— Эти, што ли? — фыркнул он. Смугловатое лицо исказило сомнение. Тонкий палец указал на детей. — Маловаты будут. — Арсенович оглядел их вновь и качнул головой, делая шаг назад. — Наружу их.
Воспитанники могли и сами выйти, хотя определённо охраннику «нужно» было их до прочего подтолкнуть. Так они оказались в коридоре средь коробок, где шумела вентиляция и пахло смесью разных как просроченных, так и готовых к продаже продуктов питания.
Охранник изучил подсобку, захлопнул дверь в неё и стал позади, отрезая выходы в сам магазин. Чуть сбоку у стены возвышалась продавщица: женщина, судя по лицу с двойным подбородком, какое украшали алые пятна покраснений, бушевала. Их не прикрывали ни дешёвое — явно не в тон — косметическое средство, ни нарисованная на глазах и бровях чернота. Руки продавщица складывала на груди и на одной из них только-только сходил отпечаток зубов. Сергей вовремя спохватился и улыбнулся мысленно, а вот Марго так и осклабилась, демонстрируя свои «убийственные» зубки.
— Ну, — Арсенович, заговорив, приковал к себе внимание собравшихся. Он стоял, преграждая путь, как догадался Сергей, на разгрузочную, — рассказывайтэ, чего уж. — Прокрутив пальцами очки, владелец магазина потёр стёкла о перламутровую ткань спортивки. — Зачэм воруетэ, — тёмный взгляд метнулся на Марго, — как воруэтэ, и что мнэ с вами дэлать. — Арсенович остановил свой на Сергее, и последний сглотнул.
— А чего делать-то? Выдрать или ментам — и всё с ними! — подала голос продавщица, хмыкнув.
Сергей метнул на неё взгляд. Арсенович поднял руку, и женщина стихла.
— Полно, Тамарочка…
«Тамарочка!» — подивился нежному отношению к грубоватой женщине Сергей, а Тамарочка как раз растерялась, стушевалась и скромно-скромно улыбнулась, являя собой образец раскаяния и смущения. Сергей глупо моргнул, удивлённый.
— Они же всё же дэти, — закончил Арсенович.
— Воры везде воры, Торгом Арсенович, — подал голос позади охранник, к которому дети повернулись. Мужчина пригвоздил обоих злорадным взглядом, и у Сергея холодок осел на затылке. — И наказание должно быть соответствующее.
Торгом Арсенович глубоко вдохнул и медленно выдохнул, и Вместе приметили, как настала очередь охранника тушеваться. Сергей отвернулся на владельца и разглядел в нём напускного величественного сочувствия — так обычно на учеников смотрели учителя или воспитатели, когда баторцы ляпали какую околесицу. Разумовский предположил пришествие «бури», но оной так и не наступило.
— Воры ворам рознь, Константин, — всё таким же спокойным голосом парировал Торгом Арсенович, — и, эсли взрослыэ крадут из наживы, дэти крадут по другим причинам. Это же так элемэнтарно, — уголок губ дёрнулся в презрении, — к пониманию, понимаэшь?
Сергей улыбнулся, интуитивно уловив тавтологию, и поспешил сбавить с себя спесь. Очевидно, не успел вовремя, раз теперь такой взгляд был направлен на него.
— Так давайтэ спросим у них самих, для чего вы воруэтэ, м?
Теперь в коридоре слышалась только вентиляция. Всё внимание собравшихся обратилось к детям, которых поставили перед конкретным вопросом. Марго рядом цепко следила за Торгомом Арсеновичем, выжидая, а Сергей снова и снова напоминал себе о проговоренном плане — он был, конечно, поганым, основанным на куче нестабильностей, но что оставалось?
Владелец магазина вздохнул, тогда Марго спохватилась.
— А с чего вы вообще взяли, что мы воровали? — как можно спокойнее проговорила Снегирёва, вскинула голову и прямо посмотрела на взрослого.
— И правда, — Торгом Арсенович кивнул и глянул на работников, — ваши аргумэнты?
Дети застыли, переглянулись и уставились каждый попеременно на взрослых. Константин и Тамарочка удивились не меньше, чем Вместе, и Сергей признался, что растерялся: в баторе мнением детей почти никогда не интересовались, сразу наказывали или отправляли на «душевую» терапию, особенно мелких из потока. Потому услышать почти «правильное» отношение от владельца магазина, который вполне должен был и обязан был после всего, что делала Марго, наказать их (и имел на это право), оказалось необычным.
