Тело Марины обнаружил местный полицейский – водитель, как раз тот самый знакомый Алены, который сообщил о своей страшной находке не только в дежурную часть, но и ей. Он выезжал из города для того, чтобы заправить служебный автомобиль на автозаправочной станции, и на обратном пути обратил внимание на стаю воронья, кружащего в дальнем углу вспаханного поля, возле кромки леса. Он хотел проехать мимо, но в последний момент все же решил посмотреть, что там происходит. Городовая расспросила его обо всем, что считала важным, но полицейский не заметил ничего необычного по дороге к полю, а подъехав к привлекшему его внимание месту, сразу обнаружил девушку. У него не возникло мысли, что она жива, и он сразу же сообщил обо всем в дежурную часть отделения полиции. Сумочки, телефона или каких-то других личных вещей при девушке не было. Сообщив о находке, полицейский все время находился на месте и не выпускал мертвое тело из виду. Тело никто не переворачивал и не сдвигал, да и вообще не подходил к нему близко, до приезда медиков и полицейских. Если бы у водителя хватило ума обратить внимание на следы шин, оставленных на земляной дороге кем-либо другим, кроме него, до того, как к месту происшествия прибыло как минимум восемь – десять различных автомобилей, было бы намного лучше, но этого не произошло. Что ж, в остальном полицейский повел себя довольно профессионально, по крайней мере, Городовая могла быть уверена, что к телу, до ее приезда никто не прикасался.
Никаких других подъездов или подходов к страшному месту в округе обнаружено не было, то есть преступник, скорее всего, прибыл сюда и привез тело по той же дороге, что и все остальные чуть позже него. В любом случае, Городовая считала необходимым, чтобы полицейские-кинологи с собаками прочесали все поле и окрестности. Дорога использовалась только работниками поля и заканчивалась тупиком примерно в ста пятидесяти метрах от места, где был обнаружен труп. В настоящее время здесь проводились активные полевые работы, и поэтому, если бы полицейский с трассы не заметил воронья и не обнаружил девушку, то в скором времени ее обнаружил бы какой-нибудь тракторист. Городовая размышляла о том, что преступник и не собирался скрывать свое преступление дольше, чем было необходимо для его отступления – напротив, он желал, чтобы девушку непременно нашли как можно быстрее, поэтому и сбросил ее именно в этом месте. Кроме того, Городовая негодовала от мысли о том, что выбор места сброса мог быть связан с тем, что убийца догадывался о некомпетентности местных полицейских и предполагал, что никто из них не сообразит отследить следы его автомобиля.
Помимо осмотра окрестностей, Городовой хотелось бы, чтобы кто-то из полицейских опросил возможных свидетелей убийства или сброса трупа, а также побеседовал с соседями, родственниками и друзьями убитой девушки. Еще было необходимо разыскать нерадивую подругу убитой и доставить ее в отделение полиции для беседы. Пришло время обсудить все эти вопросы с Бикетовым.
Подойдя к начальнику отделения, Городовая молча остановилась возле него и посмотрела в том же направлении, что и мужчина.
Поля, прорезаемые редкими лесополосами, простирались во все стороны, насколько хватало взгляда. Черно-коричневая земля резко контрастировала с серо-голубым небом, таким ярким, несмотря на пасмурную погоду, каким оно бывает только на пороге осени. То тут, то там кружили небольшие стаи воронья, выискивающие червяков и корни растений в свежевспаханной каменистой земле. Откуда-то неподалеку раздавался колокольный звон, усугубляя мрачноватый эффект всей этой картины.
- Вам необходимо дать кое-какие распоряжения, - сухо произнесла Городовая, надо же было с чего-то начинать разговор.
Бикетов ответил не сразу, наверняка продумывая очередной остроумный ответ, который впрочем, придумать так и не смог.
- Понятно, - выдавил он из себя, все так же не глядя на Городовую.
Она помолчала еще некоторое время, всматриваясь в тоскливый пейзаж, но так продолжать дальше было нельзя, ей не терпелось расставить все точки над i.
- Я расследую это дело и сразу уеду. – Решительно заявила она. – Возможно - и я надеюсь, что все будет именно так - мы с вами больше никогда не встретимся. Поэтому, давайте договоримся, на то короткое время, что нам придется работать на одной территории – я не лезу к вам, а вы не трогаете меня. Ну и конечно, все это время нам придется как-то взаимодействовать в процессе работы. Предлагаю перемирие, без фанатизма, но и без прилюдных скандалов.
На то, чтобы взвесить все за и против предложения Городовой, Бикетову хватило менее одной минуты, после чего он коротко ответил:
- Согласен. Без фанатизма.
Удивленная Городовая, ожидавшая намного более сложных переговоров, коротко изложила свои предложения по поводу дальнейших действий подчиненных Бикетова, относительно расследования, которые он так же неожиданно поддержал, даже высказав несколько дельных соображений по некоторым вопросам. Городовая была сражена наповал, ведь оказалось, что с этим человеком можно общаться - с трудом, но вполне конструктивно. Если бы Бикетов, благодаря своим связям, не был назначен на руководящую должность в самом начале карьеры, из него мог бы получиться отличный полицейский. Но не в этой жизни. Как ни парадоксально, стремительный карьерный рост не оставил ему никаких шансов стать достойным представителем профессии.
Обсудив все необходимое, Бикетов и Городовая разошлись по машинам, договорившись встретиться в кабинете начальника через полтора часа, чтобы обговорить еще кое-какие детали и определиться с временным рабочим местом следователя в отделении полиции.
