– Не передумали? – огорошила ее вопросом Хорошилина.
– Извините, Светлана Аркадьевна, я не понимаю, о чем Вы спрашиваете?
– Об Афанасьеве.
Это было полной неожиданностью для Зинаиды Евдокимовны. Надо, же, ожидала одно, а разговор о другом.
– Я думаю, Вы правы, – вспомнив предыдущий разговор, нашлась Зинаида Евдокимовна. – Афанасьев пусть работает там, где работает.
– Да? А Вы говорили с ним?
– Говорила, – самоуверенно ответила Зинаида Евдокимовна. Да и откуда, – подумала она, – откуда Хорошилина может знать, что я с ним уже больше полугода на эту, да, и другие темы не говорила.
– И что же?
– Он не хочет.
Светлана Аркадьевна пристально посмотрела ей в глаза, Зинаида Евдокимовна потупилась.
– Пригласите Кирилла Петровича, – нажав на кнопку селектора, сказала Хорошилина.
Он вошел, Зинаида Евдокимовна не смела поднять голову.
– Присаживайтесь, Кирилл Петрович, – пригласила Светлана Аркадьевна.
– Спасибо, – он сел к столу, положив перед собой сцепленные пальцы рук.
– Как Вы смотрите на переход в организацию Зинаиды Евдокимовны?
– Если мне будет оказано доверие, то положительно, – с достоинством произнес он, взглянув на опущенную голову Зинаиды Евдокимовны.
– Так вот… – Светлана Аркадьевна сделала паузу, – принято решение: Вы назначаетесь заместителем Зинаиды Евдокимовны. Поздравляю!
– Спасибо.
– Там дел много, организационные вопросы требуют скорейшего решения, поэтому Вам и карты в руки, – Светлана Аркадьевна повернулась к еле скрывавшей свое изумление Зинаиде Евдокимовне. – Вы поняли, что Кирилл Петрович отныне Ваш заместитель?
– Да, – Зинаида Евдокимовна все еще не могла оправиться от изумления.
– Тогда обстоятельно введите его в курс дела, а Вы, Кирилл Петрович, – Светлана Аркадьевна, улыбнувшись, посмотрела на него, – приступайте к работе в новой должности.
Попрощавшись с Хорошилиной, они вышли из ее кабинета и разъехались каждый на своем автомобиле…
Удивленная происшедшим, Зинаида Евдокимовна и предполагать не могла чем обернется назначение Афанасьева на эту должность, и какую роль в дальнейшем сыграет его начальник – Емелин Константин Михайлович.
IV.
Когда она, пробежавшись по кабинетам с целью узнать последние сплетни, вернулась в офис, встретившая ее в приемной, Томка сообщила, что ей несколько раз звонил Емелин. Странно – подумала Зинаида Евдокимовна, – очень странно. Емелин, с момента его назначения вместо Плахова, везде, где только он мог, позиционировавший себя как члена команды, пришедшей с Кореневым, все это время подчеркнуто дистанцировался от нее, и, как ей передавали, неоднократно не лестно высказывался о ней и ее организации.
Не успела она войти в кабинет, как раздался телефонный звонок.
– Возьми трубку! – крикнула она Томке.
Томка, наполовину просунувшись в незакрытую Зинаидой Евдокимовной дверь, сказала: – Это опять он, Емелин.
Зинаида Евдокимовна подняла трубку телефона.
– Ты что творишь? – не здороваясь, начал Емелин. – Ты, что делаешь, а?
– А, в чем дело? – всполошилась она.
– В чем? Да, мне позвонил Афанасьев и сообщил, что переходит к тебе замом.
– А, Константин Михайлович, – она успокоилась, – так Вы об этом? А разве Вы не знали?
– Конечно, не знал. Ты зачем переманиваешь кадры?
– Да, я и не переманиваю. Для меня самой это было неожиданно.
– Не ври, – грубо оборвал он ее.