План постепенно начал трещать по швам — Вместе не рассчитывали на такое.
Первой отмерла Тамарочка.
— Я видела тебя пару раз, после тебя вечные недостачи, да и не покупаешь ты никогда, — фыркнула она, указывая на Марго. — А этот вечно ошивается на улице. — Толстый палец указал на Сергея.
Подруга не испугалась — она цепко следила за продавщицей, словно не замечая никого и ничего вокруг. Сергею это напомнило крупных птиц на охоте, или когда те следили за нарушившей границы другой пернатой.
— Может, это вы подворовываете, а на меня спихиваете то, чего не досчитались? — парировала Марго, нахмурившись.
— Ах ты! — вспыхнула продавщица. Лицо перекосила гримаса злости, которая быстро откатилась, стоило Торгому Арсеновичу снова поднять ладонь.
— Ш-ш-ш, — зашипел он на сотрудницу.
Та утихла.
— Константин? Вы ловили как-то эё на кражэ?
Константин переступил с одной ноги на другую, поддел большими пальцами ремень почти форменных, грязных к низу брюк и фыркнул.
— Нет, — признался он. — Но видел её также часто.
— Мгм, — растянул Торгом Арсенович.
Вместе переглянулись. План, безусловно, ещё можно было спасти, но как? Марго начала с козырной фразы, Арсенович не вспылил, а наоборот, проводил будто допрос, как Шерлок Холмс и Доктор Ватсон в одном лице, сотрудники щетинились на них… «Плохо», — подытожил Сергей и принялся думать, подбирая другие фразы и пытаясь предугадать разные исходы. Однако в разговор вступать не спешил: обращались взрослые к Марго, потому вмешательство лишь сделает хуже.
— Полагаю, вы обвиняетэ моих сотрудников в кражэ? — Голос задрожал новыми низкими нотками.
Сергей прикусил кончик языка, ляпнув про себя: «Не подумал». План затрещал сильнее. С такой стороны фраза Марго, действительно, заиграла другими красками, а значит точно выставляла воспитанников в невыгодном свете. Марго сложила руки на груди, вскинула подбородок и заговорила:
— Да. Так же, как они обвиняют нас в краже. Ведь на бат… детдомовских легче спихнуть — никто не придёт, не защитит, и всем плевать. Некому и ценник выставить. И всё, — она цокнула, привстала на носки и шлёпнулась следом на пятки. — Получается, что в трубу. Не сыскать и не вернуть. — Марго кивнула, будто закрепляя сказанное.
— Так вы дэтдомовские, — протянул последнее слово Торгом Арсенович, сузил тёмные глаза и осмотрел обоих, после хмыкнул своим недоступным для других мыслям. — Тогда что мнэ мэшаэт думать, что из нэдостатка еды вы нэ воруэтэ?
Марго посыпалась. Спесь уверенности резко отхлынула с её лица, тогда Сергей поспешил вступиться, пока дело совсем не обрело невыгодный оборот.
— А кто сказал, что у нас недостаток? — брякнул он, хватаясь рукой за лямку рюкзака. Сергей заставил себя посмотреть на Торгома Арсеновича, который в ответ приметливо изучил его. Лицо приобрело странноватое выражение — будто эмоция растерянности и задумчивости. — Нам всё выдают и нам хватает, к чему воровать, будучи сытым?
— Но всэгда же хочэтся чего-то другого, врэдного, запрэтного, — улыбнулся сочувственно владелец.
— Хочется, Торгом Арсенович, — созналась Марго, сориентировавшись, и Сергей приметил, сколь обращение польстило владельцу, — но вот воровали ли вредное?
Сергей хмыкнул — умница! Торгом Арсенович нахмурился, скользнул взглядом на продавщицу, которая и без озвучивания подстёгивающего вопроса поняла, чего от неё ждали. Тамарочка замялась. Руки не так сильно сжимали плечи, пальцы начали перебирать образовавшиеся там складки ткани, а взгляд был на мгновение опущен в пол.
— Воруют хлеб, иногда сладкое, чаще — крупы и лапшу. Быстрого приготовления которая. Постоянно то, что мало стоит, — озвучила она.
Марго смолчала, не встревал и Сергей, понимая, что этим они сделают хуже. Торгом Арсенович затянул звонкий звук «м», провёл тонким пальцем по своему носу, после пригляделся к каждому собравшемуся. Взгляд его остановился на Марго, которая без страха смотрела на него в ответ.
