Дыхание участилось, Крис с удивлением взял документы, бегло прочел информацию на одном, потом на другом, с именем некоего Лиама Камертона, сверил данные, перепроверил. Но доверять так сразу нельзя, это может быть какой-то мошеннический трюк.
– Данные свидетельств можно подделать. Это ни о чем не говорит.
– Конечно, это ведь копии свидетельств, у вас ведь есть свое, настоящее? Прошу, возьмите его и сверьте с копией.
Крис так и поступил, но все это по-прежнему мало о чем говорило, сцена могла быть хорошо спланирована.
– Хорошо, мои данные верны, и что же дальше?
«Может, мой брат по документам влез в долги, пропал, и теперь приставы ищут его по всей стране, и если не найдут, потребуют от меня вернуть долг? Нет, нужно что-то придумать», – думал Крис.
– Допустим, у меня действительно был брат, о котором я никогда не слышал и которого не видел. Чего вы хотите от меня?
Мужчина достал из папки документ и протянул Крису:
– Это настоящее свидетельство вашего брата, смотрите: дата рождения в день вашего, на час раньше вас, приют св. Иоанна, по имени Лиам Камертон.
Прошла минута, прежде чем Крис осознал информацию.
– И где он сейчас? С ним все в порядке?
Гость нежно улыбнулся и ответил:
– Он, как и вы, вырос в одиночестве, тоска съедала его сердце, – на глаза гостя навернулись слезы, – вокруг было много людей, но никто из них не был родным. В какой-то момент он вдруг узнал, что есть в мире такой же одинокий человек, его родной брат. Им завладела мысль, что сейчас где-то в мире его кровь и плоть, его родня одиноко живет, не подозревая, что он не один, – гость сделал глоток чая, – поэтому он потратил многие годы и немало сил, чтобы отыскать брата, и наконец нашел. Я Лиам Камертон по рождению.
Дыхание Криса замерло, глаза не сходили с глаз Лиама, он не знал, как на это реагировать, к такому невозможно подготовиться. Он слегка откинулся на стуле, снова обвел взглядом гостя: приталенная белая рубашка хорошего качества, на левой руке – часы, явно не поддельные, взгляд этого человека испускал странную магию, будто этот человек не умеет ошибаться, будто он действительно родной. Глаза его были полны тепла, кончики губ слегка приподнялись. Он ждал одобрения, но Крис не знал, как себя вести.
Уже 4.04
Брат! Надо же, оказывается, у меня есть брат!
Вчера ночью он явился ко мне с чемоданом. Я грешил сначала, думая, что это мошенник пришел продавать ненужные товары, позже решил, что он хочет отобрать мой дом, ведь он так подозрительно осматривался. Сначала я ему не верил, но, когда он привел убедительные доказательства, я уже и сам стал замечать удивительное сходство между нами.
Боже, а ведь он, наверное, был жутко смущен, а может, и испытывал отвращение из-за беспорядка вокруг и презрения ко мне, но не подавал виду. Поди думал, что я успешен, ответственен, чистоплотен, как он. Ведь мы одной крови, а он выглядит очень аккуратным, воспитанным, умным.
Мне было стыдно смотреть ему в глаза.
Сейчас я разместил его в комнате напротив своей и сразу пошел к себе писать это, ошарашенный событием.
Лиам, так зовут моего брата, сказал, что останется в городе ненадолго, дней на семь. Помимо знакомства со мной у него тут рабочие дела. Наверняка трудоголик.
P. S. Знаете, каким бы он ни был другим, я все равно очень рад, что не один. Впервые я ощущаю это теплое чувство в груди.
Наутро Крис не переставал удивляться: Лиам проснулся намного раньше, принял душ, приготовил завтрак, сварил кофе. В доме впервые запахло съедобной пищей.
Неуверенным шагом, будто в трансе или во сне, Крис присел за стол прямо в трусах. Обретенный брат, накладывая порцию яичницы с беконом ему и себе, как-то странно посмотрел на Криса, так ему показалось. Но виду он не придал и принялся молча за завтрак. Кусок бекона был настолько вкусный, что у Криса внезапно поднялось настроение и разогрелся аппетит, хотя он вовсе не привык завтракать. Максимум чай с печеньем поутру.
