Подойдя поближе к старухе, Иван поинтересовался у неё:
- А, откуда вы знаете, как меня звать, а, тем более, моего отца?
- Бабушка всё и про всех знает. Она гадалка, - вклинился в разговор Золотой.
- А, ты помалкивай, я ещё не разучилась говорить по-русски, - шикнула старуха на внука. - Лучше позови Раду.
Молодой цыганёнок сорвался с места и припустил вглубь лагеря. Волк тенью последовал за ним.
- Присаживайтесь, ребята. Сейчас придёт внучка и угостит вас сладостями, - прохрипела прокуренным голосом старая цыганка. И, достав из складок цветной юбки трубку, закурила. Ребята, внимательно поглядывая на неё, молчали.
Через пять минут вернулся Золотой вместе с сестрой Радой.
- Ты звала меня, бабушка, - поинтересовалась молодая девушка, косо поглядывая на притихших ребят.
- Да, моя девочка. Проводи наших гостей и угости их сладостями, - произнесла старая цыганка, наблюдая за реакцией ребят на появление красивой девушки. - А ты, Ваня, останься и присядь возле меня. Мне надо с тобой кое о чём поговорить.
Наблюдая, как ребята уходят за молодой цыганкой и её младшим братом, Иван присел возле старухи. Но, не успел он это сделать, как услышал какой-то шум. И, уже через минуту увидел, как в цыганский лагерь входят деревенские мужики. А, навстречу к ним спешит цыганский барон, чтобы сгладить назревающий конфликт.
- Мужики, мужики, всё нормально, - подняв руки, произнёс он. - Ваши ребята в порядке.
- Где они? - вышел вперёд кузнец и потребовал точного ответа.
- Моя дочь угощает их сладостями, - произнёс барон. - Вы проходите, и присаживайтесь у костра.
- Матвей, вон твой Ванька, - повернувшись к нему, сказал кузнец и показал рукой в сторону, где находился тот.
- А ну, быстро иди сюда, сорванец, - крикнул Матвей и поманил сына пальцем. Иван поднялся и медленно поплёлся к отцу.
- Дома опять от отца ремня влетит, - подумал он, но шагу так и не прибавил, а, плёлся, не поднимая головы.
Следом за парнем поднялась старая цыганка и поковыляла к столпившимся мужикам.
- А, это ещё кто? - подумал Матвей, но, ничего сказать не успел.
- Не ругай сына, Матвей, - заговорила старая цыганка. - Он ни в чём не виноват.
- А, об этом я с ним дома поговорю, - произнёс Матвей и повернулся к барону.
***
В деревне за разговорами и сплетнями бабы уже забыли, зачем собрались у сельсовета. От одной темы они перешли к другой, потом и к третьей. И уже никто из них не упоминал цыган. А, разговоры медленно перетекли совсем в другое, не менее интересное русло. Но, уже через пятнадцать минут, запал у них кончился, и они стали расходиться по домам.
- Акулина, подожди, - услышала она чей-то оклик в её сторону. Повернувшись, Акулина, увидела бабку Прасковею - местную, как за глаза её звали, ведьму.
- Что этой старой карге от меня понадобилось? - подумала она. Но, ничего говорить не стала, а, просто остановилась и стала её поджидать.
Та неторопливой старческой походкой подошла к молодухе и заговорила тихим голосом, чтобы никто из баб их не услышал:
- Акулина, мне надо с тобой поговорить.
- Говорите, я вас слушаю, - посмотрев на проходящую мимо соседку, так же тихо, ответила Акулина.
- Не здесь, дорогая, не здесь, - беря её под локоток, произнесла бабка Прасковея и потянула в сторону своей избушки.
- Извини, Прасковея Ивановна, но к тебе я не пойду, - вырываясь из цепких рук бабки, сказала Акулина и пыталась убежать.
- Не торопись, молодуха, это касаемо твово сынка. Его, кажись, Ванькой кличут, - с усмешкой в голосе, прокряхтела старуха.
- Что вы сказали? - уставившись, на ту, произнесла Акулина.
- Ну, вот и хорошо, девка, тогда пошли, поговорим, - сказала она и, развернувшись, поковыляла к своему дому, если так можно было его назвать.
Небольшая избушка с покосившейся калиткой вынырнула из-за огромного дома кузнеца и удивила молодую женщину, которая в своей жизни видела и не такое, своей запущенностью и дряхлостью.
- Как она здесь живёт, - поглядывая, то на бабу, то на избушку, подумала она.
- Не обращай внимания, - словно прочитала её мысли, заговорила бабка Прасковея, заходя в дом. - Проходи, молодуха, не стесняйся, я не кусаюсь. А, что болтают обо мне на деревне, всё это враки и злые сплетни. Больше слушай.
Мысленно перекрестившись, Акулина прошла в калитку и поспешила за хозяйкой в её "хоромы". Переступив высокий порог, чуть не запнувшись, она увидела развешанные по стенам пучки разноцветных трав и корений.
- Точно, ведьма, - пронеслось у неё в голове.
- Не обращай внимания, это травка лечебная. Я не ведьма. Приворотами и всякой ерундой не занимаюсь. Я травница, а, по-простому, знахарка. Этими травками, я уже многих на ноги поставила. Но, разговор у нас пойдёт совсем о другом, - сказала бабка Прасковея. - Проходи, девка и присаживайся, не стой столбом посреди хаты.
- А, на дворе, нельзя было поговорить? - крутя головой и разглядывая пучки развешанной травы, - спросила Акулина.