— И то, что, полагаю, нужно готовить. Сомнэваюсь, что возможность к этому имеют дэти из дэтдома, нэ в сухоэ же им лапшу эсть, — проговорил очевидное владелец, осклабившись от столь удачной шутки. С боков раздались смешки поддержки. А вот Сергей с трудом удержался от желания расплыться в улыбке — как раз Марго сухие пакеты лапши и ела заместо чипсов. Но знать об этом никому не обязательно.
Совершенно.
— Тогда остаётся одно нэпонятное, — проговорил Торгом Арсенович, освобождаясь от своих дум. Вместе приметливо глянули на него, обращаясь к следующей фразе всем слухом. — Зачэм тогда в магазин ходитэ?
Сергей и Марго почти синхронно вдохнули и помолчали, на что владелец магазина расплылся в улыбке, показывая зубы, где в одном из рядов мелькнул золотой. Пальцы коснулись цепочки, провели по ней. Сергей раздумывал и уже подготовил несколько аргументов, но все они бесполезны — ведь это Марго ходила в магазин, а он лишь выжидал снаружи. Потому отвечать нужно ей.
Он глянул на подругу. Снегирёва понуро повесила голову, упёрла взгляд на ботинки и крепко сжала руками лямку рюкзака. Она хмурилась и кривила губы, а Сергей искренне жалел, что оба не додумались обговорить этот момент, а сейчас не обладали телепатией.
Хотя бы ей.
— Молчите. — Торгом Арсенович довольно покивал головой, довольствуясь обнаруженной логической нестыковкой. Воспряли духом понурые коршуны — его сотрудники, которые так и склонились над детьми. — Значит, эсть что скрывать.
Марго глубоко вдохнула. Сергей напрягся.
— Или эсть что сказать? — Он повернулся больше к Марго.
— Есть, — просипела Снегирёва, поднимая тяжёлый взгляд. — Это иллюзия, сечёте?
— Иллюзия? — не понял владелец.
Сергей вздохнул, отворачивая свой взгляд, меж тем Марго продолжила:
— Угу. Иллюзия. Кто-то кролика вытаскивает из шляпы, а мы семью, — вздохнув на очевидное непонятливое выражение лиц, Снегирёва буркнула:
— Да что ж вам, забортовым, всё пояснять надо. — Она раскинула руки. — В магазине людей много? Много. Особенно семей. Часто с детьми приходят, или после школы заходят. Ну и… прикольно думать, что и у тебя есть семья. — Марго передёрнула плечами и стихла.
Сергей осмотрел украдкой взрослых — все притихли, включая Торгома Арсеновича. Тогда Разумовский решил добить их и перевести с резковато-диалектного стиля изложения Марго на более понятный:
— Работает, как замещение, — подсказал он, втянув голову в плечи. — Так мозг обманываешь и притупляешь вечное ощущение недостатка.
— И того, что ты прокажённый, угу, — перехватила инициативу Марго. — Вот и прихожу. Воображаю, что сказали пойти что-то найти на полках. А потом принести. Возникает ощущение… причастности. Ещё и пахнет в магазине прикольно. Особенно там, где хлеб. Будто семьёй и домом.
Холодок побежал по рукам и осел в загривке. Сергей перенёс вес с ноги на ногу, припоминая, как он рассказывал об этом Марго и Олегу — тогда, июльским днём, все делились какими-то тёплыми воспоминаниями о потерянных семьях, и так уж вышло, что и Сергей, и Олег помнили про домашнюю выпечку, которая обязательно готовилась солнечным днём. Марго же тогда промолчала, но, очевидно, запомнила и разделила это чувство, будто оно могло произойти с ней тоже.
— Выходит, всё из-за сэмьи? — усомнился Торгом Арсенович.
— Угу, — Марго вновь кивнула.
— А чэго вдвоём не ходитэ? — Он обернулся к Сергею.
— Потому что этот вечно всё портит. — Снегирёва стукнула Разумовского в плечо, на что тот скривился и ухватился за него. — Как начнёт умничать, так тошно станет! Ещё и ноет постоянно: давай уйдём, стрёмно это и прочее.
Сергей насупился — не ныл он никогда так! И пускай рациональное убеждало, что подруга специально врала, обиды меньше не стало. Зато владелец улыбнулся и помолчал, а когда Марго скинула с плеч рюкзак, обратил на неё всё внимание. Подруга дёрнула язычок рюкзака и повернула его к Торгому Арсеновичу.
