Пару месяцев спустя во всех бюджетных организациях страны были поставлены стационарные приборы ОРЗ. После рабочего дня каждый работник проходил через прибор, как через металлоискатель в аэропорту. Индикатор чётко указывал объём выполненной работы и сумму реально заработанного.
Всё было точно, как в аптеке, поэтому спрашивать с власти повышения зарплаты бюджетники прекратили. Им было нестерпимо стыдно за свою неумелость в жёстком формате рыночных отношений.
А если всё же кто-то заикался о достойной зарплате, то ему резонно отвечали:
– Как работаете, так и живёте!
И оспорить это было фактически невозможно. С наукой не поспоришь.
– Вот когда результативность труда бюджетников сравнится с результативностью работы чиновников, тогда и можно будет говорить о возрождении страны и хорошей жизни для всех, – сказал по телевидению в своём выступлении министр нанотехнологий Филипп Петрович Нетудысуйко. – В противном случае разговоры на эту тему являются обыкновенной демагогией и ничем не обоснованным популизмом.
Возразить министру было нечем.
Что касается Чундикова, то он зажил на широкую ногу. У него даже служебный автомобиль с личным шофёром появился.
Единственное неудобство – совесть иногда донимала. Ну да тут главное перед ней не заискивать. И всё будет нормально.
И ещё: в последнее время Чундикову стало казаться, что и не голова он вовсе в новом коллективе, а нечто другое. Но это уже совсем чепуха, о которой и говорить не стоит.
О косьбе
Чтобы не идти в армию, Константин Касьянович Косых закосил под ненормального. Работники психдиспансера, куда его положили на обследование, закосили под порядочных.
Константин Касьянович Косых сунул психиатрам пару косых. Этим он скосил все сомнения врачей под корень. Они дали заключение, что он не косит.
Вот как надо косить!
Будьте здоровы!
Сегодня на общешкольной линейке неистовствовала Лидия Павловна, организатор внеклассной работы. Высокая и ребристая, как Эйфелева башня.
Её возмущённый голос летал над головами учеников, словно неукротимый буревестник.
– Как вам не стыдно! Я ведь вам ещё две недели назад говорила, что каждый класс должен придумать и сделать хотя бы одну настольную игру.
Неужели это так трудно? Ведь придумал же кто-то шахматы и шашки…
А частушки? Вы должны были сочинить частушки на тему борьбы с алкоголизмом и наркоманией. Где они? В почтовом ящике конкурса мы обнаружили лишь одно четверостишие неизвестного автора:
И всё. Надо ещё разобраться, кто так безответственно шутит на такую серьёзную тему. Здесь попахивает, извините, не тем, чем надо.
Далее. Вы должны принять участие в акции «Если бы президентом был я». Через два дня каждый класс, начиная с пятого, должен представить план выхода России из системного кризиса. Но это должно быть не просто перечисление мероприятий, а аргументированные предложения.
Нам предстоит также провести в ближайшее время экспедицию «Ум, честь и совесть нашей эпохи – где они сейчас?». По результатам экспедиции оформить альбом. Обязательно с фотографиями.
В четверг мы должны сдать в районо плакаты в защиту окружающей среды. Конкурс плакатов проходит под девизом «Ты ещё жива, моя природа? Жив и я, привет тебе, привет!». Тема очень актуальна и мы не можем её проигнорировать.
В пятницу, после шестого урока, для учащихся старших классов организуется диспут «Что в образе тебе моём?». По картине Малевича «Чёрный квадрат».
Да, во всех классах не забудьте провести беседы о вреде суицида.
Сидоров, тебе что, плохо? В глазах потемнело? Посадите его, пожалуйста. Вон на тот стульчик.
И тебе плохо, Иванов? Говоришь, голова кружится? Да вы что, сговорились? Посадите его рядом с Сидоровым.
Вот видите, как много мы ещё недорабатываем. Особенно в пропаганде здорового образа жизни.
