- Вот тебе нарушители! У нас ничего нет, кроме мокрых трусов и носков.
- Я вам так и запишу. Каждому - ноль.
- Пиши.
Хайретшин нарисовал в ведомости два жирных ноля и вышел на галерею покурить. Клейман тут же пририсовал по маленькому кружку к верхней части нолей.
- По восемь получилось, - довольным голосом констатировал он.
- Зря, - сказал Яреев, - надо был написать одно единственное слово - дождь.
После четвертой рюмки по телу Яреева прошла волна блаженства. Начали согреваться мокрые ноги. Он откинулся на спинку стула и, прикрыв глаза, улыбался. Завалов рассказывал, что Дрозд сегодня получил майора. Звание ему действительно досталось на халяву. Он много раз возил командира полка в какие-то командировки и был у того в почете. А несколько месяцев назад попался на глаза, и командир удивился, почему это Ваня до сих пор капитаном ходит? И дал указание поставить Пернатого на соответствующую должность.
Неожиданно раздался вопль:
- Какого черта!
Вернувшийся Хайретшин заглянул в ведомость и теперь размахивал ею, как флагом. Клейман сделал удивленные глаза.
- Ась? - спросил он.
- Вы - оборзевшие рожи! Количество исправили, а по позициям не расписали. Ну, ничего. Сейчас все будет нормально!
Авиатор схватил замазку, устранил восьмерки, подул на листок и со злостью опять нарисовал ноли.
- Что ты такой нервный сегодня? - умиротворенно поинтересовался Яреев.
- На тебя анонимку напишут - веселись, сколько влезет!
- А тебя на эту должность никто за уши не тянул.
Сергей достал из нижнего ящика дроздовского стола жезл и протянул его Авиатору со словами:
- На, возьми. Ты же умеешь свистеть. Да и анонимок на инспекторов не пишут. Строчат только реальные жалобы с настоящими подписями. Видишь, какой почет? Статус, мля!
Жезл был обычным - черно-белым. Вот только на конце его красовалась приклеенная полиэтиленовая розочка. Видимо, какая-то из дроздовских баб постаралась украсить второе орудие своего возлюбленного.
Хайретшин ничего не ответил. Он молча уселся за свой стол и клацнул мышкой компьютера. На экран вылезла заставка в виде фотографии самолета СУ-27, вот только сняли этот самолет со странного ракурса. Точнее - сзади. Получалось - на пользователя компьютером смотрела самолетная задница с двумя мощными соплами, напоминавшими копченые печные трубы.
Темирзянович, тупо взглянув на два черных дупла, произнес:
- Нажраться с вами, что ли?..
- Поздно, водка заканчивается, - сказал Клейман.
Авиатор встал, открыл сейф, достал оттуда бутылку и водрузил ее на стол.
- Наливай! - решил он. - Если что, в сейфе еще есть.
Дело пошло веселее. Хайретшин, выпив стопку, спросил:
- Вы будете сдавать деньги на подписку и на "Динамо"?
- Мы ни на что и никогда больше сдавать не будем, - ответил Клейман.
Яреев принялся рассуждать:
- Это какой-то идиотизм! Каждые три месяца со всех собирают деньги в пользу вышеназванных организаций. Если местная газета "Милицейский патруль" не может себя прокормить, кому она нужна? Кто ее читает? Ежели необходимо что-то выпускать, боевого листка вполне хватит. Пусть повесят у себя в главке и ходят любоваться на него. А так, что в этой газете хорошего? Просто какой-то баптистский вестник, ей-богу! Сплошные фотографии начальников. Все - передовики производства! Минимум половина из них - коррупционеры, о которых знаю я. Другая половина - взяточники, о которых знают другие. А "Динамо" - вообще богадельня. Как не остановишь какого-нибудь спортсмена - отпустите, мол, мы за вас из чистого энтузиазма выступаем. Если это действительно так, зачем вообще деньги туда сдавать? Пусть альтруистов и дальше эксплуатируют!
