Александр Золотов-Сейфуллин
Александр Золотов-Сейфуллин (1965–2007) – талантливый, самобытный поэт и мыслитель с трудной творческой судьбой. Родился в Ташкенте, там и провёл большую часть своей жизни. По специальности средний медработник.
В 2000 году Александру с матерью удалось переехать в Россию – вначале в Липецк, позднее в Железногорск Курской области.
Со школьных лет писал стихи, мини-поэмы и философские размышления, которые облекал в форму миниатюр и афоризмов. Творческое развитие проходило в условиях безвременья 90-х, когда литература оказалась выброшенной на задворки жизни. Поэтому свою авторскую индивидуальность поэту приходилось формировать, опираясь исключительно на себя. Печатался крайне мало, в России – лишь в газете «День литературы».
Впервые творчество автора нашло оценку уже после его смерти. Александр Золотов-Сейфуллин – лауреат конкурса газеты «День литературы» «Высокий стиль – 2012» в номинации «Миниатюры и афоризмы» (посмертно), лауреат Литературной премии мира (Издательский Дом Максима Бурдина) в номинации «Проза» (2018; посмертно). Интернациональным Союзом писателей в 2020 году награждён ТРЕМЯ ДИПЛОМАМИ, в том числе ДИПЛОМОМ I СТЕПЕНИ в рамках премии им. А. В. СУВОРОВА (посмертно).
Зачем?
Зачем усердные посланья
Я вдохновлял избытком дум
И возносился в трепетанье,
Перед тобой теряя ум?
Зачем я речию забвенной
Воспламенял свои уста
И под Луною серебряной
Обожествлял, как Дух Христа?
Зачем вымаливал прощенье,
Терзаясь мнимой красотой,
Не испытавши отвращенья
Ко внешности твоей пустой?
Зачем, толпою окружённый,
Ходил надменно, как злодей,
И шёл, как громом поражённый,
За дивной тению твоей?
Зухре
Дитя восточного зефира,
Тебе моя послушна лира
Пророчит щедрый звук:
Пред красотою Альтаира
В объятьях гордого Тахира
Познаешь нежность рук.
Диане
Скажи, восточная Диана
И Азии волшебный дар,
Давно ли Сердца лёгкий жар
Тебя коснулся, как Корана
В мгновенья сладостных надежд
Касают пальцы мусульмана,
Когда в предместьях Тегерана
Он, не скрывая бодрых вежд,
Молит о божеском прощенье?
Но, друг, к чему тебе моленья?
В тоске бы я молился сам,
Склонившися к твоим ногам
В священной власти заточенья.
Как сладко
Как сладко мне порой являться
В места, где мир твой находил,
Способность жизни удивляться,
Где я, мой друг, тобою жил.
Где мы делились сокровенным,
В ночной мечтая тишине…
Как жаль, что чувством вдохновенным
Туда являюсь лишь во сне.
Сонет № 8
Мой незабвенный нежный друг!
Твоё прелестное посланье
Я перечитывал в досуг,
Воспламеняя дум желанья.
Своею искренней строкой
В мой час тревожный и ненастный
Наполнила Души покой
Любовью и надеждой ясной.
Приди, мой чуткий Идеал!
Отныне звёздный час настал,
Открой непринуждённо взоры!
Я пред тобой склонюсь, мой Бог,
И у твоих прекрасных ног
Не попрошу другой награды.
Лицом к лицу
Реальный случай из Афганской войны
Давно то было. И сейчас
Я вспоминаю те мгновенья,
Когда я пережил волненье
В значимый, небывалый час.
Передо мною враг стоял.
Дыханье наших душ стеснялось,
Граница зла обозначалась…
Тогда кто боле трепетал,
Не в силах я сказать правдиво…
Лишь он и я в тот миг тоскливый
Сжимали гневных чувств кинжал.
О наши взоры! Верх войны…
Они пронзали откровенно:
Один из нас глядел смиренно,
Другой, не чувствуя вины,
Лишь нёс коварное терпенье —
Итог пустого размышленья
И нрав жестокий Сатаны.
Так мы стояли… Ветер знойный
Всё нёс ещё свои пары.
