К сожалению, память долго хранит детские обиды, и досадно, что люди относятся к этой проблеме несерьёзно, легкомысленно полагая, что время всё стирает... Нет, детские обиды долго не забываются! Однако через много лет, когда ты становишься старше и мудрее, они, эти обиды начинают казаться тебе мелкими и ничтожными, и тому родному и близкому человеку, что некогда невольно обидел тебя, ты вдруг захочешь сказать тёплые слова, сделать доброе дело, попросить прощения! Но... поздно! Он ушёл из жизни, ушёл навсегда. Ушёл, не прощённый, с болью в сердце. Но боль в сердце будет преследовать и тебя всю твою оставшуюся жизнь...
***
Накануне своего пятидесятилетнего юбилея Евгения получила неожиданную телеграмму. Тётушка Клава, родная сестра её мамы сообщала, что она прибывает в город такого-то числа, таким-то поездом... Номер вагона тётя указать позабыла, и Женя была в некотором смятении - со своею родственницей в последний раз виделись они много лет назад, и как выглядит сейчас тётя, Женя себе не представляла. Да, были у неё старые фотографии, на которых тётушка запечатлена ещё молодой, но какая она теперь, когда ей уже за семьдесят?..
Медленно проплывали мимо вокзала вагоны, и Женя рассеянно провожала мелькающие в окнах лица, надеясь среди них увидеть хоть чем- то похожую на фото, но значительно постаревшую свою тётушку. Поезд остановился, встречающие поспешили к открывшимся дверям вагонов, а Евгения медленно пошла вдоль состава выискивать среди приезжих свою гостью.
***
С тётушкой Клавой, сказать честно, у Жени были связаны не слишком приятные воспоминания. Почему-то так устроена память, что людям надолго, а порой, даже навсегда запоминаются именно худшие моменты своей жизни, хотя добрых бывает наверняка значительно больше... Раз семь в году, подписывая тёте поздравительные открытки, из Жениной памяти, как чёртик из табакерки, всегда выскакивал ремень, кожаный, жёсткий... Зажатый в крепкой тётушкиной руке, он яростно взлетал и опускался на худенькую спину девчонки, на икры ног, и не удавалось Женьке вырваться из цепкой тёткиной руки, впившейся острыми, покрытыми ярким лаком ногтями в её плечо, и боль, а особенно обида и недоумение выливались злыми, обильными слезами. И хоть это было, кажется, всего один раз, но осталось в памяти на всю жизнь...
Да, тот день Женя помнила так же хорошо, как будто это случилось вчера... В начале октября второклассницы Женечка и Маруся торопились в школу. Утро выдалось тёплое, солнечное, и девчонки, чтобы сократить путь, решили идти лесом. Ах, как же сказочно красиво было в том лесу! Гордо сияла золотом ещё не тронутая долгими, холодными дождями листва берёз, вспыхивали, словно пронзённые солнечными стрелами роскошные, пурпурные клёны. Шелестели под ногами их сухие листья, яркие, разноцветные, и девочки, восторгаясь удивительной раскраской, набрали по целому вороху этого осеннего богатства. Позабыв про уроки, уже начавшиеся в школе, они бродили по звенящему птичьими голосами лесу, то высматривая стучащего где-то высоко на сосне дятла, то следя за белкой, ловко носящейся по стволам деревьев, что-то таская в своё дупло... Проголодавшись, подружки поели. У каждой была бутылка с молоком, закупоренная газетной пробкой, и пара ломтей ржаного хлеба. У одной из них хлеб был с маслом, у другой - с кусочками жареных шкварок, и выдумщицы решили поиграть в "магазин". Разделив прутиком на кусочки хлеб с маслом и шкварками, они "продавали" друг дружке эти ломтики, расплачиваясь за них самыми красочными кленовыми листочками.
Вечер наступил как-то слишком незаметно, и девчонки, спохватившись, помчались домой. Но оказалось, что бегая по лесу, они ушли слишком далеко. Из лесу выбрались уже затемно. А в их семьях, естественно, была настоящая паника... Когда выяснилось, что девочки в школу не явились, что никто их нигде не видел, на ноги была поднята и милиция, и всё поселковое население. Начались поиски в лесу, но они не увенчались успехом, и уже почти никто не сомневался, что дети оказались в руках бандитов, которых было много в те послевоенные годы в латышских лесах... Весь посёлок был напуган пропажей детей, слухи, как это обычно бывает, ходили один страшнее другого. А мама в это время к тому же ещё и была беременной, с угрозой выкидыша. Когда Женька явилась домой, там оказалась только тётушка Клава. Ни о чём не спросив племянницу, она, неожиданно сорвав с вешалки отцовский ремень, принялась яростно хлестать им ошарашенную и напуганную девчонку, при этом в голос рыдая. Только много лет спустя, уже будучи мамой двоих детей, попав однажды в ситуацию, подобную этой, и испытав настоящий стресс, Женя поняла свою тётушку.
