Oh make it rain, make it rain, make it rain, make it rain
Пролей дождь, пролей дождь, пролей дождь, пролей дождь,
Make it rain, make it rain, make it rain, make it rain
Пролей дождь, пролей дождь, пролей дождь, пролей дождь
«Грейнджер, пролей на меня дождь. И потуши пожар, что разожгла»
Он молчит, боится сломать эту тонкую нить между ними.
«Не все сразу» — думает он… — «Не все сразу»
Комментарий к
Песня: Foy Vance - Make it rain
Порадуйте автора отзывом. Мне дико интересно ваше мнение. Сама уже жду, когда сон Гермионы воплотится в жизнь ))))
Приглашаю в свою группу
https://vk.com/club195288379
========== Часть 9 ==========
Гермиона зашнуровывает повязки на своей блузке, а руки совсем не слушаются. Каменеют от мыслей в голове.
Через пятнадцать минут они окажутся перед дверьми миссис Малфой, а Грейнджер вообще не продумала, как себя вести. Как ей вообще вести себя после всех событий. И не только с Нарциссой, но и с Драко.
Что вообще между ними происходит…
Одна сторона Гермионы настаивает на определении: «работа», а другая берет огромный ластик, стирает это, и пишет свое:
«Попалась»
Малфой притягивает, как магнит. Как долбанный центр вселенной. Как доза для наркомана. А Гермиона была зависима. От всего, что он делал. Потому что это неправильно. И на эту дорожку она вступила уже давно.
И это — диагноз. Дальше только клиника.
Она просто по уши в дерьме под названием Драко Малфой. Драко-ебанный-Малфой.
Пора признать: сколько бы она не прикрывалась «работой», Драко становился нечто большим, чем это. И самое страшное, она видела в его глазах тоже самое.
Вчера, когда он появился в столовой, то буквально пожирал ее взглядом. Ее садистские наклонности ликовали:
«Да, вот так. Смотреть, но не трогать»
Она кожей ощущала его взгляд. Обжигающий, томный, настоящий… Гермиона списывала все на физиологию: что у него, что у нее одинаково. Они словно натянутый канат, который норовит лопнуть от силы наваждения. Быть рядом друг с другом, подвергаясь каждодневным опасностям и не желать разрядки от этого напряжения - просто невозможно.
Грейнджер хотела Малфоя.
Как бы она не кричала внутри себя:уходи, уходи, уходи, блядь, убирайся!
Драко был там. Сидел внутри, между долями ее мозга, в памяти, с его блядской улыбочкой и боже, длинными пальцами, подносящими к его рту сигарету. Он внутри. Лыбится, как акула и смотрит… смотрит и жжет напалмом. Говорит ей: Ты потанцуешь со мной, Гермиона? Крутит эту пластинку снова, и снова, и снова… и черт…
Блядь…
Грейнджер хотела Малфоя…
Хотела его пальцев в ее волосах. Хотела злого тона в его голосе. Хотела вновь ощутить его крепкий хват руки на ее шее. Хотела задыхаться под ним, под дымом его долбанных горьких сигарет. Больше… жестче…
Грейнджер хотела Малфоя…
Она кусает губу, смотрит в последний раз на свое отражение в зеркале и почти видит, как та, другая Гермиона в стекле ухмыляется над ней. Будто подслушала все ее мысли. И это добивает ее. Она выходит из комнаты и с силой захлопывает дверь, оставляя свое отражение смеяться взаперти.
Не сейчас…
Она идет прямиком в гостиную, где уже Драко и Блейз ждут ее. Гермиона старается не смотреть в глаза Малфоя и это раздражает ее. Будто она какая-то трусиха.
Малфой, в свою очередь выглядит, как всегда — потрясающе.
Черная рубашка и черные брюки. Точно такой же цвет, что и у его души. Злющей, кусачей и только для нее поддающейся.
«Мерлин, хватит!»
— Ты готова? — бесцветно спрашивает Драко.
Она уверена, его волнение оправдано. Оно появлялось всегда, когда речь шла о Нарциссе. С учетом той их последней встречи, Малфой явно переживал.
— Да, вот только, у меня не было времени подготовить подарок. И я сделала все наспех, — звучит, как оправдание.
Малфой улыбается и качает головой.
— Не стоило. Уверен, ей достаточно общения…
Он чертовски прав. У Гермионы под ребрами болит, когда она вновь вспоминает, насколько Нарцисса одинока. Разбита и больна от своего горя. Врагу не пожелаешь, чтобы твоя мать так мучилась.
— Пойдемте уже, — Забини берет за плечо Малфоя. — Я проголодался!
Гермиона мысленно благодарит Блейза за его положительный настрой. Она подходит к Драко и смотрит в его глаза. В них столько вопросов к ней. Она отворачивается и хватается за его предплечье. Хлопок аппарации и все трое резко прикрывают голову руками от дождя.
На Фарерах ливень.
Такой отрезвляющий.
И так вовремя.
Пока Блейз кричит и бежит к дому, Гермиона достает палочку и накладывает свою защиту на это место. Прямо поверх заклинания Малфоя.
Волосы липнут к щекам и от дождя практически ничего не слышно, но Гермиона ловит его:
— Спасибо…
Она ничего не отвечает и идет к дому и наверное впервые смотрит по сторонам, потому что в прошлые разы она не придавала этому месту значения.
Потрясающей красоты вид. Шум океана, вонзающего свои волны в скалы обрыва, как отдельный вид искусства. Ни с чем не сравнимый запах мокрой земли. И палитра красок. Серый, зеленый и синий. Такие холодные и темные, но такие свежие. «Это идеальное место», — думает она. Наверное Гермиона даже жила бы тут…
Драко открывает входную дверь и придерживает ее, чтобы девушка прошла в дом. Ей стоит привыкнуть и не забывать, что он как никак Лорд, с манерами аристократа.
— Спасибо, — бросает ему проходя мимо и заклинанием сушит одежду и волосы.
Пока Забини обнимает Нарциссу, Гермиона стоит столбом и не знает что делать. Драко проходит мимо, зачесывая уже сухие волосы назад.
— Блейз, ты бы сначала высушился! — говорит Драко, и ждет, когда друг отойдет от матери. — Привет, мам…
— Не ругай Блейза, милый. Он просто соскучился по мне, правда? — она смеется и обнимает теперь сына. Так крепко, будто боится, что больше он не придет.
— С днем рождения, мама, — он отклоняется и забирает из рук Тинки, подарок. Эльф появилась рядом с ними секундой ранее.
Нарцисса принимает большую коробку, перемотанную серебрянкой пленкой и откладывает ее на диван.
— Это потом, идёмте к столу! — обращается к сыну и Блейзу, как вдруг переводит взгляд на все еще стоящую у двери Гермиону. Она меняется, удивляется. — Гермиона? Ты тоже пришла?
И что ей ответить? Гермиона чувствует себя подавлено, ведь это Драко пригласил ее, а не сама Нарцисса. Ее сверток в руке тяжелеет, тянет к полу. Грейнджер еще вчера решила подарить миссис Малфой несколько своих пластинок, совершенно не задумавшись о том, что ей может не понравиться. Ведь Нарцисса Малфой и маггловские вещи абсолютно не вяжутся в сознании. Она прочищает горло, пытается что-то придумать, сказать, как вдруг к ней подходит Драко и кладет на плечо руку, подталкивая вперед.
— Я ее пригласил, чтобы нам было веселее, — звучит правдиво.
— Конечно, конечно, я не против! Только за! Гермиона, проходи, — женщина указывает рукой на кухню. И Гермиона мнется.
— Это вам, я выбирала на свой вкус, поэтому пойму, если вам не понравится…
Девушка вытягивает сверток вперед. Скромно обвернутый в крафтовую бумагу. Совершенно не вписывающийся в этот дорогой интерьер. В эту атмосферу и в жизнь Малфоев. Гермионе вдруг стыдно. Она сделала это от души, совершенно позабыв о том, кому предназначался презент.
— Что ты, не стоило… — Нарцисса забирает подарок и кладет его рядом с подарком Драко. — К столу, прошу!
Буквально через полчаса, Гермионе удается расслабить плечи. Обстановка за столом оказывается расслабляющей. Во многом благодаря Забини, который смешит Нарциссу историями и своими неудачами в любовных делах. Грейнджер редко смотрит на Малфоя. Он почти молчит и просто наблюдает за матерью, улыбаясь. Его любовь к ней ощущалась в воздухе. Гермиона видит его по-другому. Совершенно с иной стороны.
— Гермиона, почему ты решила посвятить свою жизнь служению закону? — Нарцисса отрезает от лимонного пирога дольку и сразу же кладет ее в тарелку Забини.
Грейнджер чувствует, как на нее устремились три пары глаз.
— Думаю, это кровь Гриффиндора во мне бурлит, — отшучивается. Ей неловко. Как вообще можно говорить на эту тему в присутствии Нарциссы. — Прошу прощения, а где у вас уборная?
Грейнджер уверена, ее сразу раскусили.
— Прямо по коридору, левая дверь, — отвечает за мать Драко.
Гермиона умывает холодной водой лицо. Ей сложно. Сложно быть здесь. В тысячу раз легче слушать свою бабушку, глотая ее упреки о своей личной жизни, чем отвечать Нарциссе, что в Авроры она пошла, чтобы не допустить того, что было во время войны. А ведь они были на разных сторонах.
«Черт, соберись»
Она делает серию горячих вдохов и выдохов, натягивает на лицо улыбку и выходит. Смотрит по сторонам. Здесь правда красиво. Уютно. Продумана каждая мелочь. Хочется рассматривать и рассматривать.
Грейнджер останавливается у камина и замирает. На нее смотрят множество колдофотографий из рамок. На ней вся семья Малфой. Взгляд цепляется за одну небольшую фотографию и ей даже приходится прищуриться, чтобы разглядеть ее. На ней маленький Драко. Ему от силы годика три. И он, обоже, верхом на единороге. Девушка прыскает в кулак и вздрагивает, когда эту самую фотографию берет в руки Нарцисса, подошедшая совсем незаметно.
— Я помню тот день, — улыбается женщина, отдавая в руки Гермионы рамку, чтобы лучше взглянуть на фото. — Я думаю, ни для кого не секрет, что единороги подпускают к себе только женщин. Видимо это великолепное создание приняло Драко за красивую девочку.
Гермиона теперь уже смеется увереннее. Это действительно забавно. Ведь на фото очаровательный ребенок с белыми волосами и ангельским личиком.
— Он здесь правда похож на девочку, — по-доброму говорит Грейнджер и ставит рамку обратно.
— Ох, а здесь мы на этих островах. Практически все лето проводили на Фарерах…
На фото Нарцисса с Люциусом машут куда-то вверх, туда, где в воздухе завис уже подросший Драко и болтает ногами на метле.
Гермионе необычно узнавать эту семью с другой стороны. Если не брать в расчет то, что Люциус и Драко позже стали Пожирателями, она помнила эту семью с вечной статной походкой, вздернутым подбородком и надменным взглядом. Но смотря на эту коллекцию воспоминаний семья казалась какой-то…
Настоящей.
Приземленной.
Обычной…
Нарцисса тянется за следующей фотографией, но замирает в миллиметрах от стекла рамки и лишь нежно касается ее.
На ней Люциус.
Люциус смотрит на жену с восхищением и любовью.
Еще живой Люциус.
— Как думаешь, ему было больно? — режет вопросом своей внутренней болью.
И Гермионе хочется отгрызть себе язык, но буквы складываются в нужные слова:
— Гарри говорил, что это быстрее, чем засыпать…
Женщина мнется. Хмурит брови и вздыхает.
— Хорошо… это хорошо…
И их молчание вымученное. Болезненное для каждой. Они потеряли на войне близких и обе знали это отвратительное чувство носящее в себе смерть.
— Я не хотела тебя смутить, когда спрашивала про твою работу, — несмело начинает Нарцисса. — Я знаю, что Драко поселил меня здесь из-за того что творится в мире, как бы он не пытался скрыть от меня информацию, до меня доходит все. От меня мало пользы, я порой забываю множество вещей и думаю в прошедшем времени, а когда вспоминаю все, то становится невыносимо больно.
— Мне жаль, — Гермиона поворачивается к ней лицом.
И ей правда жаль. Они все были заложниками ситуации, а у Нарциссы вообще не было выбора и даже палочки…
— В этом нет твоей вины, Гермиона… просто… Пожалуйста, защити его… У меня остался лишь один он. Я знаю, что это твоя работа, но пожалуйста…
— Я не считаю Драко работой!
Вот и все.
Вот Гермиона и ответила на все свои вопросы, которые пыталась сжечь в своем сознании.
Драко не работа.
Она признала это вслух. И этот тяжелый камень свалился с ее плеч.
Именно сейчас, будто именно в этой точке текущего времени это нужно было сказать. Обновить правду, которая так давно родилась. Признаться и пустить все на самотек. Пусть будет. Пусть рядом, пускает корни и разрастается.
Остаток вечера проходит очень хорошо. Все устроились в гостиной, включили граммофон с пластинками от Гермионы и посвятили себя разговорам. Обсуждали все вокруг, обходя острые темы, касающиеся войны, Люциуса и других ненужных воспоминаний в их компании. Они были просто людьми.
Настоящими.
Приземленными.
Обычными.
*
Уже вечером, Гермиона стоит на балконе своей спальни. Дышит, дышит воздухом, которого не хватает в ее легких.
«Драко не просто работа»
Хочется ей этого или нет, но потребность в нем увеличилась. Хочется видеть его именно таким, каким он ей открылся. Новым. Честным. Интересным.
В дверь стучат. И на пороге появляется Малфой.
Наверное она сходит с ума. Вселенная исполняет ее желания.
Боже.
— Зачем ты стучишь, это ведь твой дом, — Гермиона подходит к раскрытой балконной двери и облокачивается на ее раму, старается не выдавать себя и свой огонь внутри нее.
Малфой оглядывает ее спальню и направляется к ней.
— У меня есть манеры, Гермиона.
«Гермиона»
Так непривычно. Без яда в голосе и надменного тона. Малфой делает сейчас ошибку, она точно в этом уверена. Потому что он подходит к ней почти вплотную и встает напротив, облокотив собой другой край проема.
Они стоят разделенные жалкими двадцатью сантиметрами. Косят на друг друга взгляды.
— Спасибо тебе за сегодня, — почти тихо.
Гермиона видит, как трудно ему даются такие фразы.
— Нарцисса чувствовала себя сегодня хорошо, — добавляет он.
И Грейнджер от чего-то вдруг вспоминает ту колдофотографию. Улыбается и отводит взгляд в сторону, чтобы совсем не рассмеяться.
— Что такое?
— Знаешь, если бы сейчас тебя увидели единороги, то вряд ли подпустили бы к себе, — и этого достаточно, чтобы не сдерживая себя начать смеяться. Гермиона хохочет, видит, как Драко еле сдерживается: кусает губы, давя на них улыбку и в конце концов сдается.
Они ломают между друг другом заборы, которые разделяли их. Все правила и устои.
Все в топку.
Сжечь дотла.
Все с чистого листа.
Гермиона еще мелко смеется, но останавливается, когда Малфой достает из кармана сигареты.
Она думает, что он хочет добить ее этим, но молчит. Молчит и смотрит. Совершенно не стесняясь этого.
Господи.
Между ними вообще ничего и эти сантиметры кажутся миллиметрами. Малфой прикуривает сузив глаза, смотря прямо сквозь нее, в самую душу.
У Грейнджер перехватывает дыхание. Прямо как в песнях - сжимает на уровне ребер, что-то там выкручивает, ломает, стискивает. Она проталкивает вдох в глотку и чувствует какой у этих сигарет вкус.
Горький.
Такой же как он…
Малфой дьявол. Она уверена, он нарочно это делает так… Нарочно смотрит и не разрывает контакт. Ждет, когда она первая сдастся в его собственный ад.
И Гермиона сдается.
Драко медленно, боже, медленно наклоняется вперед к ее лицу.
— Нравится, — и это даже не вопрос. Это его утверждение. Хриплое. Влажное утверждение.
Грейнджер закрывает глаза и несется навстречу.
Туда, где нужно.
Туда, где можно.
Еще чуть-чуть.
Грейнджер останавливает столб дыма, прямо в жалких миллиметрах от его губ. Она раскрывает глаза и умирает от его ухмылки.
— Тебе нужно отдохнуть от своей работы, — едко подчеркивая последнее слово Драко распрямляется. Тушит сигарету о стену и не глядя на нее идет к выходу. — Спокойной ночи.
Дверь закрывается.
Как и капкан на ее шее.
Блядь.
«Ты не просто работа» — так и не озвучено вслух…
***
Драко с самого раннего утра в Министерстве. Сидит, как зверь загнанный в этот зачарованный круг. Вертит в руках посох.
Все попытки известных ему заклинаний призыва оказались провальными. Ничего не выходило. Он был в отчаянии.
Малфой почти воет от того, что все остановилось на одной точке, когда он почти у цели. Он столько прошел, чтобы вот так обломаться. Хоть в голову каждому лезь, чтобы найти разгадку!