Сестры на мгновение замерли в воздухе и тут же бросились к распростертой девочке. Они уже всё увидели, всё поняли, но не хотели в это верить. Стейно и Эвриала кричали, а Медуза застыла камнем, как те, кого она обращала доселе в неподвижные статуи. Сестры метались между ней и девочкой, не зная, что делать: спасать Медузу или заниматься Береникой.
– Полетели к грайям! – вскричала Стейно. – Может, они с помощью волшебного глаза узнают, что можно сделать? Может, можно ее спасти?
– А мать? – схватилась за голову Эвриала. – Она же теперь не переживет второй потери дочери! О боги!
Сестры все же решились лететь к старым грайям. Скрепя сердце они оставили младшую стоять окаменевшей от горя на берегу над телом Береники.
А над морем кричали чайки… Вдруг глаза Медузы ожили, веки ее дрогнули, и она посмотрела на свою бездыханную подругу, и в тот же миг из этих зеленых глаз, в которых была заключена нечеловеческая сила, обращающая в камень все живое, хлынули слезы. Живые, теплые и соленые, как море. Они лились по ее щекам словно летние ливни. И – о чудо! – эти слезы вымывали из глаз чудовищный дар Афины Паллады.
Медуза из-за слез не видела ничего, а они все лились и лились…
– Это что, дождь? – услышала она слабый голос…
– Что?.. Что это? – Медуза, вздрогнув, обеими руками отерла потоки, льющиеся из глаз и… Она не верит увиденному… Береника приподнимается на локте, другой рукой держится за затылок и смотрит на Медузу, улыбаясь.
– Ты… ты жива?! – заорала Горгона.
– Вроде бы! – засмеялась девочка, вдруг ойкнув от боли, и, схватившись за затылок, тут же зачастила, озираясь и смотря во все глаза на Медузу: – Какая ты красивая! Ты же настоящее чудо! Твои волосы, они же живые! А крылья! Мы пронесемся над морем, правда? Ты ведь покатаешь меня снова, и теперь я увижу всю его красоту! А какой цвет у неба! А солнце!
– Ты… видишь? – выдохнула пораженная Медуза.
– Да, да, да! – кричала девочка, раскинув руки и обнимая Медузу. – Я все вижу: тебя, солнце, море, деревья! Море такое же зеленое, как и твои глаза!
– Глаза! – возопила Медуза и закрыла лицо руками. – Не смотри в них, ты обратишься в камень!
– Нет! – кричала, хохоча, Береника. – Нет! Я же уже смотрела на тебя, и ничего не произошло. Все плохое закончилось! Смотри на этот мир, как и я!
Медуза не могла в это поверить. Теперь из ее глаз лились слезы счастья. Они обнимались с Береникой, хохоча и плача одновременно. Вдруг из хитона Медузы что-то выпало и угодило на ногу девочке. Береника ойкнула от боли и подняла с песка маленький камешек.
– Ах, это пичужка! – вспомнила Медуза. – В тот день, когда у нас появилась ты, она стала невольной жертвой моего взгляда. А мне так было ее жаль, что я ношу теперь ее окаменевшее тельце с собой.
Из глаз Медузы снова закапали частые крупные слезы, и вдруг… – о, это чудо! – они упали на тельце птички. Перышки ее затрепетали, двинулись лапки, заморгали глазки, и крошечная пичужка взмыла вверх, громко и весело щебеча от счастья и вернувшейся жизни.
А вскоре возвратились Стейно и Эвриала. С ними на импровизированной колеснице прилетела незнакомая женщина в белом хитоне и с белым покрывалом на голове.
– Кто это? – удивилась Береника.
– А ты подойди поближе, может быть, сама узнаешь, – загадочно улыбнулась Медуза.
Женщина, сойдя с колесницы, стояла как вкопанная у кромки моря. А прядь ее седых волос, выбившись из-под покрывала, билась на ветру. Женщина была молода, и оттого странно смотрелась ее седина. Она не мигая глядела на Беренику и протянула к ней руки.
Береника же во все глаза смотрела на женщину и вдруг с криком «Мама!» бросилась к ней.
Весь остров горгон ликовал от счастья.
– Но как ты узнала меня? – поразилась мать, обнимая дочь.
– Я никогда не забывала твое лицо. И еще я видела тебя во снах, как ты сидишь на скале, обняв колени, и смотришь вдаль, – просто ответила девочка. – Вот только волосы твои в моих снах были черными.
