ПРЕДИСЛОВИЕ
С августа 14-го года я писал эту книгу. Бросал, продолжал урывками, снова бросал. И, наконец, в 2020 году, в марте я принялся совершать финальный бросок. Я неоднократно переписывал и перекраивал получившееся, и в итоге имеем то, что имеем.
Второстепенные персонажи нарочно раскрыты слабо. Надеюсь, по ходу повествования будет ясно, почему. Сюжетные дыры залаталывались неоднократно, но избавиться от всех наверняка не смог. Впрочем, и главный персонаж получился очень «неровным», но я не хотел показывать его как типичного главгероя, который все могёт, а потому он получился какой есть.
За это время я неоднократно вычитывал книгу, но все равно то и дело нахожу мелкие ошибки, посему нужен наконец сторонний наблюдатель, который бы указал на них, и соответственно, я был бы благодарен за отклики.
Относительно двойного названия - я не смог выбрать одно, потому что они оба отражают содержимое. Прим.: Если бы АБС избрали другое название своей «Попытке к бегству», то книгу бы я назвал именно так.
Небольшой пояснительный словарь (наверное, ему место в конце, но лучше быть вооруженным с самого начала).
Я внезапно создал целый мир, хотя изначально и не планировал (да и вообще книга задумывалась изначально как SF!), но все-таки превозмог, а посему без кратких пояснений к дальнейшим событиям не обойтись.
Страны:
Арлакерис – место разворачивающихся событий. Достаточно большая по территории аграрная\ранне-индустриальная страна, основной ландшафт: равнины и холмы, на севере – тундра, Северное море. В настоящий момент находится в глубоком экономическом и социальном кризисе после войны.
Фалькенар – сосед Арлакериса на западе. Основные характеристики аналогичны вышеприведенным. Вечный враг Арлакериса из-за спорных приграничных территорий.
Минатан – сосед Арлакериса на востоке. Почти по всей длине границы тянется пограничный горный хребет. Основной ландшафт – лесистые равнины, горы, тундра. Также имеет территориальные претензии.
Хитания – страна к югу. Почти всю ее территорию занимает пустыня. В повествовании практически не встречается.
Гальвид, Хельвессия, Сефард – страны на западе континента. Сангпилл – развитая промышленная страна за океаном. На повествование не влияют.
Города и иные важные места:
(Карты рисовать не умею. Хотя и надо бы)
Реселлан – столица Арлакериса.
К западу (соответственно, здесь и далее – по возрастанию расстояния от столицы): Капулан, Севеллас.
К юго-западу: Гиремас.
К югу: Тиренар, Элимас, Ильдар.
К юго-востоку: Норисам.
К востоку: замок Тендерум, деревня Доламин.
К северо-востоку: Морисанар, Карьялис, Серметер, Рателан, Лимунар.
К северу: Октарнор, Пескарум.
К северо-западу: Немогард.
Народности:
Валаймы – северный народ, этнически родственный минатанцам, в ходе давней экспансии был культурно ассимилирован Арлакерисом.
Воинские звания:
Капрал – сержант.
Адъютант – майор.
Легионис – полковник.
Приставки «майор» и «минор» означают соответственно «старший» и «младший».
p.s. Здешняя религия – не христианство! Хотя и очень родственная ему, в каком-то смысле. К концу сюжета это темное пятно, может быть, прояснится.
Часть 1
Ритемус едва не засыпал, но кто-нибудь из заключенных то и дело поднимал шум и стучал по расшатанным прутьям, чтобы ему объяснили, по каким это причинам он, патриот своей страны, находится за решеткой. Тогда охраннник негромко, но злобно чертыхаясь, нехотя плелся к камере и наотмашь бил по пальцам деревянной дубинкой, после чего выслушивал порцию проклятий в свой адрес и шел обратно к стулу, где вновь пытался прикорнуть. Холодная бетонная стена обжигала затылок, но по-другому было не отдохнуть.