– Я и не вру, – она почувствовала, что заводится, – ты словами-то не разбрасывайся. Я, ведь, и ответить могу …
Она, действительно, редко подбирала слова, общаясь с равными ей по должности, не говоря, уж, о ее подчиненных, которые для нее были Элками, Томками, Ирками, Тимками и которым, за редким исключением, она постоянно тыкала … Об их именах и отчествах она вспоминала только тогда, когда ей это было нужно. Вот и сейчас, интуитивно почувствовав, что Емелин – одного с ней поля ягода, что работая без году неделя, он боится остаться без заместителя, везшего на себе весь груз черновой, организационной работы, она перешла с ним на ты.
– Ну, ладно, ладно … – сбавил он обороты, – Ну, ты пойми, не могу я сейчас его отпустить …
– Ничего, приедешь из командировки, тогда …
– Нет.
– Ну, как нет, – чувствуя свое превосходство, она решила уколоть его. – Как нет, если Хорошилина …
– Это ничего не значит, – отрезал он. – Есть Коренев …
Она поняла, что он раскусил ее, и в ответ опять позиционирует себя как члена команды, пришедшей с Кореневым.
– Назначение, наверняка, согласовано с Михаилом Константиновичем – не настаивая, как бы размышляя, произнесла она.
– Конечно, – сообразив, о чем она, ответил он. – А, может, дата перехода-то еще не определена? Хорошилина ее называла?
– Нет. Но я поняла, – она решила подстраховаться, – что вопрос решен, и Афанасьев может приступать немедленно.
– Так, называла? – дожал ее он. – Или нет?
– Нет.
– Ну, тогда так: ты его к себе не приглашай, кабинет не выделяй, а придет сам – найди причину, вообщем, потяни время. Поняла?
– Поняла. – А как долго, вдруг Хорошилина спросит?
– Вот завтра приеду, поговорю, сама знаешь с кем, и все станет ясно … Пока, – он прекратил разговор.
Она понимала, что он сделал ее крайней. Если то, о чем они договорились, дойдет до Хорошилиной, она ей это не простит, и тогда, прощай должность, конец карьере. Но, с другой стороны, и тут Зинаида Евдокимовна повеселела: конечно, Емелин пойдет на все, чтобы задержать переход Афанасьева, а раз так, то удастся ему или не удастся, она в выигрыше.
Во-первых, и это немаловажно, после этого Емелин будет повязан с ней, значит, если понадобится, она может попытаться использовать его в своих интересах. Во-вторых, если удастся то, что она поняла из телефонного разговора, то Хорошилина получит по носу. И, в-третьих, она, Зинаида Евдокимовна Трусина, не зависимо от результатов, становится необходимой Афанасьеву, и, значит, она получает зама, который будет ориентирован только на нее, ну, а уж, она-то придумает как использовать его, особенно, в борьбе с первыми заместителями.
Главное не ошибиться, сделать все, о чем договорились с Емелиным.
Она вызвала Томку.
– Если придет или позвонит Афанасьев, скажи ему, что я очень занята. Поняла?
– Поняла. А кто это?
– Не твоего ума дело. Узнаешь фамилию, так и скажешь, как я велю.
– Хорошо.
– Да, мой мобильный ему не давай.
– Ясно.
– Иди.
Томка пошла к двери из кабинета.
– Нет, стой, – Зинаиду Евдокимовну осенило. – Завтра меня весь день не будет, возможно и послезавтра …
– Но у Вас завтра назначены две встречи.
– Перенесешь!
– На какое?
– Откуда я знаю, на какое! – вспыхнула Зиниада Ефимовна. – Придумай сама.
– Ладно, но Вы, уж, тогда …
– Что я тогда?
– Нет, ничего, – пошла на попятный Томка. – Я хотела сказать, может быть, Вы сами установите даты и время?
– Некогда мне. Посмотри в моем календаре, выбери и завтра мне по мобильному сообщи. Поняла?
– Поняла.
– Все. Я уезжаю. Да, если позвонит Емелин, дай ему мой номер мобильного. И помни, что я тебе сказала про Афанасьева!
Она действительно уехала, не желая встречи и объяснения с Афанасьевым, и понимая, что надо выждать.
…Вечером следующего дня ей на мобильный позвонил расстроенный Емелин. Дату перевода удалось оттянуть только на неделю.
Зинаида Евдокимовна ликовала …
V.
