У птиц своя отдельная жизнь. Они летят в теплые края в тридевятое царство, набивая костяные мозоли. Потом возвращаются обратно. Все непросто. Видимо, легкой жизни нет ни у кого. Я заметила: приземляясь, птицы выдвигают вперед ноги, как самолет шасси. Люди многое заимствуют у природы.
Камеры крупно снимают черепаху. У нее некрасивое лицо. Она таскает на себе свой дом. С одной стороны удобно, далеко не надо ходить. Голову втянула – и дома. А с другой стороны – непосильный груз, и его невозможно сбросить. С костяным панцирем не побежишь. Можно только ползать. Неудобства преобладают. Зато черепаха живет триста лет, в отличие от всех остальных, кто может бегать, прыгать и летать. Так что у черепахи свои козыри.
Хотела бы я жить триста лет? Конечно. Согласна все это время таскать на горбу неподъемную ношу? Согласна.
Второй канал каждый вечер показывает Владимира Соловьева.
В политике я не разбираюсь и не хочу вникать, потому что от меня ничего не зависит.
Владимир Соловьев умен и ловок. Ему верят и не верят, в зависимости от того, кто слушает. Доверчивые – верят. А те, кто поумнее, – сомневаются.
В студии Соловьева – разнообразные личности. Я выделяю Карена Шахназарова. Карен врать не будет. Он зарабатывает творчеством, поэтому независим. Его отец был видный политик Георгий Шахназаров. Карен унаследовал от отца способность к анализу. Он выражает свое мнение просто и доходчиво, никогда не орет как на базаре. Остальные вдохновенно вопят. Нет уверенности в себе. Считают: чем громче, тем убедительнее.
Карен красив. Я помню его молодым. Сейчас он мне нравится больше. Возраст ему идет.
Включив передачу с Соловьевым, я первым делом смотрю: мелькает ли в студии изящная седая голова Карена? Если нет, сразу переключаю. А если на месте, терпеливо жду его очереди. Дождавшись, впиваюсь глазами в экран. И внемлю. Должна же я быть в курсе событий своей страны.
Появилось новое имя: журналист Юрий Дудь. Молодой, ничего не боится. За спиной – крылья.
Я посмотрела его интервью с Никитой Сергеевичем Михалковым. Никиту голыми руками не возьмешь. Дудь наскакивал, как кузнечик, но Никита отщелкивал его двумя пальцами, как таракана.
Смотреть было очень интересно. Столкнулись молодость и зрелость. Никите – семьдесят пять лет, но стариком его не назовешь. Талантливый и богатый мужчина старым не бывает.
Юрий Дудь задавал неприятные вопросы, касающиеся фильма «Утомленные солнцем-2». Я не видела этого фильма, но слышала сдержанные отзывы. Творец не обязан работать ровно. Случается кривая: вверх и вниз, как кардиограмма. Даже сердце не работает ровно, а с перебоями.
И еще: с возрастом мозги не становятся лучше. Если посмотреть поздние фильмы мастеров, все они уступают ранним. Например: «Карнавальная ночь» Рязанова и «Карнавальная ночь-2», вышедшая не так давно. Небо и земля.
Гайдай вообще замолчал. И даже старый Феллини не мог вернуться на круги своя. В старости он снимал рекламу на тему: храните деньги в банке.
Талант дает Бог, и Он же забирает, никого не спросив.
Никита Сергеевич Михалков высказал это же мнение: талант не принадлежит человеку бессрочно.
Дудь сидел перед мастером, молодо задрав ногу, худой и гибкий и бесстрашный, с крепкими белыми зубами, как у волчонка.
Поединок кончился вничью. Никто не проиграл. Все были на уровне. Глядя на молодого журналиста, начинаешь верить в будущее своей страны. Есть на кого оставить.
Россия не оскудевает талантами. Во всех областях. И в музыке, и в политике, и в литературе. Кто-нибудь, да появится. И уже наверняка родился Лев Николаевич Толстой и великий реформатор Столыпин.
