Лисицын плутал по окраинным улочкам, подгоняемый Юлиными напутствиями и советами навигатора, но безуспешно. Какие-то бесконечные заборы, покосившиеся дома , раздолбанные дороги…
- Ну что? Долго ещё? – яростно тряся навигатор, спросил Майский. – Ёлки-палки, вот гады! Хотят, чтоб мы опоздали!.. Не выйдет! Костя, мне кажется, ты кругами ездишь! Давай мы с Петровичем выйдем, попробуем сами этот суд треклятый найти, а вы на машине ищите!
Лисицын резко затормозил, Майский дёрнул дверь и вылез, вытаскивая за собой Круглова.
- Ладно, едьте, как что – сразу дайте знать! – уже на ходу бросил он. Лисицын кивнул, захлопнул дверь, и машина снова тронулась.
Шлёпая по вязкой слякоти, Круглов и Майский углубились во дворы, разыскивая здание суда…
- Деревня, блин! Нашли где суд строить! Чтоб их! Чёрт, Петрович, без семи минут! Ау, Петрович! Ты где? – Майский оглянулся по сторонам, но Круглов как под землю провалился. – Этого только не хватало, - пробормотал он себе под нос и со всей силы заорал: - Петрооович!
В кармане затрещал телефон.
- Алло! Нашли? Слава Богу! Где? Далеко? Бегу! – и Майский, уже не думая о затерявшемся во дворах Круглове, понёсся на звук фэсовской сирены, перелетая через лужи и трухлявые изгороди…
Он влетел в здание суда и кинулся прямо по коридору, в конце которого только что мелькнула спина Котова. Неожиданно напоровшись на что-то грудью, он кубарем полетел на пол.
- Что за?..
«Чем-то» оказался железный турникет. Сбоку, ухмыляясь, стоял молоденький офицерик.
- Предъявите документы!
- Майор Майский, ФЭС! Пусти, со…бака!
Прорвавшись через турникет, он со всех ног побежал вперёд по скользкому, натёртому воском полу. И, чуть не врезавшись в стену на повороте, он лоб в лоб столкнулся с выходящим из какой-то каморки Ишимовым.
- Успели-таки, – сузив серые, будто рыбьи, глаза, прошептал тот. - Что, думаете дело выиграть? Думаете, сильнее? Как бы не так! – и, резко развернувшись, генерал зашёл в зал заседаний. Тяжело дыша, Майский последовал за ним. Проскользнул мимо приставов, пересёк полутёмное помещение и опустился на скамейку рядом с остальными.
- Где Коля? – встревоженно глядя на него, спросила Антонова.
- Не знаю, он ушёл куда-то в другую сторону. Вы ему звонили?
- Нет! Мы же думали, вы вместе…
Тихонов уже набирал номер, Лисицын, вытягивая шею, пытался выглянуть в окно.
- Недоступен! – прошептал Иван, снова тыча по кнопкам. – Зачем вы разделились?
- Да не разделялись мы! Говорю, он куда-то ушёл, я оглянулся – а его нет!
- Ну и куда он мог пропасть? Не одно так другое! – чуть не плача, произнесла Валя. Майский обхватил её за плечи и развернул к себе:
- Валя! Возьми себя в руки! Коля найдётся, не малый ребёнок! Сейчас нам нужно собраться, во что бы то ни стало! Слышишь?
Не успела Антонова ответить, как зал огласил громкий голос пристава:
- Начало заседания откладывается на десять минут!
- Что опять случилось? Оох!.. Костя, я пойду Петровича искать! – и Майский снова кинулся вон из зала суда.
***
Несколько минут назад.
…Шлёпая по вязкой слякоти, Круглов и Майский углубились во дворы, разыскивая здание суда…
Последние два дня Круглов существовал в каком-то своём мире. Вернувшись в ФЭС, он безвылазно сидел в пустом морге, отказывался от кофе и никак не реагировал на попытки Майского вовлечь его в разговоры. В конце концов его оставили одного – естественно, ребята волновались за майора, но причина его состояния была ясна, а кроме того, нужно было сперва разобраться с более насущными проблемами.
