Бальвенций заметил Титурия Сабина издалека. Сопровождаемый трибунами, он шёл вдоль укреплений, придирчиво осматривая их, и что-то выговаривал Мамурре. Префект кивал, соглашаясь, и недоумённо разводил руками. Когда они подошли к позициям второй когорты, Мамурра был похож на варёного рака.
-- А здесь у нас что? - сдвинул брови Сабин. - Кто командует?
Бальвенций шагнул вперёд.
-- Старший центурион второй когорты двенадцатого легиона Тит Бальвенций! - представился он.
Сабин раздражённо фыркнул. Он всегда был чем-то недоволен. Из этого состояния он выходил лишь при встречах с Цезарем. В такие минуты он резко преображался: его взгляд теплел, губы расплывались в улыбке, а голос звучал мягче и тише.
-- Почему солдаты до сих пор не на валу? Я за вас воевать буду?
-- Сигнала не было, - спокойно ответил Бальвенций. - Да и противника не видно. С кем воевать-то?
Кто-то из трибунов громко раскашлялся, а Мамурра закусил губу и отвернулся, чтобы не видеть, как маленькие злые глазки легата наливаются кровью. Даже равные по званию не рисковали разговаривать так с Титурием Сабином.
-- Да как ты!.. - Сабин задохнулся. - Немедленно!.. На вал!..
Бальвенций не стал спорить. Он повернулся к трубачам, стоявшим позади него, и приказал:
-- Боевая тревога! Противник в пределах видимости! Центуриям занять свои места, приготовиться к отражению атаки!
Под звуки проснувшихся корнов, без суеты и спешки легионеры поднялись на вал и укрылись за частоколом. Резервные центурии встали перед палатками двумя стройными рядами, опустили щиты на землю и наклонили пилумы, ожидая дальнейших распоряжений. Бальвенций кивнул трубачам и обернулся к Сабину.
-- Когорта готова к отражению атаки! - доложил он. - Какие дальнейшие указания?
Сабин не ответил, лишь окинул центуриона нервным взглядом и зашагал дальше. Трибуны последовали за ним, и только Мамурра задержался.
-- Ты что, перепил вчера? Не видел, с кем говоришь?
-- Сигнала действительно не было. Что я должен был сказать?
Мамурра покрутил пальцем у виска.
-- Ты как первый год в армии. Так бы и сказал: по вашему приказу когорта готова вступить в бой. Мне тебя учить? Это же Титурий Сабин! Надо знать, как разговаривать с такими людьми.
Префект вздохнул и побежал догонять Сабина.
Бальвенций ещё немного постоял, глядя в спину убегающему Мамурре, потом прошёл к валу и поднялся на башню. Два тяжёлых скорпиона установленные на верхней площадке настороженно смотрели на равнину, пока ещё тихую и пустынную. Тёплый ветерок нежно поглаживал пёстрый травяной ковёр, раскинувшийся внизу, и гнал мелкие волны к далёкому лесу.
Слева, там, где проходила связывающая римские лагеря дорога, клубились облака пыли, поднятые гонцами. Известия поступали каждые четверть часа, но ничего нового не сообщалось. С рассветом Цезарь вывел легионы в поле и поставил их вдоль ручья. Белги стояли напротив густой массой, но вперёд не шли, ожидая, когда это сделает противник. Цезарь и не думал уходить с выгодной позиции, где численное превосходство неприятеля не имело значения. А галлы отказывались наступать, понимая, что пробить мощную стену римских легионов на узком участке фронта они не смогут. В итоге и те, и другие топтались на месте.
Цезарь слал гонцов к Сабину, предупреждая, что галлы могут появиться и у него, хотя сомневался, что не владеющим техникой осадного боя варварам удастся прорваться сквозь укрепления. Но на всякий случай приказал одному легиону быть готовым двинуться на помощь защитникам переправы.
Галлы появились спустя час, когда солнце на пол ладони поднялось над верхушками вековых елей. Они шли двумя колоннами: одна, более многочисленная, вышла со стороны леса, вторая - из-за холма, держась ближе к обрыву. В полумиле от лагеря колонны соединились и выстроились в линию.