На некоторые вопросы Михалков отвечал уклончиво. Иногда врал, и правильно делал. Необязательно знать все. Должна быть дистанция между художником и толпой.
Канал «Культура» показывает чеховскую пьесу «Дядя Ваня», поставленную разными театрами, разными режиссерами и в разное время.
Режиссеры не слабые: Георгий Товстоногов, Лев Додин, Андрей Кончаловский, Олег Табаков. У каждого свое видение.
Может быть, телезрителям это неинтересно: изо дня в день смотреть одну и ту же пьесу. А мне интересно. Для меня эти спектакли пир духа (выражение Горбачева). Над Горбачевым смеялись. Произносили одним словом «пирдуха». Простоватый был мужик, Михаил Сергеевич.
Главные герои пьесы: дядя Ваня Войницкий и доктор Астров.
Астров – прототип Чехова: доктор, сажает леса, думает о будущем.
Дядя Ваня – интеллигент, живущий не так и не тем. Служит ложным идеалам. И прозревает запоздало. Это прозрение драматично. Треплев в «Чайке» стреляется. Дядя Ваня близок к самоубийству.
У Товстоногова дядя Ваня – Басилашвили. Астров – Кирилл Лавров.
Полное впечатление, что эти персонажи пришли на сцену из времен Чехова. Вторая половина девятнадцатого века. Они такими и были. Я верю всему, что происходит на сцене.
Дяде Ване сорок семь лет, и Басилашвили столько же. Он красив, умен, но пораженец.
Существует термин «синдром отложенной жизни». Это про дядю Ваню. У него именно отложенная жизнь, и другой не будет. Дяде Ване сочувствуешь всем сердцем. Его жалко и жалко себя. Потому что почти у каждого – отложенная жизнь.
В «Табакерке» героев играют Борис Плотников и Дмитрий Назаров. Плотников – дядя Ваня. Он лысый, некрасивый, необаятельный. Понятно, что героиня (Зудина) не может его полюбить, не может обнимать эту голову, лысую, как апельсин. Елене скучно слушать его признания.
Дмитрий Назаров – совсем другой Астров. Он высокий, широкий, как шкаф, но настоящий мужик. От него веет силой. Назаров очень убедителен. В чем-то он интереснее, чем Астров у Товстоногого. Лавров слегка картонный, а Назаров – живой. Легко понять Елену, которая «влюбилась немножко». Она так говорит, а на самом деле влюбилась по уши.
Постановка Андрея Кончаловского в Малом театре. Герои: дядя Ваня – Деревянко, Астров – Домогаров. Деревянко – замечательный актер, пластичный, востребованный. Но Деревянко – не дядя Ваня. Скорее – батька Махно, которого он играл в сериале. Деревянко моложе дяди Вани, у него совершенно другой характер, и он не может после всего, после пережитой трагедии, писать в амбарной книге: гречневая крупа – шестнадцать килограммов, подсолнечное масло – десять литров. У Деревянко гибкая молодая фигура, большие черные глаза, как у цыгана, пылающие страстью, – все это не вяжется с образом сломленного интеллигента.
Что касается Астрова-Домогарова – тоже мимо.
У Чехова Астров пытается соблазнить Елену (актриса Вдовина). Он ею восхищается, говорит: как она прекрасна. Что делает Домогаров? Он заваливает Елену и лезет ей под юбку, и бедная Вдовина сидит с растопыренными ногами, видны ее розовые панталоны.
Кончаловский решил ввести в пьесу краски современности. Возможно, кому-то это понравилось. Все-таки Кончаловский большой режиссер. Соню играет прелестная Юлия Высоцкая. Соня – племянница дяди Вани. Это очень выгодная роль, ей есть что играть. В конце пьесы Чехов пишет смирение, но Высоцкая играет тихую истерику. Кончаловский настойчиво внедряет что-то свое, хочет взломать стереотипы.
Театр Вахтангова. Постановка Римаса Туманиса. Дядя Ваня – Маковецкий, Астров – Владимир Вдовиченков. Вдовиченков такой же, как в телевизионных сериалах. Вышел из сериала, переоделся в костюмерной, и вот – Астров. Вариант неплохой, но не чеховский.
