- Слышу, слышу, - ответил я, - а ты уверен, что я должен быть один, без Тани?
- Уверен. Так надо, Егор. Чтобы понять, что происходит с твоей женой, мне, для начала, нужно побеседовать с тобой. Меня интересуют подробности Егор, даже мельчайшие, причём, они должны быть из твоих уст, понимаешь?
- Ладно, будут тебе подробности. Давай, пока! Спокойной ночи!
- И вам того же. Пока.
Однако, Женькин совет так советом и остался. Татьяна наотрез отказалась выходить из спальни, а один, я коньяк пить не стал. Было уже одиннадцать вечера, когда Таня, наконец, покинула своё убежище. Я страшно обрадовался, надеясь, что прощён. Но меня ждало разочарование, потому что, вместо ожидаемого примирения, я получил комплект постельного белья, означавший, что нынешней ночью, я буду спать один в зале на диване. Что ж, делать нечего и я стал устраиваться на ночлег. Обычно я сплю крепко и почти никогда не вижу снов, но в этот раз решил не спать. Мне хотелось проверить, как проведёт эту ночь моя жена. Почти целый час я ворочался, щипал себя, словом, боролся со сном всеми доступными средствами. Но, в конце концов, сдался и задремал. Проснулся я от отчаянного крика младенца. Плач был настолько пронзительным, что у меня едва не полопались барабанные перепонки. Как ужаленный, я вскочил с дивана и с дико бьющимся сердцем бросился к спальне. Рванул на себя дверь. Свет горящего ночника открыл моим глазам ужасную картину. Наша супружеская постель была пуста! Тани в спальне не было! Страшная догадка заставила волосы на моей голове зашевелиться. Еле передвигая негнущиеся ноги, я вернулся в зал и увидел то, что панически боялся увидеть. Распахнутое настежь окно! Почти теряя сознание от дурного предчувствия, я подошёл к окну, выглянул наружу и... с облегчением выдохнул. Хорошо освещённая лунным светом, женская фигура в ночной рубашке, быстро удалялась от дома. Времени одеваться не было, и я, как был, в одних трусах и футболке, пулей выскочил на лестничную клетку. Перепрыгивая через несколько ступеней кряду, я, в считанные мгновения преодолел семь этажей и выбежал на улицу. Душераздирающий крик младенца, продолжавший звучать в ушах, и светлое пятно развевающейся на бегу ночной сорочки служили мне ориентиром. Я пустился в погоню. Я был уверен, что быстро догоню Таню, а в том, что это была она, я не сомневался. Но, откуда у неё мог взяться ребёнок? Этот вопрос прочно засел у меня в голове.
- Таня! Таня! - задыхаясь от быстрого бега, кричал я, - Остановись! Прошу тебя!
Но мой отчаянный призыв никак на неё не подействовал, более того, я с изумлением и тревогой обнаружил, что расстояние между нами не сокращается, хотя бежал я очень быстро. А вскоре я сделал ещё одно неприятное открытие. Город исчез! Испарился! И я уже бежал не по городским улицам, а по сильно пересечённой местности, среди поросших густой растительностью старых недостроенных, а может, разрушенных временем, непонятного назначения, строений. Маячившая впереди фигура в светлой сорочке то исчезала, скрываясь за очередным препятствием, то появлялась вновь. Неизменным было одно, расстояние между нами, по-прежнему, не сокращалось, но, правда, и не увеличивалось! Через некоторое время я почувствовал, что силы покидают меня. Мои ступни, исколотые мелкими острыми камушками, обильно кровоточили, а, лицо и руки, из-за частого контакта с ветками деревьев и кустарников, через которые иногда приходилось буквально продираться, чувствительно саднили. Я стал сбавлять темп и, вскоре, растеряв последние силы, вынужден был остановиться. Женщина в ночной рубашке, теперь я уже стал сомневаться, что это была Таня, в тот же миг исчезла. А с нею и крик младенца. Наступила зловещая, не предвещавшая ничего хорошего, тишина. Всё вокруг, как-будто застыло, ни дуновения ветерка, ни шелеста листьев, ничего!!! Вакуум! Я открыл рот, хотел позвать Татьяну, но крик застрял у меня где-то внутри. На ум пришло сравнение