– А че, зачем тебе?
Вопрос был справедливым, потому как старшаки никогда не участвовали ни в играх с тритонами, ни с мрамором, ни с кэпсами. Старшаки они и есть старшаки, у них свои темы и свои интересы.
– Так, надо мне. Тут на одном производстве… такие же с-свинцовые, короче, используют… К-к-круги… Короче, могу купить. Если есть у вас. За деньги.
– Можем найти, если надо, – оживился Стас-Матрас.
– Да, найдем, если надо, – поддакнул Рыжик Тома.
– Только мне много надо. Много найдете?
– Сколько-то есть. Много – это сколько?
– От двадцати штук, если найдете… Хотя бы если будет… Вот такую п-партию куплю. По пятьдесят рублей возьму у вас.
– За штуку?
– Ну не за все же, елки. Конечно, за штуку.
– По полтосу? – присвистнул Саня. – Фигасе. Ладно, мы поспрашиваем.
В разговор втиснулась Полоска Света.
– Мы найдем! Я знаю, где взять. Сорок или даже пятьдесят возьмешь, Игорек?
– Сказал же, возьму. Ч-чем больше, т-тем лучше.
– Ну я тебе сорок с чем-то найду. Только попозже приходи.
Света шепнула что-то Сане и Башке, вид у нее был ликующий и немного хитрый.
– Попозже у меня встреча одна там. Завтра приползу.
– Ну завтра приходи, Игорек, мы найдем. Точно найдем.
– Найдете?
– Конечно, найдем, Игорек, ты деньги приноси. Штук сорок точно.
– Значит, я на вас надеюсь, так, что ли? Завтра приду к вам.
– И деньги приноси.
– Все, забились, пацаны.
Обычно все обращались к коллективу «пацаны», даже если присутствовало несколько девочек. Про девочек знали мало, поэтому они были либо Кнопками, либо Дылдами, либо Жирдюсями, либо Серфингом. Если мальчик был прыщав, его называли Рябым или Картофельным Лицом. Не вышел ростом – Шпингалетом, не смешно пошутил – Клоуном. В Жекином же дворе, напротив, клички были преисполнены доблести и элегантности – очевидно, по той причине, что каждый придумывал ее для себя сам. Хотел ты быть Денисом Храбрым, Белоснежкой или Принцессой – зовись так хоть целый день, не ленись только периодически напоминать присутствующим, как тебя называть. Такая кличка говорила о внутреннем мире ее носителя несравнимо больше.
Игорила ушел.
Компания понеслась в соседний двор, по дороге проговаривая друг другу план. Все бежали, и только Башка ехал на своем белом самокате. Иногда он притормаживал, чтобы сильно не обгонять ребят, иногда ребята ускорялись, чтобы догнать Башку.
– Щас берем у Жеки весь мешок биток. Там штук пятьдесят точно было. Сколько батя Мыла их наделал? – Фиг знает, штук семьдесят-то точно. Ну вот такой мешок примерно, – показал руками Саня, – Мыло его еле тащил.
– Ага. Хотя бы если семьдесят – это капец. Это семь на пять… Это триста пятьдесят рублей, что ли?
– Какие триста пятьдесят тебе? Это три тыщи пятьсот. Три тыщи, блин, пятьсот рублей.
– Фигасе. Делим по-честному. Поровну делим. Никому ниче не говорим.
– Только бы Жека у себя во дворе оказался.
Дети ускорились, как будто именно от этой секунды зависел исход всего мероприятия.
– А че Игорила к Жеке не подошел? Они же вроде общаются.
– Ага, «общаются» они. Жека только иногда за ними, как собачка, ходит, и то пока не надоест. Жека старшакам нафиг не нужен.
– Ну и битками мы же занимались, все это знают. У Жеки-то они случайно оказались. Если бы Мыло Вовика не проиграл, фиг бы у Жеки был сейчас целый мешок. – Ага, Жека в жизнь бы столько не нажил.
К счастью, подросток был в своем дворе и выглядел абсолютно спокойным, в отличие от группы разгоряченных запыхавшихся друзей.
– Здарова, Жек.
– Че каво, пацаны?
– Да вот, по делу пришли. Поговорить.
– Ну говорите, раз «поговорить».
– Ты это… че, битки у тебя остались?
– Допустим.
– Остались или нет?
– Есть немного.
– Ты ж целый мешок у Мыла выиграл.
– Было дело.
– А сколько там штук-то было?
