Но я не собиралась щупать Анькины девственные коленки, мне нужно было лишь вытрясти из нее дяди Колин адрес.
Для осуществления операции требовалось выбрать момент, когда Ведьмочки не окажется рядом и Моделька станет беззащитной.
Настоящая НикитА умела ждать, я брала с нее пример.
3
Ждать пришлось долго: остаток этого дня, следующий и начало чересследующего.
Райка и Анька везде ходили вместе, словно сиамские лесбиянки. Похоже, они идеально нашли друг друга: Ведьма нуждалась в объекте для помыкания, Моделька не могла существовать сама по себе и с удовольствием таскалась за ней, как собачонка.
Разъединить их не представлялось возможности.
Они сидели за одной партой, вместе прогуливались во время перемен, вместе спускались в буфет и даже в туалет ходили на пару.
Я не имела понятия, кто из них где живет. Но, должно быть, они имели место встреч неподалеку, потому что к началу уроков появлялись вместе, вечером исчезали тоже вдвоем.
Но я не теряла упорства, на переменах старалась вертеться поблизости в надежде, что одну из них может пробить на нечто полезное для меня.
Ведь месячные у них начинались не синхронно, что и привело меня на нынешний путь.
И мне повезло.
Через день в начале большой перемены Ведьме кто-то позвонил.
Шлюшки-подружки стояли в очереди к буфету, я пристроилась через одного человека за ними.
Сама я в буфет никогда не ходила по причине отсутствия денег: выдаваемых мамой «карманных» едва хватало на замену порванных колготок. Но сейчас мне пришлось не отставать, я рассчитывала на какую-нибудь дешевую минеральную воду.
Они стояли и перешушукивались, когда ожил мобильник в кармане Райкиного кардигана.
Реакция на завывание рингтона показалась необычной: Ведьма выхватила телефон поспешно и заговорила с необычными, грубыми интонациями.
– Да Децел! – услышала я. – Слушаю, говори.
Прежде, чем слушать, одноклассница оглянулась по сторонам, хотя никого чужого тут не было.
Начав отвечать, она понизила голос, заговорила невнятно, я ничего не разобрала.
Но перед тем, как дать отбой, Ведьма произнесла громко – видимо, забывшись:
– Счас выйду! Забили, на старом.
И, обернувшись к Модельке, которая стояла молча, как бревно с глазами, сказала обычным тоном:
– Мне надо отойти. Если не успею на химию, наври что-нибудь.
Из этой сцены я поняла две вещи.
Райке позвонил кто-то из ее дружков-уголовников. Это было первым.
Безмозглая Анька к этой компании не относилась, ее круг не выходил за пределы школы – это было вторым.
Достоявшись и взяв желтый чай, который оказался дешевле минералки, я подсела к Модельке, жующей «Чокопай», и сказала:
– Дай адрес дяди Коли.
Слова типа «пожалуйста» и пояснения причин в разговоре с этой пустоголовой куклой не требовались.
Ее стоило бить в пластмассовый лоб и слышать звук в ответ.
– Чьего дяди? – мелодично спросила дура-Анька.
Если бы не ошеломительная глупизна, голос казался бы ангельским.
Должно быть, ей предстояло стать женой нового русского, которому требовался не ум, а ходячая вешалка для платьев от Кардена.
– Ничьего, – ответила я. – К которому ты ездишь с Ведьмой, а неделю назад я замещала тебя.
– Зачем?
– Что «зачем
Я уточнила спокойно, мне требовался результат.
– Зачем я к нему езжу?
– Затем, чтобы Ведьма лизала тебе сиськи, а он этим любовался, – чуть понизив голос, сказала я.
– А, этот… вспомнила, – Анькины глупые глаза смотрели невинно. – Не она мне, а я ей…
– Неважно, – перебила я, теряя терпение. – Короче, какой у него адрес?
– Понятия не имею, – пропела Моделька таким тоном, каким отвечают на вопрос о том, куда исчезли деньги с семейного счета. – Мы туда ездим с Раей, она меня ведет, я не помню местности.
