- Так на мойке с пожарной безопасностью все в порядке, - попытался оправдаться Костя. - Там же вода! Она мокрая...
- А про пепел ты забыл? - прищурился Хмара. - Он может забить канализацию: - капитан улыбнулся самым зверским образом и закончил, - вот за это и получишь выговор! Чтоб знал, где можно курить, а где нет.
После столь жесткого развода инспекторы вышли на приказ довольными. Существовала примета - чем сильнее тебе прополоскают мозги, тем удачней сложится смена. Яреев, стоя в строю, пихнул Кипяткова локтем в бок и шепнул:
- Все бухие сегодня - твои. Радуйся!
В ответ Костя только выматерился.
* * *
В среду состоялся день занятий. Во время усиления они не проводились и личный состав по ним соскучился. Командир полка торжественно зачитал приказ о присвоении Хмаре звания майора. Гарколин шепнул Ярееву:
- Надо же, поперло ему! И должность и звание.
- А как ты хотел? - ответил Яреев. - Командиру полка работать некогда. Его на всех совещаниях дрюкают с утра до вечера за результаты работы целого подразделения. Буханкин занимается - сам знаешь чем. А кто работает? Хмара и дядя Саша. Кстати, последнему хоть бы прапора присвоили. А то черт знает сколько лет старшиной ходит. Так бы хоть немного зарплата побольше стала.
Николай Анатольевич на радостях прочел лекцию о том, что водителям хамить не следует, а надо водителей любить, беречь и относиться к ним, как к своим близким родственникам. После этого поехали на стрельбы.
Замполит полка выгнал Гарколина и Яреева с огневого рубежа и заставил их выдавать патроны. Сделал он это со словами:
- Замечу вас с обнаженным оружием, переведу в отдел пропаганды в Управление ГАИ края. Пистолетов в жизни не увидите, потому что оружие пропагандиста - длинный язык. Там как раз люди требуются.
Как всегда - без приключений не обошлось. Один из молодых сотрудников вставил в уши по патрону (чтоб не мешал грохот выстрелов). Замполит, вовремя заметив это, один патрон вытащил, а второй вывалился сам от тычка ладонью, который произвел подполковник по ранее освобожденному уху нежного милиционера.
- Еще раз увижу, тюкну молотком по капсюлю, - пообещал замполит.
Но молодой сотрудник посчитал себя хитрее опытного руководителя стрельб и потому натолкал себе в уши жеваной бумаги. Отстрелявшись, он попытался эту бумагу вытащить, но не смог. Это его не сильно огорчило, ведь рядом есть друзья. И коллектив ему тут же принялся помогать!
С двух сторон доброжелатели стали пихать в уши этому остолопу пистолетные протирки, в простонародье именуемые шомполами. Вокруг собралась толпа советчиков, и бедный стажер ощутил себя центром внимания.
Яреев кричал:
- Давите сильнее, там все равно мозгов нет!
А Кипятков предлагал:
- Давайте перевернем его вверх ногами и постучим головой об пол!
Неизвестно, чем бы закончилась эта вакханалия добра, если б не вмешался замполит. Подполковник быстро отобрал у ретивых товарищей протирки и заставил Ваню Дрозда вернуть в пожарный щит лом, который тот как раз притащил к месту происшествия со словами: "А вот у меня шомпол получше будет!" После чего установил, что непосредственным начальником нежного милиционера является Гриша Цапов. И вслед за этим приказал:
- Цапов! Вези этого отморозка в поликлинику к лору. Как только врач освободит ему уши, покажешь больного мне!
Гриша усадил пострадавшего в патрульку и унесся в поликлинику. Там врачи промыли милиционеру уши. Действие это производилось с использованием огромных шприцев и большого количества воды, и если бы больной пациент не держал руками глаза, остался б слепым от того напора, с каким производилось промывание.
Когда Цапов показал сотрудника замполиту, тот поразился вылезшим из орбит глазам сержанта. Подполковник спросил с удивлением:
- Родной, тебе что там - клизму делали?
