— Тамаки?
Тамаки резко распахнул глаза. Он снова оказался в комнате, и у дверей стоял его отец.
— Да?
— Как ты себя чувствуешь?
Он говорит о том, что произошло ранее — терять сознание не совсем в характере Тамаки. Но, учитывая обстоятельства, Тамаки был рад этому. Улыбнувшись искренней улыбкой, он ответил:
— Лучше, чем когда-либо.
Его отец кивнул:
— Хорошо. Что ж, я пойду спать. Спокойной ночи, сынок.
— Спокойной, — Тамаки дождался, когда его отец закроет дверь. — И прощай.
Минуту спустя, он стоял у зеркала, его сумка наполнена всем самым необходимым. Он оставил записку на клавиатуре, в которой объяснял, куда он направлялся, пусть в ней и не говорилось, почему и зачем: его отцу не требовалось этого знать, но он написал, что вернется, когда закончит. Тамаки глубоко вздохнул. Прошло очень много времени с тех пор, как он делал это в последний раз, — в прошлой жизни, если быть точным. Его бровь дернулась от нахлынувших воспоминаний.
Эндимион, что без сознания лежит в объятиях Меркурий, ее бледное лицо наблюдает за ним сквозь зеркало. Ее прекрасные глаза наполняются слезами, пока она просит его проследовать сквозь зеркало. Но он не мог, не мог покинуть пост.
Затем напала Зойсайт.
Тамаки встряхнул головой. Он должен найти Эндимиона. И он не позволит ей вновь причинить ему вред. Его глаза загораются уверенностью. Он прижимает ладонь к зеркалу и концетрируется, и стекло начинает покрываться рябью, словно сделано из воды. Улыбка затронула уголки его губ. Он ступает сквозь стекло навстречу забвению.
***
— Смотри сюда, Эндимион!
— Смотри… — прошептал Сея.
Он спрыгнул с ветки дерева, и его силы зарокотали в нем. Он плыл по воздуху, пока ветер хлестал рядом с ним, взметая листья. Со смехом, Сея поймал листву силой мысли и отправил ее кружиться вокруг него, смакуя ощущение пробудившейся магии.
— Эндимион! — позвал он со звонким смехом. — Смотри!
Золотой принц облокотился о ствол дерева:
— Я смотрю! — отозвался он.
Нефрит занял позицию и усмехнулся. Это будет классно!
Он чувствовал, как воздух гудит от магии. Сейчас они нападут.
Их атаковали сзади: он услышал движение гибкого и грациозного тела прежде, чем ему об этом подсказала магия. Резко повернувшись и выставив руки вперед, он поймал столп огня телекинезом, перебросил его через голову и обрушил на землю уже дождем из кристаллических осколков. Не теряя импульса, он развернулся и ударил мощной телепатической волной в атакующего, от чего они оба повалились на землю.
А затем напал белоснежный тигр. Он спрыгнул с дерева, крепко держа в руке меч. Нефрит незамедлительно призвал посох и блокировал удар. Но тигр был быстр и свиреп, поэтому Нефриту требовалась вся его концетрация, чтобы отбиться. Тигру понадобилось всего пять ударов, чтобы обезоружить противника, после чего он спокойно приставил меч к горлу молодого человека.
— Прекращай рисоваться, — произнес тигр и убрал меч в ножны. — Сильная магия не имеет значения, если ты не умеешь маневрировать.
Сея нахмурился от воспоминаний: Кунцит всегда был суров во время тренировок. Развернувшись в воздухе, он посмотрел на мир сверху, все еще не веря тому, что он видел.
Когда он вынырнул из своих воспоминаний, все изменилось: мир больше не представлял из себя черную пустошь, состоящую лишь из звуков и запахов. Внезапно, огни заполонили его разум, ауры всех и каждого стали его новым миром: бледные у неодушевленных предметов, тогда как яркие знаменовали саму жизнь. Ауры были абсолютно у всего.
А звезды…
Без единого промедления, он вбежал на балкон, распахнув настежь дверь. Там его ждали тысячи сияющих бриллиантов, которые поприветствовали его: «Добро пожаловать, брат. Мы очень давно тебя ждали».