Поэтому, наверное, есть смысл провести сегодня после шестого урока беседу о здоровом образе жизни. А завтра мы проведём на эту тему двухчасовую викторину. Ну и что, что у вас семь уроков? Значит, проведём после седьмого. Ведь без здоровья, как говорится, ни туда ни сюда.
Жаль, что многие этого всё ещё не понимают.
Будут и в нашем дворе слоны трубить!
Проработав год охранником на одном из предприятий, Санёк рассчитался.
Трудно. Ну-ка, простой восемь часов на ногах. Да ещё ночью. Да ещё при такой зарплате.
И в общежитии не отдохнёшь. Честно сказать, давно оно уже в общепитие превратилось.
Короче, рванул Санёк назад, в деревню. В родительский, так сказать, дом.
Душа отдыха требовала.
А в деревне-то красота! Солнышко светит и тишина необыкновенная. Как в раю.
Да ещё младший брат Ванёк птичек разводить взялся. Яйца курам в гнёзда подкладывает и приговаривает:
– Ничего, будут и из нашего коробка цыплята выглядывать.
И точно: через месяц куча цыплят вывелась. Братишка вокруг них и засуетился.
– Хозяйство, – говорит, – хочу завести. Помогать будешь?
Ну как не помочь брательнику? Работа ведь плёвая: пшенца сыпни да водички налей.
А Ванёк дальше свою линию гнёт:
– Ничего, братишка, будут и у нас уточки крякать!
И правда. На следующий день привёз сто штук с базара.
Заулыбался Санёк. Похвалил брата за коммерческую жилку.
А Ванёк своё:
– Это ещё не всё, Санёк. Будут у нас ещё гуси гоготать!
Накупил яиц, включил три инкубатора, и процесс пошёл. Короче, вывелось около ста двадцати голов. Пять стад. Тут уже потруднее дела пошли.
А Ваньку этого мало.
– Выше голову, Санёк! Будут и у нас поросятки хрюкать!
И точно! Через три дня привёз. Пять штук!
А сам-то механизатором работает. Приезжает с работы поздно. Пришлось Саньку за двоих вкалывать. Не приседая.
А Ванёк на своём стоит:
– Ничего, Санёк, прорвёмся! Будут и с нашего двора страусы выглядывать!
И что вы думаете? Привёз! Двух штук. Самца Гошу и самочку Мусю. Специально машину нанимал. Фургон.
Тут уж к заботам и опасения примкнули. Гоша-то злюкой оказался. Всё норовил Санька в темечко клюнуть. Однажды это ему удалось. И Санёк отрубился. Моментально. Короче, скорую вызывали. Еле отходили.
А Ванёк свою линию гнёт:
– Выше голову, Санёк, будут и в нашем дворе слоны трубить. Главное – не отчаиваться!
Он, конечно, может, и пошутил на этот раз, но Санёк понял, что надо смываться. От греха подальше. Иначе – кранты.
Утренним автобусом он уехал в город. Охранником работать. На две ставки. А отдыхать Санёк как-то между сменами наловчился.
Полу-Миклуха
Моему соседу Григорию Фёдоровичу недавно шестьдесят пять стукнуло. Но для своих лет он выглядит довольно молодо.
Может быть, потому, что слывёт он человеком чудаковатым. А такие, как известно, над жизненными проблемами не очень-то задумываются. Поэтому морщин у них, как водится, меньше, чем у нормальных.
А, может, как утверждал сам Григорий, потому, что всю жизнь на капусту и мёд «налегал».
Несмотря на его возраст, сельчане называли Григория Фёдоровича просто Гоша. Или совсем уж удивительно – Полу-Миклуха.
Однажды на лавочке я спросил его:
– Григорий Фёдорович, а откуда у тебя такая интересная кличка – Полу-Миклуха?
– Ну ты ж, ясное дело, знаешь, кто такой был Миклухо-Маклай.
– Путешественник.
– Ну вот в честь него и назвали.
– Почему? – удивился я.
