Теперь ночью будущие молодожены уединялись вдвоем, а я спала на кухне, благо она тоже была большой.
3
– Школа – отстой, учителя – уёбки.
С чувством помотав головой, я поставила одну ногу на сиденье стула.
Домашнее платье задралось донельзя, моя белая ляжка сияла ярче старомодного кухонного светильника.
Мама отсутствовала в ночной смене, с ее намечающимся мужем мы остались вдвоем до самого утра.
Это меня не напрягало.
Наш старый дом врос в землю, цоколь ушел под асфальт, крыльцо подъезда имело всего одну ступеньку.
Окна тут были огромными, многопереплетчатыми, квартира – комната и кухня – представляла собой аквариум, выставленный на панель.
Днем мы жили за плотным тюлем, как в гробнице под саваном. С наступлением темноты и включением света сетчатая ткань не помогала, приходилось задергивать тяжелые пыльные портьеры в палец толщиной.
Они полностью отъединяли утлое убежище от окружающего мира.
И если в этот момент за непроглядными окнами не вопили пьяные и не бухала музыка из чьей-нибудь машины, становилось непонятно: на первом этаже мы находимся, или где-то на крыше, или вовсе в глухом подвале.
А иногда казалось, что это уже тот свет, а не этот.
Сейчас мы с Олегом сидели на кухне и гоняли чаи, в последнее время я пристрастилась к таким вечерам при мамином отсутствии.
Кухня, насмерть задраенная и освещенная тусклым горшком на витом шнуре, напоминала отсек подводной лодки, каким я его представляла.
К этому стоило добавить, что Олег мне нравился. По крайней мере, мне было с ним интересно.
И более того – принимая душ при отсутствующей по ночному дежурству маме, я не защелкивала задвижку на ванной двери.
Я знала, что Олег близко – то ли на кухне, то ли в комнате, то ли в коридоре.
Но была уверена, что он ко мне не вломится, даже не заглянет в щелку.
Хотя относительно последнего… я предпочла бы не говорить, не будучи способной разобраться в своих желаниях.
В последние времена я все чаще не понимала саму себя.
По возрасту Олег относился к поколению родителей: он был года на три старше мамы, то есть приближался к сорока – и мне было положено обращаться к нему на «вы
Что я и делала в первое время, но потом как-то переключилась к «ты» и стала обращаться с ним как с ровесником.
Во всяком случае, рядом с ним я не фильтровала свой лексикон.
И, кроме того, не опасалась сиять перед ним разными частями своего тела.
Я почему-то знала, что он не сделает со мной ничего против моей воли.
– Школьные учителя – уёбки по определению, – подтвердил Олег.
Я кивнула.
Я была совершенно согласна.
Школу я не любила, учителей ненавидела.
Ни один – точнее, ни одна – из них не мог дать мне ничего полезного.
– Во-первых, учитель всегда прав и потому никогда не относится к себе критически. А во-вторых, у него нет развития. Каждые пять или шесть – или сколько там в нынешней школе – лет возвращается к дебилам прежнего возраста.
– Это ты точно, – я кивнула еще раз. – Насчет дебилов. И вообще школа мне нафиг не нужна.
– Согласен. Вместо того, чтобы учить выживанию в условиях России, непригодной для нормального человека…
– И от залёта по дурости, – вставила я.
– И от него тоже… – Олег вздохнул. – До сих пор, насколько я знаю, заставляют читать всякую чепуху вроде «Героя нашего времени
– Ну да. «Княжна Мери мечтает о хере». Но это еще не все. Ты даже не представляешь, какая лабуда стоит в школьной программе. В седьмом классе, например, мы изучали «ВасилияТеркина
– Да уж… Слов нет.
– Правильно, – я с чувством кивнула. – Пустая трата времени. То же самое, как бы заставили ватными дисками мыть школьный коридор.
– Не ты одна считаешь, что нынешнее обязательное среднее образование – миф.
– Какое образование? – устав сидеть с поднятой ногой, я снова расположилась по-нормальному. – Класса до восьмого еще чему-то как бы учили. Весь девятый зубрили к ОГЭ, как автоматы. В десятом вообще было не пойми что. В одиннадцатом, не сомневаюсь, будет то же самое ради ЕГЭ, одна показуха и больше ничего.