Даже сейчас, в самом разгаре дня, он мог слышать их, чувствовать, что они наблюдают за ним и смеются в унисон. О, как он по ним скучал.
— Господин Сея?
Сея мгновенно утратил концетрацию, от чего листья упали вниз, а он полетел за ними. Он выбросил руки вперед, но достиг земли раньше, чем смог смягчить свое падение магией.
Дженкинс поспешил к нему:
— С Вами все в порядке, сэр?
Сея встал, удивленно потирая ушибленное плечо.
— Должно же было сработать, — пробурчал он. Должно быть, силы не восстановились в полной мере. Качая головой, он зарылся пальцами в длинные спутанные каштановые локоны, — как же потрепанно он сейчас, должно быть, выглядит, — и спросил:
— Что такое, Дженкинс?
— Прошу простить меня, сэр, — ответил дворецкий с поклоном. — Но уже 9:30.
— Уже?
Уже, — ответило солнце.
Спасибо, — ответил Сэя.
— Да, сэр, — подтвердил Дженкинс. — Ваша церемония начнется через минуту, Вам нужно приготовиться.
Сея нахмурился. Он совсем забыл, погрузившись в дивный новый мир, свободный от светских манер и высоких ожиданий самого богатого отца на западе. Его старая жизнь зовет его обратно. Тяжело вздохнув, он вверил себя верному дворецкому.
Пока его облачали в дорогой костюм, Сея с интересом наблюдал за аурами его слуг. Аура Дженкинса мерцала благородной синевой, что немного колебалась от волнения. Аура одной из горничных была поразительно яркой, в особенности в районе живота — это, должно быть, Мария, которая ждала своего первого ребенка. Шофера обволакивала медно-красная аура, что двигалась очень медленно, сигнализируя о спокойной природе ее обладателя. Этот шофер, видимо, единственный на всем западе, который никуда не торопился.
— Это должно быть очень волнительно для Вас, сэр, — донесся голос водителя по громкой связи. — Выпускная церемония исключительно для Вас одного.
Действительно. Церемония, предназначенная для него одного. Сея никогда не любил подобных вещей.
-… по случаю шестого дня рождения нашего принца!
Толпа радостно взревела. Сай, высокий мальчик с красивой осанкой старательно пытался представить, как выглядели эти люди, что было не так-то просто, ведь он был слеп с рождения. Поэтому он жадно впитывал каждый звук, запах и вкус. Он даже спросил свою маму о том, каково это — видеть, ведь он так отчаянно хотел это знать.
— Не могу сказать, — призналась она. Она улыбнулась, — по крайней мере, так прозвучали ее слова, — и она аккуратно положила ладонь ему на затылок. — Не думай об этом, сын мой. Знай, что твои подданные пришли отпраздновать твой день рождения — и этого достаточно.
Так он сидел рядом с мамой и папой и внимательно прислушивался к празднованию вокруг.
Громкий рев рога раздался в парадном зале.
— Его королевское величество, Принц Кловис, почетный консул его Величества.
Сай заерзал в кресле — ему не нравился его дядя, так как от того странно пахло, и что-то неприятное сквозило в его голосе.
— Брат, — поприветствовал принц Кловис. Сай услышал, как его отец сделал шаг вперед.
— Кловис, — поприветствовал он.
— Я прибыл, чтобы передать подарок принцу.
Толпа радостно зашепталась. Сай услышал приближение пяти разных людей — четверо явно были крупнее, пятый — мельче. Все пятеро остановились, и Кловис хлопнул в ладоши. Послышался звук шелестящей ткани и ошарашенный вздох толпы.
— Что это значит? — потребовал ответа отец.
Сай приподнялся:
— Что там?
Кловис понизил голос:
— Мы преуспели, брат!
— Я приказал закрыть проект.
Отец явно был зол.
— Но, брат, ты только подумай! С этим прорывом мы добьемся небывалых высот! Станем бессмертными! — его голос понизился еще сильнее, от чего Сай задрожал от страха. — Представь, если ты позволишь мне провести всего пару экспериментов над твоим сыном, я смогу создать идеального клона, и тогда наши хирурги смогут заменить ему глаза! Он больше не будет слеп!
Зал погрузился в тишину.
