Так что, разгромив Японию, Штаты получили массовую безработицу и фактически возврат к депрессии 30-х. С Японии толком получить ничего не удалось. Самураи отдали часть своего флота, но корабли, с позиции американцев, годились только "на иголки". Но на рынке металла и так хватало, и бесплатное японское железо только создавало лишние проблемы для американской сталелитейной промышленности. Попытались продать бывшие японские корабли за границу, но даже латиноамериканцы, которые вечно пытались переплюнуть друг друга в смысле флота, от них с ужасом отказались: условия обитания экипажей там были такие, что к каждому линкору надо было прикреплять еще и плавучую казарму. Именно так ответили эмоциональные аргентинцы американскому военному атташе, а потом попросили его представить себе, как будет выглядеть подобная эскадра.
На этом фоне в САСШ вновь начался расцвет идей изоляционизма. Война стоила дорого, а навару не принесла, одни проблемы. Интерес к внешней политике резко упал на фоне расцвета дискуссий о путях внутреннего развития Америки. Как ни странно, довольно широкое распространение, особенно в относительно благополучных районах, получил своеобразный местечковый социализм. До предела свободные американские граждане были готовы поддерживать слабых и обездоленных - из числа тех, кого они или знали лично, или относили к своей диаспоре. Добавьте к этому еще и расовую проблему, резкий рост преступности в охваченных безработицей крупных городах и про САСШ как активного игрока на международной арене можно просто забыть.
В Европе после того, как все ограничения в отношении бывшей Германии были сняты, а контрибуции выплачены, промышленность германских государств составила активную конкуренцию английской и французской. В каком-то смысле ситуация почти напоминала предвоенную - накануне Великой войны - если бы не то, что немцы слишком далеко ушли друг от друга и почувствовали вкус экономического благополучия.
Все это совсем не исключало возможности новых войн в Европе, но было ясно, что если и полыхнет, то, скорее, где-то на юге континента, или, еще вероятнее, на южном побережье Средиземного моря.
Идея сбрасывать напряжение в отношениях между великими державами на уровень локальных колониальных войн принадлежала британцам, хотя, в принципе, была не нова. Но одно дело, конфликты между колониями, когда сообщения о них достигали соответствующих столиц через пару месяцев. К тому моменту вчерашние противники успевали и помириться, другое - в эпоху радио и телеграфа, когда по идее колониальная администрация и шага не может сделать без одобрения метрополии. Здесь требовалась модификация правовых отношений, изменения в статусе и полномочиях местных администраций. Соответствующие разработки в сфере международного права были заказаны, и юристы, как, впрочем, и всегда, не подвели. Но это, скорее, пока были заделы на будущее.
В первую очередь, рвануло на Ближнем Востоке. В пику британцам французы поддержали создание Израиля и даже пожертвовали часть своих колониальных территорий. Отсутствие холокоста сказалось на судьбе нового государства достаточно противоречиво. С одной стороны, евреи не оказались в положении преследуемой нации и не понесли колоссальные человеческие потери в Европе, то есть прямого резона уезжать из тех мест, где они обитали веками, вроде бы и не было. Но, с другой, среди миллионов евреев, которые не погибли как в РИ, нашлись десятки и сотни тысяч, особенно среди молодежи, тех, кто решил попробовать устроить свою жизнь на новом месте. Так что процесс пошел.
Поскольку британцы, естественно, отказались передать Израилю хотя бы квадратный метр своих колониальных территорий, то вопрос о военном конфликте был только делом времени. А уж желающих продать оружие врагам британцев нашлось с избытком.
Собственно англичан в войсках их колоний был минимум - в лучшем случае, офицеры среднего уровня, летчики и технические специалисты, но выучка, тактика и оружие - все британское. Израильтяне дрались преимущественно русским и французским оружием, да и в добровольцах из той же Одессы недостатка не было. Симпатии НКР были полностью на стороне Израиля, поскольку унижения после босфорской операции британцам так и не простили.
Весь мир следил за этой войной как за схваткой Давида и Голиафа, но проблема британского Голиафа была в том, что прихлопнуть Давида ему бы просто не дали. Война, как говорится войной, а иметь свои собственные банки, вообще не зависящие от законодательства и властей, международному еврейскому капиталу было совсем не лишне.
Так что боевые действия в долине Бекаа и на Голанских высотах продолжались с переменным успехом. И тут очень во время полыхнуло между французскими и итальянскими колониями на севере Африки. Французские и итальянские эскадры сразу же начали выписывать сложные кривые в западной части Средиземного моря. Проблемы найти друг друга у них не было никакой, но не было и прямой команды из столиц: "Топи их всех!". Однако эта "война нервов" касалась уже ведущих западноевропейских держав, и в Женеве была срочно созвана международная мирная конференция, на которой предполагалось определиться с правами колоний, создав такой режим, который позволял бы им решать территориальные и иные вопросы, как иногда пишут на векселях, "без оборота" на метрополии. Поработать пришлось не один год. Остряки потом утверждали, что ни одна мирная конференция в истории не породила такого количества войн, особенно в Африке.