Так, пребывая в неясном мареве, сутки спустя Круглов сел в машину вместе с остальными, потом вслед за Майским, не совсем понимая, что делает, выскочил в холодное, сырое ноябрьское утро и принялся разглядывать таблички с названиями улиц…
Сероватый снег, лужи, скрип мёрзлой земли, Серёга, бегущий чуть впереди, снова снег… и внезапный удар в спину, окончательно лишивший возможности соображать. Перед глазами запрыгали чёрные мушки, Круглов развернулся, локтем заехав кому-то в лицо, ещё одного вырубил пинком под дых, наступил на чью-то ногу, двинул в челюсть… А через секунду повалился на грязный асфальт, теряя сознание от сокрушительного толчка в грудь.
*
- Ну, и как ты теперь запоёшь?
Круглов медленно приоткрыл налившиеся неимоверной тяжестью веки.
Маленькая комната, скорее даже кабинет. Полки с рядами папок, рабочий стол, пара стульев… Вокруг – четверо громил, двое из них в форме. Круглов решил не провоцировать их, учитывая, что сам он лежал на полу, а один из мужиков поигрывал его пистолетом…
- Что вам нужно?
- Ха, смотри-ка, быстро очухался! – тот, что был в форме, наклонился и присел рядом. – Слушай сюда, майор. Если хочешь, чтоб твоя Рогозина не сдохла, будешь свидетельствовать против неё. Понял? Чтоб ни слова лишнего, а то она до утра не доживёт, ты имей в виду…
Чья-то рука грубо схватила его за шиворот и поставила на ноги.
- Некогда тебе тут расфуфыриваться, заседание сейчас начнётся, - ухмыльнулся другой мужик. – Ты давай только глянь кое-что, перед тем как идти. Мало ли, вдруг нам не веришь…
Круглова подтолкнули к стоявшему на столе компьютеру. На мониторе можно было различить зал суда, отдельные лица…
- Видишь вон, охранник стоит около решётки? Так у него ружьишко есть при себе, пальнуть-то – дело быстрое. Ты не забывай об этом, - ласково сказал третий, распахивая дверь. – Ну, иди, опоздаешь ещё!
- Всё запомнил? – острый, расчётливый взгляд, холод ножа около шеи и угрожающий шёпот. – А то ведь, смотри, и сам долго не протянешь…
Дверь с грохотом захлопнулась, Круглов оказался в коридоре. В глаза бросилась латунная табличка с надписью: «Зал судебных заседаний». Уже не раздумывая над внезапным нападением и угрозами, он рванул створку, ворвался внутрь и услышал резкие слова откуда-то с возвышения:
- Встать, суд идёт!
***
Темно вокруг. Темно перед глазами. Знобит.
Давай, надо идти.
Сначала встать. Не ждать, пока кто-то, грубо схватив за наручники, вздёрнет на ноги. Встать самой. Потом – несколько шагов в темноте. Идти осторожно, лучше у стены. Голова кружится – всё-таки первая стадия туберкулёза, и уже два дня никаких лекарств… Дальше – длинный, тусклый коридор в пару ламп, но после темноты даже слабый свет отзывается резью в глазах. Наконец крохотная комнатушка перед залом суда. Тут есть стул, но садиться нельзя. Слишком сложно будет вставать снова.
Нужно постараться привыкнуть к свету, так, чтобы не щуриться и не морщиться. Нужно дышать спокойно и ровно, иначе опять начнётся глухой, раздирающий кашель. Нужно думать, что там, за стеной – её ребята. Они знают, что делают. На них можно положиться.
Шаги. С тяжёлым скрипом медленно отворяется дверь. Щель становится шире, шире…
Нужно поднять голову и идти.
По глазам нещадно и резко бьёт электрический свет. Лица расплываются, в груди теснит. Кто там сзади? Конвой… Железная решётка, лязг замка. Где-то хлопает дверь. Поворот головы и – глаза в глаза с Колей.
*
Нужно ещё чуть-чуть потерпеть…
*
- Встать, суд идёт!
========== Щелчок затвора. ==========
Круглов присел рядом с Майским. Антонова, Соколова, Тихонов, Лисицын, Котов, Белая… Семья. Только одной не хватает.
Рогозина, бледная до синевы, без единой эмоции, стоит за решёткой, рядом с охраной.
- Прошу садиться. Судебное заседание считается открытым. Слушается дело об убийстве Кариотова Василия Андреевича…
Круглов шепчет что-то на ухо Майскому. Майский беззвучно чертыхается, сбоку что-то взволнованно говорит Валя…
- Тишина в зале суда! Итак, обвиняемая…
Безвольно сжимаются кулаки. Отсюда видно только судью и гособвинителя. Ребята сидят где-то в том конце… Свидетельствовать выходит Валя. Валечка, как же я соскучилась…
- По результатам независимой экспертизы стало известно… - Антонова говорит спокойно, не сбиваясь, как будто в совещательной очередное дело разбирает.
