Маленькая трещинка между ними исчезла. Гармония вновь была обретена.
В ванне, под струями душа, они любили друг друга, не заботясь, что их могут услышать, и ни в чем не сдерживая себя.
После вечерней размолвки любовная схватка была особенно притягательна, но они еще не насытились и вышли в гостиную все еще полные желания - свежие, счастливые, обнаженные.
Впереди шествовала Тамара. Поднявшись по лестнице, она остановилась на последней ступеньке.
- Давай посидим прямо здесь. Рядышком.
- Как скажешь, моя прелесть! - он постелил на ступеньку полотенце, и они опустились на него.
- Теперь говори, неутомимый станочник! - она потерлась о него бедром и тут же отстранилась, поняв, что оттягивает рассказ.
- Слушай, это мистика, но идею снова подсказала Пашкина газета. Ночью мне не спалось, я нашел на тумбочке старый экземпляр, наткнулся на одну заметку и сразу же понял, что надо делать. Погоди-ка... - он сбегал в комнату и вернулся с газетой. - Вот слушай.
РОКОВЫЕ БУКВЫ
Во время недавней бури некий лондонец торопился к родному очагу. Но на перекрестке, в двух шагах от дома, ему на голову обрушились первые три буквы с вывески "Мэйсон и сыновья". Череп бедняги был размозжен.
Самое парадоксальное, что фамилия погибшего столь невероятной и нелепой смертью - МЭЙ.
- Ничего не понимаю, - призналась Тамара. - Какие еще буквы?
- Дело не в буквах, - он отложил газету. - В принципе. Мы действительно зациклились на этих чертовых сосульках. А ведь куда чаще сверху падают куски лепнины и облицовки. Кстати, по Питеру жертв таких падений в несколько раз больше, чем от сосулек. И тоже все сходит с рук. Притом такая смерть выглядит гораздо естественнее.
- Слу-ушай, Генчик... Ды ты страте-е-ег... Но ведь там нет никакой лепнины.
- Я сходил в разведку. Рано, все еще спали. Две балясины балкона висят на одной арматуре. А в каждой - пара пудов бетона. Притом, такой штукой и целиться удобнее. И скользить не будет. Плюс арматура торчит, как острая пика. Надо, конечно, подготовиться заранее. Но особой проблемы нет. Внесем незначительные коррективы, а в целом план остается прежним. Причем дать ему ход можно в любое время. Да хоть на следующей неделе! Все будет гораздо проще.
- Значит, мне надо срочно записываться в бассейн?
- Думаю, не надо, - мотнул он головой. - Теперь Павел, наверняка, будет возвращаться домой как все нормальные люди. Нужна неделя, чтобы убедиться в этом. Как у них будет складываться с Миланой? Но как бы там ни было, мы сумеем выбрать подходящий момент.
Некоторое время она молчала. Затем кивнула:
- Да, Гена, это судьба! Недаром я вытянула свой счастливый билет! Значит, надо действовать. Надо сделать это быстро. Пока ничего не изменилось. Кстати, мы давно не заглядывали в наш чемоданчик. Будь добр, принеси его...
- Сейчас...
Через минуту он вернулся с "дипломатом" и открыл его.
Некоторое время она перебирала хранящиеся внутри карты.
- Тебе не кажется, дорогой, что все это пора сжечь?
- Давай подумаем. Все же здесь большой банк информации. План этажа, цифры, расчеты... Мало ли что вдруг понадобится? И вообще, пока Плафонов жив, это игра и не более того. Мы сожжем игротеку накануне акции.
- Ладно, будь по-твоему. Но ты носишь единственный ключ с собой, может, это не вполне разумно? Вдруг мне срочно понадобится заглянуть туда?
- Без проблем. Давай спрячем ключ в такое место, чтобы мы знали только вдвоем. Лишь бы дети не добрались. Вот о чем я волнуюсь.
- В серванте лежит ниточница с катушками ниток. Уж мальчишки точно туда не полезут. Ключ маленький и свободно войдет в отверстие катушки. В отверстие катушки! Ну? А ты что делаешь? Это вот что такое?
- Я вдруг вспомнил, что мы не занимались этим на верхней ступеньке. Отчего бы не попробовать?
- И в самом деле... Как же это мы упустили?! Давай попробуем...
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
- Милая, что с тобой происходит в последние дни?
- Нет, дорогуша, это ты скажи, что с тобой происходит?!
- Так-так-так...
- Ты не сводишь глаз с этой пустоголовой куклы! С ее точеных ножек!
- Ах, вот ты о чем! - он перевел дыхание. - Ну, перестань, Томочка... Мы же договорились!
- Что я должна престать?! Всякий раз, когда она вертится на кухне или поднимается по лестнице, ты спешишь выйти, думаешь. Я не вижу?!
- Ну это уже ни в какие ворота! Я выхожу как обычно! Что ж, по-твоему, если я хочу в туалет, то мне надо ждать, пока она закроется в своей комнате? Да ведь она бегает на кухню и обратно по сто раз на дню! Готовит разносолы для своего Пашеньки!
- Ага, ты заметил! Значит, приглядываешься к ней!
- Томка, перестань! Красивые ножки у половины питерских женщин, но что-то раньше ты никогда не ревновала. Что это с тобой?!
- Те ножки где-то там, а эти рядом! Да еще она взяла отпуск! Когда я на работе, а дети в школе, а у тебя отгул, вы же остаетесь вдвоем в квартире! Может, вы уже с ней давно перетрахались! Откуда я знаю! Я ведь вижу, что она ходит без трусиков!
- Для меня это новость, клянусь!
- Я вижу, какие взгляды она бросает на тебя! Призывные! Вы трахались, да?! Скажи по-честному!
