Внутри полицейский участок выглядел, как обычное административное здание: длинные коридоры, покрытые пластиком полы, жёлтые стены, двери многочисленных кабинетов, тусклые лампы, светившие мертвенным бледным светом.
На двери каждого кабинета была надпись.
СТАРШИЙ ПОМОЩНИК МЛАДШЕГО ЗАМЕСТИТЕЛЯ НАЧАЛЬНИКА УЧАСТКА ПО ИДЕЙНО-ДУХОВНО-ПРОСВЕТИТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ.
ГЛАВНЫЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ ПО ДЕЛАМ ХИЩЕНИЙ БЕЛКОВОГО ПОРОШКА.
СТАРШИЙ УПОЛНОМОЧЕННЫЙ ПО ВОПРОСАМ ПРОВЕДЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ПРАЗДНИКОВ.
ПЕРВЫЙ ЗАМЕСТИТЕЛЬ НАЧАЛЬНИКА УЧАСТКА ПО ВЫЯВЛЕНИЮ НЕБЛАГОНАДЁЖНЫХ.
НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛА ПО ВНЕДРЕНИЮ ИДЕАЛОВ КРЫСЯТНИЧЕСТВА.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ УЧАСТКОВОГО ОТДЕЛЕНИЯ ПАРТИИ «НЕДЕЛИМАЯ РОДИНА».
ЗАВЕДУЮЩИЙ УЧАСТКОВЫМ МУЗЕЕМ ВЕЛИКОГО ЛИДЕРА МУДРОКРЫСА.
ПОСТАНОВКА ГРАЖДАН НА УЧЁТ.
СНЯТИЕ ГРАЖДАН С УЧЁТА.
КАРТОТЕКА.
ФИЛЬМОТЕКА.
ДОГОВОРНАЯ.
ДОПРОСНАЯ.
Острозубку завели в допросную.
– Садись, – приказал Крыс, указывая на железный табурет у стола, – сейчас с тобой будут разговаривать.
Он вышел, и Острозубка осталась одна. Оглядевшись, она увидела на стенах допросной засохшие бурые пятна. Точно такие же были на полу, столе, даже на потолке.
«Это кровь, – догадалась мышка, – точно кровь».
– Симпатичная? – послышался из коридора громкий хриплый голос.
Вошёл толстый крыс в мятой чёрной форме с засаленными рукавами и большим жирным пятном на груди. Он грузно сел напротив Острозубки, положил на стол папку и уставился на мышку маленькими чёрными глазами.
– Имя.
– Острозубка.
– Где проживаешь?
– Цветочный квартал, дом три, комната одиннадцать.
– Где родители?
– Вчера утром ушли на суточную смену.
– Учишься в школе?
– Да, в десятом классе.
Крыс взял папку, раскрыл и начал читать:
– Сегодня, в двадцать один час четыре минуты от анонимного свидетеля…
– Её зовут Червежуйка, – перебила Острозубка.
Крыс со злобой посмотрел на неё и прошипел:
– Не перебивай. От анонимного свидетеля поступил звонок, где сообщалось, что некая Острозубка, в частной беседе, сообщила, что знает кого-то, кому было заранее известно об аресте бывшего советника Чернокрыла. Это так?
Отпираться было бесполезно, поэтому Острозубка кивнула и прошептала:
– Да.
– Я не слышу.
– Да, – громко сказала Острозубка.
– Хорошо. При доставлении в участок задержанная совершила нападение на старшего помощника дежурного, офицера при исполнении, порвала форменное обмундирование и причинила ему серьёзную психологическую травму. Справка о психологической травме прилагается.
Он вытащил из папки бумагу с печатью, показал её мышке и положил обратно.
– Всё было не так, – испуганно прошептала Острозубка.
– Полицейские пишут показания, – равнодушно сказал крыс, – офицер Кровохвост уже написал заявление, медицинское освидетельствование я тебе показывал.
– Так быстро?
– Наши полицейские врачи самые лучшие в мире, – ответил крыс, – чтобы поставить правильный диагноз, им нужно меньше минуты! И всё это благодаря уникальной системе высшего медицинского образования, созданной под руководством нашего великого лидера, гениального Мудрокрыса!
Он достал сигарету, закурил и выпустил в лицо Острозубке струю дыма.
– А теперь отвечай: кто тебе сказал про грачей?
Дым попал мышке в глаза, и она прослезилась.
– Слёзы это вода, – ехидно сказал крыс, – если ты хочешь меня разжалобить, то у тебя ничего не получится. Отвечай!