Потом – какие-то слова Ишимова. Подлец…
Время течёт, течёт, течёт, вместе с красным холодным солнцем переваливая за полдень…
- Вызывается свидетель защиты, Марьин Илья Петрович…
А это ещё кто? Хм. Таксист, проезжавший в тот роковой вечер по Ленинградке. И где только его раскопали?.. В груди поднимается тёплая волна. Какие же всё-таки ребята молодцы…
Заседание идёт как обычно. Скоро её очередь…
*
- Рогозина Галина Николаевна?
- Да. – Отрывисто и твёрдо.
- В ночь на двадцатое ноября вы проезжали на своей машине по Ленинградскому шоссе?
Ещё одно короткое «да».
- Около двадцати часов там было совершено…
И покатилось. Слилось, завертелось, смешалось до звона в ушах. Невероятным усилием нужно было удержаться в реальности, отвечать на вопросы, подтверждать, что да, действительно, Круглов Николай Петрович – её зам, большинство свидетелей – бывшие подчинённые, и они никак не причастны к её побегу из тюрьмы…
*
- Свидетель защиты, Круглов Николай Петрович. Что вы можете рассказать о вечере девятнадцатого ноября?..
…Они решили, что нужно рисковать. Круглов своими ушами слышал, что охранник готов выстрелить в любой момент. Кто помешает ему убить Рогозину сразу после суда, вне зависимости от приговора?.. Нужно привлечь внимание судьи. Добиться, чтобы его убрали из зала раньше, чем … чем он сможет что-либо предпринять. Свидетельствовать против Рогозиной будет глупо – суть даже не в том, что развалится вся линия защиты и всё окажется бессмысленным. Было ясно, что этот суд – открытая мишень для стрельбы. Главное здесь – хитрость и скорость. А на кону – свобода и жизнь.
Расчёт был таков. После слов Круглова о том, что охранник - подставной, Майский с Лисицыным должны будут броситься на него– этого достаточно, чтобы спровоцировать и заставить стрелять. А там… уж как повернётся. Некогда думать. Только ведь он может и попасть…
Пора.
- Сначала я прошу об удовлетворении моего ходатайства, - глядя судье в лицо, произнёс Круглов. Фэсовцы замерли в напряжённом ожидании. Вот она – грань бритвы, зарубка, бывающая в каждом деле. Только сейчас речь не о посторонних людях…
- Я требую удалить из зала суда конвоира. По нашим сведениям, он является подставным лицом.
Секунда.
Майский в один прыжок накрыл половину расстояния между собой и охранником, Ишимов вскочил со своего места, Круглов бросился к Гале…
- Никому не с места! – рявкнул тот, хватая Рогозину. В потолок оглушительно грохнул выстрел…
*
Ледяное дуло ткнулось чуть ниже виска. Рогозина застыла, чувствуя за спиной тяжёлое, прерывистое дыхание. Над бровью в такт сердцу билась голубая жилка…
Напрасно. Один щелчок затвора – и ничего уже не будет. Всё.
Отчего-то вспомнилась залитая солнцем Ленчерфельд Штрассе, звон трамвая и привкус корицы на губах.
Зал замер. В глубине - свидетели на скамьях, чуть ближе фэсовцы, судья и секретарь на помосте, Ишимов…
Судья незаметно вызвал подкрепление. Из-за двери, неслышно переступая за спинами присутствующих, появились опера. Они медленно, шаг за шагом подбирались к двум фигурам за решёткой…
- Всем стоять, я сказал! Щас убью её!
Круглов резко кинулся вперёд, целясь отвести руку с пистолетом. Навалился всем весом на решётку… Кто-то что-то прокричал… Глухой хлопок выстрела, удар сердца - и он осел на пол, проваливаясь в темноту. Последнее, что он запомнил – расширившиеся от ужаса Галины глаза на белом-белом лице.
========== Всё?.. ==========
- Ну, есть ещё желающие? Стреляю без предупреждения! – полный безудержной, дикой власти голос.
В зале суда висела звенящая, напряжённая тишина. Около решётки, не подавая признаков жизни, кулём лежал Круглов. Где-то далеко-далеко гудели машины…
Беззвучно открылась задняя дверь. Тихие шаги.
