Городовая попыталась стряхнуть с себя задумчивость, не желая погружаться в воспоминания, но у нее это плохо получалось. Поэтому, звонок телефона, оказался как раз кстати. Звонила Алена:
- Привет, уже заскучали? – голос криминалиста звучал по обыкновению бодро и энергично.
- Привет, признаюсь – вы правы, уже заскучала, - Городовая попыталась ответить в тон Алене, но ей это не удалось.
-Эй, вас доканал наш незабвенный шеф? Да бросьте! Он предоставил вам рабочее место?
- Да, рабочее место есть, а вот с рабочими материалами – туго. Мне нужны документы, чтобы с чего-то начать. Как я уже говорила, следователь, ушедшая на больничный - протеже Бикетова, не очень себя утруждала сбором информации, и, несколько листков, не имеющих никакой ценности - это весь имеющийся у меня материал.
- Я понимаю. У меня есть кое-что для вас… из другого источника. Я разобралась с делами и теперь еду к вам. Материалов не так много, но все же.
- Было бы прекрасно увидеть хоть что-то.
- В каком вы кабинете? Я буду через пять минут.
- Эээ… сейчас посмотрю… - Городовая открыла дверь кабинета и посмотрела на цифры на двери, заключенные в золотистую рамочку. – Тринадцатый кабинет.
- Тринадцатый, значит… Отлично, я скоро подойду. – С этими словами Алена сбросила звонок.
Городовая проверяла в телефоне электронную почту, когда в кабинет вошла Алена. Она была все в той же черной кожаной косухе, в которой приезжала с утра на место обнаружения жертвы преступления. По-свойски пройдя к столу и бросив на него несколько объемных папок с бумагами, Алена повесила косуху на вешалку, оставшись в сером кашемировом свитере с V – образным вырезом и черных джинсах. Выглядела она в этой простой одежде сногсшибательно. Подойдя к железному шкафу, Алена зачем-то заглянула за него и через секунду Городовая с удивлением увидела у криминалиста в руках складной стул, который она разложила так ловко, будто делала это не один десяток раз. Городовая с опозданием догадалась – чей кабинет заняла по распоряжению Бикетова, хотя могла понять это и раньше.
- Алена, извините, я не знала, что заняла ваш кабинет. – Городовой почему-то стало жутко неудобно от того, что она заняла рабочее место единственного человека, который был ей симпатичен в этой чертовой дыре.
- Ничего страшного. А если бы и знали – что с того, выбора у вас, как я понимаю, не было.
Алена не выглядела расстроенной или обиженной, но, все же, Городовая чувствовала себя не в своей тарелке и предприняла попытку как-то реабилитироваться:
- Усаживайтесь на свое рабочее место, а я сяду на раскладной стул…
Алена решительно прервала ее:
- Все, давайте закроем эту тему. Мой кабинет – ваш кабинет, к тому же, я в официальном отпуске. Точка. Могу вас заверить – мое личное пространство не пострадало.
В это утверждение Городовая могла с легкостью поверить, так как более обезличенного кабинета она еще не встречала.
- Ну, что же… раз так…
- Да, так. И вообще, раз уж все так складывается – давай уже перейдем на «ты».
После последнего предложения Алены, Городовая окончательно убедилась, что инцидент с кабинетом исчерпан и вздохнула с облегчением.
Алена уселась на раскладной стул, который приставила к столу справа от Городовой и, взяв самую толстую папку, раскрыла ее:
- Взгляни сюда. Вот это – наша первая жертва.
На стол перед Городовой легло подписанное фото молодой симпатичной женщины, кое-какие анкетные данные которой были ей известны из скудных отчетов следователя. Маркина Валентина Валентиновна, Валя. В отчетах прижизненных фотографий жертв преступлений, не было, и поэтому сейчас Городовая внимательно всматривалась в молодое улыбающееся лицо. На фото девушка сидела за столом, на какой-то не застекленной веранде, или в беседке, на фоне деревьев, возможно на даче возле леса. Стол был покрыт разноцветными опавшими осенними листьями и гроздьями рябины. В распущенных волосах Вали играли лучи вечернего солнца, прорывающиеся сквозь ветви деревьев, а светящиеся глаза были полны радости и надежд. Немного смущенная улыбка, неловкая поза девушки и кокетливый взгляд говорили о том, что этот снимок не был постановочным и был сделан случайно человеком, который нравился девушке.