– По большому счету, нынешний школьный аттестат лучше просто купить. А время, освободившееся от школы, отдать изучению того, что нужно – не у пенсионерок в вязаных платьях, а в интернете.
– Слушай, Олег, очень умная мысль. Ты вообще гораздо умнее, чем я думала.
Я расправила платье на коленях.
– Ты кто, вообще? Я ведь про тебя ничего не знаю.
– В каком смысле «кто»? – переспросил мой потенциальный отчим. – Я…
Замолчав, он поднял с блюдца чашку, расписанную синим по белому, отхлебнул, поставил, помолчал еще.
–…Человек.
– Я вижу, что ты – человек, а не обезьяна, – подтвердила я. – Кто ты по жизни? Кто ты есть? Кем ты сейчас работаешь?
Вопрос девчонки серьезному мужчине мог казаться бредом.
Но я заботилась о будущем своей мамы.
И, ясное дело, о своем.
– Когда воротимся мы в Портленд, мы будем кротки, как овечки…
– задумчиво проговорил Олег.
– В какой Портленд? – не поняла я и закинула ногу на ногу.
В таком положении мои коленки были столь хороши, что от взгляда на саму себя мне иногда хотелось стать лесбиянкой.
– Да ни в какой. Бывшая жена любила петь эту песню и у нее был ангельский серебряный голосок.
– Она была маленькая?
Вопрос вырвался сам собой.
– Чуть ниже тебя. И грудь у нее была меньше.
Обсуждение моих форм не выходило из формата общения.
Мы были взрослыми людьми и могли не скрывать друг от друга, что у каждой женщины есть грудь и они все разные.
– Но вообще очень на тебя похожа. В профиль – один-в-один.
– А как ее звали?
– Светлана. А что?
– Да ничего. Так, чисто для информации.
– Не знаю, сколько лет прошло с тех пор, а я иногда по ней тоскую…
По лицу Олега проскользнула тень.
Наверняка его бывшая жена Светлана была в тысячу раз лучше моей никчемной мамы, мне стало его очень жалко.
–…Извини, что-то на меня нашло, это дела не касается.
Олег провел рукой по глазам, стирая тоску.
– А кем я сейчас работаю, даже говорить не хочется. Считай, что никем. Хотя когда-то кем-то был. А сейчас я сущее никто.
– Ты не никто, – возразила я и опять приняла свою любимую позу. – Ты мне нравишься.
Я сидела достаточно близко к столу, Олег со своей стороны не мог видеть мои черные трусики, открытые сползшим подолом.
Но даже если бы и увидел, меня это не волновало.
– Ты мне тоже нравишься, – ответил он, без стеснения глядя на мою грудь под натянувшимся домашним платьем. – И даже очень…
– Спасибо, – перебила я.
– Пожалуйста. Но речь не о том, обо мне.
– Ну да, о тебе. Так кем ты когда-то был?
– Когда-то я учился в Авиационном, на факультете АСУ.
– «АСУ» – это что такое?
– Автоматические системы управления. По-нынешнему, «Ай-Ти
– Круто, – я опять опустила ногу на пол. – Не шучу, серьезно.
– И я не шучу. Было очень серьезно, учили по-настоящему, причем не только софту, но и по железу… Понимаешь такие слова?
– Понимаю, – подтвердила я, подумав о своем предсмертно завывающем компьютере. – Ты молодец.
Не отвечая, Олег вздохнул.
Заметив, что его чашка пуста, я поднялась, выплеснула заварку в туалет, ополоснула кипятком, насыпала новую, сделала новый чай..
Я делала это спокойно и привычно.
При прочих маминых сожителях я снимала лифчик только ночью и днем очень страдала от тесноты.
С Олегом у нас установились доверительные отношения, при нем я ходила полуголая, в одних лишь трусиках под платьем.
Мои соски были большими и темными, спрятать их могла бы только какая-нибудь плотная фуфайка.
Сейчас я сновала вокруг него, он не мог ничего не замечать.
