Я знал это. И миллионы американцев тоже знали об этом. Кейт Мартин был широко известным героем войны во Вьетнаме. Он был одним из немногих, кто сохранил известность даже после его захвата. Что это было - три с половиной года военнопленным? Тяжелые годы для любого мужчины. Когда их выпустили, они были почти людьми: ослаблены болезнью и голодом; раненые остро нуждающиеся в медицинской помощи. Все столкнулись с эмоциональной адаптацией, некоторым потребовалась длительная терапия, прежде чем они смогли вернуться к нормальной жизни в мирном обществе.
Меня бросали в тюрьмы, заключали в грязные и отвратительные места, и охранники жестоко обращались со мной, когда полевые операции заканчивались неудачей. Но мне никогда не приходилось терпеть длительное плохое обращение со стороны этих несчастных военнопленных. Тем не менее, я чувствовал отдаленное родство с теми, кто вёл унылую жизнь в убогих лагерях для военнопленных Ханоя. Или тех, кто там погиб.
Мартин выжил. Освободившись, он не стал отказываться от рассказа о том, насколько это было тяжело. Он вернулся домой в звании полковника и использовал свое положение, чтобы встать и выступить в защиту менее красноречивых военнопленных. Для некоторых он был слишком откровенен, но ему немедленно заткнули рот и вывели из поля зрения общественности. Однако вскоре его карьера продолжилась, но с гораздо меньшей помпой.
«Мы не хотим торопиться с этим», - предупредил худой генерал слева от Джарретта. «Кейт Мартин слишком известен в Вашингтоне, чтобы мы не пытались как можно дольше скрывать его отсутствие. Если Белый дом не поднимает шума из-за этого, может, нам стоит подождать еще немного. Нам чертовски повезло, что в президентской администрации есть такой человек, как Мартин, где он может оказывать необходимое нам влияние ».
«Ага», - прорычал Бромли. «У него быстрое выступление, но он не выйдет на бис, если мы не сможем найти сукиного сына. Он выскочка, пытающийся целоваться, как напористый Джордж Кастер, пока какой-то умный сиу не урезал его размер. Меня не волнует, будет ли Мартин светловолосым парнем президента; Я предлагаю бросить его и вместо него посадить на доску Клайда Буркхардта ».
Ответ генерала Джарретта удивил всех, в том числе и меня. "Я слышу возражения?" - рявкнул он. Прежде чем что-либо было предложено, он с силой ударил сжатым кулаком по столешнице. "Сделано!" он постучал и поднялся на ноги с живостью, которая не соответствовала его шестидесяти одному году. Было совершенно очевидно, что, поскольку до выхода на пенсию по закону оставалось всего несколько месяцев, Джарретту было наплевать, кто сидит в совете директоров. Он все равно контролировал это железной рукой.
Остальные генералы вскочили. Они стояли, ожидая, когда начальник штаба выйдет из комнаты. Стенографистка ушла. Джаррет задержался. Он покачал головой, отпустив остальных членов правления. Я пошел с ними.
Генерал Джаррет протянул руку, чтобы преградить мне путь, когда я подошел, чтобы обойти его. - Вы не получили от этого многого, правда, мистер Картер? Он действительно меня помнил.
Я знал, что не стал бы наблюдать за пятиминутной конференцией Пентагона на высоком уровне, если бы она не вызывала значительный интерес для человека, который меня на нее послал. «Полагаю, я слышал то, что хотели, чтобы я услышал, генерал».
Мой начальник - Дэвид Хок, серьезный директор и начальник операций AX, подпольной разведывательной организации без официального устава. Хоук управляет темными, всемирными действиями AX так же ловко, как требовательный маэстро дирижирует хорошо отрепетированной симфонией. Моя работа в AX длилась достаточно долго, и я накопил завидный стаж, несколько шрамов - не уродующих меня - и огромное уважение к Дэвиду Хоуку. Стаж работы в AX никак не связан со стажем работы. Это более тесно связано с выживанием. Я дошел до того, что Хоук сменил мой псевдоним, чтобы носить кодовое обозначение N3. Только оперативники могут получить статус «N». Мне никогда не сообщалось, сколько N агентов у AX или кто такие N1 и N2 ... или кем были. Я подозреваю, что они оба мертвы. В этом бизнесе только рабочие могут рассчитывать на определенную пенсию.
«Я бы не хотел, чтобы вы создавали ложное впечатление, мистер Картер». Голос Джарретта был резким и торжественным. «У генерала Мартина есть недоброжелатели - люди с искренней целеустремленностью, - которые не могут мириться с радикальным отходом от давних традиций. В некоторых случаях эти очень высокопоставленные офицеры рассматривают Мартина как угрозу - не для себя, а для нашего дисциплинированного учреждения.
«Мартин молод, смел и решителен. Он закаленный в боях офицер, хорошо зарекомендовавший себя под огнем и заслуженный быстрого продвижения по службе. То, что его семья имеет богатство и значительное политическое влияние, не имеет ничего общего с его выдающимся карьерным ростом. Во многих отношениях он напоминает своего дядю, сенатора Стедиера, чья жесткая и ястребиная позиция во время вьетнамского конфликта была подвергнута резкому возражению Мартином. Тем не менее Кит охотно служил своей стране, сражался с выдающейся храбростью и был за это удостоен чести. Как ни странно, когда ему должен был быть вручен Крест за выдающиеся заслуги на церемонии награждения, проводимой в армейском госпитале Леттермана по его возвращении из Юго-Восточной Азии, Мартин отказался принять его от своего отчима, который, как вы, возможно, знаете, является генерал-лейтенантом в отставке. . Вам знакома эта предыстория? "
«Не в подробностях, генерал».