Да, тот случай с ремнём был следствием стресса. Страх за племянницу, переживания за сестру, ежеминутное ожидание страшных известий и вызвали этот неожиданный всплеск гнева. Но тогда она долго не могла простить тёте Клаве эту жестокую, на её взгляд выходку, и даже впоследствии, став уже взрослой, на письма тётушки, а жили они в разных городах, значительно удалённых друг от друга, отвечала только по праздникам. Причём, не письмами, а открытками, написанными красивым, ровным почерком, но с формальным, почти лишённым душевности и тепла текстом.
***
Женщину, несколько растерянно оглядывающую почти опустевший перрон, Женя узнала сразу и была поражена - годы почти не изменили родственницу. Стройная, статная, с густыми вьющимися волосами, тётя Клава осталась почти такой же, какой помнила её Женя в детстве. На ней было красивое шёлковое платье, туфельки на каблуках. Они обнялись по-родственному, как положено, троекратно расцеловались.
- А я уж решила, что меня здесь не ждут... - сказала тётушка с лёгким укором.
- Вы ведь номер вагона не указали... - ответила Женя, - почти весь состав обошла...
- Ах, разве? Это уже склероз начинается! - рассмеялась тётушка. - А почему ты мне "вы" говоришь? Мы же родные с тобой!
- Хорошо, тётя Клава, будем на "ты". Как Вы доехали? Ой, простите... Как ты доехала? - Женя понимала, что с этим ей будет трудновато - привычка обращаться к тёте на "вы" осталась с далёкого детства.
Дома гостья неспешно обошла комнаты (муж Жени и сын со снохой были ещё на работе, внук - в садике), оценивающим взглядом окинула обстановку, обратив внимание хозяйки, что в одной из спален покрывало не слишком гармонирует с паласом. После заметила ненавязчиво, что в зале гардины смотрелись бы изящнее на фоне обоев с более мелким рисунком... "А в общем-то всё очень даже неплохо!" - сделала она, наконец, заключение, и поинтересовалась, в какой из шкафов она может повесить свои вещи. "Да уж... - подумала Женя, вспомнив, как тётушка, приезжая в гости из города в их латышское село, вечно выговаривала маме, мол, и то у неё не так, и это..." - тётя Клава осталась прежней. Правда, с мамой она в те былые времена разговаривала безапелляционным тоном, не терпящим возражения. Мама прощала сестре и её придирки по поводу и без повода, упрямство и несговорчивый характер. Удивительно, но она никогда не ссорилась с ней, даже если та явно нарывалась на скандал, вмешиваясь во всё то, что её не касалось. Мама жалела сестричку, ведь судьба поступила с ней жестоко: от воспаления лёгких умерли в годовалом возрасте близняшки, мальчик и девочка; по неизвестным причинам развелась с мужем, а вторично замуж выйти не пожелала, хотя поклонников было, хоть отбавляй. Работала тётя Клава в те давние годы в городском драматическом театре актрисой, и видимо, неплохо играла, коль ей давали в спектаклях главные роли. Женя с гордостью показывала подружкам фотоснимки с эпизодами из известных спектаклей, где её тётушка была на сцене то Катериной из "Грозы", то Любовью Яровой... Девчонки с восторгом глядели на артистку, когда та приезжала в гости, и выходила на прогулку с Жениной мамой, такая нарядная, красивая...
И вот теперь она в гостях у Жени, которая уже бабушка трёхлетнего внука...
Освободив объёмистую сумку с гостинцами и подарками, а также чемодан с одеждой (у тёти Клавы оказалось несколько красивых платьев, блузок и юбок, выходные туфельки на высоких каблуках), тётушка, развесив на плечики свои наряды, тотчас же взяла "быка за рога".
- Итак, давай составим план проведения юбилейного вечера! - заявила она, явно намереваясь взять инициативу в свои крепкие руки. После обсуждения организационных вопросов приступили к выбору меню.
- Что планируешь подать на горячее? - поинтересовалась тётя Клава.
- Думаю пожарить в духовке гуся с яблоками, - ответила Женя. - Ребята ездили на недельку в Ленинград к родне, и привезли здоровенного венгерского гуся! Игорь, правда недоволен бывает, когда я гуся готовлю... из-за запаха гари. У нас плита немного с уклоном к стене стоит - пол там не слишком ровным оказался, и жир собирается в одном конце противня, а другой конец его немного пригорать начинает и дымиться... Приходится подливать водичку, но она быстро выпаривается и...
- Ну, всё понятно, гуся я беру на себя! - заявила тётушка, - и никакой гари у нас не будет и в помине! Кстати, твой рецепт уже довольно избитый... Я знаю другой, отличный рецепт, вкус получается оригинальный и необычный! Но центральное место стола займёт рыбное блюдо, я всегда готовлю его по праздникам, от него все гости в восторге бывают!
- Фаршированная рыба? Я её тоже иногда готовлю, всем нравится.
- Не-е-ет, не фаршированная... Впрочем, свои секреты пока не раскрою, всему своё время, - улыбнулась тётя Клава. - Надеюсь, с рыбой проблем не будет, всё-таки возле Волги живёте?
