Троша пришёл на пять минут раньше оговоренного времени с рюкзаком за спиной и кошачьей переноской в руках. Инна надела свободные джинсы, удобные ботинки на шнурках и батник с капюшоном, светло-голубого цвета - в тон джинсам и короткой болоньевой куртке. Волосы завязала в тугой пучок на затылке. В руке был плотно набитый пакет и потрёпанного вида рюкзак за спиной, зато вместительный.
- Привет, - открыла Инна дверь на его стук. - Я готова, - ответила на его вопрос и улыбнулась, а у самой сердце сжалось от мысли, как тяжело будет кошке в поездке.
- Всё нормально? - Видимо Троша что-то почувствовал и оттого взял девушку за руку. Инна улыбнулась и кивнула.
В такое раннее время плацкартный вагон был совершенно свободен, и они выбрали самое приглянувшееся у окна со столиком место. Троша сказал, что ехать два часа. Кошка спала. Инна предложила ему травяного чая, пока Троша рассказывал про своего отца-однолюба и мать, которая умерла при родах. Пили чай. Инна слушала и молчала. А перед глазами представлялось, вот какой была его счастливая жизнь раньше.
Женился Троша в двадцать два года. Бокс пришлось бросить ради семьи, зато открыл свою строительную фирму и зарабатывал действительно здорово. Дом вот начали строить. Новый японский мотоцикл купил, потому что всегда любил скорость. Каждый год с семьёй отдыхали на юге. Вскоре жена родила сына - и вот оно, пришло счастье, о котором разве что раньше можно было только мечтать. Мечты вдребезги разбились из-за новой машины, которую щедрым порывом Троша сам подарил тестю на юбилей. Будь же эта машина проклята, как и все заработанные деньги. Он бы всё отдал, чтобы вернуть жену, сына и тестя.
Два часа в поездке пролетели быстро, как по волшебству. Инна словно очнулась от тоскливого и очень грустного сна. Взяла Трошу за руку, посмотрела в глаза и сказала с упрямством, как сердцем чувствовала:
- Я тебя никогда не оставлю, Троша, если позволишь.
Он промолчал. Затем крепко сжал её пальцы в ответ, а в глазах мужчины блестели слёзы.
Деревня называлась Маковни. Хорошее было, тихое место у щедрого на грибы с ягодами леса. Рядом имелось озеро, и возвышалась церквушка на холме.
Дом, где жил отец Троши, был самым видным в деревне. На фоне одноэтажных старых деревянных строений, он был кирпичный, двухэтажный, с большим участком вокруг и высоким забором.
При их приближении залаяла собака. Рычала, потом заскулила. Узнала.
- Это Лайка! Узнала, девочка, тише, тише...
Калитку открыл высокий статный мужчина в рабочей спецовке и рукавицах. Он был слегка ниже Троши ростом, но на лице те же глаза и нос, что у сына.
- Здравствуйте! - вышла вперёд Инна.
- Это Инна, папа, - объявил Троша.
- Кирилл Петрович, очень приятно, - мужчина снял рукавицу и с улыбкой протянул руку.
- И мне, - отозвалась Инна, пожав руку, и, протягивая ему пакет, сказала: - Здесь булочки и выпечка, мама передала...
- Хорошо, а я вас мёдом угощу. Своим, - подмигнул Кирилл Петрович. Топнул на снова загавкавшую Лайку.
Инна взяла переноску с кошкой, пока Троша гладил повизгивающую от счастья собаку, и пошла за Кириллом Петровичем в дом.
Дом внутри оказался современный, просторный, с большими окнами и очень уютный. Наверное, из-за обитых тонкими деревянными планками стен в гостиной и оленьих рогов над камином. Пахло цветами и сушёными травами в коридоре. На подоконнике стоял огромный столетник в деревянном квадратном горшке.
- Располагайтесь поудобней. Что ж ты, сын, меня не предупредил, что с гостьей приедешь?
- Не сердись, отец, так случилось...
- Не объясняй, я рад. Раздевайтесь и на кухню. Чай попьём, поговорим.
Чай был с ромашкой и липой. Мёд гречневый свежий, вкуснющий. Таял во рту поверх ещё тёплых оладий, что пёк себе на завтрак Кирилл Петрович. Папа Троши оказался очень вежливым и весёлым, такие анекдоты и шутки из жизни рассказывал, что обхохочешься. Видно было, откуда у Троши чувство юмора и талант рассказчика. Похвалил мамины булочки, назвал её мастерицей.
- Папа мы пойдем, погуляем и кошку с собой возьмём. Ей осталось недолго. Врач сказал.
- Конечно, прогуляйтесь. Погода как раз позволяет. А осенью здесь всё вокруг словно в золоте и багрянце утопает, как в сказке, - многозначительно сказал Кирилл Петрович и посмотрел на Инну.
- Папа, не смущай мою девушку... - погрозил отцу Троша, и они с кошкой в переноске ушли через заднюю дверь на улицу.
Инне было так приятно слышать, что она его девушка!.. Сердце в её груди сжалось и сладко затрепетало, словно не верило, что такое могло произойти именно с ней.
До озера добирались через золотистую в свете солнца берёзовую рощу. Даже кошка оживилась, выпущенная из переноски. Всё нюхала листья, играла, каталась по траве.
- Здесь очень красиво, - сказала Инна, когда удобно устроились на берегу, расстелив одеяла. Вода в озере была тёмной, но возле берега можно было увидеть, как резвятся мелкие рыбки.
- Вот приехала бы ты месяц назад, могла бы даже искупаться.
Инна пожала плечами, кошка свернулась у ног, замурчала, поёрзала на одеяле.
- Твой папа один здесь живёт? - спросила Инна.