Шмыгнув носом, Острозубка сказала:
– Я гуляла в лесу и встретила старого безумного зайца.
– Как его звали? – быстро спросил крыс.
– Он не назвался.
Крыс встал, открыл дверь и что-то сказал полицейскому, сторожившему снаружи.
– Ты была одна? – спросил крыс, вернувшись на место.
– Да.
– Очень подозрительно, очень. Что такая девочка, как ты, может делать в лесу?
– Я просто гуляла после школы, – ответила мышка, – дышала воздухом.
Крыс улыбнулся.
– Дышать воздухом не преступление, но я тебе не верю.
В дверь постучали.
– Войди!
Вошёл полицейский и положил на стол папку.
– Свободен.
Толстый крыс раскрыл папку и стал показывать Острозубке фотографии зайцев.
– Этот? Этот? Этот? Этот? Этот?
Острозубка отрицательно качала головой.
– Точно?
– Простите, но эти зайцы молодые, а тот был старый, облезлый, с оторванным ухом, – ответила мышка, – ещё он сильно кашлял.
Крыс задумался, прикусив нижнюю губу зубами.
– Так-так-так, – пробормотал он, – ухо, старый…
Выхватив из папки фотографию, он протянул её Острозубке.
– Этот?
На фотографии был молодой Зубогрыз с целыми ушами.
– Вроде он, – сказала мышка.
Крыс посмотрел на неё алчным взглядом.
– Знаешь, кто это?
– Нет.
– Это Зубогрыз, – сказал крыс, – один из самых мерзких, отвратительных, презренных предателей! Он пользовался доверием нашего великого лидера, обманывал его многие годы и лишь счастливый случай помог вычислить эту тварь! Но он ухитрился сбежать и вот он объявился! Я поймаю его, я поймаю его и получу личную благодарность нашего великого лидера! Где конкретно ты видела его?
– На берегу Гнилушки, – ответила Острозубка, – рядом с тем местом, где в неё впадает ручей.
– Я знаю, где это, – кивнул крыс, – ты благоразумная девочка, но ты совершила нападение на офицера. Зачем ты это сделала?
– Меня толкнули, – ответила Острозубка.
– Не ври, девочка, – усмехнувшись, сказал крыс, – никогда не ври, а то будет только хуже.
– Но я не вру, – со слезами на глазах прошептала мышка, – меня действительно толкнули.
– Лгунья! – крикнул крыс.
Он поднялся со стула, вразвалку подошёл к Острозубке, взял её за подбородок и прошептал:
– Маленькая лгунья…
Острозубка чувствовала на своём лице горячее, влажное дыхание крыса.
– Позовите офицера Кровохвоста! – крикнул крыс, обрызгав мышку слюной.
Меньше, чем через минуту, пришёл Кровохвост с листом бумаги.
– Я всё написал, – сказал он и уставился на Острозубку жадными глазками.
Толстый крыс отпустил подбородок мышки и со всей силы ударил её по лицу. Острозубка слетела со стула и упала на пол, схватившись за разбитую губу.
– Ты первый, – сказал ударивший мышку крыс.
Кровохвост подошёл к Острозубке, схватил её за шкирку, положил на стол и начал срывать одежду.
– Люблю молоденьких мышек, – прохрипел он.
Толстый крыс достал сигарету и закурил…
…Прижимая к груди порванную одежду, Острозубка дошла до своего дома, поднялась на второй этаж и зашла в комнату с выбитой дверью.
На кухне работал телевизор, перед которым, как обычно, спала бабушка, слышался храп Червеедки, заснувшей с чувством выполненного долга, с первого этажа доносился плач и чьё-то ворчание.
После Кровохвоста был толстый крыс, потом снова Кровохвост, а после ещё трое.
Выкинув мышку за ворота, крысы рассмеялись.
– Заявление на тебя мы оставим на память, – сказал Кровохвост, – вдруг пригодится?
Оно и в самом деле могло пригодиться – дела о нападениях на представителей власти не имели срока давности и могли быть рассмотрены даже через много лет. Крысы этим пользовались и фабриковали дела в огромных количествах, заставляя подозреваемых шпионить, лжесвидетельствовать или оказывать определённые услуги.
Острозубка села на пол у окна и, уткнувшись лицом в разорванную кофточку, заплакала, поняв, что теперь она полностью в их власти.
Сказав Красноклыку и Чешуйке, что им нужно поговорить наедине, Острозубка и Ушка на большой перемене отошли вдвоём за старый сарай, и мышка рассказала зайчихе, что произошло ночью.