- Послушай! Она - скромная, милая, тихая женщина. Она любит Павла! Они готовятся к свадьбе!
- Как раз такие тихони успевают везде!
- Хорошо! Если у тебя заскок, возьми больничный. Я буду круглые сутки на твоих глазах.
- Спасибо! Целыми днями наблюдать за вашими перемигиваниями и чувствовать себя последней дурой!
- Ладно, подскажи, что мне делать? Я сделаю, как ты захочешь.
- Давай быстрее заканчивать игру! Я не понимаю, почему ты тянешь?
- Я не тяну.
- Нет, тянешь, тянешь! Ты ведь понимаешь, что как только мы сделаем это, ей придется уйти. А тебе не хочется упускать новую любовницу. Интересно ты ей тоже говоришь, что у нее самые аппетитные ножки, да? Что ты хочешь проглотить один за одним ее маленькие пальчики?! И она тоже тает?
- Томка, остановись! Очень прошу тебя - остановись!
- У тебя было пять дней. Ты мог все успеть. Но ты тянешь, я же чувствую! И не говори мне, что это моя мнительность!
Пауза.
- Ладно, - вздохнул он. - Я действительно тяну.
- Вот видишь! Ага!
- Но совсем по другой причине.
- По какой же?
- Из-за тебя. Наша акция требует холодной головы. А ты просто с ума сходишь от ревности...
- Как Лиманская?! Так позвони в психушку, вот вам будет раздолье с Милкой!
Он сшиб кулаки перед собой:
- Тома! Вот тебе мое последнее слово... Больше я повторять не буду. Я сейчас скажу, а ты выслушай. И решай, как поступить. Как решишь, так и будет.
Брови ее изогнулись, дыхание участилось.
- Ну?!
- Я мужчина, - веско бросил он. - Мужик.
- Кобель!
- Мужик, - повторил он. - А в моем понимании мужик - и ты это знаешь, - упрямо продолжал он, - это не тот, кто бегает за каждой юбкой, а тот, кто держит свое слово. Я и сейчас не могу сказать, что обеими руками за нашу игру. Но так уж вышло, то я дал тебе слово. Значит, буду его держать...
Черты ее лица прояснились, она слушала, ловя не только каждое слово, но и малейшие оттенки интонации.
- Сделать это мы должны вдвоем, - говорил Геннадий, - и от каждого из нас требуется ясная голова и полная собранность. Плюс - полное доверие. Как же без него?! Только так мы можем учесть каждую мелочь и не натворить ошибок. Поэтому, милая, если ты тоже настроена твердо, то заканчивай свой базар, выброси из головы эту глупую ревность и возьми себя в руки. Как только ты почувствуешь себя готовой, мы начнем. Но не раньше.
Она внимала его монологу с бледной улыбкой.
- А насчет Миланы я скажу тебе так, и тоже в последний раз, больше повторять не буду. Как и оправдываться. Милана - приятная женщина и ножки у нее действительно классные, но она - не моя женщина. Моя женщина - ты, и никто другой мне не нужен. Ты моя единственная и желанная женщина.
Тамара улыбнулась шире, подошла ближе, забросила руки ему на плечи.
- Ох, Генка... Ну, почему ты так давно не говорил мне, что я - самая желанная?!
- Неправда! Только вчера говорил
- Мало! Надо было сегодня еще сказать. И не один раз. Мне это никогда не надоедает.
- Извини, исправлюсь. Ты - самая желанная, самая желанная, самая... Ну?! Мир?!
- Мир... Ты ведь пойми, Генка... Я ведь не за себя только боюсь. Я боюсь остаться с детьми одной. Одна я их не подниму. Ладно, еще Димка... Он домашний, он вытерпит. А Сережа? Кем он вырастет? Уличной шпаной?
- Перестань! Как тебе такое в голову пришло?! Для меня нет жизни без всех вас! И то, что мы задумали, это все для семьи. Мы должны это сделать. Должны...
- Когда, Гена? - прошептала она. - Я больше не буду ревновать, клянусь! Скажи только, когда?
- Давай считать вместе. Сегодня четверг. Пятница - слишком близко, не успеем подготовиться. Выходные отпадают....
- В понедельник не будем! - решительно вставила она. - Понедельник -день тяжелый...
- Согласен. Однако, в понедельник у меня дежурство. А это надо делать именно в день моего дежурства. Для алиби. Если понедельник отпадает, значит - среда. В следующее мое дежурство. То есть, впереди у нас почти неделя. Завтра и за выходные надо завершить подготовку, подтянуть все хвосты. В понедельник проведем генеральную репетицию. В вторник обмозгуем все еще раз у себя в комнате. Тем же вечером сожжем игротеку. А в среду, наконец, сделаем это. Помолясь на свою удачу. Единственная проблема - Милана. Вдруг в среду вечером она пойдет встречать его на остановку? Правда, до сих пор она этого не делала, но вдруг? Надо придумать, как ее тормознуть в случае чего. А все остальное складывается идеально, он снова вздохнул.
- Знаю, почему ты вздыхаешь, - не сдержалась Тамара. - Из-за Миланы, да? Нет-нет, - она закрыла ему рот ладошкой, - я поняла, что ты равнодушен к ней как к женщине. Но как человека ты ее жалеешь, да? Дескать, мы разбиваем ее счастье. Так вот: мы ее спасаем! Потому как через месяц-другой, самое многое через полгода, Паша снова начнет пить. Мы ее избавляем от жизни с пропойцей! Она чуточку погорюет, зато позже найдет свое настоящее счастье. Может быть. Внешние данные у нее для этого есть. И возраст далеко не катастрофический. Этот довод успокаивает твою совесть?