Горькое счастье
Весна в Катеринке, как и в большинстве захолустных посёлков, - это непролазная грязь, резиновые сапоги, простуды и прочие мелкие неприятности. Но весна - это ещё и обновление, надежда, любовь.
Мишка Хлынов, рослый флегматичный парень, несмотря на предстоящие экзамены, учился через пень-колоду. Повлиять на его отношение к учёбе было некому. Мать он жалел, но не слушал. А его отец погиб в аварии. Случилось это в тот год, когда Мишка должен был идти в школу. Он тогда находился вместе с отцом. Они ехали на "Днепре", хорошем мощном мотоцикле, по насыпной дороге с крутыми откосами.
Навстречу им мчался колёсный трактор с двумя прицепными тележками, набитыми тюками соломы. Тракторист, объезжая одну из выбоин, круто вильнул. И тележки, повторяя его манёвр, тоже вильнули. Отец Мишки притормозил, но последняя тележка все же хлестнула по ним бортом, и мотоцикл полетел под откос. В последнее мгновение отец успел пригнуть голову сына и толкнуть его в переднюю часть люльки. Тракторист не остановился.
Мишка пришёл в себя в больнице. А когда его переломы срослись, и он вернулся домой, то отца уже похоронили, и учёба в школе была в разгаре. Директор школы предложил Татьяне Хлыновой привести сына на следующий год. Вот так и случилось, что Мишка оказался взрослее своих одноклассников.
До выпускных экзаменов оставалось два с половиной месяца. И тут ситуацию с учёбой Мишка Хлынов чуть было не усугубил: он влюбился. И не в кого-нибудь, а в одну из лучших учениц класса, Ольгу Бородину. Эта девушка была уж очень сосредоточена на учёбе и, на первый взгляд, почти не следила за собой: одевалась без фантазии, косметикой не пользовалась, модных причёсок не делала.
Однако ее прямые черные волосы всегда были убраны в пучок, а шунгитовые глаза в дорисовке не нуждались. Одноклассницы давно уже очаровывали мальчишек, как своих, так и чужих. Между ними то и дело возникали взаимные симпатии. Но Ольга до поры до времени ко всему этому была безучастной, и выглядела то ли излишне серьёзной, то ли скучной. Ее робкая красота, не освещённая улыбкой, для окружающих оставалась незаметной. Она словно роза в бутоне ещё только накапливала своё очарование и совершенство.
Шёл урок математики. Вёл его Линьков Михаил Иванович, седой высокий и добрый человек. Он знал свой одиннадцатый очень даже неплохо. Исчёркав мелом полдоски, учитель отошёл от неё.
- А теперь, ребята, перенесите эти выкладки в тетради, - сказал он.
Головы учеников склонились над тетрадками, но не все. Мишка, как заворожённый смотрел на Бородину. Он сидел в среднем ряду, почти в конце, а она - в правом, на середине. Линьков сделал вид, что не заметил. Но Хлынов продолжал смотреть на Ольгу, всё смотрел и смотрел, причём с изумлением.
"Дело - дрянь, - понял учитель, - если не взять ситуацию под контроль, и на тройку не вытянет". Он подошёл к Мишке, заглянул в его тетрадь. Хмыкнул.
- Хлынов, почему не пишешь?
Тот растерянно поднялся, непонимающе осмотрелся, хрустнул ручкой, разжал кулак.
- Вот... ручка... - показал он ее обломки. - Я... перепишу, после...
- Да, тёзка, об учёбе ты не думаешь, боюсь, подведёшь меня. Так что уж извини, но я попрошу кого-нибудь позаниматься с тобой.
- Не надо, Михаил Иванович! Я сам.
- И не спорь.
Учитель прошёл к столу, оглядел класс и, как бы случайно, остановил взгляд на Бородиной.
- Ольга, сделай одолжение, помоги Хлынову с математикой. Очень прошу. У тебя получится. Я знаю.
Бородина встала, оглянулась на Мишку, увидела его вмиг покрасневшие уши, и кивнула учителю.
- Хорошо, Михаил Иванович, я попробую.