Лишь он один тогда достойный
Хотел нас примирить. «Смотри! —
Твердил он каждому раздельно. —
К чему безумные дары
Нести друг другу и смертельный
Исход пророчить? В Мире том
Для вас единый будет дом
И вечности покой постельный».
Земля и Небо! Свет и мгла
Являли нам тогда подобье.
И стёрлось вмиг идей злословье.
Природа наших душ смогла
Нас примирить. Мечты сбылися!
Враждебный Бог в покой ушёл,
Оставив власти произвол,
И мы в порыве обнялися.
Осень 1984 года
О поэте
Что вас пугает?.. Новизна
Его гражданских откровений?
Глагол язвимый, старина
Или заимствованный гений?
Порой за древностию слов
Стоит наш опыт современный
И практика – собрат почтенный
Теоретических трудов.
Когда же гневные творенья
Тревожат ум и наш покой,
Кричать ли нам от восхищенья
Иль гневно в пол стучать клюкой?
Или отращивать бороды
«Демократических заслуг»,
Или бороться с криком моды,
Презрев гражданский свой испуг?
Конечности строками сводит,
Когда цинический поэт
Тебя в эротику уводит…
Пусть в скоморохах ныне ходит
Его безнравственный сонет.
Декоративные творенья,
Парик напудренных идей
Сожги, поэт, и пусть забвенье
Их ждёт средь лавровых ветвей.
Но мыслей славных заточенье
Разбей, добро освободив,
И, жизнь сурово полюбив,
Восславь сей жизни продолженье.
Апрель 1985 года
Посвящение В. Шукшину
Талант российский в нём дремал,
И там, в Сростках, в уединенье,
Среди ночи, когда движенье
Уму подвластно, он не спал
И переписывал страницы
Из книги жизни, а они
Летели гордо, словно птицы,
И были мудрости полны.
Барнаул. Стройотряд. 1985 год
Однокурсникам
Друзья, спасибо за веселье,
За мыслей доброе вино,
За откровение, безделье…
Последнее порой дано
Нести нам долгие мгновенья,
Запечатлев в душе покой,
И с ненапрасным сожаленьем
Их вспоминать затем с тоской.
Но прочь уныния занозы!
Вослед затишью грянет гром
И счастья ласковые грёзы
Исчезнут разом… И потом
Воспрянет прежний Дух ученья —
Разумный кладезь наших дней,
И шелест лавровых ветвей
Нам будет музыкой стремленья.
Барнаул. Стройотряд. 1985 год
Памятник
Я памятник себе воздвиг подвижный,
И наперёд не знаю я, где обрету покой.
Найду ли чуждый стан, или смышлёный ближний,
Облившись радостной слезой,
Сосредоточится и тем придаст движенье,
Стремясь усиленно в возвышенный союз,
Установляя зримый срок для исполненья
В земном устройстве справедливого порядка.
Зима 1991 года
Где Отечество
О, где же прежние стада и вдохновенье?
О, где же светоч умственной Души?
Где гордое к врагам презренье?
Обитель где и леса шалаши?
Осиротел я… Более не в силах
Внимать постыдный шорох языков.
Сокрыт мятежный Дух в могилах,
Зашли герои за альков.
Всё шатко, всё иного просит.
И чужд для Мира Пушкин, Данте и Шекспир…
Потомков дерзновение уносит
В иной, неотвратимый Мир.
Кругом аборигенов злоязычье,
И пал герой, мечи сложив, у врат,
И человек другому уж не брат,
А недруг злейший, славящий двуличье.
Декабрь 1991 года
Где ты, страна?
О ты, страна любви небрежной,
Страдания холодный дом,
Страшусь тебя Душой мятежной,
Борясь с тобой твоим же злом.
Декабрь 1991 года
На все времена
Восстал незримый властелин,
Объятый пламенем отмщенья.
Восстал презренный Светом сын,
Порвав цепи порабощенья.
Железною рукой своей
Нанёс удар… Кровава плаха…
И храмы жадных палачей
Покрылись жалкой тенью страха.
Отвратный Миру, чуждый всем,
Напрягся мученик священный,
Как старец, злом посеребренный,
Разрушивший клюкой гарем.