Майский первым заметил входящих и, не теряя времени, бросился на опьянённого чужим страхом охранника. В эту же секунду сзади, прижав к стене, на него накинулись омоновцы. Ещё мгновенье – и вошедший следом Султанов наставил на него пистолет и тихо произнёс:
- А теперь отойди от неё. Давай, давай, шустрей. Я тоже стреляю без предупреждения.
Один из омоновцев быстро и резко ударил охранника по шее. От неожиданности он отпустил Рогозину, его тут же повалили на пол…
Майский, не обращая внимания на раздавшийся мат, крики и вопли, подхватил пошатнувшуюся Галю и оттащил её подальше.
- Галь, ты как? Жива?
- Всё… в порядке, - сглатывая, прошептала она. – Коля… Что с Колей?
Валя с Костей уже поднимали с пола обмякшего Круглова, Тихонов вызывал «Скорую». По залу метались омоновцы, опера, фэсовцы, свидетели… Судья, отчаявшись навести порядок, воззвал к Султанову:
- Руслан Султанович, что ж это творится?
- Это я хотел у вас спросить, что творится. Где оправдательный приговор?
- Да, да… - стук судебного молотка. – Прошу внимания!
Слова судьи потерялись в шуме, но это было уже неважно. Не дослушав приговор, Султанов и Майский вышли из зала суда, с обеих сторон поддерживая Рогозину.
- Окно открой, быстро! – рявкнул проходящему служащему Майский. – Видишь, человеку плохо!
Галя, закрыв глаза, без сил опустилась на стул.
- Серёж… Мне лекарство надо… Что с Колей?..
- Успокойся, Галь, врачи уже приехали, сказали, жить будет. Какое лекарство? – наклоняясь и расстёгивая её воротник, спросил Майский. – Сейчас всё достанем, купим, не переживай!
- Вот, вот, рифабутин! - Из-за спины Султанова Валя уже протягивала пару капсул и стакан воды. – Галь, держи!
Стакан дрожал в руках, вода выплёскивалась на колени, но с каждым глотком дышать становилось легче. Не было сил на слова и разъяснения, в голове остался один-единственный, самый важный вопрос:
- Всё?..
- Всё, Галя, всё, - ласково ответил Майский. – Поехали в ФЭС.
***
В мятом шёлковом платье, с распущенными волосами, всё ещё очень бледная, Галя наконец-то снова сидела в своём кабинете. Вокруг толпились ребята.
На столе дымились горячие кружки свежезаваренного чая, за окнами разгорался неяркий ноябрьский день… Султанов только что ушёл, сославшись на навалившиеся после отпуска дела, но обещал обязательно заглянуть вечером.
После того, как они уехали из Новогиреева, прошло несколько часов, но взаимным расспросам не было конца…
- Галь, хватит уже, - Майский накинул на её плечи куртку и подвинул чай. – Ты и так еле на ногах держишься, а рвёшься ещё что-то выяснять…
- Конечно! Галина Николаевна, вам отдохнуть надо! Потом всё успеем обсудить, главное, все живы-здоровы! – сказал Тихонов, вытаскивая из кармана пару примятых шоколадных конфет и протягивая их начальнице. – Лучше съешьте, хороший источник эндорфина!
- Правда, Галь… Может, приляжешь? Или тебя домой отвезти? – тревожно глядя на неё, спросила Валя.
Рогозина потёрла лоб – висок всё ещё хранил ощущение холодного металла, - и устало произнесла:
- Не надо домой. Вдруг из больницы позвонят насчёт Коли… Вань, спасибо за конфеты, сейчас не хочу…
*
А через пару минут, уже засыпая на диване в комнате отдыха, она обвела взглядом склонившихся над ней подчинённых и, слабо улыбаясь, сказала:
- Не переживайте теперь за меня, всё нормально. Можете идти…
- Да куда мы пойдём, Галя, когда ты в таком состоянии?..
- Галина Николаевна, ну что вы ерунду говорите?!
- Галь, давай спи уже. Никуда и никогда мы от тебя не уйдём, запомни раз и навсегда!
Рогозина отвернулась к стене. Щёлкнул выключатель, на комнату опустился мягкий осенний полумрак… Тихо, почти в забытьи она прошептала:
- Спасибо… Родные мои…
========== Всё хорошо, вы не понимаете, как всё хорошо! ==========
***
***
***
Ночь. Может, поздний вечер. Темнота.
Встав с дивана, Рогозина подошла к окну. Выглянула во двор, распахнула форточку – в помещении было очень душно. С улицы почему-то даже не повеяло холодом.