- Что такое ?
Я даю ему номер, по которому хочу позвонить.
«Мистер Сазерленд, шестая кабина», - объявляет она несколько мгновений спустя.
Я беру ПРЕСТО. Звучит как удар. Два выстрела.
- Привет! - сказал глухой голос Хоука.
Сейчас три часа ночи на его стороне Атлантики. Боже ! приятно это слышать. Он все еще там! Я хочу кричать от радости.
- Я ждал твоего звонка, Ник, - говорит он.
Внезапно я не знаю, что сказать.
- Ну, сэр, эээ… я…
- Давай, не волнуйся. Вы бы разочаровали меня, если бы не позвонили.
К сожалению, мне приходится говорить ему:
- Прошу прощения.
- Извини, Ник. Но вы должны понимать, что вы все еще в той же точке.
- Простите ?
- Я отлично понимаю Но остались только здесь ждать вашей проверки.
Что доказывает вам, что я не уйду, как только вы положите трубку? С моей стороны это даже был бы хороший ход. Это дало бы мне еще несколько дней передышки.
- Я больше в это не верю, сэр. Готово. Извините, что сомневался в вас.
- Не шути, Ник! - лает старик. Остерегайтесь всего и вся. Включая меня!
Я быстро объяснил ему то, что узнал в «Геральд трибюн», и сказал, что нахожусь в Париже ровно настолько, чтобы забрать письмо Сэндри у мадам Рошар.
- Как только я получу информацию, - заключил я, - отправляюсь в Брюссель.
«Осторожно, - предупреждает меня Хоук. Будьте уверены, они будут ждать вас там.
-Я знаю это, сэр. Но, если где-то есть ответ, то только в штаб-квартире НАТО.
- Где ты останавливался в Париже? - спрашивает меня босс.
Я даю ему название своей гостиницы и добавляю:
- Я не думаю, что меня здесь вычислят. Именно в Брюсселе будут готовить приветственный комитет.
- Я разделяю ваше мнение, - говорит Хоук. Удачи, Ник.
- Спасибо, сэр, - говорю я.
И я кладу трубку.
Выйдя из центрального офиса, я беру такси и останавливаюсь за Елисейскими полями возле отделения Hertz. Я арендую Fiat Spyder и еду по Полям в Этуаль. Затем я спускаюсь по авеню Клебер, обхожу Дворец Шайо и пересекаю Сену. Доехав до бульвара Гренель, я сбавляю скорость и вскоре сворачиваю на маленькую улочку, где находится престижное заведение, носящее имя Chez Madame Rochard.
Я использую это место как почтовый ящик уже несколько лет. И я не думаю, что я единственный. В прошлом веке это был процветающий бордель. А потом была Война 14-года. Это был большой удар по дому. Постепенно он восстал из пепла, полностью изменив свой стиль. Сегодня это довольно приличное заведение, скажем, клуб-кабаре-хаус для свиданий. И нет никаких причин, которые должны измениться, пока Рочарды продолжают производить потомство, передавая управление бизнесом из поколения в поколение.
Но сегодня утром, когда я замедляю движение по улице, навес складывается, а кованые столы складываются за закрытыми дверями. Картонная вывеска информирует зрителей о том, что заведение окончательно закрыто по решению властей. Я бегло смотрю на фасад. На втором этаже занавес сдвигается. Бизнес может быть закрыт, но в квартирах есть люди.
Я въезжаю в 13-й район и припарковываю «Фиат» на небольшой охраняемой автостоянке в трехстах метрах от моего отеля.
Дневной регистратор вернулся к своим обязанностям, но вчерашняя улыбка сменилась запором. Эй, что-то не так?
Я приветствую его. Он отвечает откровенно недружелюбным тоном:
- Мы бы предпочли держаться подальше от неприятностей, мистер Сазерленд ...
Он наклоняется ко мне головой. Краем глаза я бросаю быстрый взгляд на окружающую обстановку. Нет, только два старичка обсуждают ревматизм. С этой стороны опасности нет.
- Проблемы? - удивленно говорю я.
- Беда, - повторяет он, распевая слоги. Полиция попросила посетить вашу комнату. Я думаю, вы понимаете ...
- Они там наверху?