Он поднял ароматный кофе, сделал глоток, и жажда вдруг нахлынула. До этого он не любил кофе, отчасти потому, что пил только растворимый. Да и чай он пил дешевый, в пакетиках, но только тот был чуть сносный, не такой отвратный, как кофе.
– Это невероятно, – сказал Крис, и брат сделал полупоклон в знак благодарности за комплимент, – ты что, повар?
– Нет, мой дорогой, я менеджер среднего звена, – на слове «дорогой» сердце Криса екнуло, а в груди стало тепло. «Возможно, из-за кофе» – подумал он, – однако я считаю, что одинокий мужчина должен уметь все. От уборки и стирки до готовки изысканных блюд, – Лиам говорил уверенно, твердо, красиво, его приятно слушать и, хочешь не хочешь, но начинаешь восхищаться его всеумением.
– Надолго ты?
– Остаюсь у тебя?
Крис кивнул.
– Не знаю, как получится. Может, три дня, а может, неделю.
– Так мало… – Крис чуть не вскочил, – то есть, я хотел сказать, что ты можешь остаться здесь настолько, насколько хочешь, – старший брат чуть улыбнулся.
– Весьма признателен. В таком случае я останусь, пока не закончу тут кое-какие дела по работе.
Неизвестно, почему, у Криса в мышцах прибавились силы, а дышать стало легче. Гравитация снизошла жалостью на тяжелое, вялое тело и стала давить с чуть меньшей силой. Где-то очень глубоко внутри затаилось некое новое чувство: очень похожее чувство возникает, когда, например, ребенок ложится спать с игрушкой, которую он давно хотел, и, чувствуя, что засыпает, он понимает, что, когда проснется его ждет радость. Или мужчина, который приехал домой в новой машине, о которой давно мечтал, садится за стол обедать и в душе радуется, что позже прыгнет в новенькую, комфортную машину и поедет на встречу к друзьям.
Вот такое же внутреннее новое и непонятное чувство было у Криса, когда он прогуливался по улицам центрального района города вместо нудной работы в издательстве. Сегодня он решил не идти на работу, чтобы не видеть жирную морду начальника и не слышать его собачий рев. А что он сделает? Накажет? Да пусть хоть два раза, хоть десять. Как-то уже полностью плевать на заработок, на будущее даже. Будущего у Криса уже не существует, есть только настоящее, а в настоящем есть он и его новый брат, восхищение которым было безгранично.
Умный, начитанный, чистоплотный, уверенный в себе, даже красивый. Если так же почистить и приодеть Криса, подарить ему столь уверенный взгляд и приятную улыбку, то они даже будут похожи. Конечно, похожи, они ведь братья. Это уже постулат, обсуждению более не подлежит.
У стен торгового дома на гитаре играл уличный музыкант старших лет, худощавый, в белой, но посеревшей от грязи майке, без нескольких передних зубов, на лице время оставило шрамы в виде глубоких морщин, а недельная щетина подсказывала о пристрастии к выпивке, что само по себе говорило о нелегкой пройденной судьбе.
Играл он на четырех из пяти плохо настроенных струнах, стучал ступней, отбивая ритм, и что-то, бормоча, напевал хриплым голосом, какую-то тюремную балладу.
Любителей подобной музыки собралось маловато: какой-то пьяный алкаш с видом похуже, чем у музыканта, и парень с видом наркомана одобрительно кивал головой под музыку, но лицо у него было такое, будто трижды грузовиком переехали. Поэтому Крис решил, что ему хоть по голове настучи, он и там ритм найдет и пританцовывать станет.
Тут уже восприятие иное. От этого зрелища стало как-то не по себе, и он решил пойти гулять дальше, чтобы не портить дар небес – хорошее настроение.
Но всю ситуацию исправил безобидный случай судьбы. К уличному музыканту, хромая, подошел бродячий пес с белой испачканной шерстью, чьи глаза выглядели жалко и говорили о пережитых великих страданиях. Крис неотрывно смотрел ему в глаза, а пес смотрел в ответ. В этот момент между ними будто случилась магия: если бы вы видели их в таком виде со стороны, то сразу поняли бы, что эти две души, чистые перед миром, но по какой-то причине страдавшие за весь мир, сейчас видят себя в другом теле.