Но это входило в формат нашего общения. Мы словно уже пережили что-то – или были готовы пережить.
На самом деле Олег нравился мне настолько, что я удовольствием замутила бы с ним.
Я не делала этого лишь из опасения расстроить намечающийся мамин брак.
– Спасибо, – сказал он, насыпав себе сахара. – Но я не молодец. Молодец был бы, если б выучился и имел диплом. А так… остался не пойми кем.
– Отчислили за «хвосты»? – догадалась я, имея некоторый опыт общения со студентами.
– Хуже.
Олег глубоко вздохнул.
– Сам ушел.
– Почему?
– Потому что был дурак и… уши холодные.
Он помолчал.
В кухне пахло дешевым чаем и моими нагревшимися подмышками, которые пора было брить.
– Мое студенчество пало на девяностые годы, самый их угар. Помнишь, что это было за время?
– Откуда…
Я поправила под платьем грудь.
Не для того, чтобы поиграть с Олегом, а для своего удобства.
Еще топили, в квартире было жарко, мои несравненные прелести прилипали к телу и под ними становилось потно.
Несмотря на любовь к своему прекрасному телу, иногда я завидовала мужчинам, которым неведомы подобные проблемы.
–…Я же ровесница века. Когда родилась, все уже отгорело и пепел развеяли с моста на Миссисипи.
– Так тебе что – всего шестнадцать? – Олег встряхнулся, внимательно взглянул в мое лицо. – Надо же, как-то упустил из виду.
– А что? – я усмехнулась. – Это так важно? Ты собрался жениться не на маме, а на мне?
– Нет… – он кашлянул с некоторым смущением. – Просто…
Я встала, прошла к окну, заглянула за шторы, плотнее прикрыла форточку. Теплый май гнал комаров, по ночам от них не было спасения.
Пока я шагала туда и сюда, ощущала взгляд Олега, который измерял мой зад и прочие привлекательные места.
Было бы удивительно, не смотри он на меня так именно сейчас. Ведь я еще не приняла предсонный душ и благоухала всеми запахами радуги.
Мой возраст в данной ситуации не играл роли для нормальных людей, думающих о потребностях тела, а не о законах, писаных непонятно кем.
–…Просто, глядя на твои, так сказать, 3D-фреймы, – продолжил Олег, когда я вернулась от окна, отодвинула стул и села, опять закинув ногу на ногу. – Можно дать тебе все восемнадцать.
– Сейчас столько не дают, – глупо ответила я фразой из какого-то анекдота. – И не обо мне речь.
Олег кивнул, повернул на блюдце свою чашку.
Влево, потом вправо, потом еще раз влево.
– Почему ты дурак и зачем ушел из универа?
– Не из универа, из авиационного института, – поправил он. – Ушел, можно сказать, в полукриминальный Ай-Ти-бизнес, который сулил золотые горы.
– Сделался хакером и стал грабить банки? – с надеждой уточнила я и расстегнула две верхних пуговицы на платье. – Я тебя уважаю.
Если это было так, я не могла терять времени и упускать свои шансы.
Маме от Олега требовались только постельные услуги, ничто иное при космической глупости ее не интересовало.
Но если ее нынешний избранец в самом деле был успешным интернет-мошенником, мне следовало брать быка за рога.
То есть увести Олега от мамы – предоставив место рядом с ней какому-нибудь очередному грузчику или шоферу – а самой жить с ним и его деньгами.
Грудь, которую я ненавязчиво пыталась показать, говорила, что при желании я смогу вить из него веревки и завязывать морским узлом «голова турка
– Если бы, – Олег грустно покривился. – Итить-колотить, заткнуть…
Он проглотил следующие слова, но я все поняла.
– Если бы я грабил банки, мы бы с тобой сейчас не сидели в насквозь прогнившем бараке дохрущевских времен с чаем «Ахмад» и несладким сахаром.
– А почему не грабил? – поинтересовалась я, почувствовав, как мгновенно тает мгновенно возникший воздушный замок. – Из соображений морали?
– Моралью живут только наследные миллионеры.
Олег потряс головой из стороны в сторону.