— Ты смеешь угрожать твоему принцу! — зарычал отец.
Сай услышал, как его дядя быстро отступил назад.
Его отец тяжело дышал:
— Ты уничтожишь это отродье и закроешь проект по клонированию, немедленно. Ты меня понял?
Повисла долгая и неприятная тишина, после которой послышался ответ его дяди:
— Более чем, мой повелитель.
Саю не понравился его тон.
-… проявил себя как лучший ученик современности. Для меня стало настоящей честью обучать Унами Сею…
Сея сидел посредине сцены в зале, наполненном его одноклассниками, учителями и репортерами всех мастей, почти не слушая речей говорящих. Все происходящее пробуждало воспоминания, о которых он предпочел бы забыть.
— Без дальнейших проволочек, позвольте представить вам гордость нашего университета — Сею Унами.
Сея встал под громкие апплодисменты и подошел к стойке.
Внутри своего сознания, он вновь повторил тот же вопрос, что уже задавал в прошлой жизни:
— Я ненормален?
Вопрос эхом разнесся по залу.
— Почему ты спрашиваешь? — упрекнула его мать.
Он опустил голову, крепко сжимая ладонями скатерть.
— Дядя Кловис захотел заменить мне глаза. Это плохо, что я слеп?
Его мама положила ладонь ему на голову, и он согрелся ее теплом:
— Нет, милый. Ты рожден так по определенной причине, и, однажды, ты узнаешь почему.
Присутствующие с нетерпением ждали продолжения. Его мать сказала эти слова за несколько часов до того, как его дядя организовал государственный переворот. Его отец был убит, и он даже не знал, что случилось с матерью. Все, что он помнит, как его слуга рывком достал его из кровати и долгое, очень долгое время вез куда-то по холодному, даже ледяному, воздуху. Качая головой, Сея нацепил идеальную улыбку и насильно вернул свое сознание в настоящее.
— Я ненормален? — повторил он, словно в первый раз он сказал это намеренно. — Я часто встречался с людьми, которые думали обо мне именно так. Я родился слепым, но гениальным. Делает ли это меня ненормальным? Я скажу, что нет. То, что я родился слепым научило меня одной важной вещи: ни одно препятствие не сможет остановить тебя, если ты с умом подойдешь к нему. Вот он — я, выпускник колледжа с двумя защищенными кандидатскими по астрофизике и высшей математике, тогда как мои сверстники только заканчивают первый курс.
В зале раздался радостный гул, и Сея улыбнулся.
Немного погодя, когда церемония подошла к концу, Сея сидел на заднем сидении лимузина, размышляя о будущем.
— Итак, что дальше, господин Сея?
— Хмм?
Аура его шофера встрепенулась, обозначая, что тот повернулся к нему.
— Вы закончили университет. Теперь Вы присоединитесь к отцу или как?
Два дня назад, он бы смеренно ответил, что его место подле отца, но с тех пор он успел узнать себя. Сейчас же Сея расслабился на сидении машины и ответил:
— Нет, у меня другие планы.
— Отлично, сэр.
Лимузин взревел и двинулся с места.
Сея закрыл глаза. Да, у него другие планы.
В его руках он сжимал конверт, адресатом на котором значился Университет Токио.
У него очень большие планы.
========== Глава 3. Секрет художницы ==========
***
— Он еще дышит?
— Не знаю, — Эндимион приложил пальцы к кровоточащей ране на шее молодого принца, и его глаза заволокло пеленой страха. — Я не чувствую пульса! Нет, Сай, держись!
— Вот они!
Все трои подняли глаза — солдаты нашли их.
— Мы в ловушке! — выкрикнул Цоизит, лихорадочно осматриваясь по сторонам. Их загнали в угол.
Кунцит обнажил меч.
— Отойдите, — приказал он.
— Кунцит, не надо, — взмолился Эндимион.
— Мы должны сбежать, — думал Цоизит, его мозг отказывался работать из-за подступающих волн паники, ярости и страха, причем эти чувства принадлежали не только ему, но и его братьям: их связь была сильна, но сейчас она работала против них. Он взглянул в лицо следующего избранного, свергнутого принца Запада. Они так отважно сражались, чтобы вызволить его, только для того, чтобы вновь потерять? Цоизит мотнул головой:нет, должен быть выход!