Внезапно пес устремил взгляд вверх и завыл, как одинокий волк, и в сердце Криса сдавили тиски от этого голоса, который рассказывал ему историю своих страданий. Собака пела о своем пройденном пути, а Крис, будто понимая, слушал, пуская неконтролируемую слезу. Через минуту вокруг уже собралась дюжина заинтересованных зевак, в коробку для подати начали сыпаться монеты и купюры, некоторые начали снимать поющую собаку, предвещая тысячи лайков в соцсетях, и даже Крис двинулся вперед закинуть мелочи, как вдруг старый музыкант взял гитару за гриф, вскочил, выкрикивая: «Пшел отсюда паразит», – и ударил собаку гитарой по спине, порвав при этом еще одну струну. Напуганный пес, жалко скуля, прихрамывая, убежал.
Недовольные люди заворчали, некоторые решили вернуть свою подать, посчитав, что старик ее не заслуживает.
Музыкант же сел, недовольно бормоча под нос что-то вроде «я не нуждаюсь в вашем одобрении», и продолжил играть тремя струнами непонятную и неприятную музыку.
Крис смотрел в спину бедной убегающей собаке, думая про себя, что, может быть, все-таки зло не заключается во взгляде, с которым мы смотрим на мир? Может, все-таки мир и есть злой?
По дороге домой Криса мучала мигрень, размышления стали угнетать, то злость, то утешение от злости волнами проходили сквозь его тело. Из-за этих глупых, совсем лишних размышлений счастливый человек вдруг может стать несчастным, а уже несчастный от такого начинает погибать.
Дом, его любимое, тихое место, покой и уединение, без тревог, без осуждений, выглядел сейчас чужим снаружи. Когда Крис уходил сегодня из дому, было солнечно и радостно, а сейчас двери дома, крыльцо и окна будто смотрят на него и не узнают хозяина.
Крис поторопился внутрь – скорее увидеть родного человека, услышать его речь и забыть о своих проблемах, о мерзком мире, по которому он гулял, о мерзких людях, которые вызывают отвращение и из-за которых перестаешь радоваться жизни.
От распахнутой двери было видно, как Лиам спускается сверху в одних штанах, вытирая голову полотенцем. Крис замер, глядя на него.
– Все в порядке? – спросил Лиам, озадаченный тем, как Крис стоит в проходе и смотрит на него.
– Мы с тобой так похожи, – прошептал Крис, присматриваясь к каждому изгибу на теле, фигуре, рукам, и даже лицо было очень похоже на Криса. Безусловно, они братья, сомнений в том больше не было.
– Что? – не расслышал Лиам.
– Все… в порядке, – Крис медленно осмотрелся и только теперь понял, что Лиам прибрался. Вокруг царили чистота и порядок, мусор был выброшен, посуда помыта, ковры отбиты от пыли и помыты. Лиам заметил озадаченность в лице брата.
– А, ты не против, что я немного прибрался?
– Черт возьми, дом сейчас чище, чем когда я поселился здесь, – засмеялся Крис.
– Если что, твоя одежда в стирке, – Лиам подошел, указал на грязные пятна на рубашке Криса, – может, это тоже бросишь в стирку, а на работу завтра наденешь мой костюм? – Крис был в замешательстве, но согласился.
– Отлично, тогда я пока заварю нам чаю.
Крис не ошибался, когда торопился домой. Упадшее настроение стало подниматься, а чистота вокруг дарила чувство уюта и чего-то нового, необыкновенного.
Действительно, люди – социальные существа, и, кто бы ни был рядом, нам всегда радостнее вдвоем.
Он поднялся, раздеваясь на ходу, в сторону стучащего шума стиральной машины, кинул рубашку и брюки в корзину, посмотрел на машину и ухмыльнулся при мысли, что он будто женился.
– Чай довольно крепкий, – прокомментировал Крис после глотка. Он полагал, что Лиам больше любит легкий, зеленый, а не крепкий и черный.
– Я хорошо читаю людей, и, мне кажется, тебе больше нравится черный, – ответил Лиам, раскладывая сладости на столе.
– И как ты это понял?
– Правда хочешь знать?
– Иначе бы не спрашивал.
Лиам глубоко вдохнул и улыбнулся своей умиротворяющей улыбкой, как будто хотел успокоить.