– Штук сто примерно, я точно не считал. А что?
– Да ладно, «сто». Штук пятьдесят, наверное.
– На пятидесяти я со счета сбился. Когда полмешка оставалось. А что?
Лица пришедших озарила плохо скрываемая радость.
– И че, весь мешок у тебя?
– Возможно.
– А где он?
– Ну дома, например.
– Будешь меняться?
– Слушаю ваши предложения.
– Крутанских катафот хочешь подгоним?
– Не интересует.
– Ты же не видел еще. Че сразу «не интересует»?
– Потому что не интересует.
– Прям совсем?
– Вот прям совсем.
– Мы много можем дать.
– Говорю же, нафиг не нужны.
– Хорошо… Ну короче… Саня тебе свой самострел отдаст.
Жека скривил лицо, словно лизнул лягушку.
– Так у него резина слабая.
– Нормальная. Стреляет же. Сань, скажи?
– Ну так. Слабая, конечно. Но этажа до четвертого бьет.
– Я че, дурак? Старый самострел брать. Че вы мне старье пихаете?
– А че тебе нужно? Ты скажи.
– Деньги мне щас нужны.
– Понятно. Всем нужны. Денег у нас нет.
– Сочувствую. А че вам так резко битки понадобились? То не нужны были никому, то вдруг всем стали нужны.
– Кому «всем» стали нужны?
– Да это я так. Может, кому-нибудь. Если вам надо, то покупайте.
– Сколько ты хочешь?
– За штуцер отдам.
– Смеешься? За тыщу?
– Да.
– Ты чиконатор? Кому они нужны за штуку?
– Им цена сто рублей. Двести рублей.
– За двести я даже домой подниматься не буду.
– Блин, ты дал, Жек.
– Не хотите – как хотите. Пускай лежат, мне-то что. Пригодятся как-нибудь. Вдруг еще кто-нибудь захочет купить.
– Да кому они нужны?
– Вам же нужны. Кто-нибудь тоже придет. Такой же, как вы.
– Ну нам они, может, понадобились.
– Вот кому-нибудь тоже понадобятся.
– Жек, ну тыща – это капец. Ты цены где такие видел? Посмотри катафоты, они нормальные.
– Нафиг мне твои катафоты? Как хотите, короче, пацаны. Я думал, вы по бизнесу, а вы так, потрепаться. – Ща, погодь, не гони. Дай мы поговорим с пацанами.
Ребята отошли на десять шагов и встали кругом, чтобы Жека не смог расслышать, о чем они толкуют. Жека в это время занялся рассматриванием носков собственных кроссовок. Со стороны было даже немного жаль его, вся компания отвернулась, очевидно храня от него секрет.
– Слышали? Там сто штук у него!
– Да слышали, не гони.
– Это же… Сколько… Пять тыщ, что ли, получается? Если по пятьдесят.
– Блин, ну он деревянный вообще.
– Надо брать. Все равно четыре тыщи еще останется, если мы за пятик продадим.
Стас-Матрас задумался.
– Надо брать железно, а то еще кент напрямую на Жеку выйдет, и плакали наши денежки. Пусть берет свою штуку, фиг с ним.
Компания вернулась к подростку.
– Жек! Ты это… Ладно, берем за штуку.
– Только деньги мы тебе завтра отдадим.
– Окей. Тогда завтра битки притащу.
– Не, нам битки седня нужны. Сможешь седня сходить?
– Вы борзые, пацаны. Где я вас искать потом буду?
– Мы у себя во дворе либо на стройке. Че нас искать?
– Ага. Потом ни денег, ни биток не найдешь. Знаю я такие расклады. Проходили уже.
– Ты на че намекаешь? Что мы кидалы?
– Да кому они нужны, битки твои? – возмутился Саня.
– Чо вы их покупаете тогда, раз они вам не нужны?
Саня толкнул Стаса локтем, чтобы тот не заводился.
– Жек, ну будь человеком, принеси щас. Ну нету денег.
– Залог давайте. – Жека кивнул на Башку. – Пусть мне, вон, пацан самокат оставит. Завтра штуку принесете, я самокат отдам.
– Ты офигел, самокат ему? Ты знаешь, сколько он стоит?
– Знаю. Лично для меня он стоит тыщу рублей в день.
До этого момента Башка не очень участвовал в торгах. Субординация по возрастному признаку. Было немного обидно, что Жека даже не знал его по имени.