Маковецкий – это особая история.
Маковецкий – великий актер современности. Он останется в людской памяти. Время его не смоет. В конце спектакля дядя Ваня сломлен. Римас Туманис нашел потрясающий ход. Дядя Ваня сломан, как кукла, и Соня (Евгения Крегжде) ставит на место его руки, как бы собирает по частям. Маковецкий садится за стол, как робот, и пишет: шестнадцать килограммов гречки, десять литров подсолнечного масла… Да, он продолжает жить, но это тело без души.
Незабываемо…
Поразительно, как живуч Чехов. Он умер в тысяча девятьсот четвертом году. Больше ста лет назад. А его пьесы ставят все театры, и тема до сих пор современна: отложенная жизнь.
Все это про нас сегодняшних. Вечная тема.
«Первый канал» запускает мыльную оперу: любовная история Армена Джигарханяна. Народ прилипает к экранам, как будто показывают «Семнадцать мгновений весны». Это был первый в России сериал, поставленный гениальной Татьяной Лиозновой. Татьяну никто не знает. Все знают Штирлица и Мюллера.
Сейчас показывают историю любви Армена Джигарханяна. Сплетнический материал, а сплетни интересны всем, поскольку заменяют людям творчество. Сплетни – это анализ, а анализ – составная драматургии.
Итак, на экране Армен Джигарханян и его подружка Виталина Цымбалюк-Романовская.
Армену восемьдесят пять лет, дремучие седые брови, крупные вставные зубы. Знакомый голос. Обожание народа.
Виталина – молодая, изящная блондинка, локоны, невозмутимое лицо. Нарядная фамилия: Цымбалюк-Романовская, что-то вроде Миклухо-Маклай или Лебедев-Кумач.
Миклухо-Маклай, путешественник, открыл новые земли. Лебедев-Кумач оставил людям хорошие песни. А что дала Виталина человечеству? Ничего. А лично Армену – свои молодые объятия. Это немало, но никого, кроме Армена, не касается. Тем не менее вся страна в курсе интриги.
Виталина надолго задержалась возле маэстро.
Со стороны Армена это была любовь, можно не сомневаться. Армяне предпочитают блондинок. И не только армяне.
Со стороны Виталины это был бизнес, можно не сомневаться. Иначе зачем каждый вечер ложиться в постель со стариком, даже таким знаменитым и талантливым? Что, мало молодых? Много. Но с них нечего взять.
Для того, чтобы сделать сериал погуще, пригласили официальную жену Армена, ту, что записана в паспорте.
Обеспокоенная женщина прибыла из-за океана и уселась с главными героями. Жена – законная наследница. Наследственная масса под угрозой. Квартира уже уплыла.
Законная жена пребывает в третьем возрасте (от шестидесяти до девяноста), со следами красоты. Когда-то была красота в полном объеме, но это давно. Красота ушла, оставив следы.
Законная жена поносила Виталину последними словами. Виталина не реагировала, сидела с никаким выражением. Жена была в полтора раза старше и толще соперницы, из нее можно было выкроить две Виталины.
В чем преимущество законной жены? В том, что она законная, но они с Арменом давно проживают на разных континентах. Армен забыл, как она выглядит.
Виталина не отвечала на обвинения. Что можно ответить? И так все ясно. Одна молодая, другая старая. Одну Армен хочет, другую нет. Об этом не говорят, но все и так очевидно.
Я помню Армена молодым. Однажды он мне рассказал: случайно познакомился с молодухой, которая работала на Севере, плавала на сейнере, ловила селедку. Вернее, ловила не она, а только обрабатывала там же, на корабле. Адский труд.
«Интеллекта ноль, говорить не о чем, но тело…» – вспоминал Армен и замирал от воспоминаний.
Армен всегда ценил тело, и Виталина была для него как жемчужина с морского дна. Он, конечно, осознавал свой возраст, но имя, но талант… Однако талант – это днем и в театре. Талант обслуживает дух человека, а не тело. Видимо, Армен считал, что такие дополнения, как талант и популярность, покрывают разрушения возраста. Талантливый мужчина старым не бывает. Увы. Бывает и старым и мертвым. Только Ленин живее всех живых.