– Просто в те времена еще не существовало реальной банковской сети с картами, привязанными к счету, куда можно мгновенно слить деньги без захода в банк, а потом снять в банкомате, надев на лицо шлем из секс-шопа. Да и вообще, российский интернет был в полузачаточном состоянии. Хакнуть иностранный банк я бы, конечно, мог – но толку? Все равно денег было не получить.
– Так чем же полукриминальным ты занимался? – я все-таки уточнила, не теряя надежд.
– Ты знаешь, что такое налоги?
– В общем да. Хотя, ясное дело, тема меня пока не касается.
– И дай бог, чтобы не коснулась… Так вот, любой нормальный бизнесмен в любой стране уклоняется от уплаты налогов, потому что не хочет кормить своими доходами те госструктуры, от которых не имеет пользы.
– Да, слышала о таком. Всякая там полиция, парламенты, прочие болтуны, от которых ничего нет.
– Точно. Так вот, существуют разные способы утаивания прибыли, это сейчас неважно.
– Неважно, да, – согласилась я. – Этот вопрос оставим. Чем занимался конкретно ты?
– В любом российском предприятии имелась двойная бухгалтерия. Одна фальшивая «белая» – для отчетов и налоговых деклараций, чтобы показать минимальную неубыточность. А вторая настоящая, «черная», там шли реальные денежные потоки и реальные показатели. Бухгалтерии велись на разных дисках, друг с другом не имели связи. Так было всегда и так будет. В девяностые черная бухгалтерия регулярно копировалась на съемный носитель, хранилась дома или еще в каком-то месте, у хозяина или доверенного лица…
Олег рассказывал увлеченно.
Я поняла, что все это он знал хорошо.
–…Ясное дело, вести дела в уме, не пользуясь черной бухгалтерией на рабочем компьютере, не может никто. Поэтому в ней и работали, белую подделывали для отчетности. Но существовала такая организация – «налоговая полиция
– О такой даже не слышала, – сказала я.
– И не слышь никогда, здоровее будешь, Это были такие сытые уёбки с автоматами, они в любой момент могли ворваться в любой офис, поставить всех лицом к стенке руки за голову и забрать компьютеры. Или просто вытащить диски, у себя открыть. Потом кого-то оштрафовать или даже арестовать и отдать под суд. Или могли потребовать взятку, чтобы якобы ничего не найти. Налоговые полицейские были беспредельщиками.
– Жуть, – согласилась я.
– Именно что жуть. Впрочем, сама жизнь в России – это жуть.
Я переложила ноги по-другому.
Будущий мамин муж не обратил на это внимания, он весь был в своих невеселых воспоминаниях.
– Так вот, в те времена было разработано экстренное средство, которое позволяло спасти фирму при налете налоговой полиции.
– Какое?
– Ты представляешь, как работает автомобильная сигнализация?
– Ну… – я пожала плечами. – Примерно. Видела со стороны. Нажал кнопку – фары мигнули.
– Правильно понимаешь. Так вот, принцип тот же самый. В компьютер устанавливается блок сигнализации, но по сигналу с брелока не мигают фары, а выполняется команда форматирования жесткого диска, которая уничтожает всю информацию. Ясное дело, пропадут результаты одного дня, но это лучше, чем угодить в тюрьму.
– Здорово было придумано, – согласилась я.
– Точно, что здорово. Брелок лежал в кармане у доверенного лица, при налете он нажимал кнопку и запускал «Формат С». Винчестеры тогда были максимум трехгиговые, процесс занимал очень мало времени, успевало стереться все. Налоговые опричники знали про систему, но вменить ничего не могли, потому что хозяин фирмы имел право на свои причуды. Главное, что они ничего не находили.
– И ты этим занимался?
– Мы занимались этим вдвоем с одноклассником. Он находил клиентуру, я обеспечивал техническую часть. Это, конечно, не бином Ньютона, но тем не менее и не совсем уж дважды два. Имелись некоторые тонкости и сложности. Компьютеров в фирме могло стоять штук десять, требовалось согласовать все блоки с одним брелком, но так, чтобы они не сработали от чьего-то чужого. Мгновенный запуск форматирования тоже не так прост. Ты ведь работаешь на компе?