- Эй, охрана, поясни мне, вот почему ты за белых? – спросил один из арестантов. Ритемус сладко зевнул, мысленно махнул рукой на него и вновь откинулся к стене, закрыв глаза. Спустя несколько секунд он вспомнил, что начальник корпуса давно не заходил и может сделать это с минуты на минуту, и все-таки открыл глаза, не меняя позы. Почти трое суток без сна – такое еще надо выдержать. Черт бы побрал этих революционеров – не сидится им ровно, не работается. Что угодно – побродить по улицам толпами, что они называют митингом, а потом получить по орехам – лишь бы не работать. Страна и так ходуном ходит после войны, а тут еще эти самопровозглашенные борцы за права и свободы выискались.
- А, охрана? – не отставал наглец.
- Тебе палок мало? Могу добавить! – огрызнулся Ритемус, взмахнув жезлом. – Сядь на койку и заткнись. Получи удовольствие – все-таки у тебя по меньшей мере две недели заслуженного отдыха, - эти слова он сказал с нескрываемым раздражением и отвращением. Чертовы лоботрясы. Страна с колен встать не может, а они ее добить хотят.
Единственным спокойным заключенным в его отсеке был блондин в белом пиджаке и шляпе, занимавший одну из дальних камер. Его лицо казалось тюремщику знакомым, хотя он привезли его только позавчера согнутым в три погибели и в наручниках. Привык уже к нему, наверное.
В дверь постучали. Ритемус посмотрел в глазок – там стоял Таремир с конвоем и новыми заключенными. Тяжело вздохнув, он пустил их внутрь.
- Здравствуй, Ритемус, - с деланым задором поприветствовал Таремир. - Свободные номера для граждан найдутся?
- Да… Три еще, - еле ворочая языком, ответил он и спросил шепотом. – Много у вас?
- Прилично, - наклонился к уху коллега и показал за спину. В том помещении толпилось не меньше пятнадцати человек, окруженных вооруженными охранниками. Ритемус едва не пошатнулся и протер слипающиеся глаза, не спеша смиряться со столь безрадостной перспективой.
- Что-то ты совсем плох, Рит, - сказал Таремир. – Попробуй попросить, может, начальник заменит кем-нибудь, но навряд ли.
- Поспать бы, часа четыре, - пожаловался Ритемус и снова зевнул. – Больше я ничего не хочу. Поспать только. Как на свободе дела?
Таремир отвел его в пустой коридор, приказав одному из людей сторожить камеры.
- Совсем плохо. Вся столица бунтует, все части полиции брошены на подавление. Дальше будет хуже.
Ритемус застонал. Четыре дня без сна для организма совсем не полезны. Научно доказано, что отсутствие сна в течение четырех-пяти дней приводит к смерти, но его начальство это совсем не заботит.
- Все заняты, - продолжал Таремир. – Поэтому, боюсь, тебе никто не поможет.
- Ведь и тебя забрали, хотя, по штату, на каждый отсек по два охранника требуется… Что король?
- Правительство молчит, но идет молва, что скоро войска пошлют.
Ритемус вновь покачал головой, спросил, где находится начальник, и, получив отрицательный ответ, сопроводил заключенных в камеры и вновь остался один средь толпы нелюдей, где немногими развлечениями остались подслушивание тихих разговоров заключенных между собой и их прерывание при помощи верного жезла. Ритемус прислушался к разговору двух дальних камер. Столкновение демонстрантов и полиции, несколько убитых, раненые – только появление палаточных городков перед дворцовой площадью стало чем-то новым из этого рассказа.
За эти три дня он мог догадываться об обстановке только по противоречивым рассказам коллег-полицейских, и по звукам, доносившимся из окон – тысячи голосов несогласных с политикой короля долетали даже сюда вместе с теплым весенним ветерком через несколько узких окон, вырезанных почти под потолком.