– Потому что при Советском Союзе я очень любил на поездах путешествовать. Билеты-то дёшево стоили. Пойдёт жинка к соседям на лавочке посидеть, а я деньги из загашника возьму – и в райцентр. На вокзале билет куплю и – фьють, тока меня и видели.
– И куда ж ты ездил?
– А куда в голову взбредёт. В Воронеже был, в Кисловодске, в Липецке. Даже в Москве!
– Ну и как? Понравилась тебе Москва? На Красную площадь, небось, ходил?
– Не, никуда не ходил. Больно там людей много. Боялся потеряться. На вокзале переночевал – и назад.
Ну, тут я и понял, почему Гошу Полу-Миклухой назвали. Миклухо-Маклай ведь путешествовал и те места, где бывал, исследовал. А Гоша только путешествовал. На ближайшее знакомство духу не хватало.
Так что Полу-Миклуха и есть. Как говорится, ни убавить ни прибавить.
Неожиданный результат
Однажды статистическая служба Великогорска совместно с психологами и медиками города провела интересное исследование, желая выяснить, кто понёс самые большие моральные потери в результате недавнего экономического кризиса.
Первичный отбор кандидатов вёлся весьма просто: по внешнему виду. Отбирали самых удручённых.
Потом проводили опрос. После опроса психологи и медики изучали состояние потерпевших: снимали кардиограмму, определяли силу нервного потрясения, изменения в работе внутренних органов.
И как вы думаете, кто пострадал больше всех?
Нет, не Буреломов Михаил Кузьмич, который потерял без малого пять миллионов рублей.
Не Чвирькин Владимир Иванович, который был вынужден распрощаться со своим универсамом.
И даже не Огогошкин Алексей Алексеич, заложивший свою виллу на Канарах, чтобы рассчитаться с долгами.
Самое большое нервное потрясение испытал Плошкин Иван Николаевич, у которого полгода назад судебные приставы забрали новёхонький мерседес. И не наяву забрали, а во сне. Ибо наяву у Ивана Николаевича никогда даже велосипеда не было.
Об инноваторах
Сейчас всё вокруг забито инновациями, от которых один вред и никакого толку. Почему? Да потому что инноваторы подают лишь идеи, не имея никакого отношения к их реализации.
Да и ответственности за свои новшества они, к сожалению, тоже не несут. Поэтому все инновации направлены лишь на усложнение нашей и без того нелёгкой жизни.
Носят, скажем, грузчики пятидесятикилограммовые мешки, а инноватора, который за всем этим наблюдает, осеняет вдруг «умная» мысль.
– Лучше всего носить по шестьдесят килограммов! – кричит он. – Пользы больше будет.
И верно!
Выбиваясь из последних сил, грузчики начинают носить шестидесятикилограммовый груз. А куда деваться? Работу ведь терять не хочется. Кусок хлеба, как-никак.
А вот если б такому инноватору сказали:
– Хорошая мысль! Присоединяйся!
Ощутил бы инноватор на своём горбу груз своей инновации, и его креативная мысль, как встревоженная мышка, побежала бы совсем в другом направлении.
Скорее всего, он пришёл бы к неожиданному выводу:
– Как ни крути, а лучше всего носить по десять килограммов! Или даже по пять!!!
И уж поверьте моему слову, инноватор прекрасно мог бы своё решение обосновать. Дураков ведь даже среди инноваторов нет.
Такие вот дела, господа. Пробуйте свои «озарения» на своём же горбу. И жизнь в стране, как пить дать, наладится. А куда ей тогда деваться?
Бард
Вчера на улице ко мне подкатил «Мерседес», и из него вышел… Кто, как вы думаете? Вася Брендяйкин! Мой старый школьный приятель. Вместе с уроков пения сбегали.
Впрочем, назвать его Васей сейчас язык не поворачивался: смокинг и чёрная гитара придавали ему весьма артистичный вид.
– Ты кто, новый русский или артист? – спросил я после бурных объятий.