– Ясно с тобой, – я вздохнула. – Убила бы прямо счас, но ты мне еще нужна. Часто вы к нему ездите?
– Редко.
– Когда поедете в следующий раз?
– Не знаю.
– А как узнаешь?
– Никак. Он Рае звонит накануне и нас заказывает на утро.
– А вообще часто к кому-нибудь… так ездите?
– Часто.
– Как часто?
– Каждую неделю…
Прикончив одно печенье с шоколадом, Моделька тут же распечатала второе.
У меня на такие вещи никогда не имелось денег.
–…Раза два, а то и три.
Я помолчала.
Самым простым вариантом было следить за подружками, тайно следуя за ними.
Район, в котором жил дядя Коля, я бы узнала, сойдя на правильной остановке.
Но на такую операцию у меня не хватало средств. Ведь за каждую холостую поездку пришлось бы платить туда и обратно.
И тогда я решилась на крайнее.
– Слушай, Анька, – беспечно сказала я. – Скажи мне, когда дядя Коля закажет вас опять, и я поеду с вами. Три лучше, чем две.
– Хорошо, – согласилась Моделька.
– Понимаешь, я в тот день потеряла кошелек, – все-таки пояснила я. – Не знаю где, но раздевалась только у него.
– Хорошо, – повторила одноклассница.
Очень светлые глаза ничего не выражали.
Ей было все равно.
Не допивая свой чай – который и на вид и на вкус напоминал баранью мочу – я пошла вон из буфета.
Кругом толпились парни из параллельных классов.
Кто-то походя схватил меня за грудь, я также походя отмахнулась, врезала куда-то кулаком.
Меня уже не волновали школьные проблемы.
По дороге в кабинет химии я размышляла о деталях, которые не стала уточнять.
Доверять я никому не привыкла и не исключала, что Анька-Моделька не так глупа, как кажется. Несмотря на короткие ответы, ей могло что-то прийти в голову.
Да и Ведьма в любой момент могла вернуться.
Я вспомнила, что в тот раз Райка позвала меня после уроков. Это означало, что дядя Коля звонил ей чуть раньше.
Вероятно, у них так было заведено.
Проследить за парочкой – как пришло в голову в первый момент – я тоже не могла. Ведь они отбывали по вызову не из школы после уроков, а утром, встретившись где-то в городе.
Но остановку, с которой мы поехали к дяде Коле, я помнила.
Мне следовало дождаться оповещения от Модельки, а потом ждать их там с утра. Время отъезда я запомнила, а вид старика и порядок в квартире говорили, что точности привычек он не меняет.
Разумеется, я не собиралась ехать вместе с ними.
Требовалось лишь знать, что они едут именно туда, и тайно сесть на хвост.
Я не сомневалась, что сумею это сделать.
При этом следовало надеяться, что Анька-Моделька не проговорится Райке о моей просьбе.
А также – что просьбу эта дура не забудет.
4
Как на странно, Анька не проговорилась и просьбу не забыла.
Но во времени она ориентировалась слабовато: «редко» у нее оказалось опять во вторник – через две недели, хоть мне это казалось часто.
Дядя Коля позвонил Ведьме в понедельник, ровно в двенадцать часов.
Точнее, не позвонил, а отправил СМС.
Оно пришло в разгар урока литературы, когда учительница с восторгом рассказывала о письме Татьяны к Онегину, а я думала, как досадно, что моя тезка – такая дура.
Мартышки сидели в соседнем ряду на две парты впереди меня. Я слышала, как пискнуло в Райкином кардигане, видела, как она достала смартфон, сунула Аньке под нос и обе кивнули.
Подтверждая мою надежду, в перемену Моделька прошла мимо и бросила:
– Завтра.
На самом деле я удивилась: в данный момент лупоглазая овца вела себя как моя сообщница.
Но потом я подумала, что между ней и Ведьмой все не так шоколадно, как кажется со стороны.
А я со стороны, вероятно, казалась непростой – и Моделька не хотела ссориться ни с одной из нас, проскользнула сдержанно мимо двух огней.
Времени она не сообщила: то ли побоялась задержаться еще на пять секунд, то ли просто не сообразила. Меня это не волновало, я уже выработала план действий.
