***
Михаил Львович решил не изобретать велосипед, действовать по принципу: разделяй и властвуй. "С этой правдорубкой не справиться, но прижать деньгами и ее можно", - решил он.
Вызвал секретаря. Евгении Сергеевне было пятьдесят лет, он понимал, что она паникует из-за закрытия школы, в ее возрасте на работу устроится трудно. Пообещал ей работу, чем сразу расположил к себе. И она стала рассказывать ему обо всех педагогах, что позволило Астраханцеву нащупать слабые места членов педагогического коллектива. В конце месяца, когда распределял надтарифный фонд, четко дал понять, кто хозяин в школе. Евгения Сергеевна светилась от радости, говорила: "Оценили меня первый раз! Все за копейки работала, а тут дополнительно пять тысяч заплатили! Какой директор, понимает, что все на мне!" И еще восемь педагогов получили выплаты больше обычного. Появились союзники у Астраханцева.
-Подкупает, разделяет коллектив! Зарплата -это заработанные деньги! А он отобрал деньги у тех, кто больше работает, кто не согласен с его политикой, - говорила Эвелина.
В коллективе уже не было единства. Часть педагогов пыталась выяснить, почему неправильно распределяется надтарифный фонд, но Астраханцев с язвительной усмешкой сказал:
-Я директор! Мне виднее, кто, как работает. Старайтесь, может, в следующем месяце и вам будет больше.
-Гнобит! И ничего ему за это не будет. Его не случайно назначили, пройда! У него поддержка и в департаменте, и в министерстве. Легче его ликвидировать, чем с ним связываться! - сказала свое мнение Эвелина.
-Как ликвидировать? - тихо спросила учительница биологии.
-Пошутила я! Мы же люди самой гуманной профессии, называется "раб". Помню, в школе еще училась, при советской власти это было, писали: "Мы не рабы, рабы не мы!"
-И все терпеть? Он цветной принтер забрал к себе в кабинет. Теперь, если к уроку надо что распечатать, то иди к нему кланяться! - сказала Татьяна Карповна.
-Я заберу принтер! - сказала Эвелина и вышла из учительской. Через две минуты вернулась с принтером.
-Что сказал? - спросила учительница биологии.
- Не успел ничего сказать, взяла принтер и ушла. А ему сказала: "Вам он ни к чему, а нам работать надо!"
***
Каждый свой шаг Астраханцев согласовывал с начальником департамента, старательно исполнял все директивы, особенно, главную: до конца учебного года, до первого июня, завершить перевод санаторно-лесной школы в другой район области. Учителя писали коллективные письма в различные инстанции, приходили ответы, что ничего не ликвидируется, просто переводится школа в лучшее помещение, о сосновом боре вышестоящие организации даже не упоминали. А через пару месяцев люди стали отказываться подписывать письма, ссылаясь на то, что толку мало. Астраханцев закусил удила на Эвелину, он очень хотел уволить ее по статье. Для этого установил за ней настоящую слежку. Но она не опаздывала на работу, а после окончания занятий бесплатно вела кружок по прикладному искусству. Пробовал Астраханцев на ее открытые уроки приглашать методистов из департамента, чтобы что-то нашли, и можно было придраться к непрофессиональному исполнению обязанностей. Не удалось! Но Астраханцев со своей изворотливостью все-таки придумал, как выжить Эвелину. Он был уверен, что такого она не стерпит, сама уйдет. Астраханцев поехал посоветоваться с начальником департамента. Тот задал только один вопрос, выслушав Астраханцева: "Оранжерея на балансе?" - "Нет! Но пять грамот у школы за оранжерею, первое место в областном экологическом конкурсе. И от вашего имени благодарность". - "Благодарность! Ерунда все это. Действуй, как задумал, я на твоей стороне". - "Я двух зайцев одним выстрелом убью. Эта, крикливая, сама уволится, и дворник-математик уйдет, оранжерея дело его рук, они гордые, такого не стерпят. И жилье служебное оставит, не будет у вас головной боли!"
***
Днем Астраханцев вызвал слесаря, сказал, что тот понадобиться в восемь вечера. В половине восьмого вышел из учебного корпуса, уже было темно. Дошел до прачечной, где было рабочее место слесаря.
-Дмитрий Александрович, берите инструменты, пойдемте!
-Какие инструменты брать? Что делать надо? - спросил слесарь.
-Оранжерею будете отключать от тепла.
-Морозы сильные, зачем отключать? Все замерзнет! Нельзя!
-Можно! Приказ департамента: экономить тепло, электроэнергию! Затраты большие, а оранжерея на балансе не значится. Приказываю отключить!
-Красота погибнет! Леонид Федорович не переживет этого...
-Это вы про дворника? Я директор! Хотите, чтобы школу из-за долгов отключили от тепла в такие морозы? Какая температура будет у детей в спальнях?
-Сроду у нас долгов не было!
-Не знали вы о них, сейчас всплыло все, мне разбираться... Берите инструмент!
-Не надо никакого инструмента...
-Как это?
-Там просто задвижку повернуть...
Астраханцев заранее тайком взял запасной ключ от оранжереи, открыл дверь, включил свет.
-Где задвижка перекрывается? Давай, делай!
-Я грех на душу не возьму!
-Показывай, я сам!
Астраханцев перекрыл задвижку, отключил отопление. Постоял минуту, посмотрел на растения. "Самодеятельность развели! Видели бы мою оранжерею! Идите домой, чтобы до завтра никому ни слова", - резко сказал слесарю. Слесарь не уходил, топтался на месте.
-Быстро домой! Я сказал! - повысил голос Астраханцев.
***
Леонид Федорович встал рано, плохо спал последние дни, старался гнать мысли о будущем. Выпил чашку кофе, выкурил две сигареты, решил в семь утра идти в оранжерею. "Март, а морозы не отпускают!" - подумал он, шагая к оранжереи. Издали увидел, что дверь в оранжерею открыта, почувствовал неладное и что было сил, побежал. "Кто мог так рано прийти и дверь оставить открытой?" - только это тревожило его. Вошел внутрь, крикнул: "Кто здесь?" Никто не ответил. Попытался включить свет, не смог. "Как же так? Что могло случиться?" - лихорадочно думал он. Достал сотовый, включил на сотовом фонарик и не мог двинуться с места от увиденного. "Это специально все заморозили! У жизни свои способы напомнить, кем ты являешься. Мне напоминают, что надо выселяться. Начали с оранжереи! Его и зверем не назовешь, звери такого не сделают. Мерзавец! Потому и наверху, они ничем не гнушаются. Хватит бегать от снайпера, умрешь уставшим".
Светлело, все еще ярче предстало в своей безобразной красе.
-Леонид Федорович! Вы здесь? - услышал голос Эвелины. Он не ответил. Она вошла в оранжерею, увидела замерзшие растения и закричала: "Что произошло? Надо спасать, что-то делать!"
-Нельзя уже ничего спасти, видимо, вечером рычаг отопления перекрыли специально. Выживают меня! - сказал Леонид Федорович.
-Не только вас. Всех нас выживают. С вас начал, мерзавец! Как рука поднялась! Пойду заявление писать об увольнении. Бороться невозможно, но и жить, чтобы о тебя ноги вытирали... Президенту, гаранту нашему, писали...
В оранжерею подтягивались учителя. Все возмущались, но ничего сделать никто не мог.
-Леонид Федорович! Идите домой, здесь холодно. Сейчас минус десять, а ночью еще холоднее было, - сказала Татьяна Карповна. - Одна надежда: перед Богом ответят за все!
-Я ничего не мог сделать, - говорил слесарь, - я сначала и не знал, что он удумал. Задвижку я показал, а перекрывал тепло он. Я уходил, свет был, наверное, потом перерезал провода.
***
Эвелина напечатала на компьютере заявление об увольнении на двух листах. Подробно написала, почему увольняется, с чем не согласна. Она понимала, что все это напрасно, но не могла поступить иначе. Распечатала на принтере пятьдесят один экземпляр, отдала в руки каждому члену коллектива. После этого пошла к Астраханцеву.
-Заявление об уходе, вы об этом мечтали, я знаю. Но все равно вам сидеть придется, изменятся времена, сядете! - говорила Эвелина тихо, силы были на исходе, хотелось домой, поплакать, чтобы никто не видел.
-Вы ответите за оскорбление!
-Не сомневайтесь!
Вышла из кабинета директора, увидела у окна в коридоре худенькую фигурку Лены, подошла поближе и сказала:
-Лена! Я уволилась с работы. Хочу тебе сказать: ты очень талантливая, у тебя голос! Трудно будет пробиваться, а ты стисни зубы, вперед и с песнями!
-Леонид Федорович тоже так говорит.
При упоминании о Леониде Федоровиче Эвелина не сдержалась и заплакала.
-Поплачьте, если надо, - сказала Лена.
Придя в себя, Эвелина вытерла слезы, спросила:
-Никто не видел?
-Нет, все на урок пошли.
-А ты?
-Не могла же я вас плачущую одну бросить.
-Пойду к Леониду Федоровичу! - сказала Эвелина.
-И я!
-Лена! Авария в оранжерее, отопление случайно отключилось, все растения погибли. Леонид Федорович расстроен, может, потом сходишь?
-Не верю! Побегу скорее! Как это? Не понимаю... - Лена без куртки побежала к выходу из школы. Эвелина за ней. Лена увидела распахнутую в оранжерею дверь, вошла и остановилась как вкопанная.
-Где Леонид Федорович? Дома? - спросила Лена. - Надо его поддержать, помещение есть, а цветы вырастут! Пойдем к нему, скажем это, я знаю его: убивается.
Лена взяла Эвелину за руку и потянула на улицу.
Они долго звонили, стучали в квартиру Леонида Федоровича. Он слышал, но не хотел никого видеть, потом все-таки с трудом поднялся с кресла, открыл дверь.
-Чего так долго не открывал? Не печалься, аварии случаются. Заново все вырастет, - говорила Лена.
Леонид Федорович понял, что Лена не знает об истиной причине гибели растений в оранжерее.
-Ты права, Лена, посадим новые растения. Беги на уроки, завтра увидимся, сегодня у меня дела в городе. Эвелина, у меня к тебе разговор, задержись.
Лена ушла.
-Зачем вам в город? - спросила Эвелина.
-Это я так сказал, не хочется показывать свое настроение, а Лена чуткая, все поймет. Я сходил до автомата, снял девяносто тысяч рублей. Даю тебе эти деньги, пообещай, что вместе с Татьяной Карповной, у них машина есть, съездите в деревню к Лениной маме. Вот адрес! Нельзя допустить, чтобы Лена по интернатам мыкалась. Мать у нее хорошая, не пьющая, я наводил справки, работы нет, вот и денег нет. Она от нее не отказалась, отдала в связи в материальными трудностями в центр, адрес центра я тоже написал. Заберете маму Лены, пусть вещи основные возьмет, объясните ей, что деньги на первое время есть питаться, квартиру снять. Иначе обе пропадут, помогите обустроиться. Документы на Лену все отдадут, проблем не будет, но твой характер нужен, бойцовский, чтобы довести дело до ума. Сделаешь?
-А вы куда?
-Пока здесь...