Вообще Иван - хороший мужик. Он с молодых лет был Косте Егорову за старшего брата. Помогал ему, направлял на правильный путь, не бросал в беде. Они с Костей были друзьями не разлей вода. Вот и теперь, во взрослом возрасте Иван помог Константину с работой. Устроил его официантом в ресторан. Работа, конечно, не очень престижная, но в то же время лучше, чем совсем ничего. Тем более что высшего образования у Егорова не было. Костя понимал, что положение его было плачевное. Он сам рыл себе могилу. Когда-то он боялся остаться без работы. Теперь нет, ведь жизнь в любом случае проходила мимо. Он спился и удивлялся тому, как он еще вообще умудряется ходить на работу. Он стоял и смотрел мимо Ивана грустным, раздумывающим взглядом. Под его глазами были мешки, худое лицо было каким-то сиреневым, хотя спиртным в этот день от него почти не несло. Он смотрел на стоящие на столах кухонные подносы со свининой " от Вацлава", тёплые салаты с маринованным мясом телятины, свежими томатами, обжаренными шампиньонами и луком, салаты с запеченной сёмгой в сочетании со стручковой фасолью и томатами, супы на основе куриного бульона с яичными блинчиками, куриным филе, морковью и луком, а также множество других явств. Все это было приготовлено для посетителей ресторана. Все выглядело сверхаппетитно, однако у Кости аппетита не было вот уже несколько дней. Его все раздражало. В данный момент он ощутил нарастающую тошноту и вместо того, чтобы ответить Ивану, сделал ему знак рукой и быстро направился в сторону уборной. Он опасался, что его вырвет прямо здесь, на кухне. Харитонов безразлично махнул Косте вслед и вернулся к работе.
Костю тошнило. Желудок больше не мог переваривать сплошной вливаемый в него алкоголь и дал сбой. Необходимо было отправиться домой и отлежаться, наверное, целый год, чтобы вернуть своему организму более-менее привычный ритм. Костя так и собирался сделать прямо сейчас. Когда он проснется, то будет безработный. Он окончательно потеряет все. У него уже нет любимой женщины, теперь не будет и работы. Ему нечем будет платить за квартиру. Он будет пить жестоко и беспробудно. Возможно, даже не расслышит, о чем будут трепаться возникающие перед ним его собственные двойники. Кстати в последний раз когда они приходили, тот из них, что считался добрым, заявил мол представь, что живущий в тебе алкоголик - это злобный гей. Ты ведь ненавидишь геев, говорил двойник, ну так истреби его.
Кстати о геях.
Их развелось больше чем нерезаных собак... Они живут, словно обычные люди, работают, гуляют, заявляют о своих правах и претензиях, хотя самих их трудно считать людьми. Вот и сейчас здесь, в ресторане, где было полно народу, где из кухни доносились запахи различных готовящихся блюд, где одетые в строгие костюмы официантов парни и девушки приветливо подавали посетителям меню, а также играла приятная попсовая музыка - здесь и сейчас Костя наткнулся взглядом на парочку этих...
Константин оперся рукой о стену в надежде дойти до выхода из зала ресторана и уйти домой. Но, увидев в противоположном конце помещения сидящих за столиком двух геев, мирно воркующих о чем-то и держащихся за руки, остановился. Он опустил глаза. Его лицо исполнилось злобой. Зубы были стиснуты настолько, что едва не покрошились. Тошнота и головокружение тут же отошли на второй план. Вскипевшие внутри Кости злоба и ненависть отодвинули недуг на второй план. Костя развернулся и направился назад в кухню. Прошло чуть меньше минуты, как он вновь появился в зале. В его руке был огромный кухонный нож, которым обычно измельчались куски туш животных. Егоров направился прямиком к столику, за которым по-прежнему сидели педики. Его лицо перекосилось и стало физиономией психически неуравновешенного. Перед глазами, словно в прицеле снайперской винтовки Драгунова, находилась лишь эта чертова парочка извращенцев. Все остальные просто слились в сплошную второстепенную массу, оставшуюся за пределами цели.
Глава 4.
Незаконченная история Джона Уильски
Алена.
Зачем сначала выгонять, а потом являться во сне? Хотя, конечно, это не ее вина. 'Я ни за что не берусь, так как не распоряжаюсь ни одним своим шагом, а Судьба берет меня за горло...' писал Михаил Булгаков. В этом измышлении есть что-то страшное. Тот, кто не верит в Судьбу, никогда не поймет, почему горести или радости с ним происходят чаще или реже, чем с другими. Те же, кто верит, возможно, поймут, что дается лишь одна возможность пройти путь перед тем, как выключатель Судьбы будет повернут и свет погаснет. Судьба дает призрачную надежду, затем отнимает ее, добивает лежачего, не давая возможности подняться. Но она щедро предоставляет шанс вволю надышаться перед смертью. Как же быть после всего этого? Как относиться ко всему? Воспринимать всерьез или посмеяться надо всем?
Алена.
Еще вчера все было просто... пока Олег ее не увидел в соседском окне через объектив подзорной трубы.