Афанасьев поразительно быстро для нее вошел в курс дела. Первые результаты его деятельности она почувствовала примерно через неделю, когда впервые на еженедельном совещании Хорошилина отметила, что у возглавляемой Зинаидой Евдокимовной организации нет просроченных документов и неисполненных в срок поручений.
При этом Зинаида Евдокимовна заметила, как посмотрел на нее Емелин, которому, перед этим пришлось объяснять причину не предоставления отчета о результатах работы его организации.
Выйдя из кабинета Хорошилиной, Емелин спросил у Зинаиды Евдокимовны: – А где же твои папки?
Папки – это несколько папок с поступившими документами и корреспонденцией, которые она постоянно носила с собой. Первоначально она брала их для того, чтобы соответствовать выдуманному ею имиджу деловой женщины, считая, что наличие у нее в руках папок с документами как никогда лучше характеризует ее работоспособность. Со временем, папки превратились для нее в место складирования не то, что не прочитанной ею, но даже не просмотренной почты. Они были для нее своего рода справочником, листая который она могла бы найти то, что ей было нужно к очередному совещанию, чтобы потом, вернувшись в офис устроить разгон подчиненным, обвиняя их в том, что они ей не напомнили или не выполнили в срок.
Папок у нее действительно не было, она передала их Афанасьеву в первый же день его работы. Он не только прочитал скопившуюся в них почту, но и расписал поручения всем, кого они касались, взял их выполнение на контроль, ежедневно отслеживая предоставление ей необходимой информации.
– Как видишь, нет, – она развела руками. – Хватит, потаскала, пусть теперь Афанасьев их читает.
– Ну, и как он тебе? – поинтересовался Емелин.
– Работает.
– Я знаю это, – недовольно поморщился Емелин. – Как работает-то?
У нее не было желания посвящать его в то, что происходит в ее организации: не известно, как, бы он мог использовать эту информацию, и она коротко ответила: – Хорошо работает!
– А чем занимается?
– Всем.
– Как всем?
– Всем, что я ему поручила, – не желая продолжать эту тему, она спросила: – А как у тебя-то?
– Как, как! – вспылил он. – Сама же сегодня слышала.
– Слышала, – пытаясь скрыть насмешливую улыбку, она отвернулась. – Бывает …
– Бывает … – повторил Емелин. – Но, ничего, скоро закончится …
– Ты о чем?
– Да, так, о своем … Прощай, если что, созвонимся!
– Ладно.
Она села в машину. Кажется, ей действительно повезло с Афанасьевым, надо бы еще добавить ему обязанностей, поукоротить пыл Суховей и Товарова, столкнуть их с ним, пусть поймут, что не на них земля держится… А. уж, из него-то, она все соки выжмет! Чему-чему, а этому она, карабкаясь из своей деревни в начальство, хорошо научилась.
В офисе она собрала совещание и, никого заранее не предупреждая, всем объявила, что начиная с сегодняшнего дня, вся почта и все бумаги, которые ей готовят, должны предварительно предоставляться Афанасьеву и только после него передаваться ей.
Первой не выдержала Суховей: – Все?
– Да, Павлина Харитоньевна, все.
– Все, все?
– Все, кроме личных, – уточнила Зинаида Евдокимовна.
– А договора? – спросил Товаров.
– Ну, – он замялась, не очень-то ей хотелось кого-либо посвящать в их содержание, да, и их подготовку и все, что было с ними связано, – договора тоже не надо. Вы, Павел Трофимович, занимайтесь ими в соответствии с Вашими обязанностями. А. Павлина Харитоньевна – со своими. В общем, договора остаются у тех, кому поручено…
Ей была интересна реакция Афанасьева на новое и неожиданное для него поручение, но он и глазом не повел, отнесся к нему совершенно спокойно, как ей показалось, а она внимательно искоса наблюдала за ним все совещание, безразлично.
– Неужели он не понял, какой это дополнительный объем работы, да еще не прописанный в его должностной инструкции? – подумала она. Нет, не понять этого он с его опытом аппаратной работы не мог. Тогда почему он так спокоен? Что же выходит, он так уверен в своих силах, что даже не попытался отговориться? – она почувствовала, как что-то похожее на зависть и одновременно неприязнь возникло в ней. Пожалуй, никогда раньше не испытывала она зависть к подчиненному. Такое с ней было впервые.
