"Болгарские агенты?" Я спросил.
«Я не уверен. Возможно, это люди Topcon. Они…»
Пришел официант и принял наш заказ. Скопье подождал, пока он принесет напитки, и снова ушел, прежде чем возобновить обсуждение.
«За моей гостиницей наблюдает мужчина, - тихо сказал он. Он посмотрел через плечо на распахивающиеся двери задней комнаты, где только что исчез официант. Затем он повернулся ко мне. «Украденное устройство будет доставлено на борт Восточного экспресса через два дня в Лозанне, Швейцария. Поезд останавливается там рано утром».
"Почему Лозанна?" Я спросил.
«Штаб-квартира Topcon находится в Швейцарии. Я не знаю где». Он внимательно следил за входом в зал. Официант вернулся в комнату и подошел к бару.
"Кто будет нести украденное устройство?" Я спросил.
«Это особенно крупная операция для Topcon. Следовательно, украденное имущество передаст глава организации».
"А это кто?"
Скопье открыл было рот, чтобы что-то сказать, но не смог произнести ни слова. Его глаза широко открылись, а рот приоткрылся еще больше. Я услышал слабый шум за вращающимися дверями за спиной Скопье и увидел, как одна из них двигалась. Челюсть Скопье беззвучно работала, когда он тщетно хватался за место в середине своей спины. Затем он рухнул на стол.
Я потянулась к Вильгельмине, вставая со стула. Затем я увидел маленький дротик, торчащий из спины Скопье. "Скопье?" - сказал я, поднимая его голову. Но он уже был мертв.
В этот момент официант повернулся к нам и увидел, что произошло. Я проигнорировал его крики и побежал через распашные двери в маленькую кухню и кладовую. Дверь, ведущая в переулок, была открыта.
Пройдя через темный дверной проем, я осторожно вошел в переулок, держа Люгер в руке. Были тяжелые тени, и сначала я ничего не видел. Затем я мельком увидел темную фигуру, появившуюся на светлой улице.
Я побежал по переулку и, достигнув тротуара, остановился и посмотрел направо. Мужчина бежал по кварталу, люди смотрели ему вслед.
Я сунул в кобуру большой Люгер и двинулся за ним. Он завернул за угол, и я последовал за ним. Я догонял его. Он завернул за другой угол, и мы оказались на улице Бержер. Ослепительные неоновые огни всплывали в темноте. Мужчина все еще бежал впереди. Я продолжал бежать за ним. Туристы и коренные парижане останавливались и смотрели. Мужчина исчез в узком переулке, и я снова потерял его.
Я подбежал к выходу на улицу и заглянул в темноту. Его нигде не было видно. Я видел только дверные проемы, пару переулков и еще один пересекающийся переулок. Я снова вытащил Вильгельмину и пошел более осторожно. Он мог быть где угодно, и у меня был недостаток в том, что мне пришлось идти за ним опасаясь попасть в засаду.
Проходя мимо, я проверял каждый дверной проем. Все они были пусты. Вполне возможно, что он добрался до пересекающейся улицы прежде, чем я добрался до угла. Я прошел переулок и ничего в нем не увидел. Я медленно перешел к следующему, теперь уверенный, что потерял его.
Когда я вошел в переулок, рядом со мной произошло какое-то движение. Что-то сильно ударило мое правое запястье, и я потерял Вильгельмину. Большие руки схватили меня и сбили с ног, я ударился о булыжник, повредив спину и плечо.
Подняв глаза, я увидел, что надо мной стоят две фигуры. Одним был худощавый усатый мужчина, за которым я гнался по улицам Парижа, а рядом с ним был его большой, лысый, неповоротливый товарищ, человек, который ударил меня куском доски и повалил на землю. Тонкий держал в руке кусок железной трубы длиной в полтора фута. Я подумал, не заманили ли они меня сюда, чтобы убить.
"Кто ты?" Я спросил
, надеясь остановить их. "Почему ты убил Скопье?"
«Ça ne vous regarde pas», - сказал здоровяк, сказав мне, что это не мое дело.
«Депеш-ву», - добавил другой, призывая здоровяка продолжать.
Он сделал. Он ударил меня по лицу ботинком с шипами. Я схватился за ступню и остановил ее, чтобы она не разбила мне голову. Я сильно изогнулся, перекатываясь, чтобы сохранить давление на его ногу. Через мгновение он сломал лодыжку и раздался треск кости. Он крикнул и ударился о тротуар.
Жёсткий замахнулся на меня трубой, и когда я откатился, она громко треснула о мостовую рядом со мной. Труба снова опустилась, но на этот раз я схватился за нее и сильно потянул. Он упал на меня сверху, потеряв трубу. Затем он попытался освободиться, но пока он метался, я порезал его шею и услышал треск кости. Он был мертв, когда ударился о тротуар.
Когда я поднялся на ноги, здоровяк пытался вернуться в игру. Как только он попытался встать на одно колено, я ударил его по голове, и он рухнул на тротуар. Мертв.