И вскоре дело пошло на лад. Хлынов подтянулся по всем предметам. И выпускные экзамены сдал без троек. Был и ещё один неожиданный результат: на Ольгином лице засветилась улыбка. И только тут мальчишки поняли, как они были слепы. И обалдели от обожания. Но время ушло. И не только для них. Уже через неделю после экзаменов Мишку Хлынова призвали в армию. А чуть позже уехала в город и Ольга. Учиться.
Переписку наладить им так и не удалось. Благодаря стараниям Ольгиной тёти, которая решила устроить счастье племянницы по-своему, оба письма, присланные Михаилом, "случайно" затерялись в газетах. А когда он попросил мать узнать адрес Ольги у родителей, то и тут тётя успела вовремя. Она сообщила, что Ольга живёт в Ростове, в доме Юры Кирпиченко - сына ее подруги. И очевидно они скоро поженятся.
Татьяна, чтобы не расстраивать сына, смягчила сообщение: девушка, мол, никому не пишет, поэтому и адреса нет. На этом всё и закончилось.
Отшуршала багряной листвой первая армейская осень Хлынова. А когда началась вторая, и приукрасила их Катеринку, он вернулся. Эта новость не залежалась. И Ольгина тётка, придумав причину, тут же пришла к Татьяне за каким-то "особым рецептом ".
Михаил, не мешкая, потребовал у тётки Насти адрес Ольги. На что тётка сказала:
- Миша, не надо туда ездить. В свою личную жизнь она никого не пускает, даже своих. Родители и те уехали в санаторий без её точного адреса. А недели через две она сама должна приехать на выходные. Тогда и поговорите.
Делать нечего, пришлось ждать. Вскоре пошли дожди. И хотя дорога в Катеринку вполне надёжная, Ольга не приехала. Через три недели Хлынов, узнав адрес у тётки, уехал на поиски Ольги. Но того загадочного переулка, как ни старался, не нашёл. Уставший и разочарованный он добрел до автовокзала и взял билет на последний рейс.
Среди пассажиров ожидающих автобуса Миша Хлынов неожиданно обнаружил свою одноклассницу Нечаеву, круглолицую румяную хохотушку с широкой чёлкой. Однако сегодня Зинка находилась в прескверном состоянии: вся заплаканная и несчастная. Прижимая к груди видеокамеру, девушка рассеяно смотрела перед собой. Оказалось, что именно в этот день она должна была выйти замуж за какого-то Даниила. Но тот позвонил и сообщил, что мамаша спрятала его паспорт и свадьбы не будет. И теперь Зинка уезжает домой. Хотя дома ее тоже никто не ждёт, - не так давно она осиротела.
В автобусе, прислонившись друг к другу, они дремали. А в Катеринке Зинка подвернула ногу. Мишка довёл девушку до дому, да так у неё и остался. Через две недели неожиданно для всех они расписались.
Однако счастье в их дом даже не заглянуло, будто они провинились в чём-то больше других. Мало того, с первым заморозком пришла беда.
В тот день Мишка возвращался из магазина. В левой руке у него была сумка с продуктами, в правой - бутылка с растительным маслом, на разлив купил. Он брёл по краю дороги и думал... об Ольге. Мысли о ней приходили как-то сами собой. Да он их, в общем-то, и не гнал прочь.
Ещё издали послышались низкие обвальные звуки ударных и струнных инструментов. "Оглохнут же, идиоты", - подумал Хлынов и свернул к тротуару. Машина, отчего-то замедлив ход, двигалась где-то сзади параллельным курсом.
Девичий взвизг и оборванный на полуслове крик, вывели Мишку из раздумий. Он обернулся. Метрах в двадцати от него с распахнутой задней дверцей стояла запылённая иномарка. И темнокудрый парень в белой спортивной курточке, зажав рот школьнице Даше Сотниковой, заталкивал ее в машину.
- Эй! - крикнул ему Хлынов. - А ну, отпусти!
Тот лишь усмехнулся. И, ткнув Дашку в живот с такой силой, что та выронила портфель, зашвырнул ее в машину. Сам прыгнул следом. Машина тронулась и стала набирать ход.