Нет, конечно, завидовать она всегда завидовала и завидует: мужчинам и женщинам, занимающим вышестоящие должности, красиво одетым и причесанным женщинам, украшенным драгоценностями, сопровождаемым кавалерами. Но завидовать деловым качествам подчиненного – это, уж, слишком. Она понимала это, но никак, и это особенно злило ее, никак не могла побороть зависть к Афанасьеву. Она почти физически ощущала, как накатывает на нее волна неприязни, вызванная возникшей завистью.
Чтобы, как-то разрядиться, она в привычном для нее стиле обрушилась на Карьерова, разнося его за не очень существенную задержку предоставления проекта не очень необходимого в нынешних условиях, проще говоря «не горящего» документа.
Управление, которое возглавлял Карьеров, ранее, до Афанасьева, курировала она сама. Она догадывалась, еще до того, как однажды Карьеров сам ей об этом сказал, что он метит в ее заместители и готов на все, чтобы занять эту должность. Ей нравилась его готовность без возражений выполнять либо ее требование, но одновременно, пугала его неразборчивость в применяемых им средствах, пугала потому, что она сама была такой же и знала на что способна … Она понимала, что поговорка: мягко стелет, да жестко спать – это про него, да и про нее тоже. Но, он, пожалуй, был даже более хитрым, чем она. Она боялась, что стань он ее замом, он со временем подсидит ее, и так находящуюся в непрерывной борьбе с Суховей, а с некоторых пор и с Товаровым.
Но такой он был нужен ей, поэтому она преднамеренно переподчинила его управление от себя Афанасьеву: пусть поучится, да заодно присмотрит за новым заместителем. А там посмотрим …
Разнося Яшку, она внимательно наблюдала за реакцией Афанасьева, уверенная, что он не мог не понимать, что это относится к нему. Ей было интересно, как он поведет себя в этой ситуации, она хотела понять: сдаст он Карьерова или нет. Это был, неоднократно, ранее используемый ею тест, позволяющий понять сущность человека.
– Зинаида Евдокимовна, – обратился к ней Афанасьев, когда она остановилась перевести дух, – Я видел проект документа, о котором Вы говорите, и просил Якова Романовича оставить его мне для некоторой доработки. Завтра проект будет у Вас на столе.
– Да? – не сдержалась она, обращаясь к Карьерову.
– Да, это так, – не глядя на нее, потупив взор, сказал Карьеров. – Завтра …
– Точно?
– Зинаида Евдокимовна, – Афанасьев взглянул на, сидящего с опущенной головой, Карьерова, – точно соответствии с Вашим сегодняшним поручением мне, завтра утром проект будет у Вас.
– Ну, хорошо. Все свободны. Совещание закончено.
Почему Афанасьев не сдал, а мог бы сдать Карьерова? – для нее это было сначала непонятно. Но вдумавшись, она, привыкшая к постоянным подставам, готовая использовать любой повод для укрепления своих позиций, вдруг поняла для себя, что Афанасьев, выручив Карьерова, заработал и у него и у участвующих в совещании очки, очки в свою пользу.
Да, не прост, ой, не прост, оказался Афанасьев! Ну, ничего, обламаю, – убеждала себя Зинаида Евдокимовна, но что-то ей говорило, что это как-то не так. Неприязнь поутихла, но осадок остался …
VI.
Она, продолжая сталкивать его со своими первыми заместителями, решила максимально нагрузить его работой, одновременно рассчитывая добиться от него желаемого ей результата.
Для начала она, будучи формально, поскольку у нее не было ни необходимых знаний, ни желания, руководителем рабочей группы организации по подготовке проекта долгосрочной финансовой политики, освободила Суховей от фактического руководства ею. Афанасьев стал выполнять в рабочей группе на только функции Суховей, но и начал представлять результаты деятельности этой группы в комиссии, созданной по распоряжению Коренева.
Почти одновременно, Зинаида Евдокимовна освободила Товарова от председательства в комиссии, игравшей большое значение в формировании имиджа организации, поставив вместо него опять-таки Афанасьева.
На их удивленные вопросы о причинах таких изменений, она коротко ответила, что решила разгрузить их, чтобы они сосредоточились на своих непосредственных обязанностях.