- Разговор у нас будет долгий, так что, присаживайся, - пододвигая лавку, чтобы та присела, прокряхтела старуха и первой уселась на неё. Акулине ничего не оставалось делать, как сесть рядом и внимательно слушать.
***
- Послушай, цыган, - начал было Матвей.
- Меня зовут Будулаем, я барон в этом таборе, - перебил его цыган. - И не допущу чтоб в моём ... .
- А мне плевать, кто ты! - перебил цыгана Матвей. - Если с нашими детьми что-нибудь случиться, я за себя не отвечаю. Застрелю, как паршивую собаку. И никто вас здесь искать не будет. Вы пришлые, пойми это цыган. И разбираться, кто прав, а кто виноват, никто не будет. Пойми это Будулай и заруби себе на носу. Я всё сказал, а ты думаю, понял.
- Матвей, не надо горячиться и пороть горячку, - поглядывая на того, произнёс барон.
- А, я и не горячусь, брат, - произнёс Матвей и, улыбнувшись, обнял старого друга. Мужики, видя такую картину, открыли от удивления рты и остолбенели.
- Матвей, объясни мужикам, что здесь происходит, - освободившись из крепких Матвеевых объятий, заговорил цыган. - А то, они всех ворон здесь переловят открытыми ртами или вывернут себе челюсти. Глядя на мужиков, Матвей заговорил:
- Познакомьтесь, это мой старый приятель. Нет, скорее кровный брат.
- Ладно, Матвей, не будем сейчас вспоминать прошлое, и ворошить старые раны, затянутые сантиметровыми рубцами, - заговорил Будулай. - Это не их ума дело, что и когда случилось. Прошлое ушло, надо жить настоящим, сегодняшним днём. Проходите, мужики к костру, там поговорим.
- Пошли, мужики. Они человечину не едят, - произнёс Матвей. И засмеялся, глядя на мужиков, которые так и стояли молча с открытыми ртами. Только после того, как два старых приятеля повернувшись, пошли к костру, те пришли в себя и поплелись следом, не желая пропустить самого интересного.
***
- Послушай меня внимательно, девка, - начала бабка Прасковея. - Я тебя пугать не буду, а скажу то, что вижу. А, вижу я многое.
- А, я, бабушка, тебя не боюсь, - поглядывая на старуху, произнесла Акулина. А, про себя подумала:
- Ну, говори быстрей, а то и правда становится страшно от твоих намёков, старая карга. А, на душе скребутся чёрные кошки и просятся наружу.
- Вот, я и говорю: я многое вижу, и многое знаю. Ведь, в "этой" жизни я много чего повидала, - вновь начала бабка своё нытьё, косо поглядывая на девку.
- Прасковея Ивановна, говорите по делу, а то, мне некогда здесь рассиживаться, - перебила Акулина старуху. - У меня дома дел по горло и попусту лясы точить с тобой, мне не резон. Говорите, а то я пойду.
- Не горячись, девка, не горячись. А, лучше послушай, что тебе скажет старый человек, - сказала бабка Прасковея, встала и подошла к ведру, которое стояло на столе. Зачерпнув ковшом квасу, она промочила горло и предложила Акулине.
- Спасибо, я не хочу, - буркнула та.
- Не хочешь, не надо, уговаривать не буду, - произнесла бабка и, поставив ковш на стол, тут же присела на стул, что стоял у стола.
- В цыганском таборе, - переведя дух, начала старуха, - есть одна цыганка, она гадает на картах и по руке.
- У цыган - этого добра хватает, - заговорила Акулина, поглядывая на бабку.
- Не перебивай! - выкрикнула старуха и продолжила. - Когда она была ещё сопливой девчонкой, не видевшей "своей крови", мы с ней встретились. Я тогда уже была взрослой женщиной. Вот эта пигалица, мне нагадала, что я никогда не выйду замуж и останусь на всю жизнь одна. А, в молодости, я была красивой девкой, мужики табунами ходили по пятам. Я тогда посмеялась над её словами, а оно вон как вышло. Я любила многих, и меня любили, а семьи нет. Вот, как бывает в нашей жизни.
- Прасковея Ивановна, а при чём здесь я и мой Ванька? - выходя из себя, спросила Акулина. - И какая-то цыганка.
- Ты нет, а твой сын, причём, - глянув на неё, сказала старуха. - Да и я это вижу и могу тебе сказать. Но, тебе лучше поговорить с той цыганкой.
- Что ты меня всё пугаешь и говоришь загадками, - не вытерпела Акулина.
Вскочив на ноги, она закричала:
- Говори ясней, что ты хочешь мне сказать!
- Сядь и слушай, - не обращая внимания на крики женщины, тихо сказала старуха. И продолжила:
- Твоему сыну надо бояться воды.
- Что вы сказали? - спросила Акулина. - Я вас не поняла.
- Всё, больше я тебе ничего не скажу, - поднимаясь, сказала старуха. - Можешь идти и запомни, пусть он опасается воды. И сходи в табор. Найдёшь цыганку, скажи, что ты пришла от Прасковеюшки. Она должна меня помнить, хоть и прошло много годков.
Акулина молча встала и вышла.
- Причём здесь вода? - думала она, тихонько шагая по дороге, домой.
***
За разговорами у костра мужики засиделись и только ближе к вечеру вернулись в деревню. Довольные и с чистой совестью, что с детьми ничего не случилось, они разошлись по домам. Только Матвей ещё долго сидел на крыльце, смоля папиросу за папиросой, и вспоминал их первую встречу с Будулаем. Встречу, когда он спас ему жизнь. Вытащил цыгана из огня.