«У меня нет времени учить вас. Я упоминаю об этом только для того, чтобы сообщить вам, что генерал Мартин остается загадкой для многих людей. И просить вас сообщить мистеру Хоуку, что я полностью доверяю ему. Я уверен, что любые шаги, которые он предпримет в этом вопросе, будут разумными и быстрыми.
Генерал Джарретт не дал мне возможности подтвердить, что это единственный способ, которым Хоук справится с любым заданием. Он развернулся и зашагал прочь.
Я остался один в большой тихой комнате.
В нем царила мрачная и одинокая атмосфера.
Встреча открывалась и закрывалась в такой поспешной и зловещей манере, что я чувствовал, что многое осталось недосказанным.
Должна быть причина, по которой генерал Кейт Мартин отказался присутствовать на решающем заседании Стратегического совета безопасности.
Я задавался вопросом, был ли его прогул по приказу Белого дома.
Если президент был причастен к тому, чтобы продлить отсутствие Мартина, происходило какое-то весьма своеобразное мероприятие.
Это было маловероятно. Все это могло быть уловкой непредсказуемого Кита Мартина.
Я бы не получил никаких ответов, стоя здесь и мечтая о ситуации.
Хоук ждал, что я проинформирую его о том, что произошло. У него есть несколько ключевых деталей, чтобы заполнить пробелы в этой безумной головоломке.
Вторая глава.
Утренний транспорт, пересекающий Арлингтонский мемориальный мост в сторону округа, был слабым и ненамного тяжелее на север, по 23-й улице. Я свернул на Нью-Гэмпшир-авеню на Вашингтон-Серкл. Ремонт улиц на Коннектикут-авеню возле подземного перехода сократил движение вокруг DuPont Circle до одной полосы.
Я поставил машину на отведенное для меня место в подвальном гараже отеля DuPont Plaza. Используя аварийную пожарную дверь, чтобы добраться до переулка, я прошел по часовой стрелке до середины Круга и миновал посольства Ирака и Нигерии. Было тихое утро.
Первый алфавитный список в справочнике в вестибюле Хаттермана - это «Альянс за мир», расположенный в люксе 514. Я всегда подозревал, что это прикрытие для чего-то еще. Второй список - это Amalgamated Press and Wire Service. Это выглядит законным, но это не так. Это прикрытие для AX, который занимает большую часть третьего этажа.
Приемная была пуста. Обычно это так. Очень мало AX-активности осуществляется под открытым небом. Сразу после того, как я вошел, из скрытого динамика раздался знакомый голос. «Входи, Ник. Моя дверь открыта.
Мое присутствие было обнаружено термочувствительным электронным устройством, спрятанным в дверной коробке. Визуальная идентификация была произведена по видеоизображению, снятому невидимой телекамерой и переданному на несколько экранов мониторов, стратегически расположенных в нескольких офисах.
Хоук откинулся в кресле с высокой спинкой, положив ноги на открытый нижний ящик стола. На этот раз он не курил и не жевал незажженный окурок одной из своих дешевых сигар. В его пепельнице размером с колпак лежали с мокрыми концами туши четырех изрезанных зубами окурков. Я всегда могу судить о настроении Хоука по тому, как быстро накапливаются его окурки. Это был не один из его лучших дней.
«Сядь, Ник», - пригласил он, наградив меня легким изгибом губ. Это самое близкое к тому, что он когда-либо подходил к тому, чтобы вызвать улыбку. Он протянул коробку с сигарами. Я покачал головой. Человек с сильным животом должен терпеть сигары Ястреба, не говоря уже о том, чтобы их курить. Я вытащил свою пачку сигарет частной формулы.
После того, как мы закурили, он дал мне немного расслабиться. Это само по себе было не в его характере. Ястреб - беспокойный, динамичный человек, которому, кажется, нужно постоянно находиться в движении. Его хронологический возраст, который, как я предполагал, составлял около шестидесяти, и то, как ему было позволено проводить свои уникальные операции, - это два из многих хорошо хранимых секретов AX. То, что он пользуется огромным влиянием на высших уровнях правительства, - нет. Он так же усердно работал, чтобы держать AX в неизвестности и его избранный персонал невидимым, как и для успешного выполнения порученных ему секретных миссий.
«Как ты себя чувствуешь, Ник, мой мальчик?» - наконец спросил Хоук.
Если когда-либо и было указание на то, что я не буду чувствовать себя так хорошо после того, как Хоук рассказал мне, что он имел в виду, этот заботливый подход телеграфировал плохие новости. Его дружелюбное, неожиданное беспокойство и дружеское приветствие вызвали во мне предупредительный сигнал. У животных и насекомых возникает одно и то же интуитивное чувство перед самым разрушительным землетрясением. Когда Хоук придерживается отцовского подхода, работа обычно оказывается политической и чрезвычайно деликатной.
«Прекрасно, сэр», - ответил я на его вопрос и на этом остановился. Мне было интересно, что вызывает сдержанность Хоука. Он был не из тех, кто уклоняется от неприятной темы.
«У меня есть кое-что, что я хочу, чтобы вы увидели», - сказал он.