– Бард! – с нескрываемой гордостью поведал он. – Был новым русским, да надоело. Деньги – цель, деньги – средство, деньги – среда обитания. Душа сохнуть начала. Да и народ спасать надо. Засосёт его бескультурье, народец-то. Вот и потянуло на песни. Сам сочиняю, сам пою. О наболевшем, как говорится.
– Как же так? – опешил я. – У тебя ж по литературе двойка с минусом была, а в пении ты «до» от «дзюдо» не отличаешь.
– А мне это и не нужно, – снисходительно пояснил Брендяйкин. – Я ведь не простой бард, а коммерческий.
– Как это? – не понял я.
– Ну если писатель, к примеру, книгу свою на коммерческой основе издаёт, то он за это платит.
– Не улавливаю связи, – наморщил я лоб.
– А тут и улавливать нечего. Писатель платит за издание книги, а я – за то, что меня слушают.
– Так это ж чепуха на постном масле. Нелепица, – не удержался я.
– Ещё как лепится, – парировал Брендяйкин. – Ты бы посмотрел, сколько всегда народу на мои выступления набивается. Полные аншлаги. Посуди сам: разве можно внимать такому с равнодушием?
Брендяйкин взял несколько аккордов и завыл:
Действительно, без дрожи слушать это было невозможно.
– Постсоветский реализм, в натуре!
Сходство Брендяйкина с воющим псом оказалось стопроцентным. Вот только насчёт будки он поскромничал: будка у него была не худая, а очень даже широкая. Хоть поросят об неё бей. Всем колхозом.
– А сколько ты публике платишь? – осведомился я.
– По-разному, – скромно потупив взгляд, ответил Брендяйкин. – Всё зависит от длительности слушания. Но не больше сотни на нос. Иначе разориться можно… Ну пока, – заторопился он, глянув на часы. – Через десять минут я на большой арене выступаю.
Он сел в «Мерседес» и рванул со своим помощником в сторону стадиона, где уже толпилось огромное число почитателей его таланта.
«Да, – подумал я. – До тех пор, пока в России есть такие люди, как Брендяйкин, искусство не умрёт. Несмотря ни на какие реформы. А может, даже благодаря им».
Метаморфозы
Когда-то обезьяна превратилась в человека. В свинью или собаку она не могла превратиться по определению. В крокодила тоже. Да и сейчас не может.
Иное дело человек. Он может превратиться в кого угодно. Вот и думай, кто выше: человек или обезьяна.
Малявину такие мысли в голову не приходили. Поэтому он жил, как все. Особо не задумываясь.
В детстве резво гонял по улицам. Как жеребёнок.
Когда учился в школе, много мечтал. И чувствовал себя птицей: летал в заоблачных далях.
Потом поступил в университет. Учился, ходил в театр, читал книжки. Он ощущал себя молодым скакуном на старте.
Потом женился. И превратился в слона. Таскал всё в дом.
Потом, став безработным, он превратился в совсем другое животное. Целыми днями лежал перед телевизором, и ничего ему не было нужно. Лишь заглотнуть очередную порцию немудрёной еды и лечь у телевизора, впитывая полусонным разумом разную дребедень, которая была очень далека от жизни. Он понимал, что превратился в питона. То есть в гада.
И по другую сторону экрана делали всё возможное, чтобы он таковым и оставался.
Отпосевал!
Больше всего пятиклассник Гриша Горошкин любил старый Новый год.
Не праздник, а сказка.
Бери пакет – и заходи в любой дом. Посевай себе на здоровье сколько хочешь. В прошлом году он целую тыщу напосевал. Не считая мелочёвки: конфет да пряников.
На этот раз Гриша ждал праздника с особым нетерпением. И на то были свои причины. Короче, будильник он поставил на семь.
И не проспал! Утром, едва выскочив на заснеженную улицу, Гриша увидел: в доме учителя английского языка Ивана Петровича Сомова горит свет! Гриша поспешил на огонёк.
Впустила его жена учителя, Галина Васильевна. Прямо с порога Гриша начал разбрасывать пшеницу, бодро приговаривая:
Отбарабанив стих, Гриша намеренно медленно пошёл прочь.