- Вот ты мне скажи, зачем за этих желто-черных ты пошел? – спросил Ритемус, которому наскучило однообразие, у другого заключенного.
- Потому что ждать, пока король решится на активные изменения в стране, бесполезно, – всплеснул руками тот блондин в белом костюме, впервые подав за два дня признаки жизни. Он был примерно его ровесник, может, чуть старше, - Из-за его неспособности к политическому руководству страной мы чуть не проиграли войну.
- Не проиграли ведь, - равнодушно заметил Ритемус.
- …Благодаря простому народу, который вынес все тяготы войны на себе! У нас и так инфраструктура и промышленность из-за войны развалилась, а людей вообще… Слово сказал против короля - в тюрьму, шаг в сторону – расстрел! Ну разве так можно?
Остальные заключенные негромко поддержали его. У Ритемуса после таких пафосных речей сложилось впечатление, что этот блондин - просто один из агитаторов, которые и сами не слишком верят в то, что говорят, но он высказать накипевшее
- Наивный, - скривился стражник. – Сходил бы, почитал на досуге что-нибудь полезное, вместо того чтобы на митингах орать, а лучше бы самолично занялся восстановлением этой самой инфраструктуры, - и посуровел, - а то как орать – так все молодцы, а как работать, так желающих нет! И не будет вам никаких поблажек, пока не успокоитесь.
- И все же, почему ты на стороне короля? – не унимался неудавшийся революционер.
- Потому что я по эту сторону решетки, - широко улыбнулся в издевательской ухмылке Ритемус, и тут в дверь постучали. Снова пришел Таремир:
- Я тебя заменю на шесть часов. Начальник разрешил, но пригрозился, что не больше шести, иначе еще четыре дня здесь просидишь.
- Спасибо, - душевно похлопал по плечу его Ритемус и ушел в комнату отдыха. Не снимая фуражки и кителя, он повалился на кушетку и сразу же заснул.
***
Проспал он почти восемь часов и проснулся от далеких хлопков. Некоторое время он не мог перевести взгляд с карманных часов, и, преодолев оцепенение, побежал в свой отсек. По пути никого из старших по званию он не встретил и без проблем добрался до своего блока. Открыл ему Таремир, который успокоил его, сказав, что начальник и не думал появляться, и отвел в сторону.
- Еще просил передать, что через пятнадцать минут сборы. Мы с тобой в списках. Нас, похоже, на усиление полицейским хотят бросить.
- Как? Мы чем можем им помочь! – удивился Ритемус. – Нас хотят бросить на подавление или для массовости?
- А черт его. Я думаю, для массовости. Подержат в тылу и отправят обратно.
Раздалась серия гулких хлопков, и теперь до Ритемуса дошло:
- Он все-таки ввел войска? - спросил он, обливаясь холодным потом.
- Да, час назад прибыли первые армейские подразделения, скоро они начнут разгон демонстрантов с применением огнестрельного. Говорят, якобы из пулеметов косить будут, но мне с трудом верится, что до этого дойдет.
Ритемус стремглав побежал в оружейную, где уже заканчивали раздачу винтовок и кирас. Для охранников проводили скудный инструктаж, затем их спешно разбивали на подразделения и тут же сажали в конные экипажи и грузовики, набивая ими телеги и кузова до отказа, и вывозили из-под тюремных ворот, украшенных белыми флагами с черным драконами – символом королевского дома, и везли в город. Несколько километров предместий не предвещали ничего необычного – все те же полупустые улицы, богатые дома зажиточных граждан, чистенькие дворы и одинокие встречные экипажи навстречу – то же, что Ритемус видел несколько дней назад. Лишь недоуменно-испуганные лица немногочисленных прохожих, пялящихся на колонну, позволили закрасться сомнению в мысли Ритемуса, начавшему было склоняться к тому, что не все так плохо. Со стороны городского центра по небу потянулись толстые борозды густого дыма.