Капелька пота соскользнула с его лба на пол, и, словно слеза, упала на его отражение.
Глаза Цоизита расширились.Вот оно! Пол… он мог видеть себя в нем, может быть, он смог бы…
— Кунцит! — закричал он и поднял кристалл выше.
Кунцит встретился с ним взглядом, помедлил с мгновение, а затем кивнул. Он понял. Повернувшись к вооруженным солдатам спиной, он выстрелил волной света в кристалл, от чего свет отразился от него и словно взорвался множеством искр — все присутствующие в коридоре были ослеплены.
У него было всего пара мгновений. Цоизит прижал ладони к кафелю и закрыл глаза.Пожалуйста. До этого он смог проделать этот трюк всего раз, но он должен попробовать. Магия заструилась в нем тягучими волнами, которые направлялись к полу. Земля под ним треснула.
И, внезапно, они провалились вниз…
***
Всплеск!
— Ай! — Тамаки сел, тяжело дыша. Он был весь мокрый! Он осмотрелся, пытаясь понять, что сейчас произошло.
Кто-то пробрюзжал что-то сверху. Он поднял глаза и встретился взглядом с недовольным полицейским азиатского происхождения, держащим в руках пустую чашку и внимательно осматривающим его. Тамаки улыбнулся:
— Приветик, офицер.
Полицейский пробурчал что-то, что Тамаки не уловил, после чего начал трясти пальцем у его носа и говорить что-то серьезным тоном. Тамаки не разбирал ни слова, но ему явно требовалось действовать, поэтому он встал на ноги, схватил сумку и поспешно ретировался. Видимо, именно этого и хотел от него коп, так как не последовал за ним. Тамаки облегченно вздохнул:
— Как-то странно.
Итак, где же он?
Тысячи людей наводняли улицы, толкая и пиная его, не обращая при этом на него никакого внимания. Пока он проходил очередную давку, Тамаки обратил внимание на две вещи. Первое, он единственный являлся обладателем рыжих волос. Второе, никто не говорил по-английски.
— Ой, блин! — воскликнул он. — Куда же я себя отправил?
Он концетрировался на Эндимионе, когда телепортировался… Значит… он где-то здесь?
Толпа остановилась у перехода, давая Тамаки небольшую передышку. Он внимательно посмотрел на здание с вывеской перед ним. Он где-то в восточной части Азии. Группа девушек в школьной формы прошли ему навстречу, и их голубые развевающиеся накидки привлекли его внимание — он знал этот стиль! Некоторые студенты по обмену надели их в первый день. Он в Японии!
Радость внутри него резко сменилась страхом — он в Японии? Он же не знает японского! И у него нет с собой иен! Что же ему теперь делать?
Свет на светофоре переключился на зеленый, и поток людей вновь подхватил его. Ему требовалось найти местечко, чтобы подумать. Он продрался через толпу как раз в тот момент, когда в небе раздался гром. Дождь плотной стеной обрушился на город, и Тамаки укрылся под красным навесом какого-то магазина, после чего тяжело опустился на стекляную витрину и глубоко вздохнул. Почему он не продумал все заранее? Он же просто хотел вновь найти Эндимиона — это его энергия освободила эти воспоминания, значит, его господин жив. Его сердце защемило от тоски, и он схватился за грудь, подавляя приступы горечи, что грозились вырваться из него. Держись, сказал он сердцу. Погоди немного, мы уже близко, я чувствую.
Со звонким «динь!» дверь открылась, и из магазина вышла молодая пара. Девушка, радостно улыбаясь, обнимала своего кавалера, и Тамаки заподозрил, что дело в холсте, что тот тащил в руках.
Значит, он в художественной лавке. Интересненько.
Он заглянул внутрь. Там висело несколько картин: на одной изображалась стая птиц, что летели навстречу солнцу, на другой группка детей, играющих в снежки, а на третьей лошадь, что сражалась со стаей собак (и, судя по всему, одерживала победу). Весьма качественные работы.
Он уже почти ушел, когда краем глаза заприметил картину в дальнем углу галереи. Что за…