– Не ссы, пацан, я кататься не буду. Один раз скатнусь только. Деньги принесут, я тебе его сразу верну. Меня тут все знают. Решайте быстрее, че, мне идти надо. Некогда тут с вами.
Друзья взяли еще минуту на размышление и встали кругом.
– Башка, давай оставим твой самик? Правда. Завтра заберем, все нормально с ним будет.
– Пацаны, меня дома убьют.
– Никто не заметит. Зато мы завтра пятифон срубим. Серьезно, Башка. Ну выручай, будь другом.
– Меня домой не пустят.
– Он у тебя маленький, складывается. Вот прям вот родителям больше делать нечего, только за самокатом твоим следить.
Стас кивнул на стоящего отдельно Жеку:
– Ты видишь, он не пробивной? У нас больше таких шансов не будет. Деньги прям под носом лежат, надо только их взять.
– А че сразу я? Почему мой самокат?
– Был бы у меня самокат, я бы свой отдал. Серьезно, Башка. Ну друг ты или нет? Войди ты в положение, не будь как Жека.
Башка не хотел, чтобы его сравнивали с этим мальчиком. Быть как он Башка не хотел ни при каких обстоятельствах. А вот заработать важные баллы доверия во дворе хотел.
– Ладно, пусть берет.
– Ты мужик, Башка.
– И настоящий друг… – Саня свистнул. – Жек! Бери самик, тащи битки из дома.
Как и договаривались, Игорила пришел к ним на следующий день.
– Как успехи, м-молодежь?
– Вот, проверяй.
Игорек взвесил мешок в руке, потом открыл и начал изучать содержимое, доставать битки и внимательно осматривать.
– Там сто штук. На пять тысяч рублей.
– Отлично. Прям то, что надо. П-пять тыщ получается, да?
– Именно так.
– И что, тут п-прям сто штук?
– Ага, мы посчитали.
– Ну х-хорошо. Завтра будут вам ваши пять тыщ.
– Подожди. А не сегодня?
– Ну я же их того… Н-на завод несу. Там дадут добро, типа все подходит, все ок, и я сразу к вам. У меня-то самого денег нет.
– Че, совсем нет?
– Прям, откуда?
– А если битки не подойдут?
– Подойдут, все нормально будет. Я же вижу, пацаны.
Ребят эта новость страшно разочаровала. Пир откладывался до завтра. Игорила забрал мешок и ушел в сторону своего двора.
Башка все представлял, как пухлый Жека катается по своему двору на его самокате. Возможно, он даже прыгает на нем с бордюров или съезжает с лестницы. Башка и сам прыгал с бордюров, но у него все же не такой вес, да и ведь это он, владелец самоката, а не кто-то другой, поэтому имеет право. Хочешь прыгать – купи себе свой и прыгай. А съезжать с лестниц вообще, даже Башка себе не позволял. Может быть, Жека даже падал или давал покататься своим корешам-старшакам. А что: если они попросят, неужели он откажет? Да он все сделает, что они скажут. Может быть, самокат у этого чиконатора даже отберут, и как потом требовать с него денег обратно? В милицию, что ли, звонить? Да у него нет денег, и у родителей, скорее всего, нет. И почему деньги за битки получат все поровну, а залог должен платить он, Башка? У него что, он есть? Ну был у него самокат с собой, так ведь это абсолютно случайно, могло бы не быть. Мог он его дома оставить? Мог. И чем бы тогда платили пухлому Жеке?
Так размышлял Башка, когда во двор вышел Виталз. Этот светловолосый мальчик был еще младше и молчаливее Башки. Виталз был примерным ребенком и, по всем признакам, весьма хорошим человеком. Только у него из всего двора была безупречная одежда без единой дыры. Она всегда была глаженой и аккуратной, и иногда могло сложиться ощущение, что он каждый день ходит в новой.
Башка поведал Виталзу причину своих горьких раздумий. Виталз тут же, с искренней улыбкой, предложил:
– У меня пятьсот рублей есть в копилке. Мне еще на день рождения дарили, там осталось. Хочешь, дам? Выкупишь свой самокат.
Башка хотел. Он хотел что угодно, лишь бы получить самокат обратно.
– Не знаю, Виталз. Это как-то тупо.
– Какая разница? Вы завтра разбогатеете и отдадите. Мне ведь они сегодня не нужны.