Скоро улицы совсем опустели – горожане передвигались только поодиночке, бегом, от дома к дому; их место заняли конные патрули и посты полицейских на перекрестках. Из окон беспокойно выглядывали мужчины и женщины, прикрываясь занавесками, и стоило только перевести на них взгляд, как они исчезали; матери спешно уводили домой детей, выбежавших на улицу, оставшись без присмотра. Затем появились разобранные баррикады – самодвижущиеся экипажи, кареты, мебель, кровь на брусчатке дорог и стенах, выломанные двери, выбитые стекла, и это окончательно смутило Ритемуса. К тому же его коллеги негромко переговаривались между собой, споря, будут ли стрелять по гражданским или нет, и бросят ли их, тюремную охрану, к дворцу. Эти разговоры здорово действовали на нервы, и без того нагнетая обстановку.
Их везли по окраинам; некоторые районы оставались абсолютно целыми и создавали минимальную видимость обитаемости их, но ближе к центру все опять приходило в запустение и хаос. Шум толп становился все ближе, одинокие выстрелы – все громче и чаще, голоса из репродукторов – все более хриплыми и усталыми, и сквозь этот бедлам их привозили к полицейскому участку, выдавали стальные каски, почти идентичные с армейскими, и тяжелые алюминиевые щиты в половину человеческого роста, защищавшие разве что от ударов камней, и везли дальше к линии боестолкновения.
Теперь Ритемус и его товарищи выглядели совсем как полицейские – униформа тюремщиков и стражей закона была идентичной, с той лишь разницей, что нашивки на кителях и кокарды на фуражках обозначали представителей разных организаций, но кирасы и шлемы полностью скрывали и эти различия.
Пожалуй, на этом все самое страшное и закончилось. Тюремную стражу держали в тылу, и Ритемус лишь мельком мог рассмотреть, что творилось за пробкой из полицейских, намертво перекрывших узкую улочку. Впереди высились баррикады, из-за которых летели камни и бутылки с горючей жидкостью; последняя, впрочем, сразу затухала, но еще долго чадила отвратительным гагатовым дымом, выедающим глаза. Иногда кого-то все-таки задевало снарядами, и сквозь строй бежали санитары с носилками. Однако обе стороны оставались на своих местах. Ни бунтовщики, ни полиция не шли в наступление, ограничиваясь пропагандой и метанием в стан врага камней или гранат со слезоточивым газом. Через пару часов поступил приказ отступить, и на место защитников порядка заступил бронеавтомобиль. Ритемус сначала смотрел на редкое чудо военной техники с восхищением до тех пор, пока тот не принялся поливать баррикады свинцом. Из широкого ствола вырвалось несколько длинных очередей, и толпа с криками ужаса покинула укрепления, оставив несколько тел.
- Да разве так можно? – спросил кто-то. – Поверх голов дали бы сначала, что ли. Может, образумились бы…
- Черта с два, - ответствовал кто-то хриплым прокуренным голосом. – Не хотели жить и работать за короля, значит, будут умирать за него. Поделом им. Вот теперь, может, и протрезвеют.
Армейские саперы подорвали баррикады, и колонна солдат вслед за броневиком двинулась по улице. Толпы и след простыл – испуганным кучками людей в спину стрелять никто не стал, и затем тюремщиков вновь отвезли на место их работы, дав понять, что их могут задействовать снова.
На следующее утро им не пришлось никуда ехать, чтобы остановить революцию, – она сама пришла к тюрьме и осадила ее, – сотни людей стояли за заполненным грязью рвом, выкопанным две или три сотни лет назад и уже полузасыпанным, и кидали в бойницы высоких стен камни. Начальник был в растерянности – приказа сверху не было, и в качестве превентивной меры половину гарнизона в полном вооружении выгнали на стены, хотя численный перевес был явно не на стороне осажденных.