с только что выловленной рыбой, снятой с крючка. Она также беззвучно открывает рот, пока её не стукнут чем-нибудь по голове. Внезапно, я, с ужасом, и не передать словами, каким омерзением, почувствовал, как моё тело становится добычей склизких ползучих гадов, невесть откуда появившихся у моих ног. Гигантские, толщиной с большой палец взрослого человека, черви, проворно ползли по моему телу вверх, и, уже, почти, достигли лица! Я попытался сбросить их с себя, но моих усилий оказалось недостаточно, чтобы справиться с таким количеством мерзких беспозвоночных. Я снова попробовал закричать, но сделал только хуже, сразу несколько черных извивающихся особей полезли мне в рот. Превозмогая брезгливость, я сомкнул зубы и почувствовал накатывающую на меня безудержную тошноту. "Боже"!!! - едва успел подумать я, и, в следующее мгновение, ощутил, как почва уходит из-под моих ног. Внезапно разверзшаяся земля поглотила меня так быстро, что я, ничего не успев предпринять для своего спасения, оказался в самой настоящей могиле, похороненный заживо! Сотни, а может, и тысячи, земляных тварей мгновенно облепили моё измученное тело. И вдруг, перед моими глазами, возник образ Тани. В руках она держала младенца и протягивала его мне. Это придало мне силы. Задыхаясь и ежесекундно отплёвываясь, словно гигантский крот, я стал неистово рыть жирную, кишащую червями и опарышами землю. Но все мои усилия пропали даром, несмотря на титанический труд, я не смог вырваться из могильного плена! От недостатка кислорода мои лёгкие, уже готовы были разорвать меня изнутри. Меня охватило паническое отчаяние. От предсмертной потери рассудка меня спас колокольчик, вовремя, звякнувший в моей голове. Дзззинь! И я провалился в небытие.
Очнулся я в просторном светлом помещении, в котором, к своему удивлению, не обнаружил ни окон, ни дверей. Причудливые росписи, сплошь, покрывавшие стены и потолок-купол, напомнили мне картины Кандинского. Источник яркого почти ослепляющего света, я также не нашёл. Казалось, стены, пол и потолок, светятся сами собой. Я перевёл взгляд на середину зала. Там, образуя круг, склонив головы, неподвижно стояли люди, одетые, как католические монахи. Лиц, скрытых под остроконечными капюшонами, разобрать было невозможно. И тут моё сердце, заколотилось так, что я начал задыхаться! В самом центре круга, босоногая, в одной ночной сорочке, стояла моя Таня! Выражение её бледного лица было одновременно и торжественным, и тревожным. Я хотел броситься к ней, но не смог сдвинуться с места, ноги словно, приросли к полу. Окликнуть её, у меня тоже не получилось. Я снова превратился в рыбу, снятую с крючка. Тогда я попытался поймать её взгляд, но и в этом, потерпел неудачу. Внезапно, справа от меня, стена раздвинулась и, в образовавшемся проёме появился человек одетый в черную сутану священника. В руках он нёс завернутого в белоснежную шелковую шаль плачущего младенца. "Монахи", как по команде, расступились, впуская "священника" в круг. "Священник" молча приблизился к Тане и протянул ей ребёнка. Не передать словами, каким счастьем засветились её глаза, когда младенец оказался у неё на руках. Не обращая ни на кого внимания, Таня оголила грудь и прижала к ней младенца. Наступила тишина, нарушаемая лишь аппетитным причмокиванием малыша. "Священник" поднял руку и коснулся Таниной головы. Постояв так несколько мгновений, он опустил руку и ушёл так же бесшумно, как и появился. Я не знал радоваться мне или огорчаться. Всё, что происходило на моих глазах, больше походило на сектантский обряд, и это основательно меня беспокоило. Наконец, наши глаза, встретились и моё сердце, впервые, за последнее время, радостно забилось. Таня смотрела на меня с такой любовью и нежностью, что у меня из глаз ручьём полились слёзы. А потом свет погас, я оказался в кромешной тьме. Чмокание младенца прекратилось, снова наступила, сводящая с ума, звенящая тишина.