- Ха! - воскликнул Клейман, - помните, несколько лет назад нас заставляли писать рапорты по агентуре?
Яреев помнил. Есть приказ, регламентирующий работу со стукачами. Несколько месяцев подряд каждый экипаж должен был писать рапорт после смены. То есть: выловил бухого, указываешь, что какой-нибудь агент по-прозвищу, допустим, Хазрет (или Вася - не суть важно), заблаговременно сообщил тебе о маршруте его передвижения. Или любое другое нарушение, задержание. Под эти рапорты чего только не лепили! Но писали. Иначе домой не уйдешь.
Яреев утвердительно кивнул головой.
- Я случайно узнал, что работа каждого агента оплачивается из специальных фондов МВД. Все эти рапорты - чья-то неплохая прибавка к зарплате на уровне главка!
- Ну да, - согласился Яреев, - тем более что ДПС не должна заниматься оперативно-разыскной деятельностью. Где-то я это читал... Вот так государственные деньги по карманам и расходятся.
Хайретшин ткнул в Яреева пальцем:
- На себя посмотри, приписчик хренов. Сами - жулики еще те!
- Ладно-ладно. Пауэрс долетался, а ты - дотриндишься. Бобслеем не занимался случайно? Сейчас прокатим. Только не с горки, а с лестницы! Готовься к катапультированию! Пять секунд - полет нормальный! Бу-га-га!..
На следующий день Клейман и Хайретшин заболели. Нечего холодным пивом догоняться в дождливую осеннюю пору...
6
В курилке шло обсуждение громкого преступления. В одном из районов края было совершено массовое убийство. Приехала комиссия из Москвы для проведения тщательного расследования. Юрик Баркасов, полазив в интернете, рассказывал, что главарь преступной группировки, совершившей злодейство, является очень авторитетным бизнесменом. И даже сам начальник главка неоднократно ездил охотиться в его угодья. Все присутствовавшие при разговоре сошлись во мнениях, что бандиты существуют не только в том районе. У многих родственники жили в различных регионах края и везде ситуация была схожей.
Появился Кузнецов. Он отозвал Яреева в сторону и сказал:
- Давай, без развода дуй на свой перекресток. Там творится невообразимое! Абакумов уже из сил выбился. Он тебе все пояснит.
Яреев сел в патрульный автомобиль и выехал из подразделения.
На перекрестке действительно было весело. Батон маслал жезлом на пересечении проезжих частей. Транспорт почему-то еле полз. Увидев, что прибыла смена, Абакумов подошел, поздоровался и, матерясь, поведал о происходящем.
В одном из домов, примыкавшем к перекрестку, жила армянская семья. Молодой парень из этой семьи постоянно ставил свою машину в кармане возле дома. Яреев его помнил, потому что как-то раз привлекал в качестве понятого. Работал молодой человек охранником в одном из так называемых компьютерных (а на самом деле - подпольно-игровых) клубов. В прошедшую ночь кто-то ударил его ножом, и бедняга скончался на месте. Преступник убежал. Разыскивался молодой человек славянской внешности.
Начиная с десяти утра родственники погибшего стали съезжаться для принесения соболезнований. Их оказалось слишком много. В результате припаркованными вдоль бордюра машинами был занят целый ряд. Остановка на перекрестке вообще-то запрещена. Ни один из водителей, естественно, не подумал о том, что его машина может помешать другим людям. Никому из них не пришло в голову, что автомобиль можно поставить дальше перекрестка (там улица расширялась), и пройти пешком пятьдесят, сто, ну, может, двести метров. По всей видимости, бросать транспортное средство как можно ближе к дому усопшего - национальный армянский обычай. Типа, чем ближе подъехал, тем больше и искреннее горе. Но это еще полбеды!
