Уезжаю завтра в Полтаву. Значит, навсегда! Говорят прекрасный город и прихожане в Полтаве замечательные. Только грустно…
Плохо спал, все думал. Вчера звонил и мы долго говорили. Она знает, что нравится мне, да и, вообще, уже несколько раз я ей признался в симпатии. Наверное, есть взаимность. Если бы президент отправил меня в Горловку, я мог бы помогать Андрею и Арине. А так уеду и где мое сердце? И что от него осталось?..
Апрель 2003 года
От Саши к Юлии.
Юля, она любит меня. Любит. Так же сильно как я ее. То, что я тебе пишу, наверное, самое странное письмо миссионера. Помнишь, когда я был в Днепре, ты не могла дозвониться, и у меня кровь шла носом? То, что происходит со мной, ты все равно почувствуешь. Как я чувствую то, что происходит с тобою.
Ночью я не мог спать, а теперь совершенно не хочу и не могу есть. Я отдал ей то, что обещал никому не отдавать – большую репродукцию картины К.Г.Блоха, где Ангел утешает Христа в Гефсимании, с моими словами на обратной стороне.
Переезжал в Донецк, а потом вечером на поезде в Харьков и Полтаву. С Днепра в Донецк мы ехали четыре часа. С вечера сговорились ехать вместе, бок о бок. Очень тихо вполголоса, пока другие миссионеры дремали на своих местах, мы говорили обо всем. Конечно, она догадалась, еще в Днепре, что я в нее влюбился. Мы смотрели на руки друг друга и я трогал ее пальцы, и чтобы никто не видел, свитер скрывал наши руки вместе – четыре часа. Сжимал ее пальцы, поглаживал и она отвечала. Чувствовать тепло прикосновения любимого человека, близость любимого человека – и есть счастье.
Помнишь мультфильм «В поисках Немо»? Рыбка Долли сопровождала в опасном путешествии отца Немо. Когда рыбка-отец потерял надежду, уверенный, что его сын погиб и решил вернуться домой, Долли умоляла его остаться: – Эй, постой! Куда же ты? – Все кончено, Немо погиб. Я поплыву домой. – Нет! Но так же нельзя. Слушай! Никто не дружил со мной так долго и если ты уплывешь… Когда ты рядом я все запоминаю. Вот послушай: Пшерман 42, П…шерман… 40… 2… я… я помню, я… я точно знаю. Ведь, когда я вижу тебя – помню. И когда я тебя вижу… я как дома! Пожалуйста, не бросай меня, я не хочу забыть! – Прости. Но этого хочу я.
Знаешь, что мне написала Арина?! Она вместе с Андреем приезжала в Донецк, чтобы встретиться. Когда прощались, протянула записку: «Я хотела посоветоваться, но перед этим кое-что рассказать. Мы сидели с ней и Караваевым. Она была грустной, а старейшина Караваев старался ее рассмешить, но ничего не получалось. Он спросил: «Эй, friking сестра Алин, что с тобой? Ты будешь плакать сейчас! Она ответила: «Нет, я не буду… сейчас… Миссия заканчивается, осталось три с половиной месяца…» Через несколько секунд она встала и вышла в коридор. Караваев посмотрел на меня и сказал: «Ей сложно. Иди вместе с ней!» Но, когда я уже хотела встать, мы увидели, что она позвала тебя – и улыбнулись. И он сказал: «Нет, уже не нужно!» И вы вышли на улицу. И потом, когда мы стояли возле машины, она уже готова была заплакать. Я сказала о том, что не нужно грустить, ведь время еще есть и она будет служить еще три с половиной месяца, на что она тихо ответила, посмотрев на тебя: «Да, но его уже нет рядом…» Слушай, вы оба – просто super! Не знаю, что там происходит, это не мое дело, просто мне захотелось сделать тебе приятно. Вот, посоветуй, подкинь тему для писем сестре Алин. Я хочу писать, но о чем писать, не знаю».
Мы не чувствовали себя как миссионеры. Говорили, старался ее утешить. Очень больно, если ей грустно. Она подошла совсем близко и прижалась, я обнял и почувствовал как она мне дорога, прижался лбом к ее лбу.
Сестры не должны были ехать в Донецк, но это произошло. Думаю, по воле Бога. Конечно, Он не был счастлив, что я гладил ее рукой. Но все Светло и я ни о чем не сожалею. Надеюсь, она переживет разлуку. Буду писать и звонить, потому что люблю ее. Она познакомилась с Ариной и, кажется, они подружились.
Забавно, когда я принес показать Андрею и Арине рисунок с Маленьким принцем, Женя подарил мне его при расставании, то увидел, что Андрей и Арина нарисовали «Маленького принца» на доске.
Утром на небе были перистые облака. Несколько ночей я очень плохо спал и сегодня проснулся около пяти утра. Сейчас почти все позади: я полюбил американку, а она полюбила меня. Теперь между нами четыре часа езды и несколько сотен километров телефонного кабеля. Я почти не надеюсь, что удастся увидеться снова (ты знаешь миссионерские правила). Как приехал в Полтаву, добрался до телефона и сразу звонил в Днепропетровск, прямо на собрание округа. Старейшина Джонсон удивился, но очень скоро сообразил, зачем я звоню и позвал ее. Мы говорили, Меган улыбалась, а я слышал ее улыбку и улыбался тоже, хотя грудь и сдавило так, будто погрузился глубоко под воду. Она сказала, что старалась написать письмо в машине, когда возвращалась в Днепр. Боже мой, как я хочу к ней! Внутри и хорошо и очень тяжело. Слушал ее голос, но потом вечером, мне стало страшно и захотелось плакать. Мы всегда сильные со стороны, но я почувствовал очень страшно без нее, очень одиноко. Жизнь идет вперед, как река. Нельзя приостановить движение, нельзя ухватиться. Знаю, что в конце все будет хорошо. Но я не хочу нестись дальше. И я плачу, и кричу, и прошу, чтобы все остановилось. Я не хочу ее потерять и иногда, чувствую себя маленьким испуганным ребенком, стоящим посередине темной комнаты, с надеждой ждущим, что кто-то включит свет. Всего хорошего тебе. И пока! С любовью твой брат.
Апрель 2003 года
От Саши к Юлии.
Почти полторы недели не писал, а многое произошло. Полтава – красивый город, в котором невозможно потеряться. Если сядешь в маршрутку в одной части города, то непременно по кольцу вернешься в это же место. Рекламные плакаты и вывески на украинском, их очень смешно читать. На улицах грузные женщины в больших пивных кружках продают квас из бочек по семьдесят пять копеек. Люди приветливые. Где-то здесь неподалеку Гоголь родился. Напарник у меня смешной, здоровый парень, высокий, похож на Шрека из мультик, хотя его такое сравнение обижает. У него есть маленькая черепашка, она живет у нас в аквариуме на подоконнике. Приход замечательный, епископ раньше был кришнаитом, говорит очень тихо и по-доброму.
Мы ездили в Харьков на день, там несколько моих старых друзей, которых давно не видел. Дорога часа два и всю поездку я оценивал свою жизнь и возможности.
После конференции попросил старейшину Босса, с которым мы были миссионерами в Горловке прошлым летом, чтобы он благословил меня (помолился надо мной). Не хватает присутствия Бога и утешения. Внешне незаметно, но мне почему-то очень с т р а ш н о.
Решил, что буду звонить Алин раз в неделю. Дорого и нельзя больше (мы не можем друг другу звонить по миссионерским правилам). Но я не хочу ее потерять или забыть. Часто не могу понять, где заканчивается вера в Бога и любовь к Нему, и начинается любовь к Меган и вера в нее. И то, и другое очень Светлое чувство и каждый раз, когда Бог или Меган Алин далеко и я давно не чувствую их присутствия, появляется страх.
После возвращения из Харькова, я позвонил ей и рассказал, что надумал. Поделился планами на наше будущее. Мы говорили около тридцати минут. Она выслушала, а потом сказала, что я думаю только о себе, но, тем не менее, она верит моей искренности и в то, что я действительно ее люблю. Когда мы говорили о будущем, Меган засмеялась и грустно прокомментировала: – У нас в Америке есть хорошая пословица: «Птица может любить рыбу, а рыба птицу, но где им жить?» И добавила: Миссионерка может любить коммуниста, но где им жить?
Меня пугают ее слова. Маленьким всегда особенно слышал, когда кто-то дорогой уходил надолго или навсегда. Особенное чувство: ты говоришь с человеком, потом прощаешься, вроде бы все как всегда, а затем замечаешь, что очень громко слышишь уходящую поступь. Не обычный стук ботинок, не обычное шуршание песка, камней или земли. Надолго. Может быть, навсегда. Последний раз, когда я видел бабушку, перед тем как она умерла, я слышал эти странные шаги и страшные звуки. Помню, над больницей летали и громко кричали грачи, казалось их тучи и они кружили под серыми вечерними тучами над больницей, которая сама была как черная туча. Мы уходили. Через пару часов был наш последний поезд домой. Дедушка в последний раз написал на запотевшем окне смешное прозвище, которым меня называл и улыбался. И я больше его никогда не видел. Бабушка умерла, когда я служил в армии, потом ушел и дедушка.