– Все так и было, – улыбнулась мама, прижимая к себе Беренику. – Я целыми днями всматривалась вдаль, а волосы… о да, когда-то они были черными, а после того, как ты пропала, они поседели. Но теперь я окрашу их соком грецкого ореха и снова стану молодой, а главное – счастливой.
Женщина не переставала благодарить горгон за их помощь, и вскоре все стали готовиться к пиру. Были воскурены жертвенники, развешаны гирлянды из цветов, на пир приглашены грайи, Персей с Андромедой и сыном, прославленные герои Эллады. Никогда еще остров горгон не был так счастлив.
А к концу празднеств одна из старых грай шепнула на ухо Медузе, отведя ее в сторонку:
– Может, ради такого случая ты вернешь жизнь и этим изваяниям? – она указала на «скульптуры».
– О, – озадачилась Медуза и расхохоталась. – А на что же я буду вешать свою одежду? Ну хорошо, правда, для того, чтобы их оживить, мне нужны мои слезы, а у меня очень хорошее настроение. И при виде этих героев оно и дальше улучшается.
Произнеся эти слова, Медуза уже корчилась от смеха. Из глаз ее брызнули слезы, но только от жизнерадостного хохота. Грайя не растерялась, она подставила ладонь, набрала эти слезы и брызнула на окаменевших героев… Дрогнули каменные тела, пошли трещинами, рассыпалось каменное покрытие, и… люди ожили. Один потягивался, другой тер глаза, третий крутил головой, четвертый озирался, ничего не понимая. А осознав, что к ним вернулась жизнь, они кинулись обниматься друг с другом, потом с горгонами, с грайями, с Береникой и ее мамой, затем с деревьями, и под общий хохот принялись пировать вместе со всеми. А Персей распорядился разослать гонцов, чтобы в дома героев неслись добрые вести об их возвращении.
– А во всех ли домах по-прежнему ждут их возвращения? – забеспокоилась Андромеда.
– Об этом не беспокойся! – шепнула ей на ухо одна из грай. – Перед тем как попросить Медузу вернуть жизнь героям, я посмотрела, будет ли их возвращение желанным. Всё в порядке. Счастье возвращения будет искренним.
А к вечеру на острове появился посланник богов – легконогий Гермес – и среди пира шепнул на ухо Медузе просьбу Посейдона: вернуть жизнь Кракену, потому что тот был любимым зверьком Повелителя Морей. Медуза озадачилась:
– Так мне же нужно будет рыдать сутками, чтобы выплакать слезы на такую громадину.
– Э, – улыбнулся Гермес, – ведь можно рыдать от смеха.
В конце концов так и получилось, и любимец Посейдона снова рассекал волны океана и радовал своего хозяина.
Вот так закончилась эта история. Долго еще продолжались празднества по всей Элладе, одаривая радостью всех, кто узнавал о ней.
Светлана ГрезА
Пока начинающий, но подающий надежды автор.
По её словам, «природа, музыка, окружающие люди – всё это делает жизнь полноценной, приносит мысли, перерабатывается в образы. И вот уже никуда не деться от них – только брать ручку, тетрадь и писать, погружаясь в неожиданный параллельный мир».
Она считает, что в её копилке не так уж много достижений.
14 февраля 2019 г. в электронном издательстве «Аэлита» вышла первая книга. Это сборник «Души московской ритм-н-блюз», в который вошли две повести: «Жизнь в ритме Стинга» и «Сталь».
Повесть «Жизнь в ритме Стинга» попала в лонг-лист премии им. Франца Кафки, вручаемой по решению оргкомитета конференции «РосКон-2019» и редакции журнала «Традиция & Авангард» за произведения, написанные в направлении мейнстрим.
Была публикация «Бар-Бари-Монополи-Бриндизи-Бар» в «Независимой газете», в рубрике «Стиль жизни», от 31 июля 2019 г.
И, наконец, на фестивале «Аэлита» 21 сентября 2019 г. её первый эксперимент в жанре фантастики – рассказ «Нарушитель, или с Новым снегом» победил в Конкурсе короткого рассказа.
Впереди у Светланы долгая дорога. Многое надо понять, осмыслить, осуществить. В работе находится первый большой роман, на выходе из редакции сборник новелл «Всё, что цепляет», куда вошёл её рассказ «Весна». Автор надеется, что те, кто уже знаком с её творчеством и ждёт новых трогательных и атмосферных историй, получат желаемое…
Ветер
(отрывок из повести «Жизнь в ритме Стинга»)
Московская осень в ноябре – тот ещё подарок. Ветер уносил с деревьев последние листья и кружил их вместе с дождём и мокрым снегом в каком-то нереальном танце, выхватывая зонты из рук людей и срывая с них капюшоны.
Он уже отвык от ранних подъёмов, а тут ещё это безумие. Погода словно испытывала на прочность. Придерживая капюшон рыжей куртки, он пытался укрыться от мокрого снега, противно прилипавшего к лицу. Одно радовало – идти оставалось совсем немного, ещё минут пять.
Идея участвовать в конкурсе на лучший дизайн-проект под названием «Стоунхендж – познание» сначала казалась безоблачной. Стихия конкурса, с лёгкостью пройденные три тура, приглашение в Лондон для участия в проекте – время неслось с космической скоростью.
Так было всегда, когда идея овладевала им. Забывалось всё и все: друзья, родители, даже еда. И когда образовалась первая пауза, остановился безумный бег и нужно было просто ждать свершившегося, он вдруг увидел, насколько зыбко его положение в этом, в реальном, мире.
За время погружения прошло лето. Деньги от прошлых заказов закончились, а новыми он не обзавёлся. Мир фрилансеров жесток. Стоит чуть-чуть дать забыть о себе – и тут же инициативу перехватывает конкурент, отличающийся более постоянным присутствием на связи. Одно из двух: или творчество, или бизнес.
В середине октября он понял, что Лондон ему светит не раньше конца января. Причём для перемещения в мир его мечты нужно ещё подзаработать денег на дорогу и проживание в течение первого времени, пока не начнёт получать по контракту. Просить помощи у родителей ему, тридцатилетнему мужчине, было не по нутру. Пришлось оживить старые знакомства и переехать со съёмного жилья на Пятницкой в пустующую квартиру в Малом Сухаревском, недалеко от метро «Цветной бульвар».
Это была небольшая двушка в семиэтажном доме начала двадцатого века. Когда-то, лет пять назад, он сделал для хозяйки своего нового убежища дизайн ободранного помещения совершенно бесплатно, в подарок. Их отношения были подобны песчаной буре, налетевшей внезапно и поглотившей под тоннами песка свободу, лёгкость мироощущения, прервав привычный для него полёт.
Понимание того, что он не сможет выдержать её обожание и одновременно жёсткий контроль, пришло уже через месяц. Но, слава богу, её отец давно планировал объединение своего бизнеса с бизнесом партнёра в Португалии, а печать в контракте должна была быть заверена печатью в паспортах детей. Насилия не совершалось. Бизнес есть бизнес, а страсти житейские оставались там, где им позволялось быть, – на стороне.
Через три месяца после завершения ремонта она уехала к мужу, не забывая посылать интересные письма о своей новой жизни, иногда слишком откровенные. Благодаря этим письмам они оставались друзьями.
Квартира в стиле андеграунд полностью соответствовала его настроению этой осенью и была настоящим подарком. Стены, отделанные бежевым декоративным сайдингом под кирпичную кладку в одной части квартиры, куда входили коридор, кухня, ванная комната, половина гостиной, и в тон кофе с молоком подобранная штукатурка для второй половины – зоны отдыха и сна. Он с наслаждением ходил босиком по тёплому и мягкому пробковому полу, впитывая энергию природного материала. Медитировал по вечерам, утром занимался йогой, концентрируясь на приходящих в голову идеях дизайнерских проектов. Жизнь в гармонии была почти достигнута, но оставался финансовый вопрос. Тут-то и возникла ещё одна подруга из прошлого.
С этой нимфой они познакомились два года назад на курсах дизайна. Роман продолжался около трёх месяцев, пока учились, а потом тихо сошёл на нет. Жизнь закружила их суетой, заставляя каждого идти своей дорогой. Пересекались только в соцсетях. Через год она вышла замуж и сократила их общение до поздравления с днём рождения. Впрочем, его это устраивало. Он абсолютно не был подвержен ностальгии. Движение вперёд – вот в чём заключалось его жизненное кредо.
Первого ноября она отправила ему в Ватсап сообщение, прикрепив смешную фотографию, где красовалась глубоко беременная с огромным животом: «Выручай!». Ниже шли весёлые смайлики. И так как он не отвечал, думая, как отреагировать на данный крик о помощи, то она сама разрядила ситуацию: «Успокойся. У меня всё хорошо. Ребёнок не твой. Будущий отец безумно счастлив, – и после очередной кучи издевательски смеющихся смайликов наконец перешла к главному: – Очень хочу уйти в декрет пораньше. Тебе случайно работа не нужна?»
Он резко выдохнул и тут же написал ответ: «Спасибо огромное. После этого готов даже признать ребёнка…»
В ответ тут же прилетел злобный смайлик: «Дурак! Время тебя не лечит. Позвоню завтра с работы. Сбрось мне на электронный адрес портфолио».
Видимо, рекомендации были настолько хороши, что понадобилось всего одно собеседование с директором фирмы. Вернее, с директрисой лет сорока. Условия работы, за исключением ранних появлений в офисе, его устраивали. Офис по счастливой случайности находился в семи минутах ходьбы от его теперешнего места обитания. Судьба по-прежнему оказывала ему свои знаки внимания.
Стеклянные двери вестибюля бизнес-центра приветливо раздвинулись перед ним, и, с удовольствием сбросив со светло-русой головы мокрый капюшон, он подошёл к сияющей стойке охраны, чтобы позвонить по внутреннему телефону.
– Привет, моя радость. Я внизу. Заберёшь меня?
И, поздоровавшись с подошедшим охранником, он отошёл в сторону, прислонившись к турникету.
Этот день решил показать все свои самые привлекательные стороны уже с утра.
Будильник, как всегда, застал её во время самого глубокого сна. Как всегда, минут пять она лежала с закрытыми глазами, а затем резко встала, задавая себе ритм на весь день.
Но в этот раз Тимофей категорически отказывался просыпаться, что бы она ни делала. Ни яркий свет в детской, ни громкий звук любимого мультфильма – ничего… Похоже, погода напрямую действовала на восьмилетний организм. Пришлось применить грубую силу и буквально волоком тащить его в ванную. От завтрака он также отказался, заявив, что каша пересолена, а чай горячий. Плюнув на всё, она кинула ему в портфель пару бутербродов и бутылку с не выпитым за завтраком чаем. Сама же осталась голодная, не было времени угождать себе любимой. Из дома они выскочили на пятнадцать минут позже обычного и успели прибежать в школу за десять минут до звонка. Благо у второклашек была отдельная раздевалка, и, упросив охранника пропустить её туда, она смогла быстро переодеть и передать сына из рук в руки учительнице. А сама, взъерошенная и взмокшая, понеслась на работу.
Жили они в двадцати минутах ходьбы от станции метро «Савёловская». Ещё пять минут на метро до станции «Цветной бульвар», пять минут галопом от метро – и вот он, офис.
Зонтик она «благополучно» забыла дома. С длинного, перетянутого на талии чёрного плаща струйками стекала дождевая вода, волосы спутались под капюшоном. Когда она фурией влетела в тёплое и строго-пафосное пространство вестибюля бизнес-центра, то опаздывала уже на двадцать минут. Охранник и молодой человек, которые стояли рядом с турникетом, сразу же приклеили к ней своё внимание и провожали взглядами до самого лифта.
Её жизнь состояла из череды постоянных забот и суеты. Месяц назад она поставила на паузу свою до этого, как ей казалось, вполне нормальную семейную жизнь. Застала мужа, целующего хозяйку ресторана, где он работал управляющим. Конечно же, они оба были навеселе после празднования дня рождения шеф-повара, и, конечно же, её не должно было быть в том месте и в тот час. Но она там появилась. Заглянула к нему на работу после рано закончившейся встречи с клиентом и сделала мужу сюрприз. «Сюрприз» удался…
Теперь Кирилл жил у своей мамы, забирал Тимофея из школы по пятницам и возвращал его домой в воскресенье утром. О разводе они не говорили, то есть они вообще с того вечера не разговаривали. Ей хотелось быть страусом: нет Кирилла – нет проблемы. А каждый вечер, оставаясь наедине с собой, она вновь и вновь видела ту знойную картину, тот огонь, который так давно исчез из их жизни, и всё стало уныло, однообразно, скучно. Засыпая на мокрой от слёз подушке, она пыталась понять, когда перестала быть для него любимой женой и превратилась в секретаря-референта.