Башка прикинул, нужно ли в этом случае брать Виталза в долю на доход от биток. В сделке он не участвовал, и будет сложно перед ребятами. В основном потому, что к Виталзу никто, кроме Башки, особой любви не питал, хотя он никому ничего плохого не делал, просто был малоразговорчив и скромен, вот и все. Башка и сам был таким. «Хочешь поделиться – сам делись с ним своей долей», – скорее всего, скажет Санек. И будет прав. Впрочем, пока вообще не было условлено, как будет произведена дележка. Скорее всего, деньги будут потрачены совместно, вот и все. Возможно, какая-то доля пойдет в общак, рублей на тысячу накупят еды. Вот тогда наличие Виталза никому не помешает, и он будет угощаться тем же самым, что и все, без всяких проблем. Просто по праву принадлежности к двору. Впрочем, занимало все это только Башку. Похоже, Виталз просто хотел помочь своему другу, без претензий на дивиденды, отнюдь не инвестировать деньги.
Через час Башка и Виталз были возле Жекиного дома. Башка сам от себя не ожидал такого жалобного тона.
– Жень, у меня родители ругаются. Спрашивают, где самокат. Верни, пожалуйста.
Жека оглядел обоих ребят.
– А деньги принесли?
Башке снова стало неприятно, мало того, что Жека не знал его по имени, он еще и отказывал ему в личности, ни разу не обратился к Башке напрямую, кроме фразы «дай самокат, не бойся, я один только раз скатнусь». Вот и сейчас, дело пришел урегулировать Башка, а Жека делал вид, что обращается к какой-то толпе, а не к нему персонально.
– Жек, деньги завтра будут. Точно.
– Начинается. Я же говорил, все так и будет. «Завтра», «послезавтра».
– Я обещаю, завтра тебе отдадут твою тыщу, меня просто реально родаки спалят, что самоката нет. Если я без него приду, они искать начнут, у тебя тоже проблемы будут.
– Ты меня проблемами не пугай. Давайте тогда чо-нибудь другое в залог.
Башка посмотрел на Виталза, ища поддержки. Виталз добродушно обратился к на голову выше его старшему товарищу.
– У меня есть пятихатка. Нормально?
Жека выдержал театральную паузу. Потом скуксился и сказал тоном человека, делающего великое одолжение:
– Ладно, давай сюда свою пятихатку.
Виталз достал из кармана шортов смятую купюру.
Вот так Башка получил свой самокат обратно.
Когда Жека привез самокат из дома, Башка оглядел его. Судя по засохшей грязи на шкурке и внутри стакана, на самокате катались. Башка прекрасно знал, как сложно отмывается грязь из этих мест. Впрочем, Жека вряд ли так уж старался бы скрыть следы. Башка продолжил свой внимательный осмотр. На задней части деки появилась небольшая, но все-таки новая царапина.
Башка ходил по двору и жаловался, жаловался и канючил. «У меня царапина, блин, на деке. Весь самокат грязный. Это капец. Царапина. На деке. Капец же». Когда все уже устали его слушать, он начал продавливать свою идею.
– Я что думаю. Половину суммы за битки заплатил Жеке я. Это значит, что я выкупил у него половину биток. Значит, и куш могу забрать в половину. Мне кажется, так будет справедливо.
– Башка, ты дурак? С какого огребона половину?
– А что? За амортизацию самоката.
– Ароматизация чего? Ты где такое услышал?
Башку задело слово «дурак» – в общем, абсолютно необидное в их среде.
– Вообще-то я Жеке могу рассказать, за сколько на самом деле вы продаете битки.
– «Вы» продаете? То есть ты уже с нами не продаешь?
В разговор, как пантера, впрыгнула язвительная Полоска Света.
– Ой-ой-ой, пожалуйста, Башка, не рассказывай. Хочешь, я на колени встану? Только не рассказывай.
– Хоть Интерполу расскажи, фуфел, – обозлился Стас.
– Сам ты фуфел.
– Фуфел ты!
Стас толкнул Башку в плечо, Башка толкнул его обратно.
– Убери руки, утырок!
– Сам убери руки.
Началась потасовка. Саня принялся разнимать ребят.
– Хорош! Стас, успокойся! Башка, ну хорош. Выключайте быкоко. Вы че, дебилы?
Парни успокоились, хотя на деле вряд ли кто-то собирался драться по-настоящему.
– Давайте, че. Забыли, проехали. Ты, по ходу, перегрелся, Башка. Самокат тебе вернули? Ну вот и отлично.