– Есть такой тип людей, прям как ты, Крис, которые не умеют получать удовольствие или радоваться жизни. Это состояние называют апатией.
– А чай тут причем?
– Когда я пришел к тебе, то сразу понял, что с тобой что-то происходит, – Лиам сел напротив, его тон сменился на мягкий, будто ранимый, – беспорядок вокруг – это следствие беспорядка в голове, а самая очевидная причина беспорядка в голове – это депрессия. Я проходил через все это однажды, и это чуть не погубило меня. Когда у тебя депрессия, то ты перестаешь получать удовольствие от обыденных вещей. Что может быть страшнее для человека, чем не уметь улыбаться? Не уметь испытывать радость от вкусной еды, от вкусного чая? Например, обычный чай наверняка был для тебя на вкус, как моча, а когда он крепкий, то ты хотя бы замечаешь его вкус. Так я и понял, что ты больше предпочитаешь. То, что вокруг тебя, говорит о том, кем ты являешься.
Крис смотрел на него с недоумением и страхом, его застали врасплох, увидели самую суть, ядро его души, струны чувств, но он не паниковал. Лиам, волшебным образом, хоть и внушал некоторый страх столь ясным видением и умом, но ему хотелось доверять.
Возможно это чувство и является главной ошибкой Криса.
Вдруг за коридором, в другой комнате послышался грохот и стуки.
– Ты это слышал? – Крис от страха вскочил.
– Что именно? – Грохот усилился, что-то приближалось из другой комнаты, Крис ухватился за нож.
– Там кто-то есть, кто-то идет!
– Успокойся, положи нож.
Шаги приблизились, и из-за угла, прихрамывая, выбежала собака с белой шерстью, со шрамами на морде, местами линявшая, но радостная.
Увидев парней на кухне, она тут же устремилась, как могла, к Лиаму и стала облизывать его лицо. Тот засмеялся.
– Это же та собака, – еле прошептал Крис.
– Ага, та самая. Выспался небось, Гамлет?
– Гамлет?
– Да, ты его сам так назвал, когда привел домой и попросил меня привести его в порядок.
– Я его привел?
– Верно, сказал, что это наш новый сожитель, потому что он такой же, как и мы, и ушел куда-то на несколько часов.
– Но я не помню…
Лиам подозрительно подошел к Крису, положил руку на плечо, обеспокоенно пригляделся.
– У тебя вроде мигрень была. Ты хотя бы помнишь, как добрался домой? Что делал сегодня?
Крис был напряжен, закрыл глаза и попытался вспомнить, но ничего не получалось. Он не помнил, как уходил из дома, где был и как вернулся. Помнил только инцидент с уличным музыкантом и собакой, но не помнил, как привел ее домой. Его охватил страх от потери памяти, ведь в такое трудно поверить, когда это происходит с тобой. Лиам сразу же понял, что с его братом что-то происходит, и посадил его на стул.
– У тебя есть какие-нибудь лекарства от этих недомоганий в голове?
– Да, кажется, оставались вон там, в комоде, – указал пальцем в сторону.
Лиам быстро открыл комод с кучей лекарств.
– Как называется?
– Понятия не имею, там название, как мануал по ракетостроению на санскритском языке. Это пластиковая баночка с красной линией над названием.
Лиам тут же нашел, что нужно. Он открыл баночку, достал таблетку и передал с водой Крису, тот выпил.
– Странное дело, – прокомментировал Крис, – мне казалось, я принимаю их вовремя, но приступы продолжаются.
– Приступы? – Озабоченно спросил Лиам.
Крису почему-то не хотелось рассказывать о своей смертельной болезни брату. По крайней мере так.
– Я немного болен, но все в порядке. Сколько там еще таблеток осталось?
Лиам поднял баночку, потряс.
– Это была последняя.
– Я уже так быстро все израсходовал, – удивленно промямлил Крис. По идее, как говорил доктор, эта баночка была на месяц. Месяц, за который Крис должен был умереть, а таблетки – для того, чтобы умер он безболезненно и без приступов. Но, очевидно, с ними что-то не так – возможно, появились побочные эффекты.
Крис подошел к телефону, набрал номер, записанный на обратной стороне баночки. Какое-то время гудки не шли или, возможно, он их не слышал из-за мигрени. Вскоре девушка взяла трубку: