– Мама, мама, Настя глаза открыла, – слышит она голос сестры Тони.
Над Настей наклоняется мама и тихо говорит:
– Настенька, доченька моя, потерпи, скоро придём в деревню, там тебя посмотрит фельдшер и окажет помощь.
– Мама, не плачь, – говорит Настя, и не слышит своего голоса, и слезинки набежали на глаза.
– Настенька, не говори, молчи. Это пройдет, это от страха. Ты просто испугалась. А медведь ушёл назад в лес, в горы. Он нас испугался, а мы его напугались, – мама пыталась улыбаться, вытирая слезы Насте и себе.
Войдя в село, Катя отправила Саньку к фельдшеру Антону Павловичу – предупредить, что нужна помощь Насте, чтобы он был готов к их приходу. За Санькой побежал и Юра. Мальчик уже успокоился и про медведя не вспоминал, а взрослым было не до шуток над ним. Полину беспокоило состояние Насти. Когда девочку нашли в кустах, её осмотрели; вроде бы переломов нет, много царапин на теле, в ранки попала грязь, но её смыли имевшейся у женщин водой. Девочка бредит и вся горит: на щеках румянец, горячие голова и всё тело.
– Поля, ты не бойся, Антон Павлович – настоящий врач. Он от всех болезней лечит, – успокаивала Валя.
– Боюсь я, сотрясение мозга у Настеньки, – отвечала Полина, – покой нужен, а как ребенка заставишь лежать? Осложнения будут.
– Ой, Полька, какие осложнения? Ты сама ребенком не была и с дерева ни разу не падала? И от медведя не убегала? Отлежится пару дней – и всё будет как раньше.
– А горячая такая почему?
– От страха.
На улице села стали появляться люди, спрашивали, что случилось, почему несут ребенка на носилках. Это Санька с Юрой, пока бежали по деревне, разнесли печальную новость: Настя разбилась, убегая от медведя. Антон Павлович не стал ждать, пока принесут пострадавшую девочку, вышел навстречу. Осмотрел ребенка и настойчиво потребовал оставить Настю на несколько дней в местной больничке под его наблюдением, разрешил Полине приходить на ночь к Насте в палату. Это требование расстроило Полину, как ни убеждал её фельдшер, что оставить Настю в больнице необходимо для блага девочки. Пока шли переговоры между Полиной и Антоном Павловичем, на пороге больницы появился Игнат:
– Антон, что скажешь? Есть опасность здоровью внучки?
– Вот, никак не могу убедить Полю оставить девочку под мой догляд. Сотрясение мозга у ребенка, и сильное. Всё может обойтись, но нужен покой, а скажи, какой будет покой, когда в доме трое детей? – взволнованно говорил Антон. Он был старенький, худой, в очках, роста высокого и седой – и волосы, и борода. За глаза его называли «Чехов»: сельчанам казалось, что врач очень похож на знаменитого тезку. Когда он волновался, то говорить начинал быстро, проглатывая не только звуки, но и целые слоги.
– Антон, не спеши, говори медленнее, – остановил его Игнат. – Покой нужен – это я понял, а что еще надо?
– Сразу не могу сказать, но мне не нравится жар, которым она пышет как печь в бане.
– Так, может, надо в город везти? Утром завтра пойдет теплоход.
– Другого варианта всё равно нет, как ждать утра. А я сегодня с ней ночь здесь буду. Если жар не спадет, надо везти в город, – печально закончил свою речь Антон.
– Поля, пойдем домой, отдохнешь немного и соберешь вещи на всякий случай, вдруг придется завтра ехать в город, – Игнат силой поднял Полину со скамейки. – Антон, я отведу семейство домой и вернусь, – Игнат решительно направился к выходу, нисколько не сомневаясь, что Полина идет следом.
По дороге домой они с Полей не разговаривали, каждый думал о своем. Ребятишек возле больницы не было, но ни Игнат, ни Поля не беспокоились: дети хорошо знали село, да и заблудиться невозможно – дом Дубровских стоит на той же улице, что и больница.
На крыльце их встретила встревоженная Варвара:
– Что сказал Антон, что с Настенькой? А где Юра и Тоня?
– Настю Антон оставил в больнице. А где Тоня и Юра? Их что, нет дома? – Игнат огляделся по сторонам. – Варя, ты в доме смотрела? Ребята напуганы, устали, они, наверное, в доме сидят и носами хлюпают.
– Они не приходили, я была в доме, – Варвара замахала руками. – Вот беда… Да что же это за день такой?
– Кукушка… кукушка… украла… дитёнка…
Полина резко разворачивается на голос. За спиной стоит Марфа Фроловна и своей клюкой нащупывает дорогу, обходя Полю.
– Марфа Фроловна, – обращается к старушке Варвара, – что скажешь про внучку нашу, Настеньку? В больнице она, горит жаром, голова стряхнута.
– Кукушка… украла… дитёнка.
– Какая кукушка украла дитёнка? – задавая вопрос, Полина уже знала ответ и медленно начала оседать на крыльцо. – Мама, папа, Зинаида увезла Тоню, – и заплакала горько и навзрыд.
– Марфа Фроловна, говори, что знаешь, – тихо попросил Игнат.
Марфа Фроловна покружилась на месте три раза, повернулась на восток, клюкой показала направление и медленно, с расстановкой заговорила:
– На лошади… были… кукушка… мужик… Девчонку… мальца… покатать… на конях… звали. Мальца… в поле… оставили. Девчонку… увезли…
– Куда увезли? – хором спрашивают Игнат и Варвара.
– Далеко… не увидите… дитёнка…
– Далеко мальчика увезли? В каком поле искать? – без всякой надежды спросил Игнат.
– Верст… пять… от деревни… на восток.
Игнат побежал к соседу Григорию – просить его Сивку. Без разговоров тот дал коня. Игнат взлетел на спину Сивки, пришпорил его. Конь, мудрое животное, понял, наверное: надо лететь, а не бежать, и он летел – ноги его дороги почти не касались.
Вечерело, солнце клонилось к закату, в поле быстро наступит темнота, а маленький мальчик один. Сердце Игната сжималось от боли за ребенка, который сегодня уже пережил испуг, убегая от медведя, и вот она, новая напасть – от жестокого человеческого сердца.
– Ах, Зинка, Зинка, где же ты Родине служила, что потеряла сердце, если хватило тебе сил маленького ребенка бросить в поле одного, а другого силой оторвать от родных корней. Не человек ты, Зинка! Не кукушка даже, гиена ты, падальщица!
Пока Игнат летел на Сивке на поиски Юры, Варвара принесла Полине чай с валерианой, села рядом на крыльцо и тихо заговорила:
– Полина, надо ехать в город. Искать там Зину.
– Нет их, мама, в городе, она всё нам врала. Тоню мы не увидим, долго не увидим. А искать будем. Сейчас надо заниматься Настей. Завтра мы уедем в город, не имеет смысла здесь ей лежать в больнице. Надо Тиму предупредить, а позвонить неоткуда. Почта уже закрыта, – Полина говорила медленно и тихо, как бы разговаривая сама с собой.
– Пойду к Клаве – просить открыть почту. Она добрая, откроет, – Варвара встала с крыльца и протянула Полине руку. – Вставай и ты, идем вместе.
Разговаривая с Тимофеем, Полина пыталась говорить спокойно, но не получилось: она расплакалась и сказала только, чтобы он встречал их завтра вечером, Настю надо везти лежа, нужна телега или машина. Но где он это добудет? А Тоню украла Зинаида.
Услыхав эту новость, Тимофей долго молчал. Полине показалось, что междугородняя связь прервалась, и она отчаянно закричала:
– Девушка, девушка, связь прервалась, соедините с городом, это очень важно! – и зарыдала.
– Связь нормальная, – слышится голос телефонистки, – абонент молчит.
– Поля, это я оторопел от новостей, – говорит Тимофей. – Ты не плачь, я вас встречу, и Настеньку мы привезем сразу в больницу, буду договариваться с главным врачом, чтобы карету скорой помощи к теплоходу дали. Тонечку будем искать и найдем. Не плачь. Что с Юрой? Ты о нем ничего не сказала.
– Время вышло. Заканчивайте разговор, – телефонистка не дала Полине ответить и отключила связь.
Мольбы и уговоры далекой и такой недосягаемой девушки-телефонистки успеха не имели. Ответ её был короток и суров:
– Связь не восстанавливается, на линии перегруз!
Из здания почты Варвара и Полина вышли печальные, шли молчаливые.
– Полина, посмотри вперед, однако Юру несет кто-то, – тихо сказала Варвара.
Полина приставила руку к глазам, чтобы лучше разглядеть движущиеся вдалеке фигуры людей. Смеркалось уже, видимость была плохая.
– Папа? Как он здесь оказался? – раздался удивленный возглас Поли.
– И правда, мужик, похожий на Прокофия. Ребенка несет. А где Игнат? – женщины ускорили шаг, а Полина, не утерпев, побежала навстречу. Еле передвигая ноги, к ней приближался её отец, Прокофий Иванович, неся на руках Юру.
– Папа, папа, – заплакала Полина, – да где же ты нашел сыночка нашего?
– В поле, Полюшка, в трех верстах к югу от деревни, – тихо говорил Прокофий, передавая Юру Варваре, подставившей ему руки. Мальчик как куль перевернулся к ней на руки, не произнеся ни слова. Не понятно было, узнаёт ли он бабушку и маму. Полина прижалась к сыну, гладит его по голове, целует, а мальчик не реагирует никак на ласки матери.
– Так ты Игната не видел? Он на Сивке поскакал на восток, куда Марфа-провидица указала, – Варвара сокрушенно закачала головой.
– Папа, как ты здесь оказался? – Полина повернулась к отцу, заплакала, уткнувшись ему в плечо. – Зинаида украла Тоню…
– Чуяло мое сердце беду, с рассветом вышел из Маралихи и только к вечеру добрался до вас, думал помочь Зинаиду образумить. Варя, Поля, Юру надо к врачу, – спохватился Прокофий, – молчит малец всю дорогу, и взгляд у него ненормальный.
– Антон Павлович сейчас в больнице, остался около Насти, идемте к нему, – позвала Варвара.
– Что с Настей? Почему она в больнице? – встревожился Прокофий и прижал руку к груди, почувствовав боль за грудиной.
– За ягодой в горы ходили, в малинник вышел медведь, Юра напугался и побежал, девчонки за ним. Настя сорвалась и укатилась в овраг. Переломов нет вроде бы, так сказал Антон Павлович, но у нее сильное сотрясение головного мозга, а еще она вся горит, – Полина говорила, всхлипывая. – Тоню и Юру увезли на лошадях неизвестные мужчина и женщина, пока мы были в больнице около Насти. Бабушка Марфа говорит, что это была Зинаида, она всё про кукушку толкует – так называет Зину. А как было на самом деле, не знаем. Может, отойдет от шока Юра и что-то расскажет.
– Игнат ускакал в направлении, которое указала Марфа, а ты, Прокофий, Юру нашел на юге – как туда ребенок сам дошел? И где теперь Игнат? И что только он там уже не передумал, темно стало, ему ничего не видно… – тихо говорила Варвара.
– Антон Павлович, откройте, – постучала Полина в окно, в котором виднелся приглушенный свет.
Открылась створка окна.
– Рановато, Поля, пришла.
– Посмотрите Юру, он молчит, и взгляд у него странный, – продолжала говорить Полина. – В поле его далеко за деревней папа мой нашел.
– Сейчас, сейчас, голубушка, заходите вовнутрь. Сейчас открою дверь, – засуетился фельдшер.
Юру положили на соседнюю с Настей кровать. Девочка спала. Антон Павлович осмотрел Юру, задумчиво покачал головой и вышел из комнаты к родственникам Юры:
– Шок у мальчика, от сильного испуга, но мне кажется, что ему какое-то лекарство ввели, чтобы он не уснул, но был бы сильно заторможен. А может быть, чтобы и не помнил, что случилось.
– Сколько будет действовать лекарство? – Прокофий напряженно смотрит на фельдшера.
– Разные лекарства по-разному действуют. Раз не уснул, значит, не очень долго будет действовать. Главное, чтобы мальчик заговорил, когда отойдет и от шока, и от лекарства. Сходите к Марфе Фроловне, может быть, она его «отшепчет», а если не сможет, тогда везите в город, к психиатру. Он ему нужен: после всего, что сегодня с детьми случилось, без врачебной помощи не обойтись, – Антон Павлович качал головой. – Идите к Марфе Фроловне, ночь впереди, а потом день будете плыть, а потом когда еще окажетесь в городе у врача. А мальца надо спасать…
Полина слушает, что говорит Антон Павлович, и медленно оседает на пол в коридоре больницы.
– Поля, открой глаза, – она слышит голос отца и чувствует резкий запах нашатырного спирта. С трудом открыла глаза, сквозь пелену видит расплывчатое лицо, а веки опять опускаются и глаза закрываются, она чувствует, что её трясут за плечи, шлёпают по щекам, но Поля открыть глаза не может. Голоса стали удаляться и пропали совсем, потом подул свежий ветерок, что-то тёплое вливается в рот, Полина мотает головой и резко открывает глаза.
– Пришла в себя, голубушка. Ох, напугала ты нас, напугала. Я уж и не знал, кого из вас первого откачивать, – сокрушается Антон Павлович. Полина видит, что они находятся на улице возле домика местной больницы, рядом на табуретке сидит её отец, прислонившись к стене дома и держась рукой за грудь с левой стороны, а рядом с ним стоит Варвара и держит в руках стакан с водой.
– Посидите еще немного на свежем воздухе и идите все домой, – Антон тяжело вздохнул, – здесь вам делать нечего. Дети спят, я буду с ними, а дополнительных коек у меня нет. Утром приходите. Пошёл я, – он махнул рукой и вошел внутрь больницы, закрыл дверь и через несколько минут погасил свет.
– Папа, как ты себя чувствуешь? – тихо спросила Поля.
– Лучше, дочка. Сейчас пойдём в дом к сватам. Самая сильная из нас сегодня оказалась Варвара, – он печально улыбнулся.
– Идёмте домой, может быть, есть весточка об Игнате, – Варвара помогла встать Прокофию и направилась к Поле, но та уже стояла на ногах, держась рукой за стену.
– Голова кружится немного, – ответила Варваре, заметив её встревоженный взгляд.
Медленно всей компанией двинулись по дороге, поддерживая друг друга под руки. В нескольких метрах от дома Дубровских им встретился Игнат, он шёл пешком, конь был рядом, оба они еле передвигали ноги.
Варвара быстрым шагом шла навстречу мужу, волнуясь, говорила:
– Игнат, Прокофий принес Юру, внучок наш остался у Антона, плохо ему.
– Что с ним? – Игнат говорил с трудом, тяжело дышал. – Я объехал все дороги вокруг деревни больше чем на пять верст, нигде его не нашел, и люди, которых встретил, говорили, что никто из них мальчика здесь не видел.
– Я шёл к вам, в верстах трех от Кумашкино Юру увидел, он сидел один на краю дороги, там его и подобрал. Молчит и никого из нас не узнает, – Прокофий протянул руку: – Здравствуй, Игнат. Надо Юру везти в город, к психиатру. Фельдшер говорит, что ему, наверное, ввели какое-то лекарство, чтобы он был заторможенным. Но мне показалось, что дело может оказаться серьезнее. Завтра в город с Полей и детьми поеду, ей одной не справиться. Она сегодня хлебнула горького до слез, – Прокофий задышал часто, побледнел и ухватился руками за Игната.
– Ты чего, сват? – испуганно спросил Игнат.
– Да, видишь вот, прихватило, – натужно улыбнулся Прокофий. – Устал я, пешком шёл из Маралихи, а тут ещё такие дела с детишками приключились. Антон чего-то дал, легче стало, а сейчас опять давит.
– Давай-ка, сват, посидим на завалинке. Отдохнем оба, а бабы пусть домой идут и ужин нам соберут. Варя, не маши руками, идите, – Игнат строго посмотрел на жену. – Отдохнём и придём.
VII
Утром на рассвете к Дубровским пришел Антон Павлович, вид у него был уставший и озабоченный.
– Здравствуйте, хозяева, – приветствовал он Игната, вышедшего ему навстречу.
– Здравствуй и ты, Антон! Хорошие новости принёс?
– Новости разные. У Насти сотрясение мозга, я думаю, не сильное, она встаёт и ходит, и голова у неё не кружится, немного подташнивает, рвоты нет. Но она жалуется на боли в спине, ей трудно сидеть. Может быть, смещение позвонков? Я не специалист. Повезёте в город, там покажете врачам, они подлечат, и всё будет нормально. У Юры, думаю, всё сложнее. Мальчик ничего не помнит, даже своего имени, Настю не узнал. Молчит, как немой. Сильный шок мог спровоцировать амнезию. Вопрос: что случилось на дороге, если организм ребенка использовал самый мощный резерв – отключил память, чтобы защитить психику? – Антон снял очки, повертел их в руках и снова надел на нос. – Ребят не привел, ещё рано, они снова уснули. Если решили сегодня ехать, заберете их по пути к причалу на теплоход. Их здоровью сейчас ничто не угрожает, они могут перенести даже столь длинную дорогу.