Натянув и пристегнув брюки, я скатал рукав рубашки с свободными манжетами и надел куртку. Я был гораздо увереннее выходить из кабинки, но вид охранника в униформе, стоящего прямо за дверью туалета, все же вызвал легкое предупреждение. Я подошел к ряду умывальников и включил воду, ненавязчиво используя зеркало перед собой как зеркало заднего вида.
Я наблюдал, как вооруженный охранник облизнул губы, а затем сунул руку в пиджак. Револьвер в кобуре был у него на виду. Это могло быть приманкой, чтобы сделать меня неосторожным, пока он вытаскивал какое-то дьявольское устройство из своего пальто. Прежде чем он смог изменить движение руки, Вильгельмина оказалась в моей руке, предохранитель отключен, и давление пальца на спусковом крючке ослабло.
Мужчина застыл, его пальцы и глаза широко открылись. "Не надо!" все, что он мог вымолвить, прежде чем он замолчал и повиновался. Я отодвинул свой пистолет, так что он был спрятан за клапаном моей куртки. Дуло указвапло на живот стражника.
Я сказал. "Стой здесь!" «Теперь, прежде чем кто-нибудь войдет и не попадет на мою линию огня».
Он запинаясь, осторожно продвигался вперед. Его голос был высоким. «Вы меня неправильно поняли, мистер», - заскулил он. Его выдающееся кадыкское яблоко покачивалось, когда он говорил. «Вы не понимаете. У меня для тебя просто конверт. Доставлен через специальныого курьера. Он здесь, у меня в кармане ». Он был достаточно мудр, чтобы не указывать на это.
Он мог говорить правду. Прежде чем я приму его или любой конверт, мне нужно было получить несколько ответов. «Почему ты не позвонил мне по бесплатному телефону, чтобы я знал, что ты задумал?»
«Черт возьми, я не знаю, кто ты. Имя мне не назвали. Боже ... Не думаю, что хочу знать, кто ты. Просто позволь мне передать тебе конверт и убираться отсюда ».
«Тогда как вы смогли меня опознать?»
"Не вас. Ваш багаж. Послушайте, я не знаю, кто ваши друзья, но они смогли посмотреть весь входящий багаж с рейса 131 через рентгеновский сканер. Затем ваша сумка вышла на карусель с полосой зеленой ленты, приклеенной с обеих сторон багажной бирки. Вот что я должен был искать. В твоей сумке должно быть что-то особенное. То, что никто другой не вез бы.
Были: Вильгельмина, Гюго и Пьер. Хок, конечно, знал бы это. Обычные процедуры AX для связи с агентом на месте исключают любое использование системы громкой связи. Я посмотрел на свою сумку. Узкая полоска цветной ленты на бирке ускользнула от меня. Я снова убрал пистолет в кобуру. «Ты рискнул, загнав меня сюда вот так».
Молодой вспотевший мужчина вздохнул с облегчением. «Теперь я знаю это. Я не ожидал, что наткнусь на кого-нибудь, кто будет так встревожен. Я не должен был передавать вам пакет открыто. Это был мой первый шанс. Могу я отдать его тебе сейчас? »
Парень, вероятно, был честен, но я оставался настороженным. Я отступил на два шага. "Все в порядке. Выньте это. Медленно ... очень медленно. Держите это на виду. Положите его лицевой стороной вверх на стойку для раковины. Теперь иди назад повернись и уходи.
Я не хочу видеть тебя где-нибудь в поле своего зрения, когда выйду. Понял?"
Облегченный мужчина сделал в точности то, что ему сказали.
Запечатанный конверт был толстым. Я взял его, зажав уголок двумя пальцами. Охранник не проявил особой осторожности, так что, вероятно, это было именно то, что он сказал. Только он не собирался его открывать. Я поднял его против света над зеркалами. Никаких межкомнатных проводов. Напечатанное на лицевой стороне имя - Amalgamated Press & Wire Service - вселяло надежду. Когда я прочитал дополнительные слова: «Отделение N3», все давние сомнения развеялись.
Он содержал ксерокопию результатов исследований группы психиатров, размещенных в Армейском медицинском центре Фитцсаймонса в Денвере. Предметом доклада был полковник Кейт Мартин. Маршрут показал, что результаты не были отправлены обратно в больницу Леттермана, хотя Кейт Мартин отправил. Комментарии на полях в своеобразной каракуле Хоука показали, что отчет был взят из обычных каналов, чтобы его отложил военный генерал-хирург. Это стало специальным контролируемым делом, хранящимся в закрытых секретных файлах.
Во время одиннадцатимильной поездки по автостраде Бэйшор я редко выглядывал наружу. Моя голова утонула в странном отчете. Ястреб, должно быть, использовал какие-то быстрые приемы, чтобы заполучить его. Факсимильная передача по междугороднему телефону принесла пятистраничный анализ в Сан-Франциско намного раньше меня. Я закончил читать и стал ориентироваться. Парк Candlestick был справа. Так был залив. Вода была серой и неспокойной. Я свернул листы отчета и сунул их обратно в конверт.
Они много рассказали мне о Ките Мартине, что мало кто знал. Резюме было подробным, интересным ... и немного пугающим.
В Фитцсаймонсе Мартин прошел многочисленные тесты, в том числе инъекции пентотала натрия, гипноз, техники словесных ассоциаций и обширные сеансы с психологами и психиатрами. Сначала его сочли разумным сотрудничать. Позже он проявил негодование и проявил явную нестабильность. Отмечались периоды глубокой депрессии. Иногда он достигал порога непредсказуемого насилия. У него были глубокие разочарования во время бодрствования и тревожные кошмары во сне.