Под шумок УралСиб осуществлял экспансию в Средней Азии и в Манчжурии. Ресурсы для этого были. Как-то неожиданно оказалось, что за период после распада империи в УралСиб переехало более 30 миллионов человек из НКР, БФ и германских государств и еще до 10 миллионов беженцев из Средней Азии. В Закавказье достаточно быстро прогремела очередная армяно-азербайджанская война. После поражения Турции позиции Азербайджана - ее фактического вассала - резко ослабли, и этим воспользовались армяне, за которыми стояла НКР. Идея состояла в том, чтобы установить полный контроль над нефтяными промыслами - здесь и Волго-Донской канал особенно пригодился.
Глава пятнадцатая
Очень скоро обида Померанцева на то, что его не пригласили участвовать в торжествах на канале, прошла. Как это всегда бывает, вроде бы, все к приезду Верховного было готово, проверено и отрепетировано не раз, но каждый день по мере приближения каравана к Казани начинался с целого списка каких-то мелких практических вопросов, требовавших непременно губернаторского решения, а дальше шли поездки по объектам, какие-то доклады, согласования и прочее, прочее, прочее... А вечером приедешь домой и тут тоже подготовка к приезду главы государства - изволь посмотреть на жену в трех новых платьях и вынести экспертное заключение, какое на какую церемонию одевать! И не дай Бог ошибиться...
Нервотрепки добавили и ребята из передовой группы канцелярии, которые вносили в этот бардак свою весомую лепту. Причем, чем дальше, тем более безумно звучали их пожелания, а когда им объясняли, что красить в какой-нибудь веселенький светлый цвет все дома в городе, которые имели несчастье быть от природы из темного кирпича, или хозяева почему-то в свое время предпочли темные оттенки краски, уже поздно, да и вряд ли так уж они угнетут Верховного, то гетманские грустно качали головами и многозначительно намекали: Ну, смотрите сами, мы предупредили.
Как потом выяснил Померанцев у коллег-губернаторов, так развлекались передовые группы по всех городах, где предполагались остановки в ходе ВВП, причем их сотрудники, похоже, обменивались "светлыми идеями" между собой.
Свой вклад во всеобщий хаос вносили и вартовые из службы личной безопасности Верховного. Уже известный нам жандармский полковник проклял себя за то, что не сообразил где-то за полгода до описываемых событий подать в отставку. Возраст и выслуга позволяли, но, как всегда, на такой шаг трудно решиться. Теперь от него требовалось и очистить город от всех подозрительных лиц, и не допустить любые проявления нелояльности в ходе массовых мероприятий. Особое внимание уделялось встрече с татарской общественностью в городском драматическом театре. Предполагалось, что там Верховный и произнесет речь со своей знаменитой национальной программой, а затем спустится со сцены в партер и - под кино- и фотохронику - пообщается с наиболее уважаемыми представителями этой самой общественности. Для этого специально убрали два первых ряда кресел, образовав свободную площадку перед сценой.
Так вот, перед полковником поставили задачу собрать из своих кадров группу подставных татар, разбавить ее кадрами из Киева, которые приедут вместе с Верховным, и обеспечить за счет этих людей кольцо безопасности вокруг Верховного, отгородив его от публики из зала. Причем сделать это надо было так ловко, чтобы никто ничего не заметил, а настоящие татары из зала смогли бы выразить Верховному свою благодарность за внимание к их чаяниям.
- В крайнем случае - сказали полковнику, - пусть Ваши сотрудники задают вопросы и высказываются в поддержку наших новых инициатив.
Полковник к этому моменту уже прикинул, кого из сотрудников своего управления и полиции можно будет привлечь в массовку, и от такого предложения его просто перекосило. В зале, как он уже точно знал, будет сидеть татарская интеллигенция, духовенство и деловая элита. Они, конечно, уже ко всему привыкли и все умеют понимать, но выступление от их имени переодетого околоточного Мустафы - кстати, самые положительные отклики, поддерживает на своем участке образцовый порядок - может напрочь испортить очень хорошее, как считал полковник, дело. Татар он уважал, в том числе и за то, что любые проявления религиозного экстремизма они давили сами, быстро и эффективно, раз и навсегда объяснив ему еще по приезде в Казань: нам здесь жить и работать, а если кто-то хочет воевать за Аллаха - то в мире для этого достаточно мест. А нам здесь этого не нужно.
Так что тут надо было играть серьезно. Конечно, не так уж много татары и получали в результате всех этих "национальных реформ", но получали явно заслуженно и намеревались искренне поблагодарить за это лидера страны.
Полковнику вообще весь этот цирк с кольцом безопасности казался излишним. Стопроцентной гарантии от какого-нибудь провокатора, конечно, и он бы не дал, но понимал, что и татарская диаспора сделает все возможное и невозможное, чтобы не допустить любую провокацию, и обычную полудюжину телохранителей вокруг Верховного тоже отменять никто не собирался.