Взвиясь над мерзкою гордыней,
Хромой, но с волей неземной
Зажёг огонь, своей святыней
Борясь открыто с Сатаной.
Вот Он поднялся непреклонный,
Рабочей силы продавец,
Дрожите! Встал борец бессонный,
И раб, и блага сотворец!
Декабрь 1995 года
О, если б речи слышал я
О, если б речи слышал я
Людей, послушных Мирозданью,
То в их совместности глубокой
Я б исцелился навсегда.
Но внемлю я пустому звуку
И зрю убогое жилище.
Мне дурно посреди общенья,
Где разочарованность терзает.
Невыносимо долг служить,
Когда вокруг тебя собранье.
Как тягостно испытывать страданья,
И счастлив лишь бываешь в сновиденьях.
Осень 2001 года
Друг Аристотель
Друг Аристотель! Где твои мощи святые?
В землях каких ты положен, сбегая при жизни от власти?
Нынче мы суетны все, и не сберётся к тебе ученик терпеливый,
В круг становясь или ряды мужей просвещённых,
Чтобы приникнуть к листам, на природе общаясь с тобою,
Также чутьём неизвестным измерить движения сущих,
Знак от тебя получив, что уроки проходят успешно.
Это ль не дар?! И отметка наитию юношей славных,
Им воспитаясь навеки твоим отражением Мира?..
Немощный век наш уже не осилит творений,
Даже тебя привлекая – останешься ты не у дел.
Декабрь 2005 года
Фуга
Круг бесконечный и тоже с началом незримым,
Сам по себе существуя, как Гений, во всём беспримерный,
Мы созерцаем едино, в особенном свете рисуя,
Сведеньем тайным водя по скрижалям безвестным,
Дабы не знали мы цели (у сущего) скорбных творений
И времена проводили, мечтой уменьшая унынье,
Памятью к нам приходящим из трудных враждебных историй,
Где разрушение может устроить конец невозвратный,
Чтобы их кончить надолго стрелою времён и Свободы,
Остановив продвиженье глубокое в Царство, достойное нас.
Установляя порядок и бережно сбросив повязку,
Что закрепилась от тьмы и осталась прилепленной долго,
Глаз, ослеплённый мгновеньем, уже приходил на поправку,
Раной, затянутой животворящим и бодрым бальзамом;
И, образуясь показом больших и торжественных зрелищ,
Зреет единство меж звуками и чередою видений…
Замысел нам растолкует всю важность грядущих событий,
Так призывая количество кровных и родственных связей
Твёрдым узлом закрепить, чтоб не ведали мы поражений
И воспитались примером Великой Победы.
БОГ ВСЕМОГУЩИЙ! ТВОРЯЩИЙ ЗАКОНЫ ХРАНИТЕЛЬ!
Мир благодатный устрой, заучив терпеливо нам роли
Чистых свиданий любви, чтобы не было зрелищем чувство,
Пламенем вечным устройство Сердец разумея!
Так нам понравится то, что несёт глубину откровений,
Верно постигнем мы суть, столь далёкую тем, кто ничтожен.
Мы устремительны все провидением странствовать годы,
В радости век проживём, хоть познание нас затрудняет.
И, разделяя участье в способности дело поправить,
Мы покидаем греховных и низких существ преходящих —
Им лишь в убогости жизнь коротать, прозябая в злодействе ничтожном,
Нам же охотно пройти без усталости путь, увлекаясь
Также и ходом Небесным с веселием мысли духовной
Снова к Природе, отдавшись трудам беззаветно.
Мир вдохновенный! Играющий Гений вам скажет:
Движет сверхструнами также и луч беспрерывный,
Сведенья нам сообщает музыка, в скрижалях играя,
Можем мы слышать и в ходе обратном таких же гармоний Небесных,
Если опять проиграем мелодию вспять, всё одно будет ясно.
Вот чистота! И доподлинный свет озаренья!
Богоподобная зыбь поспешила от нас в Зазеркалье,
Дальше ушедшая, не подождав восхищённых струной величавой,
Звуком подъемля людей и в Небесности светлой.
Там им становится сладко в блаженных кругах совершенства.