— Хотите — проверяйте. Ничего я не ворую и скрывать мне нечего. Ищите других беспризорников, либо из семей, — бойко кидалась она фразами.
— Видела, как другие воруют? — Взгляд Торгома Арсеновича задержался на соблазнительно расстёгнутой сумке, но стоило Марго заговорить, как владелец покачал головой.
— Видела. Опрятные больно. — Марго надела рюкзак и сунула руки в карманы.
— Я видела, как ты в карманы что-то прятала! — тут же взревела рядом Тамарочка. — Торгом Арсенович, да она это всё ворует! Просто выдумали всякую чушь! — Голос почти звучал писком, и Сергею стало жаль продавщицу и одновременно страшно за них — что, если сейчас владелец послушает «свою Тамарочку»?
Марго не растерялась. Она вывернула карманы куртки наружу, и из них вниз посыпались порванные клочки бумажек, какие до этого Вместе старательно измалевали и порвали в подсобке так, чтобы и собрать нельзя, и узнать ничего. Торгом Арсенович скучающе осмотрел мусор на полу в дополнение к кляксам на нём, после — сотрудников и, наконец, заговорил:
— Если б у дэтей было что-то, мы бы нашли это. Да и, — владелец смерил взглядом одного и другую, — слишком покойные они для воров. Константин, выведите. Не нужны нам ещё проблемы с детдомом.
Тамарочка рядом не разделила решения начальства, вот только встревать и идти против не стала. Вместе также не спешили проявлять радость: переглянувшись, они отвернулись к охраннику и поплелись за ним следом. Разговориться не спешили и тогда, когда покинули Перетлёнок и отошли достаточно далеко.
Марго рядом шла понурая. Сергей почти также: слабо ещё верилось, что план, чуть не провалившийся с треском, вывернул в совершенно другое, да и что за ними не следили. «И всё-таки, вот мы на улице», — разумно рассудил он и решил нарушить образовавшуюся тишину:
— Думаешь, поверили?
— Нет, конечно, — тут же отозвалась Марго, выпутываясь из своих дум. Она сунула руки в карманы, закинула чуть голову назад и выдохнула. — Но отпустили, и то хорошо. Проблэ-э-э-мы, — пародируя голос Торгома Арсеновича, растянула Марго. Сергей улыбнулся, — с нами и правда никому не нужны. Жаль только листок.
— Ну, — Сергей пожал плечами, — главное мы выяснили: наше сбавляют им. А там неважно. Группы товаров я помню.
— Помнишь?
— Помню.
— Круто! — искренне восхитилась Марго, и Сергей совсем перестал обижаться на неё за обвинение в нытье.
Вместе прошлись дальше по улице, а когда надо было сворачивать, Сергей снова оглянулся, изучил улицу на предмет слежки и повернулся обратно. Вот только, нагнав Марго, он с усмешкой произнёс:
— У тебя спина белая.
Марго насупилась, уставилась на него и фыркнула:
— Сегодня не первое апреля, а?
— Да белая!
— Хоть бы оригинальность шутки повысил! — продолжила бурчать Снегирёва.
— Да правда белая! — настаивал Разумовский.
— Ох, Серый…
Марго пробуравила его взглядом, следом всё-таки повелась и осмотрелась. И точно: вся её курточка и штаны полнились мучной пылью от сидения на мешках. Чертыхнувшись, Снегирёва начала отряхивать себя, помог и Разумовский, ладонью по косой ударив пару раз. Однако вернуть чистоту вещам это едва ли помогло. Но в своём несчастье Марго осталась не одна — спина Сергея также белела, что вызвало у неё приступ хохота, к которому присоединился и Разумовский.
Вместе хохотали — не то из-за белых спин, не то из-за напряжения от разговора, которое только-только начало отпускать. Успокоившись, Марго сдалась и не стала пытаться вернуть вещам опрятность, а Сергей уже придумывал, как детально рассказать обо всём Олегу, как только тот поправится: и о расследовании, и о ситуации в магазине и на складе, и о белой спине…
— Решить надо, перетереть. Сегодня же, — вдруг произнесла Марго.
— Согласен, — выдохнул он, понимая, что с имеющимися на руках фактами им точно нужно что-то делать.
Не сговариваясь, оба замолчали и заложили путь в батор.
========== Решение ==========