Она называет меня коммунистом, потому что я был строг на репетициях наших сценок на английской практике, а еще запрещал ей и сестре Павитовой на служении в интернате носить тяжелые камни. Запрещал сидеть на холодном. И всегда хотел носить ее рюкзак. Алин хочет, чтобы я начал серьезно изучать английский. Я буду, хотя в какой уже раз начинаю жизнь заново.
Позавчера долго говорили утром. Уже несколько раз просила меня не звонить до мая. Тяжело обоим. Ее голос так близко: так больно и так не хватает ее голоса.
Все хорошо с миссионерскими беседами, люди добры и доверяют. У меня много грехов, но я буду служить изо всех сил. Вчера кто-то звонил, и я думал, что это сестра Алин, поэтому перезвонил. У нее больше веры, чем у меня. Ради нее я готов отказаться даже от миссии, даже от возможности в будущем, помогать Андрею и Арине. Бог не может нам помочь, если мы не делаем то, что должны. Она сказала, что плохо спит и думает, на каком языке будут говорить ее дети. Болела два дня и просила меня не звонить до мая, и не писать, потому что – ей больно. Напомнила, мы не можем надеяться получить ответы на наши вопросы о будущем, если не соблюдаем тех правил и заповедей, что даны нам на миссии, и что я должен терпеть четыре месяца ради Вечности. И, конечно, я согласился, пообещал. Но утром сегодня… Пять или шесть раз просил Бога помочь мне из-за боли. Бог молчит, наверное, из-за моих грехов, а я умираю без нее. Каждый вечер, после совместной молитвы с напарником, когда он уже ложится спать и засыпает на своей кровати, я иду на балкон и сажусь на пол. Знаешь, в Санкт-Петербурге поздно темнеет весной и поэтому не видно звезд. А здесь они есть. Я смотрю на них и молюсь с открытыми глазами. Завтра мы кому-нибудь поможем, как помогали сегодня. Но мне нужна Светлая Алин. Я боюсь шагать в темноту. Пожалуйста, пожалуйста, позвони мне, как сможешь…
16 апреля 2003 года
От Меган к Саше.
E-mail: Hi Sasha, I think you can write to me in Russian to hotmail. Ooops! Я забыла русский. Я получила очень хорошее письмо от сестры сегодня. Она любит меня. И она сказала: «Скажи Андрееву спасибо за его письмо. Он очень добрый и я надеюсь, когда-нибудь познакомлюсь с ним». Да. Я была удивлена. Я очень счастлива сейчас. Знаю, что я должна быть на миссии до августа. Написала семье об этом, они поймут. Мой папа тоже писал мне интересное письмо. Буду послать тебе, хотя не будет очень понятно. Я так хочу дать тебе все, что у меня есть: мою семью и моих друзей. Я буду послать тебе тоже открытку хорошую от подруги (Desiree), она художница и я люблю ее всем сердцем. Мы познакомились в Лондоне. Спроси у моей сестры, кто мой самый любимый человек в мире, кроме нее и она ответит: «Desiree». У папы проблемы сейчас, он говорит, что они связаны с его призванием в Церкви (президент Кола). И он не говорит даже с мамой об этом. Хочет, но не может. Мой папа очень хороший человек, такой, как и ты. Я не буду писать все. Еще там в письме – не важно… Просто хочу дать тебе все, что важно мне. Больше и больше – это просто ты. Love, MAB.
16 апреля 2003 года
От Саши к Юлии.
Хотел напомнить тебе, что у Сервантеса есть книга о славном доне Алансо Кихано Добром или как его все знают Дон-Кихоте Ламанчском. Сумасшедший старик начитался рыцарских романов и сохранил веру. Он встретил деревенскую девушку, у нее был грубоватый голос и мужские повадки, но он видел в ней свой Идеал. Она стала любовью его сердца Дульсиней Тобоской. Наш добрый старик жил ради нее, совершал безумные и забавные подвиги. Он пронес любовь через всю свою жизнь. Многие из нас верили и некоторые даже сейчас еще веруют в то, что именно так и нужно, и должно жить. Когда Дон-Кихоту пришлось отказаться от рыцарства, он (и это ключ к пониманию главной идеи книги) сказал своему верному другу Санчо-Пансо: «Санчо, а давай мы поселимся на этом поле и будем пастухами. Днем мы будем пасти овец, а вечером у костра говорить друг с другом и славить Ее – Дульсинею Тобоскую?!!» Не рыцарство было важным для Дон Кихота, его жизнь была положена и принадлежала одной цели – сохранить в святости любовь к Ней. Ф.М. Достоевский однажды написал и еще часто возвращался к этой мысли: «Когда человек умрет. И предстанет перед Ангелом и тот спросит его: Ну, чему же ты научился здесь на Земле?» То человек должен непременно протянуть этому ангелу книгу Сервантеса «Дон-Кихот» и тихо смиренно сказать: «Вот, что я понял!»