- Нет. Они уехали. Они просто хотели осмотреть помещение. Других объяснений они не дали.
- Я понимаю.
Я смотрю на часы. Прошло чуть больше часа с тех пор, как я дал Хоуку свой адрес, и мне в голову пришла неприятная идея.
Администратор вручает мне ключ. Я так понимаю, уверяя его, что проблем нет, но я все равно буду паковать чемоданы, чтобы всем было удобнее.
Когда я подхожу к своей двери, я нахожу кусок ваты, куда я его воткнул. Ой, это очень плохо пахнет. В этом действительно есть что-то не католическое! Я спускаюсь вниз, ничего не трогая, и спрашиваю сотрудника:
- Полиция проникала в мою комнату?
- Я думаю да.
- Должно быть, они взломали замок, мой ключ не открывает.
- Странно, - говорит мужчина. Следуй за мной, я пойду проверю.
На четвертом этаже администратор останавливается перед моей дверью. Открывает без труда. Я смотрю, как он это делает, примерно с двух метров.
Он поворачивается ко мне с улыбкой на губах и толкает дверь. Огромный взрыв разбивает мне барабанные перепонки. Я отпрыгиваю, когда огонь вырывается из моей комнаты.
Кусок стены рушится по коридору. Я наполовину похоронен под щебнем, смешанным с клочками мяса и кусками костей.
ГЛАВА V
Стена защитила меня от взрывной волны, которая в основном была направлена в сторону двери. Клерку на стойке регистрации не повезло.
Я отряхиваюсь и осматриваю повреждения. Неприятное зрелище. Бедный парень был буквально раздроблен. В десяти метрах по обе стороны от двери стены, пол и потолок коридора усыпаны кусочками мяса.
Я действительно потрясен. Выблёвываю то, что осталось от латте в животе. Мне нужно несколько секунд, чтобы понять, что я ничего не слышу, кроме монотонного гула. Из носа течет немного крови. Но кроме этого, я не думаю, что есть какие-то серьезные болячки.
У меня не более двух минут до того, как власти покажут сюда кончик носа. Я вхожу в то, что раньше было моей комнатой. Тут очень грязно. Моя взорванная кровать прислонена к перегородке. Окно превратилось в большую зияющую дыру. Если мой чемодан еще существует, я должен его найти. В нем есть вся моя атрибутика и, прежде всего, мой маленький набор для изготовления фальшивых бумаг. Он все еще существует. Мне нужно отодвинуть кровать, чтобы вытащить его из мусора. Как только беру его, выхожу в коридор.
Мне очень неловко, потому что я все еще ничего не слышу, кроме этого чертова жужжания. Но больше всего меня смущает то, что Хоук был единственным, кто знал мой адрес. Если бы у меня все еще было что-то в животе, я бы вырвал это, просто подумав об этом.
Ко мне с широко открытым ртом бежит босоногий паломник без рубашки в пижамных штанах. Я останавливаю его неприятным маленьким шлепком. Он закрывает рот, и, как в комиксе, я вижу, как его глаза заполняются концентрическими кругами. Я бросаюсь к двери, которая закрывает подъезд. Два постояльца осторожно уходят с моего пути.
Когда добираюсь до первого этажа, гул начинает стихать. Вместо этого я слышу глухой ритмичный стук. Мне нужно мгновение, чтобы понять, что это звук моих шагов, эхом отдающийся в моей голове.
Лестница ведет в узкий коридор. Справа ведет к стойке регистрации. Слева находится туалет для персонала, а сзади дверь, выходящая в переулок.
Из приемной доносится адский шум, и я, кажется, слышу сирены. Я бросаюсь в туалет. Мои уши постепенно открываются. Они воют везде, внутри и снаружи. На улице грузовики и автомобили останавливаются с завывающими шинами и гудящими сиренами. Я быстро открываю чемодан и переодеваюсь. Затем я смотрю на себя в зеркало. У меня засохшая кровь по всему лицу и волосам. Моя ? Его ? Без сомнения и та и другая. Я предпочитаю не зацикливаться на этой мысли. Я просовываю голову под кран, вытираюсь полотенцем и причесываюсь. Результат практически презентабельный. Сделав это, я промываю раковину большим количеством воды и очищаю пол.