- Нет, уши промывали, - ответил нежный милиционер.
- А-а-а, - понимающе покачал головой замполит и добавил, - смотри, в следующий раз перед тем, как прийти на стрельбище, купи себе немецкую каску. От промывания ушей она тебя, может, не спасет, но от пожарного лома защитит точно. А то вдруг я не успею прийти к тебе на помощь...
На следующий день Хмара пришел на развод в капитанских звездах. Видимо, не обмыл еще новое звание. Он развернул какую-то газету и прочитал заметку. Суть ее сводилась к тому, что в некоей богом забытой Куркуиловке пьяный нарушитель сбил своим автомобилем инспектора ДПС, который, пешком возвращаясь со службы, переходил проезжую часть в неустановленном месте, находясь в не менее свинском алкогольном состоянии.
Хмара значительно оглядел зал и пояснил:
- Знаете, о чем эта статья? О том, что вы ни черта не делаете. Вот если б патруль, работавший ночью в этом районе, поймал пьяницу и оформил его, как полагается, а машину загнал бы на штрафстоянку, то ничего бы не случилось с инспектором, ползи он - хоть на карачках! А патруль, по всей видимости, спал в кустах. Вот вам и пожалуйста! Теперь неизвестно, кого суд признает виновным. А зачем до этого доводить? Переловили всех пьяных - и товарищи ваши спокойно доберутся до дома.
Он ненадолго задумался и добавил:
- Хотя, интересно, этот инспектор всю дорогу пешком добирался к дому или, может, за рулем? Тогда поделом ему! Я вот за рулем не пью. И не надо там хихикать! Я знаю, о чем вы думаете. К вашему сведению сообщаю, что после обмывания звания майора меня отвезет домой трезвый товарищ! И вам того же желаю. А в заключении скажу: не дай бог сегодня у каждого экипажа не будет оформленного пьяного! Встать, на приказ!
Вечером, когда пили в боксах, к инспекторам присоединился Изя Алмазов, амнистированный и потому довольный. Он рассказал:
- Собирается сводный отряд в Чечню. От нашего полка требуются двадцать четыре человека. Стоять на блокпостах. Командировка сроком в шесть месяцев. Завтра будут искать желающих.
Записаться решили все. Даже тщедушный Коля Орлов, которого нарушители дразнили "детской милицией", отчего тот всегда хватался за пистолет и устрашающе размахивал им перед носом обидчиков, ничего, кроме смеха, не получая взамен.
Все дело заключалось в его комплекции. Рост - метр пятьдесят шесть сантиметров и вес, максимум, пятьдесят килограммов. Таких людей жизнь в лице более толстых и высоких сверстников лупит постоянно, начиная с рождения. Поэтому они вынуждены сражаться за место под солнцем. Вечные бои закаляют их не на шутку, и маленькие ростом люди становятся кончеными до предела личностями. Это относится в равной степени и к мужчинам, и к женщинам. У Яреева, например, жена была ростом совсем немного меньше Коли, но по всем параметрам соответствовала вышесказанному утверждению и потому Яреев считался подкаблучником.
Коля же все время лез на рожон. Постоянно ругался с водителями, хватался за кобуру, с подозрением относился к своим сослуживцам, типа - а не смеются ли за его спиной? Естественно, смеялись. И прозвище ему дали - "Орелик". Потому что на нормального орла он тянул только гордостью, но никак не размером. Гарколин как-то спросил Орлова, на каком основании его взяли в ДПС, если на медкомиссии есть ростовой ценз, а Коля явно ему не соответствовал. Орелик ответил, что каждый сантиметр денег стоит, и больше ничего не стал объяснять.
Был он женат и ревновал свою жену до одури. Как-то раз во время очередной пьянки в боксах Орелик, согревшись душой, рассказал, что жена у него учится в каком-то институте на вечернем отделении, возвращается домой поздно и сильно устает. Поэтому он помогает ей по хозяйству и готовит кушать. Гарколин тут же начал задавать шутливые вопросы:
- А ты уверен, что она именно учится?