– Это ужасно, – прошептала Ушка и обняла подругу, – ты как?
Всхлипывая, Острозубка ответила:
– У меня до сих пор кровь идёт. Пришлось даже у мамы вату взять. Что я им сегодня скажу, когда со школы приду?
– Ничего не говори, – уверенно ответила Ушка, – может быть ещё хуже.
– А эта, когда меня с утра увидела, аж онемела. Она ведь наверняка думала, что я уже не вернусь. Слушай, Ушка, а ведь они мою дверь выбили, так что мне придётся рассказать!
– Ну, ты всего-то не рассказывай. Как бабушка?
– Знаешь, мне кажется, что она уже ничего не соображает, – ответила Острозубка, – сидит, смотрит телевизор целыми днями. Иногда даже в туалет забывает сходить.
– Моя бабушка за месяц перед смертью стала голая ходить, – сказала Ушка, – даже на улицу.
– Я помню, – прошептала Острозубка и поморщилась, – как у меня всё болит!
– Ещё бы. Эти крысы к нам и в самом деле, как к скоту относятся.
– Как ты думаешь, они найдут Зубогрыза? – спросила мышка.
– Скорее всего. О, смотри!
Ушка вытянула вверх правую лапу.
– Точно в лес полетели!
Острозубка задрала голову вверх и увидела, что в метрах в тридцати над землёй медленно летит воздушный шар с двумя крысами.
– В сторону леса полетел, – сказала Острозубка.
– Да, а остальные крысы пешком идут.
– Эй, – раздался голос Красноклыка, – вы идёте?
– Да.
Урок физического развития проходил во внутреннем дворе школы.
Учитель, жирный кот по имени Когтемур, раздал ученикам по паре метательных ножей.
– А теперь, дети, метайте их, – урчащим голосом сказал он, указав на деревянный щит с изображением врага – толстого зверя со свисающими из носа зелёными соплями. В каждой лапе зверь держал по обезглавленному крысёнку. В облике зверя можно было увидеть черты ежа, зайца, голубя, ящерицы и лишь от крысы в нём не было ничего.
Ушка вышла вперёд и, взяв в каждую лапу по ножу, одновременно метнула. Ножи вошли в оба глаза врага и Когтемур восхищённо зааплодировал.
– Молодец, молодец, Ушка! Замечательно! Я должен открыть вам небольшой секрет, дети.
Он улыбнулся и оглядел учеников.
– Наша Ушка, – учитель сделал паузу и выдохнул, – наша Ушка будет участвовать на соревнованиях в честь парада и увидит нашего великого лидера!
Кривоглазка на этих словах громко захлопала, подошла к зайчихе и, глядя ей в глаза, сказала:
– Поздравляю, Ушка! Это такая честь!
Ученики по очереди подходили к зайчихе и поздравляли, а Когтемур даже обнял.
– Какое же всё-таки внимание наш великий лидер уделяет физическому развитию молодёжи, – взволнованно сказал учитель, глядя Ушке в глаза и поглаживая её чуть пониже спины, – ведь любой ученик, приложив усилия и старание, может выступить на международных соревнованиях. Раньше такого не было!
Ученики начали перешёптываться, и Когтемур, заметив это, отошёл от зайчихи.
– Ладно, продолжим.
Ученики по очереди метали ножи, но успех Ушки повторить никому не удалось, а Кривоглазка так вообще упала в грязь и испачкалась.
Когда настала очередь Острозубки, она попыталась представить вместо врага толстого крыса, метнула нож, но он отскочил от щита и упал на землю. Со второй попытки произошло то же самое.
– Вот именно поэтому, дети, во всех специальных службах работают только крысы, – многозначительно сказал Когтемур, – они на генетическом уровне предрасположены к метанию ножей, стрельбе, отлову преступников! В других странах этого не учитывают, и от этого у них высокий уровень преступности, коррупция, безработица и падение нравов! С природой шутки плохи, а природа уже давно определила, кому управлять, а кому заниматься другой полезной работой! Но помните, дети, что управлять – самое трудное, ведь тот, кто управляет, несёт ответственность не только за себя! Крысы – лучшие управленцы, предназначенные самим мирозданием, а наш великий лидер Мудрокрыс является самым гениальным крысом, когда-либо появлявшимся на свет!
Кривоглазка захлопала в лапы. Остальные ученики, чтобы не попасть на беседу к директору, который, как бы это не выглядело банальным, был старой крысой, тоже зааплодировали, хоть и без особого энтузиазма.