-- Ну вот, началось...
Бальвенций спустился с башни и быстрым шагом направился в центр обороны когорты. К редуту приближалась тяжёлая пехота белловаков и калетские лучники, лучшие среди галлов. Центурион поискал взглядом кавалерию, но та не показалась. Видимо варвары посчитали, что одной пехоты будет достаточно.
На башнях рявкнули скорпионы. Тяжёлые шестифутовые стрелы взрезали воздух и упали в самую гущу галльских рядов. Треск расколовшихся щитов докатился до вала, и легионеры встретили эту маленькую победу одобрительными криками.
Галлов это не остановило. Они продолжали идти вперёд, и вскоре их лучники смогли ответить на стрельбу скорпионов. Небо разом потемнело от роя стрел - и словно ледяной град обрушился на частокол и стены башен, выколачивая из дерева острые щепы. Кто-то из сапёров, взмахнув руками, перевалился через низкий бортик верхней площадки и с криком упал вниз. Солдат был ещё жив; сквозь узкие щели между кольями Бальвенций видел, как он пополз к частоколу, но новая волна стрел прочно пригвоздила его к валу.
Скорпионы умолкли.
-- Они всех нас так перестреляют! - раздался жалобный голос.
-- А ты не высовывайся. Засунь голову меж колен и жди, когда тебе прикажут вытащить её оттуда, - грубо ответили ему.
Под прикрытием лучников галлы продвинулись ещё шагов на пятьдесят и остановились. Поток стрел не иссякал. Они дробили частокол, отзывались в ушах жутким воем и нагоняли страх на новобранцев. Ветераны поглядывали на молодёжь и усмехались в усы.
Вдоль частокола, пригнувшись, пробирался Бакул.
-- Как вы тут? - спросил он, присаживаясь на корточки. Под правым глазом примипила кровоточила глубокая царапина; кровь тонким ручейком стекала на подбородок и густыми каплями падала на ворот туники. - Пока до вас доберешься, всех богов вспомнишь.
-- Серьёзно взялись, головы поднять не дают, - процедил Бальвенций. - Скорпионы пару раз выстрелили, их тут же прижали. Мне Мамурра вчера жаловался, что у него людей не хватает. Теперь у него их вообще не останется. А у вас как?
Бакул приложил к ране платок и болезненно сморщился.
-- Ещё бы немного - и в глаз... Лучников с бастиона сразу выбили. Пробовал послать ещё - только людей зря положил. Онагры вроде как придержали их сначала, так они, сволочи, навесом стрелять стали, всю прислугу порезали. Говорил я этому горе-воителю, что дальше от вала ставить надо...
-- Мамурре?
-- Сабину... Ладно, дальше я не пойду. Пошли человечка к Луканию, узнай как у него, потом ко мне. - Бакул поднял щит. - Держитесь, на вас они сильнее всего давить будут. Им мост нужен.
-- Не беспокойся, пусть только подойдут, а уж мы их встретим.
Галлы подошли ко рву и перебросили через него лёгкие жердевые мостки. Бальвенций приказал приготовить дротики и ждать сигнала. Как только галлы подступят к валу, железный град пилумов отбросит их назад. Чтобы с ходу взять полевые укрепления римлян одного желания мало...
Но через ров галлы не пошли. Укрывшись за щитами, они не делали ни малейшей попытки к штурму, и только лучники продолжали непрерывно обстреливать частокол.
Это начинало действовать на нервы. В глазах легионеров появилась растерянность. Они всё чаще оглядывались на центурионов, словно от тех зависели дальнейшие действия врага, и раздражённо ворчали. Атмосфера накалялась. По этим взглядам и по разговорам Бальвенций чувствовал, что даже ветераны приуныли. Чего доброго ещё и запаникуют. Многолетний опыт подсказывал, что подобное ожидание неизвестно чего вызывает либо страх, либо рассеянность. И то, и другое одинаково опасно.