- А куда ей еще ездить? - спросил Коля, наливая глаза кровью.
- Может, она любовника завела? - поинтересовался Генка.
- Ты что?! Она только меня любит! - и кровь в глазах Орелика превратилась в чернила.
- Ну-ну, устает, говоришь? - задумчиво спросил Гарколин.
Колю стало малость подергивать.
- Ха-ха-ха! - вдруг рассмеялся Генка.
- Что ты ржешь? - спросил присутствовавший при разговоре Яреев.
- Ты когда-нибудь видел орла с рогами? - поинтересовался Генка. - Редкая птица. Только представь себе...
Закончить мысль Гарколин не успел, потому что Орлов полез драться. Товарищи быстро разняли драчунов, утихомирили Орелика, свели все к шутке и выпили мировую. Но история этим инцидентом не закончилась.
Следующей ночью Коля в цивильной одежде появился в оружейке во время заступления на службу третьей смены. Орелик, шатаясь от переизбытка алкоголя в организме, нагло сунул карточку-заместитель в окошко выдачи оружия, думая, что ему тут же выставят пистолет. Орлову повезло в том, что в эти сутки дежурным был не дуболом Карелов, а спокойный и рассудительный Валера Чернодольский.
Заглянув в наряд, старший лейтенант Чернодольский обнаружил фамилию Коли в графе "выходные". Всунув голову в окошко (его уши, в отличие от лопухов Карелова, свободно помещались в проеме), Валера задал Орелику вопрос:
- Куда это ты собрался? В теплые края, небось?
- В зас-саду, - ответил Коля, шатаясь.
При детальном разбирательстве выяснилось, что Орлов, сердце которого было сильно тронуто нарисованными Гарколиным рогами, устроил дома жене допрос. Естественно, они разругались в хлам и в результате тесть с тещей выгнали Колю из дома, в котором они вместе жили. Орелик с горя где-то налакался, и его посетила мысль о мщении. Поэтому он приперся в полк за пистолетом, мечтая пристрелить тестя, который в его больном воображении почему-то ассоциировался с главным обидчиком.
- Валера, дай мне ствол! - вопил Коля. - Я грохну эту старую сволочь, чтоб знал в будущем, как со мной дело иметь!
Валера сказал:
- Сейчас, - и ушел куда-то.
Ответ дежурного поразил даже Орлова. Но через минуту все разрешилось. В окошке что-то брякнуло, и Коля увидел тупой кухонный нож, которым обычно в дежурке резали хлеб.
- Что это? - спросил Орлов.
Из-за стенки прозвучал рассудительный голос Чернодольского:
- Тебе не все равно, чем тестя убивать? Раз решил - действуй. Зачем патроны тратить? Да и меня не посадят за халатность.
Инспекторы, находившиеся в оружейке, заржали хором как кони. Коля, осознав, что над ним в очередной раз издеваются, с силой толкнул нож, и кухонное приспособление со звоном шлепнулось Валере под ноги.
- Ну, не хочешь нож, возьмешь кирпич на улице, - сказал Чернодольский и с грохотом закрыл металлическую дверцу.
- Заместитель верни! - истошно заорал Коля.
Из-за стены ответа не последовало. Тогда Орелик выбрал ближайшего к нему хохочущего инспектора и полез к нему драться. Его скрутили, надели наручники и отнесли на КПП. Тягомотин заботливо расстегнул браслеты, уложил Колю на кушетку и ласково сказал:
- Спи, дохлятина пернатая. Голову поднимешь - так дам кулаком по рогам, что уснешь в принудительном порядке!
И Коля спокойно заснул. А утром пришел домой и помирился с женой.
Ни Яреев, ни Орлов в Чечню все равно не поехали. Жена Яреева позвонила командиру полка, назвалась психически неуравновешенной женщиной и рассказала, что дочери Сергея не исполнилось еще четырех лет, и потому в Чечню ему ехать не стоит. Далее она сообщила, что готова устроить веселую жизнь с элементами психических атак всему командованию полка, УВД, МВД, губернатору и президенту России.