– Чудненько, – продолжил Когтемур, – как же замечательно обновить в памяти высокие истины крысятничества, единственно правильной и научно подтверждённой теории управления государством!
Острозубка почувствовала, что у неё кружится голова. Она пошатнулась и, чтобы не упасть, схватилась за лапу Ушки.
– Что с тобой? – нагнувшись к ней, спросила зайчиха.
– Голова кружится.
– Что там у вас? – обеспокоенно спросил Когтемур.
– Голова закружилась, – ответила Ушка.
– Ой, как нехорошо, – всплеснув лапами, воскликнул кот, – отведи подругу к врачу, Ушка, чтобы не было, как в тот раз.
Он имел в виду случай, произошедший в прошлом учебном году, когда один из учеников, худенький лемминг, умер после пробежки и, хотя и учителям, и директору, и полицейским было на это наплевать, бумаг пришлось оформлять целую папку, а руководство школы даже вызывали в министерство. Крысы вообще любили заниматься бюрократией, составлением поручений, отчётов, предписаний, да и компрометирующая бумажка о том, что лемминг умер на уроке Когтемура, была для кота ещё одним поводом вести себя лояльно.
Ушка взяла Острозубку под лапу и повела в кабинет школьного врача, находившийся почему-то в подвале.
– Говорят, когда-то предки Когтемура крыс ловили и ели, – тихо сказала Ушка, когда они спустились в тёмный коридор, по стенам которого ползали жирные слизни, – а он их так расхваливает, что даже противно.
– Мышей они тоже ловили, – слабым голосом ответила Острозубка, – я не думаю, что Когтемур верит в то, что говорит.
– Почему?
– Уж очень он старается.
– Да, ты права, – сказала зайчиха, – это видно.
– А ты действительно сильно изменилась, – сказал Острозубка, – совсем недавно молчаливая была, а со вчерашнего дня другой стала.
– Я не хочу на эти соревнования.
– Тебе придётся.
– Я знаю, но это не отменяет того, что я на них не хочу.
Постучавшись, девочки вошли в помещение с низким потолком, уставленное шкафами, стеллажами, тумбочками, стульями, а в углу даже было разобранное гинекологическое кресло. Это больше походило на склад, чем на кабинет врача и, в принципе, этим самым складом и являлось, потому, как сюда стаскивали всё ненужное.
– Эй, есть тут кто? – громко спросила Ушка.
Раздалось шуршание, и из кучи сложенных матрасов и одеял высунулась взъерошенная голова с заспанными глазами.
– Есть, конечно, – сказала голова, – я всегда есть. Здесь есть я. Всегда.
Старая мышь в рваном сером халате вылезла из-под одеял, скатилась на пол, вскочила на ноги, отряхнулась и уставилась на девочек мутными глазами.
– Да? Что пришли? Колею докопали? А если проверю? Вы, молодые, все живёте неправильно! Эх, помню, как мы пиво пили на юге у моря! Неужели война? Великий лидер всех победит! Сколько сейчас стоит зерно? – затараторила она со скоростью швейной машинки.
– Ей плохо, – сказала Ушка, кивнув на Острозубку.
Мышь склонила голову набок, цокнула языком и, быстро подскочив к Острозубке, зачем-то сунула ей в рот грязный палец.
– Зубы хорошие, да! Зубики очень хорошие! Такими зубками очень хорошо перегрызать что-нибудь! Или кого-нибудь! Ха!
– Она плохо себя чувствует, – повторила Ушка.
Врач достала из кармана печать, подышала на неё и, взяв со стола грязный лист бумаги, несколько раз приложила его к печати.
– Вот и всё! Есть бумага, нет болезни! Нет бумаги, есть болезнь! Ха! А вы точно не знаете, сколько нынче стоит зерно?
– Нет, – ответила Ушка.
Она взяла у неё пустой лист, на котором не было даже следа от печати, сложила его и убрала в карман.
– У неё голова кружится очень сильно, – сказала зайчиха.
Врач посмотрела на неё мутными глазами и заплакала.
– Это плохо, это очень плохо, но такое бывает, когда не ешь достаточно зерна.
Она сунула лапу в карман и достала упаковку маленьких жёлтых таблеток.
– Нам их давали, когда мы были ещё совсем молодыми.
Взгляд мыши на какое-то мгновение стал осмысленным. Ушка взяла таблетки, попыталась прочитать название, но его было невозможно разобрать, а мышь, словно потеряв к ним всякий интерес, отвернулась и полезла обратно под одеяла.