Прибывавшие позже стали бросать машины во втором ряду и, услышав свистки инспектора, не оборачиваясь, сразу убегали в дом. В итоге движение транспорта из центра города было парализовано, так как остановись троллейбусы. Из третьей полосы их рога не доставали до проводов. Батон, понимая серьезность возникшей ситуации, пытался вежливо вразумлять убитых горем граждан, но в ответ получал реплики:
- В такую минуту нашел, к чему придраться!
- Совести у тебя нет! Все гаишники - сволочи!
- Пошел к матери тяжелого поведения!
После очередной попытки убрать чей-то большой джип из второй полосы особо удрученный горем молодой человек попытался набить инспектору лицо. Группа товарищей оттащила сего джентльмена во двор, а один из них посоветовал Батону катиться подальше, пока тот цел. Абакумов скрипнул от злости зубами, встал в центр перекрестка и принялся регулировать, сбрасывая, по-возможности, больше транспорта, двигавшегося из центра.
Через некоторое время в затор встряли несколько крупных милицейских начальников. Они на все лады принялись квакать в эфире о беспределе, царившем на перекрестке. Один из них (наверняка - великого ума человек), приказал направить туда еще один экипаж. Он поставил задачу разобраться с водителями машин, стекла которых были тонированы.
Подъехавшие инспекторы быстро оценили обстановку и, покрутив пальцами у висков, тут же смылись от греха подальше. Получать по лицу не хочется никому. Да и что можно сделать вдвоем против нескольких сотен возбужденных и пьяных людей? Только спровоцировать возникновение массовых беспорядков. Не дай бог! Ибо в итоге доблестными прокурорскими работниками и честнейшими следователями будет установлено, что лица, набившие ментам лица, находились в состоянии аффекта от постигшего их горя, а сотрудники милиции полностью виновны в разжигании межнациональной розни и неуважении к традициям различных этнических групп.
Навести порядок на перекрестке было под силу только ОМОНу. Причем быстро. Лиц будет набито в достатке. Кстати, не омоновских. Картина жуткая: журналисты, газеты, новости по телевизору о массовых беспорядках на юге России. И кто будет во всем виноват? Братские армяне? Как же... У них - горе. Им можно. ОМОН? Нет. Он приказ выполняет. А кто отдал приказ? Вот-вот, начальник! Он и будет виноват. А оно ему надо? Тем более что в крае торчит московская комиссия по расследованию массового убийства. Под горячую руку лучше не попадать. Поэтому после того как Батон проорал пару раз в эфир о необходимости подтянуть ОМОН, все руководители тут же заткнулись и куда-то подевались.
Яреев, выслушав информацию, заменил Батона и пошел регулировать движение. Занимаясь этим, он наблюдал за противоположной стороной перекрестка. Инспектор заметил, что приехавшие родственники проходят во двор, находятся там некоторое незначительное время, потом появляются на улице и стоят на тротуаре кучками больше часа. Видимо, таков обычай. Некоторые из них распивали водку на багажниках припаркованных машин. Яреев решил, что это - способ соболезнования. Таким образом, по всей видимости, выражается наибольшая степень сострадания семье убитого. Традиции - великая вещь!
Инспектор устал махать жезлом и покинул перекресток. Он встал за угол ближайшего дома и закурил. К нему подошел армянин, оказавшийся знакомым таксистом, и они принялись мирно беседовать.
Яреев говорил:
- Странные вы люди, Ашот. Зачем устраивать показательное свинство? Из-за вас другие граждане не могут за три часа из центра выехать. А каково стоять в набитом троллейбусе?
- Свиньи есть везде, командир, - отвечал таксист, - я за них не в ответе. Моя машина стоит вообще на соседней улице. Просто народ сильно возбужден. В крае произошло массовое убийство. Думали, только на периферии такое бывает. А оказалось - и здесь нельзя спокойно жить и работать. Тем более, убийца - русский!
- Ашот, я тебя умоляю, - у Яреева скривилось лицо, - не пори чушь. Если человек решил ограбить игровой клуб, ему все равно, кого ножом пырнуть. Хоть марсианина. Или можно подумать - армянских грабителей не существует. Фигней вы все занимаетесь...