Она просто истеричка, черт ее дери! Неужели она ничего не поняла? Неужели небольшая разница в возрасте для нее имеет значение?
Прошу я, сжалься надо мною,
И дай мне шанс все объяснить.
Ты прикоснись ко мне рукою -
Захочешь, может быть простить...
Прости за то, что ты любима,
За то, что ею тебе быть.
И даже если не простишь ты,
Знай - буду все равно любить...
***
Олег увидел Алену в продуктовом магазине в городе. Она шла с подругой. Девушки разговаривали. Наконец ее глаза встретились с его глазами. Олег увидел во взгляде Алены то, что заставило зацепиться за надежду. Он увидел в ее взгляде нечто, говорящее, что еще не все потеряно. В ее глазах, как это ни странно, было... уважение к Олегу и никаких насмешек. Она смотрела на него не так, конечно, как кролик смотрит на удава или ягненок на волка, или же юная девчонка на симпатичного мужчину. Алена не была наивной. У нее была уже давным давно сформировавшаяся личность, а также чувство гордости и собственного достоинства. Но все же она УВАЖАЛА Олега, а значит, он произвел на нее впечатление, добился ее уязвимости перед собой. Олег улыбнулся девушке своей мечты. Выражение же ее лица оставалось нейтральным. Она остановилась и смотрела на Олега... Да, он произвел на нее впечатление, хотя она и пыталась это скрывать. Теперь он был в этом уверен. Наконец девушка развернулась и молча ушла.
***
Вечером как обычно Алена поднялась наверх, уставшая после рабочего дня. Она разделась, приняла ванну. Затем прошла к себе в комнату. Окно было приоткрыто, и ветерок колыхал раздвинутые занавески. Алена подошла к выключателю зажечь свет, но раздавшийся в сумрачной тишине громкий шепот остановил ее:
- Не надо. Лучше включим ночник.
Алена вздрогнула и замерла на месте:
- Олег?
Она обернулась. Олег подошел ближе. Луна рассеивала темноту в спальне через окно. Олег смотрел на девушку. Он так хотел очутиться в этой ситуации, но теперь не знал, что делать дальше и как себя вести. Восторг стал разрывать его нутро, бег сердца ускорился... Олег нежно провел пальцами по щеке Алены.
- Иди ко мне... - тихо попросила она.
... Она обняла его за плечи, а он ее - за талию. Ее губы коснулись его левой щеки. Ее дыхание было безупречно свежим, ее волосы мягким шелком лежали на плечах. Руки Олега соскользнули с талии Алены и сжали ее ягодицы. Ее и его губы соединились. Парочка села на кровать. Алена скинула с себя халат и, оставшись нагишом, забралась на колени Олега, обхватив ногами его талию. В свете ночника Олег заметил на правой груди Алены два небольших родимых пятна, прямо возле ореола соска. Она красива... очень красива, и она не виновата, что Бог ее такой создал. Она не виновата, что родилась такой лапочкой... Она словно Афродита, о которой писал поэму Тит Лукреций Кар; Афродита пронизывающая красотой и любовью весь мир; богиня плодородия, вечной весны и жизни. Ее тело было будто только что рождено из крови Урана. Крови, попавшей в море и образовавшей пену...
Алена тем временем спустила с Олега нижнее белье... Олег целовал ее груди. Она запрокинула голову назад.
- Будь моим, а я буду твоей. Милый мой...
Олег взглянул на ее колени, согнутые слева и справа от его пояса и стал ласкать девушку рукой пониже живота. От этих движений Алена сладостно застонала. Их глаза встретились, губы вновь соединились.
Олег до этого занимался любовью один раз. После того, первого секса головка его члена продолжала оставаться обнаженной из-под плоти некоторое время, и это доставляло дискомфорт. Сейчас Олег не думал о том, что это может повториться. Он входил в Алену, аккуратно и неторопливо, при этом испытывая одновременно боль и экстаз. Их с Аленой животы касались друг друга, ее возбужденные груди тряслись. На лбу Олега проступили блестящие капельки пота. Алена стерла их ладонью и улыбнулась Олегу. Тот одарил ее ответной улыбкой.
Он входил в Алену, делая это все быстрее и напористей. Олег проникал в нее, ощущая, как его и ее огни соприкасаются; ощущая, как его организм затягивает бездонная пучина чувственности и блаженной свободы. А теплое, приятное пламя внутри все росло и росло, повергая разум в сладкое опьянение. Настал момент, когда он перестал двигаться; когда в напряженном теле стали играть непроизвольные спазмы; когда горячий поток его бурлящей энергии наконец-то вылился внутрь Алены, предвещая зарождение в ней новой жизни. Тело Алены словно повторяло все вздрагивания и спазмы тела Олега. Она также перестала двигаться под Олегом, внимая такту его движений и растягивая миг наслаждения. Они испытывали оргазм одновременно.
Они лежали запыхавшиеся, обнявшись и приходя в себя после их страстной близости. Алена положила голову Олегу на плечо, рукой она мягко ласкала его начинающую покрываться волосами грудь. Он же водил ладонью по ее бедру.