– Лунд! Почта! – Перед дверью оказался охранник. Он вскрыл конверт, который был очень увесистым, проверил содержимое, взглянув краем глаза на фотографии, и вручил его мне.
– А ты помнишь, как той ночью к нам в секцию спидозного привели? – Элтон вернулся к своей кровати, чтобы оставить меня наедине с моим посланием из дома.
– Ну, помню: скелет, обтянутый кожей. Флорин ещё взбунтовался и уговорил бригадира не размещать больного с ним в одной камере. Ну чего он испугался? Там же только от контакта с кровью риск появляется.
– Скажи, а ты сам бы хотел с таким в одной камере оказаться?
– Нет.
– Ну, вот видишь. А этот Марио…
– Что с ним?
Марио был единственным открытым геем в нашей секции. Ему был четвёртый десяток, но выглядел он как мальчик лет 20-ти. Жена у него была, как мне рассказывали те, кто ходил параллельно с ним на свиданки, безумно красивой. У них уже была дочурка.
– Да выпала мне удача лицезреть, как он сегодня облепил этого страшного, как демон, цыгана. Ну, этого, с обвисшим пузом, с ногтями на мизинцах по 6 сантиметров. Фу, гадость какая. Кстати, этот шалун, Марио, уже успел тебя потрогать, а? – Элтон легкомысленно засмеялся. – Ладно, извини, Дима, вижу, у тебя есть занятие поинтересней.
Я погрузился в чтение письма.
«Дима, привет.
Наконец-то я добралась дома до компьютера, чтобы написать тебе письмо. Извини, что долго не писала. В этом письме посылаю тебе кучу фотографий. Подумала, что тебе будет приятно вспомнить наш район, поэтому там есть часть фоток про наши места. Ты там часто прогуливался в лучшие для нас времена.
Расскажу тебе, как мы ездили на юг Эстонии. Наши друзья решили нам показать красивое побережье, где они были на рыбалке в предыдущий раз. Ну, вот… собрались мы и поехали. Всё, что мы там делали два дня, это постоянно купались, ели-пили и созерцали красоту природы. Прямо перед нашей машиной как-то по лесной дороге выскочили олени. В общем, я дала себе слово обязательно ещё раз туда съездить.
Про Питер даже не хочется писать. Ехали мы туда на автобусе… Поспать нормально никак не получалось… Сам город огромный и очень красивый, очень… Огромные просторы, история на каждой улице. Но и обман на каждом шагу, везде с тебя хотят взять деньги, всё время чувствуешь внутреннее напряжение. Посылаю тебе фотки и из Санкт-Петербурга.
В конверте ты также найдёшь фотку Миши. Там он с грозным видом и с автоматом в руках. Будет кто обижать – можешь им эту фотографию показать. Но, конечно, никому не говори, что автомат игрушечный. Ладно, это я шучу так.
Вот, собственно, все новости. Планирую приехать к тебе. Напиши, что тебе привезти. Времени очень не хватает. Сейчас уже ночь – 3 часа. Буду заканчивать. Привет тебе от всех. Теперь письма буду писать почаще. Очень по тебе тоскую. Очень жестокая плата за ошибку, которую ты совершил. Иногда занимаюсь своими делами, и как нахлынет – потом долго не могу перестать плакать. Ну, ладно… не буду сентиментальничать. Целую тебя.
Твоя мама
Держись, сынок».
Вечером я зашёл в гости к моим сенегальским приятелям Тити и Бубе.
Оба говорили по-итальянски, французски и английски. Оба были молодые и жизнерадостные. Тити был более комичный, сутулый, долговязый, с африканскими кудрями. Косил под растамана. Был одним из тех, у кого постоянно висят штаны ниже пояса. Из-за такого образа над ним часто подшучивали. Как-то он высунул лицо в окно, чтобы с кем-то поговорить на улице. «Тити, ты хотя бы улыбнись, что ли, а то не видно, есть ты там или нет!» – крикнули ему снизу. Буба имел более правильные черты, прилично одевался и был уже папой. Имел сдержанные манеры и более хитрые глаза. Долго жил во Франции и жалел, что сунулся в Италию. Оба сидели за хранение и распространение наркотиков. В итальянских тюрьмах африканцев из чёрной части континента содержится немало. В основном это более низкорослые, с коричневатым оттенком кожи нигерийцы, ну и вытянутые чёрные выходцы из Сенегала.
– You imagine?! The guard said: vuoi farti la doccia, negro?32 – не находил себе покоя Тити.
– Я взял табуретку и ответил ему: да, да, открывай дверь, ублюдок. – Тити, стоя со стулом в руках, максимально точно изображал произошедшую ситуацию.
– Ну, он же потом извинился. Ты хочешь, чтобы они тут все такие образованные были? Ну, он же не со злобы, наверное.
– Нет-нет, вот его коллега ему всё объяснил. Вот тот кудрявый полицейский – он к нам уважительней относится.
– Ой, а это у вас тут нового привели? Salve!33 – я поздоровался с длинноволосым мужчиной за 40. Это был итальянец.
– Ciao. Mi chiamo Franco. Piacere34. – В его голосе и движениях проявлялись усталость от прожитых лет, пресыщенность жизнью. Говорил он почти бесстрастно, его душа безнадёжно атрофировалась, разочаровалась в жизни.
– Ой, ребята, я тут был ещё в конце 80-ых, в «Доцце».
И он начал свой длинный рассказ о том, как он был одним из первых, что поехали в Южную Америку за кокаином. Рассказывал о первых временах, когда тяжёлые наркотики только начали распространяться по Италии. Когда ещё никто не знал толком об их побочном эффекте.
Конец ознакомительного фрагмента.