Врачиха сняла очки и стала их протирать:
– Слишком сильное отравление!
Она надела очки и посмотрела на них:
– Я ввела ему через капельницу физраствор, – она запнулась. – Ну, то, что у нас было. Больше, к сожалению, я сделать ничего не могу. Всё сейчас зависит от того, какой у него организм. Мы вызвали скорую из Кустаная, ждите.
Она вздохнула и вернулась в процедурную.
Тетя Нюра встала и стала медленно ходить по коридору.
Скорая приехала через четыре часа. За окном уже стало потихоньку сереть.
Врачи надели на Андрея кислородную маску, положили его на свою каталку и задвинули ее в машину. Молодая врачиха, глядя на Андрея с сожалением, покачала головой.
– Он в коме! – услышал Саша и увидел, как она обменялась взглядом с коллегой – пожилым мужчиной, одетым в теплую куртку поверх белого халата.
Андрей умер, когда до городской больницы оставалось около часа езды.
Потом в заключении патологоанатома Саша прочитал: «Смерть Черниченко А. С. 1986 года рождения наступила в результате отравления большой дозой (200 мл) смеси этилового и метилового спиртов».
Дальше шло описание разрушения внутренних органов, несовместимого с жизнью.
С ума сойти! Андрей выпил целый стакан спирта. Его не смогли бы спасти ни в Степном, ни в Кустанае. Смерть включила свой счетчик, когда он купил литровую бутылку паленого спирта.
Саша очнулся от голоса матери Андрея:
– Сколько я говорила ему, да и вам тоже: «Остановитесь, займитесь делом. Женитесь, в конце концов, вон сколько свободных девчат ходят по поселку». «Мам, ну что тут еще делать? – вечные его отговорки. – Да и кто ж сейчас женится в такую рань? Надо подождать!..» Вот и подождал, – она тяжело вздохнула. – Видно, Богу было так угодно. Гены сделали свое дело. Отец его, правда, не пил, ну изредка, по праздникам. Как-то он был равнодушен к спиртному. А вот дед! Это да! Он и умер пьяным. Упал в сугроб, возвращаясь от кумовьев, и замерз насмерть, – и она снова стала кутаться в пуховый платок. – И вот смотри, когда ударило! Господи! – тетя Нюра с жалостью посмотрела на Сашу. – Вы такие молодые, а уже… – она помахала рукой, как бы вылавливая из воздуха нужное слово, – такие… никчемные!
В Сашу будто бы плеснули кипятком. Он вздрогнул. Тетя Нюра заметила его реакцию и попыталась оправдаться за такое беспощадное слово:
– Ты не думай, в наше время тоже пили. Только совсем не так, как вы. Вы это делаете просто так, без всякого повода, лишь бы убить время. У нас, в основном, это были праздники, дни рождения, свадьбы. Иногда день получки, – и она ненадолго замолчала, вспоминая прошлое. – Как-то всё вокруг имело какой-то смысл. Была какая-то жизнь. В клуб часто приезжали городские артисты. Был свой хор. Даже свой театр, его еще в сороковые годы прошлого века создали наши ленинградцы. Этим занимались и гороно, и обком, и партком. Кто только не занимался! Это называлось «Культура – в массы». У нас даже висел такой транспарант в Доме культуры… Да какая разница, как это называлось? – тетя Нюра поправила пуховый платок. – Главное – в поселке кипела жизнь. Люди строились. Были какие-то соцсоревнования, собрания, лекции, слеты… Куда всё это делось? – она беспомощно развела руками. – Всё как отрезало! Да, нами управляли, – продолжила она. – Воспитывали, наставляли. Как теперь говорят, мы были несвободные люди. Кто-то там, наверху, планировал нашу жизнь. Это верно. Но мы чувствовали, что кому-то нужны. А теперь что? – она вопросительно посмотрела на Сашу. – Теперь вы свободные как птицы. И никому не нужные. Даже себе! Ты не думай, Саша, – тихо сказала она, чуть помолчав, – я вас не обвиняю. Я сама просмотрела своего сына, – она снова тяжело вздохнула и поднялась со скамейки. – Прости, мне надо полежать.
Она сняла платок и стала его аккуратно складывать.
– Теть Нюра, мы вот тут собрали немного с ребятами, – сказал Саша, вынимая из кармана конверт. – Возьмите. Вам эти деньги сейчас будут очень нужны.
Он положил конверт на стол.
Тетя Нюра посмотрела на конверт и отрицательно покачала головой:
– Нет, Саша! Эти деньги я не возьму. Не дай бог, конечно, но они вам самим пригодятся, если вы не прекратите эти пьянки. А с дровами и углем, если сможете, помогите. Не обижайся, но… – она решительно толкнула конверт в сторону Саши, – забери их.
Саша молча забрал конверт со стола и сунул его в карман. Он понял, что она не возьмет эти деньги ни за что на свете.
Уже возле двери он обернулся к ней.
– Простите нас, тетя Нюра, – тихо сказал Саша. И добавил: – Если сможете.
– Бог простит! – так же тихо ответила она.
Глава 3
Саша шел от дома Андрея и не видел этой зимней красоты. Снег уже нарос шапками на крышах, заборах, деревьях. Было оглушительно тихо.
Однако перед глазами Саши стояла совсем другая картина. Им по шесть-семь лет, и они сидят на лавочке возле дома Андрея. Середина лета. Жара. Нет, просто пекло! Их шесть человек. Через час подъедет дядя Степа, и они поедут купаться. Они – это Саша Чекранов, Андрей Черниченко, Игорь Шмидт, Олег Морозов, Куаныш Кадыров и Алтынай Атымбаева.
Алтынай в их компанию привел Куаныш. Они были какими-то дальними родственниками.
– Пару раз свозим ее на Убаган – и отцепится. Очень ей хочется искупаться, – Куаныш виновато разводил руками.
Однако Алтынай не отцепилась. Она намертво прикипела к их компании. Казалось, это было невозможно. Ну что может делать одна девчонка среди ватаги пацанов? Саша сейчас не мог этого объяснить.
На реке они выгоняли ее с их места:
– Алтынчик, давай катись за тот поворот. Не хотим из-за тебя трусы мочить.
Алтынай презрительно передергивала плечами: мол, подумаешь! Она убегала вверх по реке, за поворот, и купалась одна. Она плавала как рыба, и пацаны не боялись, что она утонет. Хотя утопленников на Убагане за лето хватало, в реке было много ям, образованных родниками.
Потом они лежали на горячем песке, клацая зубами от холода, с синими губами. Алтынай в это время собирала цветы на поляне возле берега и что-то пела на казахском.
Во дворе Андрея был большой сарай, доверху набитый сеном. Это было их царство. Их военный штаб. Лежа на сене, они планировали все налеты на соседские сады, свои походы и битвы.
Потихоньку к их делам в этом сарае примкнула и Алтынай. Иногда Саша, Андрей, Олег, Игорь и Куаныш ночевали в этом сарае на сеновале, пугая друг друга рассказами о змеях и скорпионах. Алтынай на эти ночевки не просилась. Да они бы ее и не взяли. Еще чего!
Но самой полезной, как это было ни странно, Алтынай оказалась в драках. Пару раз за лето их две соседние улицы договаривались с завокзальными и встречались стенка на стенку на пустыре за клубом.
Дрались только на кулаках. Никаких цепей, ремней, кольев, а тем более кастетов – всех этих городских штучек – они не признавали. Считалось, что это западло. Дрались до первой крови или до того момента, когда противник оказывался лежащим на земле.
Так как всё проходило без увечий, милиция не реагировала на эти драки. Сами росли в этом и считали, что спустить дурную кровь иногда полезно.
Алтынай очень тщательно готовилась к этим дракам. Она собирала в большую холщовую сумку бинты, вату, зеленку, перекись водорода и нашатырный спирт. Пока шла драка, она сидела в стороне и внимательно наблюдала. За дело она принималась, когда появлялись расквашенные носы, царапины, ссадины, подбитый глаз или, не дай бог, выбитый зуб. Она отводила в сторону пострадавшего и, как опытная санитарка, протирала его раны перекисью водорода, останавливала кровь из носа, смазывала зеленкой ссадины. Причем делала она это, не разделяя никого на своих и чужих.
Пацаны сначала поддразнивали ее, но потом так привыкли к ней, что ничего не начинали делать, пока не придет Алтынай.
Потом их детская дружба переросла в школьную. И хотя они не все учились в одном классе, в школу и из школы ходили вместе.
Где-то в восьмом классе Саша вдруг почувствовал, что Алтынай заполнила его всего, как кувшин водой. О чём бы он ни подумал, куда бы он ни посмотрел, что бы он ни захотел – везде Алтынай!
Он как-то поймал себя на мысли, что утром, едва проснувшись, думает о ней. Что с радостью идет в школу именно потому, что там он увидит Алтынай.
– Алтынчик! – как-то раз пошутил Саша. – Ты стала нагло морочить голову одному молодому человеку.
– Это тебе, что ли? – огрызнулась Алтынай.
При этом, к большому удивлению Саши, ее лицо предательски залило красной краской.
– Мне кажется, что мне, – задумчиво отвечал Саша.
– Креститься надо, если кажется, – загадочно улыбалась Алтынай и убегала.
Нет, внешне всё оставалось как прежде: так же они ходили своей компанией на каток возле Дома культуры, встречали новый год вокруг елки возле того же клуба. Летом так же ходили купаться на Убаган или ездили на озеро смотреть ласточкины гнезда, проделанные в крутом песчаном откосе на берегу озера.
Только Саша смотрел на Алтынай уже совсем по-другому. Иногда он подолгу смотрел на ее лицо, как бы заново изучая его черты, исподтишка осматривал ее гибкую фигуру, ее небольшую грудь, скрытую под школьной формой.
Алтынай краснела под его взглядами, нервно поправляя платье. В ее глазах появлялся вопрос:
– Что-то не так? – молча спрашивала она Сашу.
– Нет, нет! Всё так, – так же молча отвечал Саша.
Уже в конце девятого класса, перед летними каникулами, произошел случай, который расставил всё по своим местам. После звонка об окончании последнего урока историчка, которая была их классным руководителем, остановила Сашу на выходе:
– Чекранов, задержись на минутку, – Наталья Сергеевна закрыла дверь за последним учеником. – Садись! – скомандовала она, показывая на стул возле учительского стола.
Саша сел и удивленно посмотрел на Наталью Сергеевну. Что-то странное показалось ему во всём этом.
– Саша! – она внимательно посмотрела ему в глаза. – Что же вы с Алтынай ходите по школе как дети, держась за руки? Тут всё-таки школа, а не детский сад.
Саша налился краской:
– Так это… Наталья Сергеевна, мы же выросли на одной улице. Это так, по дружбе, – он виновато улыбнулся.
– Друганы, значит! – в ее глазах заплясали чертики. – Ну-ну! Значит, так, – уже серьезным тоном сказала она. – Если ты не хочешь, чтобы о вас трепались на всех углах нашей школы и чтобы сплетни о вас не поползли по всему поселку, – Наталья Сергеевна помахала указательным пальцем перед лицом Саши, – подумай, как всё-таки лучше проявлять свои… э… так сказать, дружеские отношения. Договорились?
– Я подумаю, как лучше сделать, – сказал Саша.
– Подумай, Чекранов, подумай, – вздохнула она. – Не заставляй Алтынай краснеть и страдать от людской молвы. Вы в вашем возрасте те еще садисты. Всё, пойдем, – и Наталья Сергеевна собрала тетради со стола.
После этого разговора Саша посмотрел на себя и Алтынай как бы со стороны.
«Действительно! – думал он. – Ходим как дети».
Хотя для них в этом не было ничего особенного. Да и было это пару раз, чисто автоматически. Но другие ведь так не ходили!
Он рассказал Алтынай об этом разговоре. Ее реакция поразила его.
– А ты что, перепугался? – она твердо посмотрела ему в глаза. – Теперь что, не притронься друг к другу? Из-за того, что это кому-то не нравится? Да и вообще, я не понимаю, в чём преступление? Почему об этом должны сплетничать? Мы что, одни ходим? У нас полкласса ходит с парнями.
– Алтынчик! – Саша немного замялся, подбирая слова. – Мы с тобой не как все.
Они шли домой по вечерней улице. Солнце уже садилось, освещая поселок багряным светом. По улице, позвякивая колокольчиками, разбредались по домам коровы. Их встречали хозяйки, что-то ласково приговаривая перед тем, как запустить во двор. Алтынай и Саша прижались к забору, пропуская коров.
– Ты имеешь в виду, что я казашка, а ты русский?
– Украинец, – поправил ее Саша.
– А что, есть разница? – удивленно посмотрела она на него.
– Да вроде нет, – пожал он плечами.
Они молча пошли дальше.
– Но ведь столько смешанных браков, – опять нарушила молчание Алтынай. – Правда, их становится меньше, сам понимаешь, какие времена настали.
– В том-то всё и дело, – сказал Саша.
Уже возле дома Алтынай повернулась к нему:
– Знаешь, ведь когда-то наступит момент, когда все узнают. И мои родители, и твоя мама, не говоря уже о школе. Всё равно нам это не обойти, ведь так?
– Так, – согласился Саша. – Не обойти.
Он поразился тому, что она говорила об этом, как о само собой разумеющемся факте. Будто они уже всё решили.
– Ну и пусть говорят, – подытожила Алтынай.
– Алтынчик, да мне пофиг все эти разговоры! Но ты? – он взял ее за плечи и повернул к себе. – Что ты скажешь своим родителям?
– Не знаю, – тихо ответила она. – Что-нибудь скажу.
– Ладно, – улыбнулся Саша. – Не будем заранее разводить панику. Но ходить по школе, взявшись за руки, мы тоже не будем. Это действительно не детский сад.
– А как будем? – заулыбалась Алтынай. – В обнимку? Саша! – она вдруг потянулась к нему. – Поцелуй меня!
Саша, не раздумывая ни секунды, нагнулся и поцеловал ее в губы. Губы были мягкими и теплыми.
Алтынай медленно закрыла глаза, как бы прислушиваясь к поцелую. Потом повернулась и побежала домой. Это был их первый поцелуй.
Ни Алтынай, ни Саша тогда не знали, что они вскоре столкнутся с силой, которая перевернет их жизни.
Глава 4
В начале июня, сразу после окончания занятий, Алтынай исчезла из Степного. Когда она первый раз не пришла на их вечерние посиделки, Саша занервничал, но объяснил себе это хозяйственными делами. Алтынай часто помогала маме по хозяйству. Но когда она не пришла и на следующий день, Саша запаниковал. Он отвел Куаныша в сторону и попросил выяснить, в чём дело. Тот кивнул головой и исчез. Появился он только через час. Саша сразу почувствовал: что-то случилось.
– Ну? – он подошел к Куанышу вплотную.
Тот отвел глаза в сторону:
– Нет ее! Отец отвез ее в Кызылорду, к родственникам. На всё лето.
Сашу как обухом ударило по голове.
– А почему она… – начал он, потом осекся. – Извини, Куаныш, просто вырвалось… У кого узнал?
Тот нахмурился:
– У брата! У нее там целая программа: Алматы, Астана, даже Каспий – в Актау!
Саша помрачнел:
– Отец?
Куаныш утвердительно кивнул:
– Да, отец! То ли сказал кто-то ему, то ли сам догадался, не знаю. Обычно он ее отправлял на пару недель в аул, к дальним родственникам: мол, пусть не забывает свои корни. А тут на всё лето. Подальше от Степного. У нее даже не было возможности тебе сообщить. Утром позавтракали и уехали.
Саша стоял, опустив голову. Он был в этом ауле. Летом, после восьмого класса, они решили всей компанией съездить к Алтынай в ее аул.
Но получилось так, что они поехали вдвоем. У остальных появились неотложные дела.
Саша помнил, как его встретила вся ее многочисленная родня. Все были очень вежливыми и радушными. Но какой-то холодок он всё же ощущал. Правда, он не придал этому значения: мало ли, всё же люди чужие.
Их накормили бешбармаком, напоили чаем с баурсаками, кумысом.
Потом Алтынай решила показать ему табун лошадей, которые паслись недалеко от их аула. Она подвела к Саше гнедого жеребца.
– Не бойся! – сказала она. – Они это чувствуют. Будет трудно тогда ими управлять.
Саша забрался на спину жеребца. Он, как и все пацаны в Степном, умел ездить на лошадях. В поселке у соседей-казахов были лошади. И пацаны, естественно, учились кататься на них.
Алтынай вскочила на белую кобылу, и они тронулись в путь. Саша поразился, как она это сделала. Такое он видел только в фильмах о жизни кочевников.
Они ехали медленным шагом минут десять. Потом она лукаво улыбнулась:
– Слабо наперегонки?
– Да, давай! – Саша решительно взялся за поводья.