Драма Армена Джигарханяна очень точно отражена в стихах Михаила Лермонтова:
Точнее не скажешь.
Вот и Армен одиноко стоит, задумавшись глубоко. И скучает по своей золотой тучке.
Канал платит огромные деньги за каждую передачу. Канал платит за позор. Позор стоит дорого. Участники шоу соглашаются выгодно продать свою репутацию. Какая разница: что подумает какой-нибудь дядя Вася с кепкой? Зато на эти деньги можно жить год, если не слишком шиковать.
Вторая причина: пиар. Кто бы еще знал Виталину, кроме ее близкого окружения? Никто. А теперь знают все. Пиар открывает многие двери.
Виталине слегка за сорок, половина жизни пройдена. Осталось столько же. Пожелаем ей удачи.
У Булата Окуджавы есть хорошие строчки: «Как умел, так и жил. А безгрешных не знает природа».
Эти слова можно отнести к каждому, и к Виталине в том числе.
Армен Джигарханян умер.
Ему было восемьдесят пять лет.
Умер он в одиночестве, в тоске и в разлуке. Сдержанная Виталина плакала и смотрела вверх, чтобы слезы затекали обратно.
Наследство
Что такое наследство? Почему вокруг него такая возня? Деньги.
Деньги надо заработать.
Как это происходит у большинства людей? Я беру нормального среднего человека, который пять раз в неделю ходит на работу.
Что такое работа? Вставать рано утром, когда хочется спать, изо дня в день приходить на работу, занимать свое рабочее место, видеть вокруг себя сослуживцев, в том числе тех, кого не хочется видеть. Получать зарплату весьма скромную, отдавать долги… В двух словах: тратить жизнь.
Деньги – это время и усилия.
Сколько времени надо работать, чтобы скопить на хорошую квартиру? Пятьдесят лет? Сто? И вдруг – наследство. Ты совершенно даром обретаешь счастье, поскольку хорошее гнездо – это твое пространство, твое достоинство, иное качество жизни.
На первом канале в передаче «Пусть говорят» одна за другой проплывают истории с наследством.
Герои: Элина Быстрицкая, Сергей Пороховщиков, Людмила Гурченко, Людмила Зыкина, Гитана Баталова и другие.
У большинства нет детей, значит, нет отчетливых наследников. Появляются родственники плюс случайные люди и устремляются в ожесточенную драку, сплетаясь в клубок, как собаки.
Драгоценности Зыкиной достались ее племянникам. Среди драгоценностей – серьги, музейная ценность. Серьги похожи на хрустальные люстры. Они покачиваются вокруг простонародного лица племянницы. Их цена дороже всей деревни, где проживает племянница. Куда она их наденет? В клуб на танцы?
Основные богатства перешли двум племянникам – Сергею и Георгию.
Сергей сгреб миллионное состояние в мешочек и ударился в бега.
Людмила Зыкина жила в нашем кооперативе «Советский писатель», и я помню, как возле ее ворот скапливались дорогостоящие машины. Это значит, у Зыкиной день рождения и съехались гости: маршалы, политбюро и прочая верхушка. Зыкина с ее пышными формами была во вкусе власти предержащей.
Людмила Зыкина пела лучше всех народных певиц. Как правило, народные певицы поют открытым звуком, то есть немножечко вопят. Зыкина именно пела, и казалось, что поет русская душа.
Она дружила с Фурцевой – министром культуры. В поселке у нее друзей не было.
Я помню серьги в ушах Зыкиной: синие сапфиры в бриллиантах. И такое же кольцо. Сапфиры – огромные, как две фасолины, бриллианты стреляют синими огнями.
Зыкиной шли драгоценности. Она стояла на сцене как императрица. Было невозможно представить себе Людмилу Зыкину в бижутерии из магазина «Власта». Драгоценности были равны ее таланту.
Она сама относилась к богатству скептически. Говорила: «С собой не возьмешь, и за тобой не понесут».