Городовая сразу же уточнила:
- У Валентины был молодой человек?
Алена покопалась среди бумаг в папке и, выбрав необходимый лист, ответила:
- Громов Вячеслав, двадцать пять лет, они дружили со времен учебы в школе.
- Его опрашивали? В моих бумагах ничего об этом не говорится…
- Его опрашивала лично я. – Алена грустно усмехнулась. - Я не должна была этого делать, но…
- Отлично, просто отлично, - Городовая с уважением посмотрела на Алену, - ты молодец, это очень важно.
- Да, я знаю, спасибо. – Алена равнодушно кивнула головой, но очевидно, одобрение Городовой ей польстило. – Так вот, я не вполне уверена, что делала все правильно, но я расспросила Вячеслава обо всем – о дружбе с Валентиной, о ее друзьях, врагах, отношениях с родителями, коллегами по работе… в общем, я взяла у него что-то вроде объяснения.
С этими словами Алена передала Городовой несколько исписанных мелким убористым подчерком бланков, обычно используемых для взятия различных объяснений.
- Кстати, подобные объяснения я отбирала почти у всех, с кем были знакомы жертвы преступлений, и у тех, кто, как мне казалось, каким-либо образом с ними связан.
Городовая с удивлением посмотрела на внушительную пачку исписанных бланков для объяснений, которую протянула ей Алена. Сложно выразить словами, насколько благодарна она была криминалисту за проделанную работу, которую та вообще не обязана была делать. Следователь уже и не надеялась, что кто-то хотя бы предпринял попытку заняться этой рутиной и думала, что все придется делать самой. Боже, благослови толковых, ответственный людей, выполняющих свою работу так, как надо! Однако, на то, чтобы изучить все эти записи, потребуется время, а потому Городовая отложила их на край стола и произнесла:
- Отлично, ты не представляешь какую важную работу провела. Я изучу каждое слово, чуть позже. А сейчас, покажи мне все фотографии, которые еще у тебя есть, - попросила она криминалиста.
Алена коротко кивнула и начала бережно выкладывать на стол датированные и подписанные фотографии, в том порядке, в котором были обнаружены жертвы преступлений – сначала фотографию, сделанную во время жизни, потом – сделанную посмертно. На какое-то время в кабинете воцарилась тишина. Городовая задумчиво разглядывала посмертные фотографии молодых людей: снимки были отличного качества – яркие и четкие. Следователь подумала о том, что их можно было бы назвать красивыми, если бы не обстоятельства, которые они запечатлели.
Внимательно рассмотрев каждую фотографию и исписав пометками, вопросами и замечаниями два листа бумаги для принтера, взятой в ящике стола, Городовая решила, что пришло время задать накопившиеся вопросы Алене, которая, несмотря не неопытность, по всей видимости, обладала всеми необходимыми качествами для того, чтобы стать отличным специалистом в своем деле, включая дотошность и внимание к деталям.
- Алена, наверняка я найду все, что нужно, в твоих бумагах, но чтобы сэкономить время, скажи - между убитыми людьми нашли какую-то связь?
- Я опросила всех родственников и знакомых жертв, но связи не выявила. Конечно, они не раз встречались в городе – в различных местах, на вечерниках даже, но между собой не общались, связей не поддерживали.
- А сексуальные контакты перед смертью, или насилие имели место?
- Нет. Этот вопрос тщательно изучался и это полностью исключено. Никакого сексуального насилия в отношении жертв совершено не было.
- Что касается личной жизни жертв… - Городовая сосредоточенно перебирала прижизненные фотографии молодых людей… какая-то интересная информация, возможно, противозаконная деятельность была выявлена?
- Нет! Все шестеро совершенно обычные горожане - парочка административных правонарушений правил дорожного движений, и все. Немного отличается история Павла Лаврова – о нем ходит множество слухов и сплетен, в его окружении говорят о слишком большой его любви к женщинам, и вроде бы, кто-то даже обращался в полицию из-за его сексуальных домогательств, но по факту – это только сплетни, так как документального подтверждения всему этому я не нашла.
Алена отвечала на вопросы так, будто сдавала экзамен, от которого зависела ее дальнейшая судьба. Городовая заметила напряженность девушки и решила ее немного поддержать: