Август. Жара. Я возвращалась из магазина через сквер, что недалеко от моего дома. Асфальт плавился, крыши домов плавились. Жарко было так, что мне даже пришлось снять очки, казалось, что они присосались как присоски к моему носу и впились как пиявки в щеки.
Под раскидистой ивой в тени, что немаловажно в такую жару, стояла лавочка, на которую я благополучно присела, дабы чуть-чуть остыть и протереть очки.
Присела и задумалась непонятно о чем, вернее мне-то, может быть, и понятно, но объяснить не представляется возможным. Сколько я так просидела, не знаю. Главное, что было не так жарко и никто не мешал просто молчать.
Рядом присел мужчина, я даже невольно улыбнулась одними уголками губ, что бывает со мной крайне редко. Улыбнулась, потому что этот парень тоже снял очки и начал протирать их носовым платком, после чего водрузил их обратно себе на нос и пошел в сторону троллейбусной остановки. Я наблюдала за ним, пока он не вошел в транспорт и не уехал.
Надо бы пойти домой. Завтра суббота, приведут Дашку. Дашка – это дочь моих соседей, ей 5 лет, по выходным ее мама и папа уезжают, а Дашку приводят ко мне на всю субботу и воскресенье. В понедельник рано утром я отвожу ее в детский садик. Это нехитрое времяпрепровождение с девочкой и приносит мне мой основной доход. Дашина мама Света – платит мне за это.
Этих денег мне вполне хватает, чтобы жить, ну или, скажем так, существовать, не голодать и особо не нуждаться. Я никуда не хожу, кроме как в магазин за продуктами или погулять с Дашкой. После переезда бабушки, с которой я жила последние годы, желание что-то делать совершенно отпало. Да и раньше его особо не было.
Наверно Света и платит именно мне за посиделки с Дашкой, а не нанимает какую-нибудь няню из агентства, только из-за хорошего отношения к моей бабушке, ну и частично из жалости ко мне, так как понимает, что на работу я все равно не устроюсь, у родителей сбережений не было, а жить на что-то надо.
Иногда мне кажется, что Дашка живет у меня, а в будние дни отправляется погостить у родителей.
Я надела очки, мой взгляд скользнул вниз на скамейку – парень, который тут сидел несколько минут назад и протирал очки, забыл книжку. Какой-то детектив в мягком переплете, не представляющий, в моем понимании, никакой литературной ценности. Так, бульварное чтиво.
Это уже по прошествии энного количества времени я понимаю, что это был знак. Собственно говоря, эта книга и послужила началом всего того, о чем я хочу поведать.
***
Я пришла домой, включила ноутбук и стала бесцельно листать ленту в соцсетях. Вот фотки моих бывших одноклассниц: кто-то в Турции, кто-то на Мальдивах, у кого-то свадьба в Доминикане. И что? Хочу ли я этого? Определенно, нет. А чего я хочу? Не понятно. Зачем я вообще все это смотрю? И зачем захожу в соцсети?
Я легла на пол и уснула. Мне снился морской берег, прибой, чайки. Это была зима, холодно, и громко гудел пароход. Он гудит и гудит, и я уже не могу спать, так как это слишком громкий и навязчивый звук. Я открыла глаза, ах, да – это не пароход, это дверной звонок! И это не шум прибоя – это стук в дверь! Привели Дашку, оказывается, уже утро. Да уж. Я нацепила очки и потопала открывать дверь.
Света сказала, что Дашка не успела позавтракать, она принесла пакет молока и шоколадные шарики. Сидим с Дашкой за столом и ковыряемся ложками в светло-коричневой жиже с плавающими шариками-хлопьями. Не вкусно.
Дашка задает сто и один вопрос, тут же сама отвечает, рассуждает, опять спрашивает, короче болтает без умолку. Она зовет меня в парк, но я отказываюсь, говорю, что у меня много дел, хотя какие у меня могут быть дела? Разве что помыть две тарелки?
Света оставила денег на столовую (она знает, что я не готовлю), а кормить ребенка нужно. Пойдем позже.
Я валюсь на диван и лежу, уткнувшись лицом в подушку, Дашка слоняется по квартире, пытаясь найти что-то новенькое и интересное. Бедняжка, что может быть у меня нового? А тем более интересного?
И вот она уже теребит книжку, которую я забрала со скамейки в сквере. Она приносит ее мне и показывает яркий «цветик-семицветик», нарисованный фломастерами на развороте книги, а снизу синими буквами написано:
«Ничего не хочешь и не хочешь ничего хотеть? Звони. Лена»
И дальше номер мобильного телефона.
***
Эта фраза пронзила меня насквозь. Я целый день думала о ней. До чего же точно она описывает меня и мое состояние! Да, я действительно, ничего не хочу, мне ничего не надо, я даже есть и спать почти никогда не хочу, не говоря уже о чем-то материальном. И я не хочу ничего хотеть, не хочу любви и не хочу ее хотеть, не хочу денег и не хочу их хотеть, не хочу НИЧЕГО!
Почему это так задело меня? Неужели я такая не одна? Порой мне кажется, что мир сходит с ума, все куда-то несутся, к чему-то стремятся: кто-то хочет семью, кто-то строит карьеру, зарабатывает деньги, путешествует, открывают бизнес, участвует в общественных мероприятиях, все что-то делают и чего-то хотят! Зачем, для чего?
И кто такая Лена? Зачем указан номер ее телефона? Если я ничего не хочу и не хочу ничего хотеть, значит меня все устраивает в моей жизни. Стоп! А все ли меня устраивает? Об этом я не думала! Хотя, я даже думать не хочу об этом или о чем бы то ни было еще.
А всегда ли я была такая? И когда настал у меня этот паралич чувств, эмоций и желаний? Хотя, конечно же я знаю, когда и почему так случилось.
…«Не грустить, не плакать больше,
Обо всех забыть невзгодах…
Будет мне намного проще
Поселиться в ярких звездах»…
Отгоняю от себя строчки своих странных юношеских стихов, которые теперь не имеют ко мне никакого отношения. Разве только то, что я их когда-то сочиняла.
Конец ознакомительного фрагмента.