Я поискал и нашел Вильгельмину, затем стал рыться в их карманах. Не было никаких удостоверений личности. Поскольку они говорили по-французски, я подумал, что более вероятно, что это были люди Topcon из Швейцарии, а не болгарские агенты. Ян Скопье признался AX, что работал на КГБ и Topcon и помогал спланировать кражу монитора. Когда Скопье дезертировал, Топкону или КГБ пришлось его заткнуть. Очевидно, это была работа Topcon.
Я уже почти разочаровался в поисках чего-либо ценного на телах, когда обнаружил в кармане худощавого мужчины клочок мятой бумаги. Это было по-французски: Клаус Пфафф. Gasthaus Liucerne, L. Minuit le deuze.
Я заметил бирку на внутренней стороне его куртки; на нем были инициалы H.D. Сунув листок в карман, я внимательно осмотрел внешность худощавого мужчины. Затем я поспешил в тени парижской ночи.
Третья глава
На следующее утро рано утром я проверил несколько небольших отелей в Сите-де-Тревиз, и на третьей остановке мне повезло. Позавчера зарегистрировались двое мужчин. Один был худощавым, а другой крупным. Худощавый мужчина вошел в систему как Анри Депе, имя, которое совпадало с инициалами на его куртке. Большого звали Наварро.
Я мог сделать некоторые предположения, соединив свои обрывки информации. Депе должен был явиться к человеку по имени Клаус Пфафф после того, как избавился от Скопье и меня. Буква L после gasthaus в записке, вероятно, означала Лозанну. По крайней мере, я так предполагал. Депе должен был встретиться с Пфаффом в назначенное время, в полночь, и рассказать ему, как все прошло здесь, в Париже. Предположительно, тогда Пфафф будет подчиняться главе Topcon. Если только сам Пфафф не был крупным человеком.
Для меня был ясен образ действий. Я поеду в Лозанну, потому что именно там украденный монитор попадет на борт Восточного экспресса. И я бы встретил Пфаффа вместо Депе. Если бы сам Пфафф не был руководителем Topcon, который возил бы устройство в поезде, он, вероятно, знал бы личность лидера. Возможно, я смогу убедить его раскрыть эту тайную личность.
Я мог бы сесть на Восточный экспресс в Париже на Лионском вокзале, но, поскольку я рассчитывал провести на борту некоторое время позже, и поскольку время имело значение, я нанял машину, чтобы поехать в Лозанну. Я взял напрокат Mercedes-Benz 280SL, желтый спортивный, от которого все еще пахло новым запахом. К позднему утру я был вне Парижа и направлялся в Труа и Дижон. Погода потеплела, ехать было приятно. Сельская местность была холмистой и зеленой, но по мере приближения к Швейцарии она становилась все более холмистой.
В середине дня я переехал в Швейцарию, и дорога на какое-то время стала узкой и извилистой. Вдалеке показывались снежные пики, но они оставались на заднем плане всю оставшуюся дорогу. Недалеко от Лозанны, среди покрытых травой холмов в окрестностях, я заметил машину, которая сломалась на обочине дороги. Под его капюшон заглядывала девушка. Я остановился и предложил свою помощь.
"Что-нибудь я могу сделать?" - спросил я, подходя к ярко-синему Lotus Plus 2.
Она подняла глаза и внимательно посмотрела на меня. Это была красивая длинноногая блондинка в кожаной мини-юбке и сапогах. Ее волосы были не до плеч и выглядели растрепанными. После того, как она на мгновение сосредоточилась на мне, ее лицо просияло.
"Ник!" она сказала. "Ник Картер!"
Теперь настала моя очередь взглянуть еще раз. «Боюсь, у тебя есть преимущество», - неуверенно сказал я. "Я не верю ..."
«Бонн, в прошлом году примерно в это же время», - сказала она с немецким акцентом. «Дело Гронинга. Ник, ты не помнишь!»
Потом я тоже вспомнил. "Урсула?"
Она улыбнулась широкой сексуальной улыбкой.
«Урсула Бергман», - добавил я.
«Да», - ответила она с улыбкой, исходящей от ее прекрасного лица. «Как мило с твоей стороны прийти, просто чтобы помочь старому другу в беде».
«У вас в Бонне были каштановые волосы, - сказал я. «Короткие каштановые волосы. И карие глаза».
«Это мои настоящие волосы», - сказала она, касаясь льняных прядей. «И глаза были контактными линзами».
Урсула мелодично рассмеялась. В прошлом году мы вместе работали около недели в Бонне и Гамбурге, чтобы собрать информацию о немце левого толка по имени Карл Гронинг, которого подозревали в передаче западной германской военной информации определенным лицам в Восточном Берлине. В этом случае Урсула выполняла специальное задание. Ее регулярная работа заключалась в подразделении разведки Западной Германии, которое занималось исключительно отслеживанием и задержанием бывших нацистов, совершивших военные преступления. Это все, что Эйкс рассказала мне о ней, и у меня не было возможности узнать больше.