-Таня! Таня! Где ты?! - позвал я, но мне никто не ответил, мои слова потонули во тьме. У меня больше не оставалось сил, ни моральных, ни физических. Я опустился на холодный мраморный пол и закрыл глаза.
Когда я открыл их, то обнаружил себя стоящим перед своим домом с гостеприимно распахнутой передо мной дверью подъезда. Внезапно, радостное предчувствие, озарило мою израненную душу. Не мешкая ни секунды, я, одним махом, взлетел на седьмой этаж.
- Таня!!!
Я метался по квартире, словно, раненый зверь, не переставая повторять её имя. Но всё было тщетно. Горький вздох разочарования вырвался из моей груди, квартира была пуста! Я бессильно упал на колени и взгляд мой невольно устремился в открытое окно. Луна светила мне прямо в лицо. И вдруг, неожиданно для себя, я завыл, жалобно и протяжно. Не знаю, сколько бы это продолжалось, если бы я, через некоторое время, не почувствовал, как лунный свет наполняет меня, проникает во все уголки моего тела и от этого мне становиться легко и свободно. Двигаясь словно сомнамбула, я поднялся с колен, направился к распахнутому окну и залез на подоконник. В то же мгновение от луны к моим ногам протянулась "лунная дорожка"! И на ней я увидел Таню! Она спускалась ко мне, словно сошедшая с картины бессмертного Рафаэля, Сикстинская мадонна. "А ребёночек-то, на меня похож"! - подумал я и шагнул ей навстречу....
P.S.
- Жалко мужика, так и не смирился с потерей жены.
- А что с ней произошло, такая молодая?
- Молодая.... Молодая и красивая. Они были моими одноклассниками, он и Таня. Она выбрала Егора, чуть ли не с первого класса, и я страшно завидовал ему.
- А что с ней произошло?
- Погибла в авиакатастрофе. Два года назад.
- Да что вы говорите?!
- А знаете, я, наверное, мог бы его спасти. Накануне своей смерти, Егор звонил мне, а я не прочувствовал всю серьёзность ситуации. А должен был. Да..., должен был. А теперь остаётся уповать лишь на то, что они снова будут вместе, и, на этот раз, навечно.
- Но, он же самоубийца.
- Не думаю.
- Вы хотите сказать, что его убили?
- Нет. Его не убили.
- Ничего не понимаю. Так, что же по вашему, случилось?
- Понимаете, в смерти Егора есть определённые странности, которым я пока не нахожу объяснения.
- Интересно.
- Егора нашли в изодранном нижнем белье, с головы до ног измазанного грязью. Тело сплошь в царапинах и со следами то ли укусов, то ли мелких ссадин. На ноги вообще было страшно смотреть. У меня сложилось впечатление, что перед тем, как выпасть из окна, он прошёл или пробежал несколько километров. Но самое странное не это. На подоконнике того самого окна, кроме его следов, были обнаружены следы босых женских ног! Причём, по словам экспертов, совсем свежие. Каково?!
- Даже не знаю, что и сказать. Чертовщина какая-то. Простите, вы кто по профессии?
- Врач. Врач-психотерапевт. Скворцов Евгений Иванович, прошу любить и жаловать.
- Понятно. А я Сутормин Рудольф Германович, бывший коллега погибшего. Пойдёмте Евгений Иванович, помянем раба божьего Егора. Царствие ему небесное! Ей Богу, он его заслужил!
Перед тем, как уйти с кладбища, Женька Скворцов, ещё, на несколько секунд, задержал свой взгляд на двух утопающих в цветах могильных холмиках.
- Будьте там также счастливы, как были счастливы здесь, - прошептал он и, смахнув предательски набежавшую слезу, зашагал прочь.
<p align="right">
</p>
<p>
</p>