4
Несмотря на то, что Городовой удалось заключить с Бикетовым шаткое перемирие, доверять начальнику она не спешила. Ее воодушевило то, что в первый же день нашелся союзник и помощник в лице криминалиста Алены, но ей все же необходима была помощь кого-то более опытного, кого-то знакомого, здесь, на месте. Ей было не привыкать работать в одиночку, но в этот раз все оказалось гораздо сложнее, так как речь шла не о бытовом убийстве, а о серии убийств, совершенных, скорее всего одним и тем же человеком. Но, из-за некомпетентности специалистов и в первую очередь – руководителя, полиция упустила уйму времени, и не произвела даже минимума положенных мероприятий, и теперь Городовой в одиночку просто не справиться – нужно собрать слишком много информации, провести слишком много мероприятий для одного следователя. Поэтому, свободное время до встречи с Бикетовым, Городовая решила использовать для обсуждения сложившейся ситуации со своим начальником – Владимиром Анатольевичем.
Водитель служебного автомобиля доставил следователя прямо к подъезду, где располагалось ее временное жилище. Поднявшись на свой этаж, Городовая вошла в квартиру. С интересом обойдя жилое помещение, словно увидев его в первый раз, что в принципе, соответствовало действительности, Городовая решила, что здесь весьма уютно. Удивительно, но ей вдруг показалось, что это имеет для нее значение.
Единственная комната квартиры оказалась светлой и чистой. Стены были покрыты простенькими светлыми обоями без рисунка. Одну из стен, противоположную от входа в комнату, занимало большое трехстворчатое окно в пластиковой раме и полностью застекленная дверь на лоджию. Справа от входа располагались старые, потертые стеллажи, с расставленными на них статуэтками, вазочками, ароматическими свечками, разложенными журналами и книжками в мягких переплетах, а также большой платяной шкаф, советского образца, с полками, с аккуратно сложенными на них стопками белоснежных полотенец и постельного белья, и с отделением для верхней одежды; слева стоял старинный торшер, наверняка доставшийся хозяевам от какой-нибудь богемной прабабки, двуспальный раскладной диван, обитый темно – красным материалом и тумба с небольшим телевизором с плоским экраном. Ночные шторы отсутствовали, окно закрывал лишь легкий, почти прозрачный, как дымка, тюль, который Городовая легко сдвинула в сторону, чтобы выйти на лоджию. Лоджия не была застеклена, и следователь глубоко вдохнула свежий, прозрачный, с привкусом сосновой смолы, воздух, наполняя им свои легкие. Дом располагался на опушке соснового леса, поэтому кроме высоких многовековых деревьев больше смотреть было не на что. Но Городовую данное обстоятельство скорее обрадовало, чем огорчило. Ее взгляд упал на огромное, глубокое кресло, стоявшее слева от нее, и она немедленно в него уселась, подобрав под себя ноги, решив, что дальнейший детальный осмотр квартиры может подождать еще несколько минут. Несмотря на то, что кресло принадлежало к тому же поколению, что и торшер в комнате, и было сильно потертым и даже обшарпанным, Городовой показалось, что это самое уютное кресло из всех, на которых она когда-либо сиживала, включая любимое старинное кресло в ее московской квартире, привезенное туда с огромным трудом, много лет назад с одной заброшенной писательской дачи в Подмосковье. Теперь в ее душе разгоралось жгучее желание стать обладательницей и этого кресла, на котором она в данный момент сидела.
Пообещав себе, что сделает все возможное, чтобы увезти это кресло с собой, и сделав несколько глубоких вдохов, Городовая достала из кармана свой телефон и набрала номер Владимира Анатольевича.
- Добрый день! – послышалось в трубке через пару гудков.
- Добрый, - с улыбкой ответила Городовая. До чего же все-таки приятно слышать голос знакомого, почти родного человека, находясь так далеко от дома. – У меня все нормально, я устроилась, квартирка – супер.
- Я рад. Сам выбирал – ну, как всегда. Как дела?
- Тяжелый случай. Худший вариант из всех, что встречались мне, на сегодняшний день.
- Что, так плохо?
- Да не то слово. Во главе всего этого балагана - самодовольный придурок, - эмоционально выпалила Городовая, имея ввиду Бикетова. - Мало того, что они ни хрена тут не делали из того, что положено в таких случаях, так еще и скрыли от меня восемьдесят процентов информации, а следователь, который вел дела, вообще на больничном, в недосягаемости.
Владимир Анатольевич немного помолчал в трубку, растерявшись от экспрессии, которая звучала в речи его подчиненной. Он успел отвыкнуть от ее «нормальной» манеры выражаться – эмоционально, со скепсисом, как бы посмеиваясь. В последнее время ее манеру общения можно было сравнить разве что с автоответчиком.
- Ну, а… дело? - осторожно спросил он.
- Дело не из простых. Это серия и судя по всему, наш убийца не новичок.
- Слушай, может, тебе помощь нужна? – Владимир Анатольевич сделал это предложение автоматически и теперь с опаской ожидал реакции Городовой. Такая практика в их Особом отделе была вовсе не редкой – следователи нередко нуждались в помощи коллег на выезде, но Городовая - никогда. Она всегда отказывалась от напарников, ссылаясь на то, что общество коллеги будет отвлекать ее от расследования. Сейчас Владимир Анатольевич всем сердцем желал, чтобы его вопрос не спугнул ее, ведь даже за несколько тысяч километров он почувствовал, будто она начала оживать и он не мог позволить ей вернуться обратно в свою броню. Ее ответ удивил и обрадовал его: