О сёстрах даже речи не шло. И дело было даже не в том, что Матильда, привыкшая сражаться с отцом и старшими братьями плечом к плечу, ни за что не подчинилась бы варвару. И даже не в том, что близняшкам было всего-то по четырнадцать: согласно заветам Творца, если у них пошла кровь, то девочки считались уже на выданье. Дело было в омерзении, которое испытывал Рэй, думая о том, что его сёстрам придётся ублажать Зверя, рожать его детей и хранить семейный очаг, но при этом оставаться чужими и отверженными. Юноша знал каково это - быть отщепенцем, но у него был Клавдий, а у его сестёр там, в Арде, не будет ни одного близкого человека.
Луи было всего десять, поэтому он даже не присутствовал на этом собрании. Значит, оставался только он и Йен, младший сын короля от первого брака.
Рэй медленно перевёл взгляд на среднего брата. Тот выглядел решительным и готовым на любые жертвы, но при этом его кулаки почему-то были плотно стиснуты, а на скулах играли желваки. Йен готов дать согласие, но не может — вот что понял Рэй, смотря на брата. Будучи ярым последователем веры в Творца, Йен скорее перережет себе глотку, чем добровольно разделит ложе с мужчиной, не говоря уже о насилии.
Значит, оставался только он, Рэй. И эта мысль, эта участь и ноша не страшили юношу. По правде говоря, у него дрожали коленки, но, возможно, это и было то предназначение, которое было уготовано именно ему, принцу без короны.
— Я поеду, Ваше Величество, — его скромный ответ прозвучал на долю секунды раньше, чем уверенные голоса Грегора и Матильды. Рэй, посмотрев на них, улыбнулся: от этих двоих он и не ожидал иного, - а после сделал уверенный шаг вперёд, предпочтя не заметить умоляющего взгляда сестры и сверкнувшего королевы.
— Я поеду, отец, — слегка дрожащими губами повторил юноша. Это не страх — всего лишь волнение, ведь это впервые он не терялся за спинами старших братьев и сестры, стоя перед королём, отцом как подданный и сын.
— Уверен, Рэй? — король нахмурился. Не этого он ожидал. Можно сказать, что меньше всего он хотел, чтобы заложником стал именно Рэй. Грегор любил всех своих детей, как от первой, так и от второй жены, но Рэй… Этот мальчик всегда занимал особенное место в его сердце.
— Да, — без тени колебаний ответил юноша, понимая, что после произнесённых слов он не вправе сделать ни шага назад. Клавдий, узнав, назовёт его безумцем, Рэй и сам ещё до конца не осознавал, на что себя обрёк этим согласием, но ещё больше он не хотел, чтобы колесо его судьбы повернул приказ или слепой жребий.
— Что ж, если таково твоё решение, — круто развернувшись так, что полы мантии едва не задели стоявшего у подмостков юношу, Грегор снова занял своё место на троне, нахмурившись. — Первых заложников сай ждёт не ранее чем через месяц, так что у тебя, Рэй, на подготовку ещё недели две, прежде чем ты навсегда покинешь и отчий дом, и родину.
— Слушаюсь, Ваше Величество, — у Рэя хватило сил на то, чтобы, щёлкнув каблуками, отвесить королю нижайший поклон, развернуться и зашагать прочь. Его сердце колотилось в испуге, а щёки пылали от краски. Ещё никогда в его сторону не было направлено столько внимания, и это смущало, поторапливая юношу к его укромному уголку в библиотеке.
========== Часть 2. ==========
— Клавдий! — вернувшись в библиотеку, юноша первым делом окликнул своего учителя. Его била мелкая дрожь. Только сейчас Рэй начал приходить в себя, понимая, на что именно он согласился. Думая о том, каково среди варваров будет его братьям и сёстрам, юноша не подумал, что будет с ним самим. Сможет ли он, домосед и, как прозвал его Йен, книжный червь, прижиться среди зверей? Станет ли ему сил постоять не только за себя, свою честь, но и за свободу своей родины?
— Рэй? — Клавдий, имея за спиной приличное количество прожитых десятков, медленно, кряхтя, спустился со стремянки. Длинный стихарь чертовски мешал, да и возрастной живот не прибавлял поворотливости, но протоиерей вессалийский упрямо не поддавался коварной старости, причём делал он это не только для себя, но и назло ромейским эпископам, алчно поглядывающим на его тёпленькое местечко при королевском дворе.
— Что-то случилось? — старик сразу же заметил, что с его учеником что-то не так. На щеках юноши пылал лихорадочный румянец, но в то же время его губы были бескровны, а руки мелко подрагивали. Рэй, а Клавдий знал мальчика с самого рождения, был настолько спокойным, уравновешенным и рассудительным, что не заподозрить неладное было просто невозможно.
— Скажи… — опустив взгляд и чуть нахмурившись, начал Рэй, — у нас в библиотеке есть какой-нибудь свод, хроники или же иные записи об ардах?
— Об ардах?! — Клавдий, охнув, всплеснул руками. — Мальчик мой, зачем это тебе?!
— У меня есть две недели, — пробормотал юноша, не осмеливаясь посмотреть учителю в глаза, — чтобы подготовиться к поездке в Арду, — таки найдя в себе силы, юный принц высоко вскинул голову. — Поездке в один конец.
— Что? — прохрипел Клавдий, тяжело опускаясь в кресло. Сказанное просто не укладывалось в его старческой голове. Оно было глупым и немыслимым, но вставший навытяжку перед ним Рэй выглядел отчаянно-серьёзным, а оттого казался ещё более хрупким и ранимым. Для старого служителя юный принц до сих пор оставался ребёнком, о котором он заботился, как о своём собственном. — Какая поездка?
Смотря на своего учителя, лицо которого, обрамлённое седыми, словно молоко, волосами, было ещё более испещрёно морщинами, нежели лицо короля, видя, сколь беспощадно прожитые годы сгорбили некогда широкую, могучую спину и ощущая на себе тревожный взгляд старика, Рэй не смог сдержаться, рассказав всё. Абсолютно всё, учитывая то, что именно его ожидает и почему он принял такое решение.
— Так вот почему король созывал гербовый совет, — пробормотал Клавдий, пытаясь подняться. Правое колено прострелило болью, и мужчина, охнув, неаккуратно плюхнулся обратно в кресло: даже будучи искусным лекарем, свои хвори Клавдий так и не смог вылечить до конца.
— Учитель! — Рэй сразу же кинулся к старику, помогая ему сесть поудобней. Отчасти юношу терзало чувство вины за то, что он впутал служителя Творца в дела, касающиеся исключительно королевской семьи. Отчасти же он надеялся на то, что разговор с мудрым наставником придаст ему уверенности, которая убывала с каждым мигом, приближающим его к неизвестности ардских льдов.
— Всё в порядке, — отмахнувшись от помощи, Клавдий откинулся на спинку кресла и, прищурившись, хотя видел он, слава Творцу, весьма неплохо, посмотрел на повинно склонившего голову юношу.
— Значит, на заклание решили отправить, как они считают, бесполезного агнца.
— Всё не так! — вспыхнул Рэй, понимая, на что намекает учитель. Да, отец не баловал его вниманием, но таков уж у Грегора Первого характер, да и не пристало отпрыскам королевской семьи быть избалованными, а то, что Клавдий недолюбливал Збет… Честно говоря, вторую королеву её подданные уважали, почитали, побаивались, но не любили. Владычица обладала холодным, расчётливым умом и была быстра на расправу, особенно с теми, кто попадал к ней в немилость.
— А как? — метнув в сторону ученика строгий взгляд, спросил Клавдий. — Или ты думаешь, что, если бы не твоя самоотверженность, на твоем месте был бы кто-то другой? Да простит меня Творец, — протоиерей осенил себя крестным знаменем, хотя скорее по привычке, нежели из-за глубокой набожности, — но правда — она и есть правда, даже если официально она признана богохульством, — напоследок Клавдий цокнул языком, запоздало напоминая себе, что именно из-за подобных речей он вот уже более тридцати лет просидел в протоиереях* (*протоиерей — нижайший духовный сан, настоятель храма).
— Как?.. — переспросил Рэй и отвернулся, покусывая губу.
Юноша знал ответ, но ему больше импонировал романтический трагизм его участи, доблесть, самопожертвование, тернистый путь, в конце которого колючки обратятся благоухающими цветами, да и разумнее было считать, что твой поступок — не бессмыслица, а чего-то да стоит. Например, чьей-то спасённой жизни.
— Да, возможно, ты прав, — отойдя к окну, задумчиво пробормотал Рэй.
Перед взором юного принца раскинулась ночная столица с точками-окошками уютных домов, в которых царил мир и властвовало счастье. Не только ради своих братьев и сёстер, а и для всех жителей Вессалии — вот почему Рэй принял решение стать заложником варваров. А ещё потому, что в его существовании было что-то бессмысленное.
— Но лучше уж бесполезный агнец, чем подающие надежды молодые побеги лозы, — юноша знал, о чём говорил. Гербом Вессалии была виноградная лоза, золотыми нитями вышитая на армейских знамёнах и зелёных плащах членов монаршей семьи, у Рэя же был только небольшой медальон с чеканкой, который король подарил его матери в честь рождения их сына.
Рэя не просто так называли «принцем без короны». Фактически он был королевской крови и как признанный сын своего отца имел право на наследство, в том числе трон, но… Но если болтливые рты можно было заткнуть, то себя самого не перекроешь.
Двадцать лет назад королева вессалийская слегла с тяжелой болезнью, настигшей её после родов. Грегор, дни и ночи напролёт просиживающий у её постели, безумно любил свою жену, но, как и лучшие лекари королевства, ничем не мог ей помочь.
После смерти супруги, оставшись с тремя маленькими детьми, король не пал духом, но и ему нужна была отрада. Тогда же в жизни Грегора появилась Сицилия — юная девушка необычайной внешности, да ещё и наделённая магическим даром.
Завистницы, видя, сколь стремительно растёт государственное влияние простушки из горной деревни, называли Сицилию ведьмой, но предпочитали делать это шёпотом, страшась гнева Творца, наделившего девушку неисчерпаемой благодатью.
Магия или, как её начали называть при Константине Первом, благодать Творца убывала с каждым поколением. Церковь твердила, что причина в греховности созданий небожителя, что это кара за людскую нечестивость, ученые же мужи больше склонялись к тому, что причиной послужило создание Империи. Пока варварские княжества, враждуя друг с другом, вели замкнутый образ жизни, их магия была чиста и сильна, в едином же государстве кровь смешалась и магия рассеялась, пробуждаясь всё реже и реже.
Рэй знает, что Грегор любил его мать. Может, и сейчас любит, ведь не зря же Збет внешне чем-то похожа на Сицилию, но брак между влюбленными не представлялся возможным, ведь его мать, несмотря на свой сильный магический дар, была всего лишь дочерью разводящего коз крестьянина.
Спустя два года после смерти супруги король вессалийский женился на дочери наместника южных островов — Збет, а через пару месяцев у Сицилии родился сын — он, Рэй.
Старшие сыновья короля пошли в своего венценосного отца. Статные, высокие, широкоплечие мужчины с орлиным взглядом карих глаз, они прослыли искусными воинами, правда, Грегор сражался во имя короны, а Йен — во имя Творца. Матильда походила на усопшую королеву: рыжеволосая, зеленоглазая, с пухлыми губами и россыпью веснушек, - она была завидной невестой, но домашнему очагу и мужу принцесса предпочла меч и родину. Младшие дети короля были копией Збет, даже мелкий Луи, а он сам… Он пошёл в мать.
Невысокий, хрупкий, холёный матерью, Рэй во всём уступал старшим братьям, а особенно в воинском искусстве. Да, он с восьми лет обучался бою и его тактике, даже неплохо владел холодным оружием — стилетом — но отбор в армию так и не прошёл.
— Слишком уж он мелкий для регулярных войск, — ощутимо хлопнув его по плечу, зычно расхохотался могучий воевода. — Такого разве что в лазутчики, да только приметный больно. Если за шпийона и не примут, то внимание обратят точно.
Тогда Рэй обиделся, вывернулся из-под руки Ормудса, ворвался в свою комнату, схватил ножницы и кое-как, захлёбываясь в рыданиях, обрезал свои длинные волосы так коротко, как только мог. Волосы отрасли, чай уже пять лет прошло, но цвет свой конечно же не изменили, так и оставшись снежно-белыми, как и у его матери.
Сицилия… Рэй часто думал о том, как бы сложилась его судьба, будь она жива. Десять лет назад южные острова империи попытались захватить варвары, пришедшие по морю из далёкой страны солнца и песка, и Грегор как союзник южного наместника снарядил ему в помощь войска, возглавив их лично.
Все маги, независимо от того, мужчина это или женщина, состоят в армии, а его мама была не просто магом — она была заклинателем водной стихии. Рэй не знал подробностей, ему лишь сообщили, что Сицилия — доблестная женщина, выполнившая свой долг воина и защитившая своего короля. Но маленький Рэй не понял столь пафосных слов, думая лишь о том, что лучше бы умер король, а его мама осталась жива, ведь тогда они могли бы уехать далеко-далеко, туда, где день и ночь делят год поровну, а вокруг сплошь вода, лёд и снег.
С тех пор Клавдий, обучавший юного принца грамоте и Писанию, начал приглядывать за ним ещё пристальнее. Рэю нравился его мудрый учитель, ставший ему и другом, и только позже, спустя несколько лет, юноша узнал, что служителя к нему приставили не только в качестве няньки. Раз Сицилия была магом, значит, и её отпрыск мог быть наделён благодатью, но, увы, надежды ромейских кардиналов не оправдались, и они махнули на бастарда рукой. Для Рэя же это означало только одно — свободу.
Рэй, подстрекаемый не менее пытливым учителем, погрузился в книги и исследования. Юный принц и не рассчитывал на королевское наследие, но всё же надеялся на свой клочок земли, на котором он мог бы выращивать виноград, разводя его новые сорта и делая вино по своей собственной технологии. О большем юноша пока что и не мечтал, усиленно штудируя библиотечные тома.
Получается, его мечтам так и не суждено сбыться. Рэй сильно сомневался в том, что в Арде, территория которой почти круглый год покрыта льдом и снегом, ему удастся вырастить виноград. Да и позволят ли ему, наложнику, заниматься чем-то подобным? Скорее всего, его участь будет не более щадящей, нежели доля королевского шута, вот только развлекать ему придётся не пресыщенных господ, а зверей, не чтящих заветов Творца.
— Так что там с ардами-то? — так и не повернувшись к учителю лицом, спросил Рэй. — Есть в библиотеке о них записи или нет?
— Ну, как сказать, — почесывая бритый подбородок, задумчиво протянул Клавдий. — Кое-что есть, — не нравилось это старому служителю. Очень не нравилось. Рэй ещё слишком юн, чтобы принимать подобные решения и понимать их последствия, а король в этой ситуации оказался слаб духом, сложив с себя ответственность не только как монарх, но и как отец. Не ожидал он, старик, подобного от Грегора, но и назад пути уже не было: Рэй из тех, кто не отступает и не берёт своих слов обратно, поэтому самому Клавдию оставалось только попытаться как-то смягчить его участь.
— И? — нетерпеливо бросил юноша, полуобернувшись. Рэй чувствовал себя так, словно Ормудс снова гонял его по тренировочной площадке от рассвета и до самого заката, вот только разбитым было не его тело, а душа. Юному принцу предстояло ещё самому свыкнуться с мыслью, что он теперь раб.
— Никаких сводов об ардах в библиотеке нет, — Клавдий тяжело поднялся с кресла: наверняка погода будет меняться, раз колено ныло столь нещадно, да и пора бы уже, учитывая то, что осень и так долго баловала их солнечными днями, — но они есть здесь, — мужчина многозначительно приложил указательный палец к своему виску. — Всё здесь, мой мальчик, и возможно, когда-нибудь эти знания оставят оттиск на бумаге.
— Да, точно, — свесив голову, пробормотал Рэй. — Ты же тоже был на войне.
Клавдий был учёным лекарем, поэтому тоже нёс воинскую повинность, да и не мог протоиерей бросить своего короля, которого знал с самого детства. Рэй тогда плакал. Провожая родных на войну, сдерживался изо всех сил, но слёзы всё равно струились по его щекам. Помнится, старший брат ещё подтрунивал над ним, мол, негоже мужику рыдать, как баба, а Матильда лишь грустно улыбалась, вытирая платком его мокрые щёки. Да, он каждый день горячечно молился Творцу, чтобы тот берёг его родных на поле брани, но за учителя он молился ещё усерднее, отчаянно боясь потерять того, кто был его единственным другом и советчиком.