Чтобы снять напряжение и как-то разрядить обстановку, Бальвенций весело крикнул:
-- Ну что, ребята, кажется, галлы понятия не имеют, что делать дальше. Может сами им подскажем?
-- Ага, только подождём, когда у них стрелы кончатся...
Понимая, что надо срочно что-то предпринимать, Бальвенций жестом подозвал младшего центуриона.
-- Сигнифера в центр. Поднять сигнум над валом, пусть солдаты видят его.
Знамя когорты в первой линии обороны всегда действовало на легионеров лучше любого крика. Проверенное средство. Потеря знамени ложилось на когорту несмываемым пятном позора, и в лучшем случае её после этого расформировывали. За знамя солдаты будут драться до последнего.
К Бальвенцию подбежал вестовой, молодой солдатик первого года службы. Когда-то и он был таким, неоперившимся, совсем ещё юным, и тоже бегал по поручениям центуриона. Но это было далеко, в Азии...
-- Там!.. - крикнул солдат, вытягивая руку в сторону реки.
-- Что "там"?
Вестовой замер, вытаращившись на офицера, и быстро-быстро закивал головой. Бальвенций схватил его за плечи и легонько встряхнул.
-- Говори!
Вестовой молчал, по-прежнему кивая головой и тыча пальцем за спину. Обычный шок, такое бывает с новобранцами, особенно в первом бою, когда каждая стрела, кажется, летит в тебя. Пришлось встряхнуть его ещё раз. Подействовало.
-- Галлы! - выдавил он. - Много! Тыщи!.. На том берегу!..
Мир завертелся с удвоенной быстротой.
-- Помпоний! - сверкнул глазами Бальвенций. - Гонцов к Луканию и Бакулу! Галлы на мосту! Я туда!
Выяснять, каким образом галлы оказались в тылу, времени не было. Он спрыгнул с вала и побежал к палаткам. Резервные центурии уже разворачивались лицом к реке, на ходу перестраиваясь в четыре ряда. Горнист затрубил тревогу, призывая помощь, но волна галлов вдруг разом кинулась на вал, и его голос растворился в общем шуме завязавшейся битвы.
-- Вперёд бегом! - скомандовал Бальвенций, подбегая к строю и становясь на место правофлангового.
На помощь теперь надеяться нечего! - мелькнула предательская мысль, и почему-то стало холодно. Звуки начавшегося штурма долетели до него глухим эхом, и сердце сжалось. - Этого они и ждали!
Противоположный берег чернел от высыпавшей на него кавалерии. Сотен шесть, и ещё лёгкая пехота. Пехотинцы бежали, придерживаясь руками за гривы лошадей, и даже не бежали, а парили над землёй. Они уже влетели на мост и можно было без труда различить знаки на штандартах в руках знаменосцев: свирепые морды огнедышащих драконов в обрамлении солнечных лучей. На штурм шли эбуроны.
Только бы успеть! Успеть, пока они не перешли мост! - стучала в висках кровь. Там в низинке, ограниченной узким проходом, галлам не развернуться, а значит есть шанс удержать их до подхода подкреплений.
Ширина моста была не более тридцати футов. Галлы мчались по пять всадников в ряд. Дробь копыт по брусчатому настилу походила на барабанный бой, разгоняя по чистой поверхности воды мелкую рябь.
Шагах в сорока от моста Бальвенций приказал остановиться и выровнять линию. Эбуроны были рядом. К ударам копыт по дереву примешалось хриплое дыхание лошадей.
-- Сомкнуть щиты! Пилумы к броску!.. Бросай!
Галлы метнули дротики одновременно с римлянами. Железо расчертило воздух блестящими дугами, столкнулось, выбивая искры, и рухнуло вниз. Земля содрогнулась. Мгновенье - и весь центр римских центурий растворился в разнообразном буйстве красок галльских плащей. Чёткая линия красных щитов рассыпалась, свои и чужие перемешались, и каждый теперь бился сам за себя. Свистели тяжеленные галльские мечи, со всего маху опускаясь на римские каски, кровь багровыми брызгами летела в разные стороны, воздух спрессовался, и чтобы сделать вдох приходилось напрягать все силы.