Несмотря на множество негативных аспектов оценок, окончательный прогноз был заметно оптимистичным. За одним исключением врачи в Fitzsimons были единодушны в прогнозе, что изменчивые поведенческие тенденции Мартина уменьшатся, когда он приспособится к нормальной среде мирного времени. Было рекомендовано длительное амбулаторное лечение.
В приложении к отчету показано, что лечение проводилось в течение значительного периода времени. В нем также было оговорено, что Мартин не будет назначен на службу в боевом командовании. Он не мог служить с боеспособными войсками или иметь возможность наблюдать какие-либо реалистичные боевые маневры. Главный хирург согласился. Он ограничил Мартина выполнением ограниченных обязанностей на тихой штатной работе, где можно было избежать любого чрезмерного давления.
Отчет дал мне полезную информацию о характере человека, которого я буду искать в районе залива. Одно предупреждение прозвучало громко и ясно: к Киту Мартину нужно обращаться осторожно. Если бы я получил на него ярлык, я бы точно не стал его толкать. Мой перевод технического жаргона, используемого психиатрами, убедил меня, что Мартин, если он перевозбужден, может реагировать беспорядочно и опасно.
Снова собравшись с мыслями и усвоив отчет о Мартине, я попытался вписаться в действия Лейтона и Уайлера. Обращение, которое они оказали мне, казалось несовместимым с тем, чего они надеялись достичь. Это было мягко по сравнению с тем, что они могли бы сделать. Если они хотели, чтобы я был выведен из обращения, почему бы не увезти меня куда-нибудь и держать без связи с внешним миром, пока Мартин не появится в Вашингтоне?
Возможно, Хоук переоценил значение, придаваемое отсутствию Мартина. Похоже, спонсоры Лейтона и Уайлера считали, что Мартина легко найти в Сан-Франциско. То есть, если бы он не был предупрежден. Я решил, что Лейтон и Уайлер задержали меня на время, достаточное для того, чтобы Мартин успел переехать и замести следы. Мартин не хотел, чтобы его нашли, особенно не сегодня.
Все это было чрезвычайно загадочным. Что он делал в Сан-Франциско, чтобы заставить его задержаться в отпуске и не просить о продлении срока? Это не могла быть секретная работа официального характера. Хоук узнал бы, что это было, еще до того, как Мартин получил задание.
Это должно было быть что-то личное. Если это было так, я посочувствовал Мартину. Я тоже не люблю, когда кто-то лезет в мои личные дела.
Также меня беспокоило, кто послал Лейтона и Уайлера перехватить меня. Это должен был быть кто-то, кто знал изнутри, что меня отправили искать Мартина.
Таксист, которым пользовалась Джинджер, меня не трогал. У него не было времени что-то сдвинуть с мертвой точки. Было много других вероятных перспектив, которые можно было заподозрить. Я выбрал сотрудника авиакомпании, который ответил на звонок Джинджер, чтобы забронировать рейс на мое имя.
Я размышлял, стоит ли рассказывать об этом Хоку, когда звонил в Вашингтон. Пришлось позвонить ему. Он хотел бы знать, что я получил отчет по факсу Кейта Мартина.
Я знал, что Хок не захочет услышать мои негативные новости о том, что меня избили. Его не интересуют проблемы, которые возникают на работе - только результаты. Он полусерьезно спрашивал, почему у меня еще нет Кейта Мартина на буксире, напоминая мне, что мужчине почти невозможно передвигаться незамеченным. Если бы подходили подходящие люди - швейцары, избитые полицейские и уличные проститутки - и многие другие, - поймать своенравного генерала было бы легко. В конце концов он посоветовал мне проявить небольшую инициативу и быстро найти Кита Мартина.
Пятая глава
С вершины Ноб-Хилла корабли, проходящие через Золотые Ворота, были видны сквозь тонкую пелену стойкого тумана. Тепло полуденного солнца скоро рассеет оставшийся туман. Швейцар отеля Fairmount встретил меня на ступеньках. Я отдал сумку долговязому юноше в неподходящей ему форме коридорного.
В вестибюле Fairmount есть что-то безмятежное. Несмотря на то, что вестибюль неоднократно ремонтировался, в нем сохранились остатки первоначальной тихой элегантности. Несмотря на жесткую конкуренцию со стороны более нового "Марка Хопкинса" через улицу, Fairmount не потерял своей привлекательности для состоятельного и благородного сегмента общества.
Дежурный не знал меня, но относился ко мне так, как если бы я был крупным акционером компании. Бирка, прикрепленная к карману его пальто, идентифицировала его как мистера Уитнера, Mgr. Он уделил мне полное вежливое внимание. Я был единственным, кто регистрировался в то время. Он обратился ко мне по имени, как только я записал его в регистрационной карточке. Он развил способность читать перевернутый почерк. «У нас есть хороший номер на десятом этаже, со стороны залива, мистер Картер. Это подойдет? "
«Хорошо», - согласился я.
Он повернулся, чтобы вынуть ключ из полки с ящиками, закрывающими стену позади него. Я бросил ему в спину. - «Какую комнату занимает генерал Мартин?»
«Он в 824 номере», - был ответ. «Но пока его нет. Его ключ отсутствует. Хотите оставить сообщение?"