- Да. Он однолюбом оказался. Хотя, честно сказать, ради меня пытался жить с женщинами, но как-то не сошлись характерами. У папы своя пасека, мёд продаёт, и вообще он не из тех людей, кому заняться нечем. С огородом возится, грибы с ягодами заготавливает. Зарабатывает за лето, бывает, больше меня в троллейбусном парке, - рассмеялся Троша.
- А ты чего в водители подался, байкер всё-таки и бизнесмен? - не сдержала любопытства Инна.
- Знаешь, после аварии очень захотелось спокойной жизни. Так и попал в парк, и даже конкурс на лучшего водителя троллейбуса выиграл.
- Не сомневаюсь. Нравится, наверное, с людьми работать?
- Нет, скорее по душе, когда доверяют, когда отвечаю за них...
- Военным не хотел быть?
- Было такое дело, но в те годы бокс выбрал.
- Ясно. - Инна посмотрела на часы и напомнила: - Ты обещал дом показать.
- Успеем ещё. Пусть кошка нагуляется волю. Последний поезд в девять тридцать со станции отбывает.
Инна потрепала Глафиру по голове. Троша погладил тоже, и их руки соприкоснулись. Усмехнулись. Троша слегка наклонился, то глядя в глаза Инне, то с явным интересом посматривая на её губы.
- А что тебе во мне нравится? - вдруг занервничала Инна.
- Всё, - с хрипотцой в голосе ответил Троша. - А особенно характер.
Инна рассмеялась и сама его легонько поцеловала в губы.
- Доволен?
Троша покачал головой и снова поцеловал, зарываясь пальцами в её волосы, нежно покусывая нижнюю губу. Поцелуй был долгим и сладким, как тот гречишный мёд.
Замурчала, проснувшись, кошка. Инна легонько застонала, когда Троша отстранился и многообещающе прошептал:
- Хорошего понемножку.
Кирилл Петрович настоял, чтобы они перекусили. Угощал щами на говяжьей косточке и запечённым картофелем, нарезанным сальцем с мясной прослойкой, домашней колбасой, маринованными грибочками и поздними огурцами с парника.
- Я больше не могу, полный живот, лопну, - отказалась от десерта в виде медовых сот Инна, ограничившись просто чаем с мятой.
Троша ел с завидным аппетитом, и куда в него только лезло. Кошка заснула на подоконнике в беседке, где припекало солнце. Троша устроил экскурсию по дому, объясняя, что мебель наполовину сделана им самим, как и полы, штукатурка, планка на стенах и табуретки на кухне.
- Вот здесь собирались оформить комнату для сына. Только шведская стенка осталась. - Прошли дальше по коридору - и Троша пояснил, что в самой солнечной комнате в доме планировали мастерскую для Карины - его жены - обустроить. Она рисовала с детства, и получалось неплохо. Инна видела, как ему больно, по потемневшим глазам, по более низкому тону голоса, по часто сжимающимся в кулаки пальцам.
- Мне не обязательно всё рассказывать, Троша... - вздохнула Инна.
А он ответил, что хочет с ней поделиться. На чердаке хранились фотоальбомы, и вещи, которые он не смог ни раздать, ни подарить.
- Красивая, - прокомментировала она его фотографию с Кариной.
- Похожа на тебя, - добавил Троша.
Инна покачала головой, не находя сходства с собой в миниатюрной темноволосой девушке с пухлыми губами и озорной улыбкой.
- Характером... - добавил Троша и, показав ей фото маленького сына, закрыл фотоальбом. Инна сама крепко обняла его, слыша, как сильно бьется Трошино сердце.
- Троша! - позвал снизу Кирилл Петрович, что-то в его голосе было такое острое и хрупкое. Они сбежали вниз по лестнице. Кирилл Петрович молчал и вывел их в беседку.
- Я понял, что Глафира умерла, когда хотел кошку молочком угостить. Она не мучилась, - добавил Кирилл Петрович.
Из груди Троши вырвался болезненный хрип. От его бледного лица Инне и самой вдруг резко стало больно. Она поёжилась, чувствуя, как по телу мурашками растекается холод, а во рту становится горько. Троша всхлипнул, взял кошку на руки и стал укачивать, как младенца.
- Ну не надо так, - мягко произнёс Кирилл Петрович.
Троша заплакал молча. Инна подошла к нему со спины и обняла, чувствуя, как по щекам бегут горячие слёзы. Кирилл Петрович вышел, оставив их одних.
- Я подарил котёнка сыну, взял в подземном переходе. И заплатил, сколько в кошельке было, хоть отдавали бесплатно, в хорошие руки. Но у них же ещё пятеро оставалось, а кормить надо.
- Тише, - сказала Инна.
Кирилл Петрович вернулся минут через двадцать с коробкой и лопатой в руках.
- Спасибо, - ответил Троша. Он уже взял себя в руки.
Похоронили возле забора. Рядом с теплицей с цветами. Место всё равно пустовало, когда однолетники отцветали.
- Прощай, Глафира. Ты была хорошей кошкой. Мышей ловила. Сын тебя любил, - тихонько сказал Троша и закопал коробку.
Поднялся ветер, и закатное солнце скрылось за тёмными тучами. Сразу похолодало.
- Пойдём собираться, Инна.
- Могли бы остаться. Место есть, - тихонько предложил Кирилл Петрович.
- На работу нам завтра обоим надо.
- Понятно, - вздохнул Кирилл Петрович.
Пока Троша ходил в туалет, Кирилл Петрович протянул Инне пару литровых банок с мёдом в подарок, сказав, что если она не возьмет, то обидит его. И вдруг добавил дрогнувшим голосом:
- Инна, дочка, береги его. Троша у меня один в целом свете, понимаешь?