повскакала со стульев и тоже понеслась вон из палаты.
Павлик уселся на место матери, тяжело вздохнул. Гаррик накинулся на него:
- Так ты, подлец, свою мать на меня натравил? Игра у вас такая? Делать нечего?! Мамаша у тебя - монстр! А ты говорил, что она на даче цветочками любуется, в гамаке болтается!
- Сначала всё так и было, а потом ей это дело надоело. У них в Америке долго сидеть без работы никто не привык. Штаты не страна, а "трудовой лагерь с усиленным питанием"!
- Так она в Америке живёт?!
- Мама давно вышла замуж за американца и уехала с ним, оставив на меня квартиру и дачу. Я пока не тороплюсь уезжать. У меня тут личная жизнь потихоньку налаживается.
- И кто же эта счастливица?
- Не обижайся, но это... Ада.
- Ада?! Ты решил жениться на родной сестре?!
- Она - дочь охранника, а моя мама её удочерила для дела...
От обиды у Гаррика помутнело в глазах. Вечно этот Павлик дорогу переходит! Теперь понятно, почему Ада проявляла относительную холодность в сексе. Они ведь с ней практически ничем не занимались - так, одни валяния по койке и поцелуйчики! Пришлось прогнать мысли о женитьбе, перейти к делам.
- А почему ваша дача такая зачуханая?
- Наша дача не здесь, в другом месте. А то, что ты видел, бывший пионерлагерь. Мама выкупила его для дела, с прицелом на будущее...
- На какое будущее?
- На светлое. Начну с самого начала. Я действительно сын Лидии Григорьевны, но с некоторых пор не единственный... У моей мамы теперь много приёмных детей, включая и тебя, если ты не против...
Павлик с мамой ("и компания") планировали спасать раковых больных и брошенных стариков. Для этой цели уговаривали их страховаться в пользу фирмы "Лидия Петровская и компаньоны", а не в пользу каких-то там родственников, которые зачастую только и ждут твоей смерти, чтобы страховку заполучить или наследство.
- Если раковый больной только что узнал, что неизлечим, а ему по паспорту лет сорок-пятьдесят, то ему надо иметь дело с нами, а не с тупой и алчной больницей, где, к тому же, даже обезболивающих нет! Мы делаем им липовые похороны, вызываем представителя страховой конторы, показываем гроб и свидетельство о смерти, оформленное своим человеком.
- Своим доктором?
- Да. Он, как правило, ставит диагноз: "Травма, не совместимая с жизнью" или что-то в этом роде...
- Имитируете автокатастрофу или несчастный случай?
- Именно! На полученные от страховки деньги селим клиентов в шикарные условия, где имеется евроремонт и всё такое прочее.
- А если страховочных денег не хватит?
- На этот случай у мамы имеются свои собственные, очень солидные сбережения!
- Ладно, в сорок-пятьдесят ещё можно жизнь застраховать, и на большую сумму, а кто станет страховать глубоких стариков?
- На содержание стариков планируется отчислять из сумм страховки более молодых клиентов.
- Ну, вы и размечтались! Утопией попахивает!
- Эта утопия пока работает! - обиделся Павлик.
- Как долго?
- Вот уже три месяца!
Поняв, что Гаррика и его мамашу не переубедить, что весь их проект - до первого нормального милиционера, до первой вдумчивой комиссии, Гаррик решил просто полюбопытствовать:
- А в самом первом зале прокажённые у вас лежат, или как? Те, которые "не заслужили"?
- Молодец! Хорошо, что напомнил! Я про них забыл! Ты доску почёта видел?
- Ну...
- Это наши "герои". Они в других домах престарелых няньками и санитарами работали, плохо себя вели, били пациентов. За это им положено пару месяцев полежать у нас в предбаннике - в качестве декораций, для создания атмосферы реализма, заодно исправиться немного, подумать, повонять...
- А где вы их берёте? Киднеппингом промышляете?
- Это всё с согласия местных властей, по договорённости, - сказал Павлик и подмигнул. - Местным чинушам неохота возиться с больными и престарелыми, вот и отдают нам на откуп эти... "декорации", мебеля в человеческом обличье... Не бесплатно, конечно.