Вечером, пока будущие супруги пили чай на кухне, я порылась в мамином шкафу и нашла старый черный парик, в котором становилась неузнаваемой.
Моя нищенская серая куртка была единственной в городе, я позаимствовала белую мамину, которая висела без движения.
Все это я спрятала в пластиковый пакет, чтобы утром выскользнуть из дома и надеть на лестнице камуфляж.
Мама ничего не заметила, свобода моих передвижений в дневное время не ограничивалась, все должно было получиться.
5
На остановку я пришла не совсем уж чуть свет, но все-таки раньше, чем одноклассницы могли ехать по вызову. Вряд ли дядя Коля заказал их к завтраку: в прошлый раз я вернулась из поездки к самому уходу в школу.
Ждать в павильоне на скамейке я не стала: при всей маскировке вблизи меня можно было узнать.
Я отошла к киоску «Роспечати», чтобы при появлении этих двух мгновенно отвернуться к журналам. Со спины я была, однозначно, неузнаваемой.
Ведь помимо белой куртки и черных искусственных волос я надела старые балетки и казалась ниже ростом.
Но при всем том грозила опасность раскрытия, определенная независимо от меня.
Если бы Райка с Анькой сели в «Газель», где все стояли друг у друга на головах, шансов не оставалось. Ехать в одной коробке с ними я бы не смогла.
Но судьба вела меня к дяде Коле мимо препятствий.
Когда парочка появилась из-за ближнего дома, к остановке медленно, словно опасаясь развалиться, подкатил большой «ПАЗ
С ним повезло еще сильнее.
Дворовой проезд выходил к началу остановки. Нарушая все порядки, Ведьма ринулась в автобус через переднюю дверь.
При Моделькиных ногах любой водитель посадил бы двух маленьких шлюх хоть к себе на колени.
На самом деле Анькины ноги были не красивыми, а просто длинными, но мужчины – все как один – теряли от них голову.
Я спокойно дождалась, когда закончится высадка и начнется посадка – законно скользнула в заднюю дверь и очень удачно села на последний диван.
Одноклассницы заняли передние места, предназначенные для беременных инвалидов, сидели ко мне спиной и всю дорогу переругивались.
Слов я не слышала: у водителя бухал рэп – но им было не до меня.
Ведьма, конечно, оставалась истинной ведьмой, она не могла не ссориться даже со своей лучшей бессловесной подругой.
Автобус был ужасный – прокуренный, разбитый, провонявший мочой, которую водитель спускал на конечной прямо из салона – хвост трясло так, что меня тошнило и я едва вынесла дорогу.
В тот раз я все-таки боялась, что незнакомый старик начнет меня грубо домогаться, и время скользило мимо.
А сейчас оно тянулось и тянулось; казалось, что мы не приедем никогда.
Дядя Коля жил на противоположном краю города, здесь все выглядело незнакомым. Я встрепенулась и почти побежала, когда одноклассницы снялись на выход.
Я осторожно шла следом и на углу квартала узнала грузина у «газельного» ларька, где мы меняли дяди Колины полтысячи.
Увидев девок, он радостно замахал руками. Анькины ноги вышибли разум и из него.
На меня грузинец даже не взглянул: в нынешнем прикиде я была похожа на кого угодно, только не на привлекательную женщину.
Все пошло в тему, дальше я могла найти дорогу сама и отстала на полквартала.
Развернуться и ехать обратно я не могла по той причине, что точечный дом был замкнут на домофонный замок. А я не знала номер дяди Колиной квартиры и даже не запомнила этаж.
Я понимала, что в крайнем случае можно проникнуть в подъезд обманным способом, пройти все этажи и найти нужный по кофейной банке, куда стряхивал пепел нищеброд в «трениках
Но все-таки лучше было подсмотреть, как Ведьма нажимает кнопки на панели, и ломиться конкретно.
Как назло, район в этот час оказался безлюдным. К дяди Колиному дому прошмандовки подошли в одиночестве, двор был пустым, укрытий в виде деревьев не имелось.
Приблизиться и стоять я не могла, поэтому очень медленно пошла мимо.