Спорить с киевским начальством он не стал, а своим "подставным" дал четкую команду: В первые ряды не лезьте! Смешайтесь с толпой и смотрите в оба! А если увидите знакомых из местных, то не шифруйтесь, доброжелательно раскланивайтесь. Вы же тоже татары, почему бы вам не быть в театре на этой встрече.
В результате получилось неплохо. Продемонстрировав еще раз свою прекрасную организованность, местное татарское сообщество делегировало для произнесения "ответного слова народа" муллу, учителя школы и крупного судовладельца. Эти говорить умели, и выглядело все это более чем достойно.
Мустафу, правда, - уж больно он был колоритен - кто-то уже на выходе из зала подколол вопросом, на кого же он оставил свой околоток в такой ответственный день. Тот, простая душа, честно сознался: а меня там Ваня подменяет, чем вызвал доброжелательный и искренний смех присутствующих.
С "киевским десантом" получилось похуже. Бойкая девица из числа приехавших - кстати, явная калмычка - умудрилась попасть в кадры кинохроники сначала в Саратове, потом в Казани и, напоследок, в Ярославле. Причем в Казани на вопрос Верховного уже непосредственно в толпе: "Ну как вам наша новая политика?", - она умудрилась закричать: "Любо!", чем вызвала лишь ехидные улыбки в толпе.
Отдельной головной болью для Померанцева был вопрос о размещении Верховного. Некоторым из губернаторов, как он знал, пришлось вообще съезжать из своей резиденции, освобождая ее для высокого гостя. В Казани, к счастью, вопрос так не стоял, поскольку резиденция губернатора была довольно скромной, и к тому же на первом этаже располагалась часть губернского управления. К счастью, на территории Кремля был и гостевой особняк, который заранее отремонтировали, сменили мебель и всячески украсили. Вартовые замучили всех, перекрывая не только подходы к особняку, но и к тем окнам в других зданиях на территории Кремля, из которых открывался вид на особняк. Как часто бывает в таких случаях, все эти хлопоты оказались напрасными. Верховному так понравились апартаменты на судне, что он в ходе всей поездки предпочитал ночевать там. И вообще, позволяло при случае небрежно обронить: мы тут разместились по-походному, просто и без излишеств. Излишеств, действительно, особых не было. Апартаменты Верховного включали салон и кабинет, стены которых были отделаны красным деревом с инкрустацией. Под стать отделке была и мягчайшие кожаные кресла и диваны, а письменный стол вообще больше всего напоминал саркофаг из малахита. Спальню и ванную комнату гости, как правило, не видели, но Верховный был доволен. Понравился ему и бассейн на юте. Резиденции на берегу такого комфорта явно не обеспечивали.
Встречали высокого гостя как полагается. Пристани и Речной вокзал Дальнего Устья были отмыты, убраны и украшены флагами. Вдоль ведущего к городу шоссе через каждые 10 метров стояли полицейские и жандармы, а в городе, начиная с Адмиралтейской слободы, вдоль всего маршрута следования до городского кремля были выстроены войска, студенты университета и других учебных заведений. Начиная от берегов Казанки, вдоль маршрута уже массово толпились просто жители города. Заранее было обговорено, что кортеж сделает две якобы спонтанные остановки, и Верховный пообщается якобы со случайными жителями. Здесь дурить не стали.
Горожан подобрали из числа довольно известных, вопросы отрепетировали заранее, а для придания всему этого большего реализма один из них даже вручил Верховному какую-то письменную жалобу. Дело было пустяковое, но тянулось уже два года. Это было как бы переложение гениального сюжета Гоголя на новый лад. Корни истории терялись во глубине веков, но вкратце выглядело дело так. Два соседа-домовладельца на одной из улиц как-то за кружкой пива поспорили, кто из них сумеет первым открыть пивную на первом этаже принадлежащих им трехэтажных домов. Хитрость состояла в том, что одним из местных законов предписывалось, что непосредственно по соседству пивные размещать было нельзя. Рядом с пивной трактир или ресторан - пожалуйста, а пивные в соседних домах - ни в коем случае. Кто и почему это придумал, сейчас установить уже было сложно. Было мнение, что городская дума в свое время одобрила этот закон под влиянием массовых протестов женщин в тот период, когда они только добились равноправия. Вот никто тогда толком и не знал, что с этим делать, а поскольку женщины всегда, мягко скажем, недолюбливали пивные, то кто-то из кандидатов в мэры сгоряча и пообещал ввести подобное ограничение. А затем женщины уже не позволили отступиться от предвыборного обещания. Так вот, один из домовладельцев разрешение получить успел и вывеску повесил. Дальше дело не пошло, поскольку его жена категорически отказалась жить в одном доме с пивной. За "вывеску" налога приходилось платить сущие пустяки, так что патент домовладелец сдавать не стал. Пивная якобы есть, вывеска висит, хотя фактически ее и нет. А вот соседу в разрешении отказали. И все его жалобы и на дурацкий закон, и на фактическое отсутствие пивной по соседству ничего не дали.