23 апреля 2003 года
От Меган к Саше.
E-mail: Я поняла все, что ты писал. Легко писать и читать так мне (латиницей русские буквы). Но, ты можешь писать по-русски буквами, если легче. Как хочешь.
Мне очень нравится буква «А» и у тебя много. Наверное, хороший знак. Как твое отчество? У меня второе имя – тоже второе имя моей мамы, и так зовут мою прабабушку. Но, мы уже очень долго здесь, так что уходим. Спасибо за все и письмо.
25 апреля 2003 года
От Меган к Саше.
Dear Andreev,
It was good to talk with you last night. Хорошо говорить с тобой вчера. It`s a miracle – I`m not sick at all anymore. Я думаю, это чудесно! Я чувствую себя совсем нормально сейчас. Говорить с тобою лучшее благословление. У меня была просто насморк и женская это самая – но ничего, я собираюсь таскать и таскать много-много тяжелого там в интернате, и п о с м о т р и м, если ты прав, тогда у меня не будет больше таких проблем. Спасибо за совет. Но (касающийся?) тебя.....(и меня). Я думаю, Бог учит меня послушанием. Я знала, что придется когда-то. Я не очень послушная девушка, просто мне повезло, что большинство время мы с Богом хотим то же самое и все хорошо мне. Надо учиться, как всегда делать, как Бог говорит, даже когда не этого хочется. Бывает тяжело и иногда я думаю: ни так весело, как жизнь была бы по моей воле. Но все равно я доверяю Богу. Я не буду ничего делать без Него.
Много раз уже на миссии я думала: «Зачем это все? Завтра я уезжаю…» Я никогда не собиралась ехать домой, по-настоящему. Это было бы скучно. У меня всегда (Turkey) Турция в голове. Я уехала туда бы давным-давно и жила бы на пляже в солнце и в счастье, но… каждый раз я помню, что согласилась с Богом, служить на миссии. Если я просто обещала кому-то человеку, тогда я еще уже уехала бы, но я же обещала Богу. Это значит, я должна остаться и ни жить по своей воле, но по Его. И, в конце концов, если я не могу жить по Его воле восемнадцать месяцев, как я могу жить с Ним на Вечность?! Вот – поэтому, я не буду писать тебе все, что хочу. Я не буду говорить с тобой по телефону, каждый раз хочется. Я буду жить здесь в Днепре до августа. Потом, когда я дома, я буду ходить в свое место в горах и говорить с Богом обо всем. Мы с Богом хорошие отношения и Он почти всегда разрешает мне делать, как я хочу. Он знает, если Он не говорит «Нет!» очень громко, я думаю – все хорошо. Я тоже ни жду ответа часто. Я думаю, если мы счастливы и у нас Святой Дух, мы не можем решить неправильно.
После молитвы я буду найти себе работу, может быть заграницу или в Калифорнии. И если я могу, я вернусь и мы поедим в Турцию вместе. «Там будем жить без страха и тревог – там святых счастье ждет…» Твоя Меги.
28 апреля 2003 года
От Меган к Саше.
Вместе. Там будем жить без страха и тревог, там святых счастье ждет… Yours Truly, Meg.
P.S. Я буду послать фотографии тоже. Надеюсь, тебе нравится. И я только буду послать, если ты обещаешь, не бросать их в мусор, просто из-за того, что ты познакомился с еще одной американкой в следующем городе, хорошо? Договорились?!
P.S. (после еще двух звонков) Что же делать с тобой?! Я думаю, ты должен делать, учиться Yoga! Понятно?! Может поможет с терпением что ли! Я могу учить тебя, но через год. Сейчас я просто дам тебе то, что ты хочешь: «Я тебя люблю!»
Yes – It`s Truly – I love you.
Да – Правда – я тебя люблю.
But sometimes I just want to talk to my companion
Но, иногда, я просто хочу говорить с напарницей