- Ну, конечно же не будет! Завтра походим по магазинам и на рынок съездим! - Женя облегчённо вздохнула, радуясь, что у неё неожиданно появилась опытная, деятельная помощница.
Общительная, улыбчивая тётя Клава очаровала всю мужскую половину Жениной семьи, включая малыша Владушку, к которому и сама тётушка сразу же прикипела душой. Да, она была обаятельной, любила нравиться, привлекала к себе внешностью, умом и умением вести интересные беседы. На следующий день, обходя с тётушкой магазины в поисках нужных им продуктов, Женя была удивлена, насколько та легко может общаться и с незнакомыми людьми. В результате, несмотря на убогость ассортимента продуктовых магазинов, ещё тех, советских времён, им удалось приобрести самые отборные овощи, фрукты и остальные продукты, включая и нужную тётушке рыбу - самого высшего качества!
***
И вот этот день настал. Гости были приглашены на вечер, к шести часам, поскольку день был рабочий, и племянница с тётей отправились на кухню заниматься приготовлением праздничных блюд. Кое-что, в виде полуфабрикатов уже было сделано с вечера, красовалась, любовно выложенная в блюдо и тётушкина рыба под названием "Пальчики оближешь". "Колдовала" над нею тётя довольно долго накануне вечером, и Женя, ожидая чего-то особенного, была несколько раздосадована: рыба и по виду, и по вкусу напоминала обычные консервы в томате, что продают в жестяных баночках. Тётушку она, конечно, похвалила и ничем не выдала своего разочарования, не желая её обидеть... Она достала из холодильника гуся, уже частично подготовленного для жарки, смешала соль с перцем и специями, нарезала дольками чеснок...
- Убери это всё! Никакой соли, специй и, тем более, чеснока! - тётя решительно отодвинула в конец стола приготовленные Женей смеси, и выжала в мисочку лимон. - Сок лимона придаст гусю особый аромат и вкус... - натирая им кожицу птицы, приговаривала она, - всё гениальное, как говорится, просто!
- Совсем без соли... как это?.. - засомневалась Женя, - он же пресным получится. Немного соли, я полагаю, всё-таки надо!
- Доверься мне, я знаю, что делаю! Давай, закладывай внутрь яблоки и - на противень! - Женя послушно выложила гуся в глубокий противень и сунула в разогретую духовку.
- Пока гусь жарится, займёмся салатами!
Они занимались приготовлениями прочих блюд, пока гусь потихоньку жарился в горячей духовке. Минут через тридцать тётушка решила взглянуть, "как там чувствует себя наш дружочек"... Открыв дверцу духовки, они заметили, что он красиво зарумянился.
- Так... Теперь надо перевернуть противень обратной стороной, чтобы гусь с обеих сторон равномерно прожаривался! - предложила тётя.
- Ой, нет-нет, что Вы! - испугалась Женя. - Я так никогда не делаю, противень может выскочить из паза, а в нём столько жира! Да он и без переворачивания прожарится как нужно! Уж я-то знаю, не один раз готовила.
- Женечка, детка, у меня точно такая же плита, и никогда ничего не вылетает из пазов! Дома я, пока гусь жарится, несколько раз его вытаскиваю, проверяю вилкой готовность... Подай-ка мне рукавицы!
- Тётя, миленькая, прошу, умоляю тебя, не трогай противень! Пусть стоит, как есть, ещё минут тридцать-сорок, по цвету определим готовность, да и вилочкой ткнуть можно на месте... А сейчас видно же, что гусь сырой ещё совсем, только-только зарумяниваться начал... Отойдите-ка, пожалуйста, я хоть частично жир вычерпаю! ...надо же, какой жирный! И чем его эти венгры так раскормили?!
- Погоди, вот выну, тогда и вычерпаешь! Ну, пусти же, ты мне только мешаешь, упрямица этакая!
- До чего же Вы не сговорчивая, тёть Клава! Я же объясняю Вам, что нельзя вынимать противень - в этой плите очень мелкие, ненадёжные пазы, ну, поймите же!!!
- Вот чудачка! Да не волнуйся ты, я очень осторожненько вытащу, не в первый же раз это делаю! - и тётушка решительно надела рукавицы.
- Ох!!! - Огненный смерч с характерным хлопком выскочил из духовки и взметнулся над плитой к самому потолку, заставив женщин резко отпрянуть. Опомнившись, Женя схватила большую кастрюлю с водой, к счастью оказавшуюся под рукой и плеснула в огонь. Но язык пламени уже лизнул край занавески, висящей над окном, и та вспыхнула, разбрасывая по кухне огненные клочья, подгоняемые ветерком из раскрытой форточки... В мгновение ока огонь охватил лежащие на столе салфетки, рулон бумажных полотенец, тряпки... Тётушка, резко рванув и бросив на пол горящую тюль, яростно начала затаптывать её. Женя, половой "лентяйкой" сбросив на пол пылающие кухонные мелочи, присоединилась к ней.