Мишку точно кипятком обдало. Ни о чём не успев даже подумать, он лишь перехватил бутылку поудобней, и метнул ее в закрывающееся стекло водителя. Бутылка, словно граната, пролетев по упреждающей траектории, врезалась в край бокового стекла и, ахнув, разлетелась вдребезги. Машина, точно споткнувшись, дёрнулась, проехала ещё немного и остановилась.
Хлынов, оставив под деревом сумку, подобрал половинку кирпича и направился к машине. Её боковое стекло, сделанное из триплекса, не рассыпалось, а лишь смялось в месте удара. Дверца, крыша и капот - в жёлтых пенистых брызгах с прозрачными чешуйками осколков.
Первым делом Мишка подошёл к задней дверце. Открыл её, ухватил за куртку кучерявого и выдернул его из машины. И тут услышал, как сидящий рядом с Дашкой лысый угреватый парень, сказал ей: "Хоть слово про нас вякнешь, ни тебе, ни твоим не жить. Запомни".
Хлынов жестом позвал её. Дашка вылезла. Прошептала: "Спасибо". Он кивнул. Заглянул к лысому.
- А ты не грози, и сам бояться не будешь.
Затем Мишка открыл переднюю дверцу. За рулём сидел худосочный юноша с белым, как гипсовая маска, лицом. Глаза закрыты. По виску, щеке и носу стекали тонкие струйки крови. Парень был в шоке. Его светло-коричневая вельветовая куртка и джинсы уже потемнели от масла. Ветровое стекло, приборный щиток, обшивка потолка - всё в потёках масла и стеклянных осколках.
- Ну что, жив, пацан? Молодец! - сказал Мишка. И тут же воскликнул: - Черт возьми! У тебя осколок в глазу. Словил, все-таки! Разиня.
Хлынов взглянул и на его соседа, круглолицего, мясистого парня. Тот был невредим, но тоже не в себе.
- А ты, я вижу, в норме. Но это до поры до времени. Ну и чего сидим? А первую медицинскую помощь товарищу кто-нибудь собирается оказывать?
- А как? - спросил круглолицый.
- Как учили! Вы мужики или бычки в масле?! Что, в армии не служили? - возмутился Мишка. Взглянул на парней ещё раз. - А ведь и точно, не служили. По рожам видно, косари хреновы. Ладно, я сам.
И стал распоряжаться.
- Лысый, поищи в аптечке йод и вату, да и бинт понадобится.
Заметив, Сотникову, стоящую в двух шагах, спросил у неё:
- Даша, пинцет есть у тебя?
- Сейчас посмотрю, - ответила она. Сбегала за сумкой, оброненной на обочине. Вернулась. Протянула маленький косметический пинцет. - Вот возьми.
- Как зовут? - тронул водителя Мишка.
- Вадик, - едва слышно ответил он.
- Понятно... Водка есть у кого?
- Коньяк, - предложил круглолицый.
- Годится. Слей на руки.
Парень вылез из машины, обошёл ее спереди, достал плоскую бутылочку. Мишка продезинфицировал пинцет, руки и, прижав голову водителя к спинке, за минуту удалил из кожи головы и лица все осколки стекла, кроме того, что был в глазу. Глубоких порезов больше не было.
- Из глаза тащить не буду, - заявил Хлынов. - Забинтуем, и езжай к врачу. Проверь-ка, нигде не колет?
Юноша ощупал лицо.
- Не колет.
- Хорошо. Лысый, дай-ка мне сюда бинт и ваты клок.
Парень недобро взглянул на Михаила, подал, что его просили. И вскоре повязка на глаз была наложена. Йодом Хлынов прижёг ранки и сказал:
- Все, достаточно. Береги глаз, Нельсон.
И захлопнул дверцу.
Кудрявый все ещё стоял у машины. Он был зол.
- Думаешь, тебе это сойдёт? - бросил он. - И не надейся.
- Да пошёл ты! - отмахнулся Михаил. - За похищение людей тоже по головке не погладят.
А через две недели на мотоцикле "Урал" за Хлыновым приехал участковый Вахонин, усталый равнодушный человек. Сообщил, что его с Михаилом вызвали в районное отделение. И они поехали.