Я обладала орлиным зрением, могла увидеть спичку на дороге с девятого этажа.
Две щёлки сумели создать на крыльце толпу, загородили все плечами и ногами, но я поняла, что Ведьма нажала на домофоне одну и ту же кнопку два раза подряд.
Это означало, что мне придется перебрать номера 11, 22, 33 и так далее до неизвестно какого.
Задача в общем решилась.
Я пошла обратно на остановку, чтобы приехать сюда завтра утром.
Глава четвертая
1
В шестнадцатиэтажном одноподъездном доме было шестьдесят четыре квартиры: это я поняла, посмотрев синюю табличку над дверью.
Получалось, что перебирать предстояло не так уж и много.
11-ю квартиру я нажала чисто из любви к порядку. Две недели назад я расправила и подтянула свои улетные колготки в лифте – по дороге на третий этаж на это не хватило бы времени.
К тому же там никто не откликнулся.
В 22-й отозвался женский голос, который я сразу сбросила. Женщины мне не были нужны.
В 33-й и 44-й оказалось пусто. Видимо, их молодые хозяева были на работе.
Мне осталась последняя из возможных – пятьдесят пятая.
Я сделала паузу и подсчитала, что она на четырнадцатом этаже. Это походило на правду: с Ведьмой мы ехали долго.
Если и там ожидал облом, то означало, что дяди Коли нет дома и в этот день все напрасно.
Могло быть и хуже: если я ошиблась и на самом деле Райка нажимала разные кнопки, то поиски расширялись до невозможности.
Но мне все-таки повезло.
В 55-й, хоть и не сразу, приняли вызов.
– Дядя… Коля… – теряя уверенность, выдавила я. – Это…
– Кто это?
В голосе не было раздражения, он звучал устало и почти равнодушно, но как-то очень по-мужски..
– Это я…
Я замолчала.
При всей глубине подготовки я забыла решить заранее, что именно сказать.
Но врать я умела и соображала быстро.
–…Я, Аня!
Я перевела дух.
– Мы с подругой у вас были. Я, кажется, оставила заколку. Можно посмотреть?
– Ну входи, – помолчав, согласился невидимый дядя Коля. – Посмотреть можно всегда.
Щелкнул электрический замок, дверь отворилась на сантиметр.
Она двигалась медленно и бесшумно, словно хотела сказать, что впускает меня в мое будущее.
Это было смешно, но я чувствовала именно так.
В подъезд я вошла, как в пещеру чудес.
В тот раз я слегка трусила. Сейчас шла уверенно, зная цель и все замечая.
Дяди Костин дом был средним. Не таким бомжовским, как наш, но и не элитарным – с цветами на окнах и диванчиками у лифта, где мне тоже приходилось бывать.
Тут все было обычно: в меру чисто, в меру ободрано.
Наркоманы не расписали стены из баллончиков, но на синей притолоке лифтовой двери чернела короткая фраза, сделанная маркером.
Она утверждала, что некий человек является пассивным гомосексуалистом. Две средние буквы фамилии были размазаны, но я поняла, что речь идет о нынешнем президенте.
Сам лифт не работал. Красная кнопка тупо горела на панели, из шахты не слышалось ни звука, не веяло ветерком.
Я завернула на «пожарную» лестницу и не спеша пошла вверх.
Мои уши слышали все, что можно в многоквартирном доме: плач детей за дверьми, осторожное тявканье собак, редкие голоса, доносящиеся не пойми откуда.
Мой нос ощущал все запахи, я принюхивалась туда и сюда, как крадущаяся кошка.
Пахло курицей, жаренной с чесноком, дешевыми пельменями из «Полушки», отдушкой от стирального порошка, еще чем-то – но варящимся самогоном не несло. Все-таки дом был относительно приличным.
Сильнее всего воняло мусоропроводом. В нашем двухэтажном полубараке, ясное дело, такого не имелось, этот запах был особенно неприятным.
Четырнадцатый этаж так провонял табаком, что даже мусоропровод не ощущался.
Дегрода в трениках у окна не было, но он прокурил тут стены насквозь.